Глава 6.
Сигма и Фёдор направились в дом. Они поднялись вверх по лестнице и дошли до комнаты Гоголя. Фёдор открыл её. Николая нет, отлично, он всё ещё у Сигмы.
– Я его задержу на всю ночь, а ты проверишь полностью его комнату на наличие моих вещей... И если найдёшь что-то, то не скрывай от меня, а сразу же скажи, ладно?
– Господин Сигма, пожалуйста...
– Я не сдам его в полицию, не волнуйся. Ступай, и не беспокойся о том, что он вернётся.
– Хорошо, господин.
Достоевский поклонился и отправился проверять комнату Гоголя. Сигма направился в свою комнату. Он открыл дверь, там действительно всё ещё сидел Николай. Сигма подошёл и сел ему на колени.
– Я вернулся... Продолжим начатое...? – Тихим тоном произнёс Сигма, рукой проводя по чужой щеке.
Гоголь ехидно улыбнулся и обнял того за талию. Сигма потянулся к его губам, и они слились в поцелуе. Гоголь проводил языком по ранам внутри губ Сигмы, по ряду ровных зубов, и наконец-то они сплели языки в танце. Отстранившись, они стали жадно глотать воздух, тяжело дышать. Сигма руками толкнул того головой на подушку и сам был в висячем положении над ним. Гоголю нравилось то, что Сигма тоже что-то делает, но не понимает, почему он так себя ведёт, ведь это странно для того, кто ещё ни разу не спал с парнями... Впрочем, на это всё равно. Главное сейчас сосредоточиться и ни о чём не думать, кроме этого прекрасного тела, горячих губ, нежных рук...
Волосы Сигмы повисли с двух сторон, таким образом создавая барьер Гоголю, которому было видно лишь лицо над собой, которое уже начало целовать его лицо повсюду. Николай обнял того за спину и отвечал на поцелуи. Но эту игру пора прекратить, поэтому Гоголь переворачивает Сигму на спину, под себя, уже нависая над ним, руками держа опору на кровати. Рубашку свою Николай так и не застегнул, а вот Сигма и вовсе переоделся. Пришлось заняться одеждой Сигмы вновь, поэтому блондин уже снимал с него пиджак, добрался до рубашки, которую так же снял. Сигма стянул рубашку с Николая, кинув куда-то на кровать. Они оба остались без верха. Молодой господин обхватил вора за шею, и притянулся к нему, оставляя несколько поцелуев на плече и шее. Где-то даже оставил один засос, просто прелесть для Гоголя. Николай отвечает такими же поцелуями, спускается от шеи всё ниже и ниже... К самому низу живота. Эти поцелуи заставляют Сигму выгибаться в спине и тяжело дышать, но он ещё не обронил ни единого стона. Гетерохромик пальцами медленно проводит по телу нижнего, пересчитывая рёбра. Он наклоняется к нему и кусает за мочку уха, обращая внимание на большие серёжки, которых раньше не замечал на господине из-за его длинных, распущенных волос. Гоголь принимает сидячее положение на коленях между ног Сигмы, останавливая процесс.
– Чёрт. – Грубо выругался блондин.
– М? – Сигма не в состоянии что-то сказать, поэтому просто вопросительно промычал.
– Смазки нет. Будет труднее...
– Плевать...
Николай кивает. Ловко растёгивает пуговицу на брюках Сигмы, за ней и растёгивая ширинку. Он скинул с него брюки, за которыми последовало нижнее бельё. Со своими вещами Гоголь тоже управился быстро. Он ничего не придумал, кроме как облизать свои пальцы, заменив этим смазку. Сначала входит один палец, Сигма болезненно мычит. Николай медленно начинает двигать им внутри.
– Мх... Глубже... – Сигме тяжело удаётся это сказать, он просто задыхается.
Блондин кивает. Палец заходит глубже, за ним добавляется второй. Сигма чувствует, как внутри пальцы двигаются ножницами, то раздвигаясь, то сходясь обратно. Сигма вцепился руками в простынь, сжимая её до покраснения рук.
– Да прекрати уже меня мучить...
– Наоборот, я делаю как лучше, чтобы не доставить тебе много боли.
– Слишком долго, хватит уже...
Николай вытаскивает пальцы и кладёт ноги Сигмы на свои бёдра. Уже аккуратным толчком входит в Сигму. Сероглазый издал громкий стон, но закрыл рот тыльной стороной ладони. Гоголю не нравилось, когда партнёры себя сдерживали, поэтому убрал его руку и поцеловал в ладонь, положив себе на плечо. Господин самостоятельно поднял вторую руку и крепко обхватил чужую спину, впиваясь ногтями в практически белоснежную кожу.
– Только не грубо...
– Неженка.
Обладатель гетерохромических глаз улыбнулся и начал медленно двигаться в чужом теле. Сигма тихо стонал, ведь во всём доме они были не одни. Сероглазый тянется к лицу Гоголя и легонько целует того в подбородок, обратно падая головой на подушку. Николаю уж слишком нравилось то, что Сигма как-то проявляет себя и тоже что-то делает. Гоголь обещал быть нежным, поэтому и не двигается слишком быстро и грубо. Сигме этого достаточно, ему нравится, а Николай не привык к такому и желает большего, но держит себя как может, ведь доставить боли и неприязни он ему не хочет от слова совсем.
– М-можешь чуть сильнее...
Блондин ускоряется, но всё так же делает всё аккуратно. Сигма доволен тем, что его партнёр слушается его, а не делает всё по своей воли. Господин приятно стонет, Николай наслаждается, но ему чертовски мало этого. Он произвольно начинает набирать темп и Сигма это чувствует. Он до жуткой боли впивается ногтями в чужую шею, доставляя дискомфорт.
– Нежней...
– Мне этого мало.
– Нежней я сказал... Я не просил тебя делать это, ты сам, так что и делай так, как я хочу...
– Какой же ты неженка!
Но Гоголь всё таки замедляет темп. Ему сложно так найти точку удовольствия, поэтому он немного меняет угол и входит глубже. Пришлось немного ускориться что бы доставить Сигме больше удовольствия, долбясь прямо в простату. Он так и начал делать. Сигма пытается заткнуть свои стоны, целуя Гоголя, иногда впиваясь так, что оставались засосы. Николай и не знал, что Сигма так прекрасен в постели, что он может так.
Наконец-то Сигма кончает, Гоголь за ним. Они устало валятся на кровать ближе друг к другу, тяжело дыша. В комнате было невыносимо жарко. После того, как они немного привели дыхание в норму, Николай приподнялся и вновь навис над Сигмой, пытаясь разглядеть под тусклым светом настольной лампы его уставшее, покрасневшее лицо, с которого скатывается пот. Это была довольно милая картина. Блондин мягко улыбнулся и поцеловал того в губы. Он принял сидячее положение и накрыл Сигму одеялом, сам собираясь встать. Господин резко одумался, что ему нельзя возвращаться в свою комнату, он обещал задержать его на всю ночь.
– Коля, стой! – Выкрикнул он, тоже быстро принимая сидячее положение, схватив того со спины за плечи. – Неужели бросишь меня после этого...?
– ... – Гоголь вопросительно обернулся на Сигму, на его печальное лицо. Он действительно почувствовал себя козлом и улыбнулся. – Нет, если ты не хочешь. Но я хочу одеться.
– Останься... Пожалуйста... И... Подай пожалуйста мою одежду тоже.
– Хорошо.
Гетерохромик поднялся с кровати и натянул на себя бельё, отдав Сигме его. Остальную одежду он не стал одевать и давать Сигме, ведь было уж чересчур жарко. Он лёг обратно в кровать, рядом с Сигмой, нырнул под одеяло и обнял Сигму. Сероглазый глубоко вздохнул, его совсем не смущало всё то, что произошло. Он лишь в ответ обнял блондина и уткнулся в его макушку. Так они и уснули.
***
Утро началось с первых лучей солнца. Сигма проснулся первым, он сразу же глянул на того, кто уснул вместе с ним. Увиденное его очень... Умилило. Рядом лежал спящий Гоголь, который словно котёнок, прижался к Сигме, и тихо посапывал. Сигма чувствовал его дыхание, биение сердца. Он сам не понимая зачем, начал гладить Николая по голове и осторожно проводить пальцами по волосам, перебирая блондинистые пряди. Гоголь вновь, словно котёнок, начал тянуться к ласкам Сигмы и улыбаться во сне, крепче обнимая Сигму. Он головой прижимался к чужой ладони, чувствуя каждое прикосновение к своим волосам. Сигма не хотел его будить, но это было чертовски опьяняющим чувством, он не мог перестать это делать. Господин не осознавал своих действий, он потянулся лицом к чужому, и почти соприкоснулся с его губами, там оставались считанные милиметры, но... Гоголь неожиданно распахнул глаза, мягко улыбаясь. Сигма еле заметно покрасен и лёг обратно, убрав свои пальцы с чужих волос.
– Прости? Я тебя разбудил... – Обиженно заговорил Сигма.
– Всё нормально. Мне понравилось то, как ты копался в моих волосах. Ты... Хотел меня поцеловать?
– Я...? А... Не...
– Если хочешь, то целуй.
Сигма раскрыл глаза ещё больше. Щёки сами по себе порозовели. Гоголь улыбался и смотрел в серые глаза Сигмы. Господин глубоко вздохнул и потянулся вновь к его лицу, и прикоснулся своими губами к чужим. Они недолго целовались и отстранились. Сигма глянул на свой стол, где так и лежали нетронутые со вчерашнего дня документы, и включённая лампа, которая просто так пожирала счёт за электричество.
– Из-за тебя я не закончил работу. – Сигма уже возвращается в своё истинное осознание. Вновь становится тем самым господином Сигмой. Гоголь лишь усмехается, ничего не ответив. – Иди к себе, сюда скоро зайдут...
Николай послушно направился в свою комнату, даже не подозревая, что там вчера был осмотр. Всё стояло на своих местах, словно нетронутое было. Сигма принялся одеваться в повседневный костюм. Пытался скрыть каждый след вчерашней ночи, но его это не смущало нисколечко. Вскоре, в комнату постучался Гончаров. Сигма позволил войти.
– Доброе утро, господин Сигма. Завтрак уже на кухне.
– Скоро буду. Попроси Фёдора сопроводить ко мне на завтрак Николая.
– Хорошо.
Дворецкий покинул комнату господина и принялся выполнять его поручение. Сигма затянул галстук на шее и вышел из комнаты, направляясь на кухню. Позже подошёл Гоголь. Они вели себя так, словно ничего и не было ночью...
После завтрака они оба, в полном молчании, вышли в гостинную. Там Сигма подозвал к себе Фёдора.
– Фёдор, ты сделал то, что я просил?
– Да, сделал. Всё абсолютно... Чисто.
– Уверен, или вновь скрываешь?
– Уверен полностью.
– Хорошо, но учти, что в следующий раз я просто так тебя не прощу.
– Понял, господин Сигма.