Глава 7.
Всё последующие две недели с последних событий были весьма странными. Гоголь уже открыто подкатывал к Сигме, особенно любил это делать при Фёдоре, который убивал его взглядом за это. Днём всё было практически как обычно: у каждого своя работа, кроме Николая конечно же, ведь Сигма так и не заикнулся о работе, он просто живёт здесь. Днём господин Сигма, а по ночам...
«– Сигмуша, милый мой, потерпи.
– Мх... Не могу... Быстрее...»
Ночью они уже не «Господин Сигма» и «Николай»... Но о любви и речи не шло. Они просто трахались каждую ночь, ничего более. А днём и вовсе ведут себя так, словно ничего и не было, вот только засосы их выдают.
***
Так и прошёл месяц. Месяц, как Гоголь живёт в особняке Сигмы.
Сейчас Сигма стоит на балконе, наслаждаясь ночной тишиной и прохладным, августовским ветерком. Николай стоит позади, обнимая Сигму со спины, положив голову ему на плечо, не позволяя себе сказать ни слова. Полная тишина.
Спустя долгие минуты такой стойки, Гоголь всё же решается. Он вдыхает аромат парфюма Сигмы и утыкается в его шею носом, оставляя короткий поцелуй на бледной коже. Сигма тяжело вздыхает, прикрыв глаза. Ветер проносится и ощущение недавно оставленного поцелуя слишком уж чувствуется. Блондин оборачивает Сигму лицом к себе и проводит рукой по его щеке, быстро отстраняясь. Молодой господин понимает, к чему всё это идёт. Но не тут то было... Гоголь не прижимается как обычно к мягким губам Сигмы, не трогает всё его тело, не ведёт в спальню и не валит на кровать, чтобы продолжить всё это. Нет. Он садится на колени перед парнем, и берёт его руку в свою, целуя тыльную сторону ладони. Сигма вопросительно смотрит на того, но его сердце никак на это не реагирует. Наконец-то, Николай решается прервать эту идеальную тишину.
– Ах, мой дорогой Сигма... Мне не подобрать нужных метафор для того, чтобы описать красоту твоего существования... Ты прекрасен, твои серые глаза словно утренний туман, из-за которого совсем ничего не видно... Ничего не видно, кроме красоты твоих глаз. Твоя чудесная внешность, руки, губы, тело... Я буду всегда повторять то, насколько ты прекрасен. Я хочу сделать тебя самым счастливым человеком на этом свете! Хочу каждую минуту наслаждаться тобой и хочу отдать всю свою нежность, теплоту, заботу, ласку... – Гоголь сжал чужую руку в своей и мягко улыбнулся. – Я люблю тебя, Сигма! Неужели ты не хочешь, чтобы наши отношения зашли дальше просто секса? Я хочу быть с тобой всю жизнь! Будь моим, Сигма!
– Ник-... Коля... – Сигма на пару секунд запнулся и запутался в словах. Ему никогда не признавались в любви настолько красиво. Он начал смотреть в глаза разного цвета, что сияли яркими огнями, а эта превосходная улыбка, казалось, была до самых ушей. – Я... – Он заметно покраснел, что было видно из-за яркого света полной луны. – Я твой... Я только твой и ни чей больше. Я тоже тебя... Люблю...
Гоголь улыбнулся ещё шире. Глаза прикрылись из-за улыбки, но было видно, как они засияли ещё больше. Засияли от счастья. Он ещё никогда не был настолько рад и счастлив. На часах было два часа ночи, абсолютно все спали, кроме них. Николай встал обратно на ноги и сплёл их пальцы в замок, свободной рукой докоснувшись до щеки Сигмы, и притянул его к себе ближе, слившись с его губами. Этот поцелуй был не такой, как раньше. Этот поцелуй был наполнен любовью. И этот поцелуй длился до тех пор, пока их не заставил отстраниться воздух, которого совсем уже не хватало. Дышать уже было тяжело. Гоголь потянул своего возлюбленного обратно в помещение, закрыв балкон. Они направились в комнату Сигмы, и он осторожно уложил его на кровать, а сам лёг рядом, крепко обняв любимого, прижимая к себе. Сигма отдался ласкам и прижался в ответ, мягко улыбнувшись. Так они и уснули. Впервые их совместная ночь не закончилась сексом... Но такому исходу рады оба.
Сигма был слишком нежным, словно ласковый котёнок... Такую его сторону знал только Коля, и никто больше. Только ему он открыл настоящего себя. Гоголь и сам был не прочь лишних ласк и нежностей, но чтобы настолько... Ему этого хоть и было мало, но он наслаждался тем, что наслаждается Сигма. Ранее он практически никогда не подстраивался под бывших партнёров, точнее, партнёра, и делал всё так, как хочется ему. Но именно Сигма заставляет его стать другим, стать другим лишь для него. Но Гоголь не планировал по-настоящему влюбляться в Сигму... Его планы были совсем другими, о которых он напрочь забыл... А Сигма и Фёдор всё прекрасно помнили. Поэтому Фёдору и не нравилось, что Гоголь постоянно терётся возле господина, а Сигма старался забыть это, и считать, что тот не настолько плохой и не поступит с ним так.
***
На часах семь утра. Сегодня нужно было явиться в казино, ведь скоро близится праздник. Год с момента открытия казино, который наступит уже через пару дней. Сигма сидит за своим столом и заполняет документы, изредка кидая взгляд на мило спящего на его кровати Гоголя, который обнимает одеяло, и иногда шепчет во сне имя Сигмы, улыбаясь. Сигма улыбается в ответ, и продолжает заполнять документы. Из головы всё ещё не могут выйти вчерашние слова Николая. Слова о любви. Он хочет верить в то, что всё это не правда, ведь... Он тоже полюбил его, по-настоящему.
Раздался стук в дверь. После этого, в комнату вошёл Достоевский, сразу увидев Сигму на рабочем месте.
– Господин Сигма. – Заговорил Фёдор, но ему не позволили договорить.
– Тс-с. – Сигма прислонил указательный палец к губам, указав взглядом на спящего Николая.
– А... Эм... Господин Сигма, – Уже продолжил он шёпотом. – вы явитесь сегодня в казино? Сегодня вас там ждут гости.
– Да, я буду там к вечеру. – Ответил он так же шёпотом.
– Хорошо. Иван просил передать, что завтрак на столе.
– Скоро подойду.
– Господин Сигма... – Он кинул взгляд на спящего на кровати.
– Всё нормально... Посмотрим, что будет дальше. Мне не кажется, что он способен на такое...
– Уж поверьте, мне бы не знать... Я просто хочу вас уберечь, не стоит привязываться... Просто предупреждение...
– Всё хорошо. Ступай. – Сероглазый по-доброму улыбнулся и прикрыл глаза.
Достоевский поклонился и покинул чужую комнату. Сигма отложил документы и осторожно сел на свою кровать. Он положил руку в белые волосы и начал аккуратно их перебирать в пальцах, мягко проводить. По коже Гоголя пробежали мурашки, которые заметил Сигма, и мило улыбнулся. Николай тоже улыбнулся, постепенно пробуждаясь ото сна. Он еле разлепил свои глаза, поймав сразу же чужой взгляд серых глаз на своих. Сигма потянулся вниз и его волосы начали приятно щекотать шею и лицо Гоголя, из-за чего улыбка стала ещё шире. Сигма медленно и мягко прикоснулся своими губами к Гоголевским, коротко поцеловав, а затем отстранился, так же улыбаясь.
– С добрым утром, Коленька.
– Как ты меня назвал?
– К-коленька... А что, не нравится?
– Нравится. Очень нравится. хочу, чтобы ты обращался ко мне так, а не «Николай».
– Так принято в этом доме...
– К своей бывшей любви ты тоже обращался на «Вы»?
– Да... Нет... Не совсем. В общем, не важно... Давай не будем о прошлом?
– Почему? Ты тяжело перенёс прошлое расставание?
– Забудь.
– Я хочу знать.
– Завтрак остывает, собирайся и пошли.
– Вместе?
– Вместе.
***
– Приятного вам аппетита, господин Сигма, Николай. – Вежливо произнёс Гончаров, ставя уже заново разогретую еду в тарелках.
– Благодарю, Иван. Вы то с Фёдором позавтракали? – Так же вежливо заговорил Сигма.
– Да, не переживайте о нас. Мы всегда завтракаем раньше вас.
– Ну мало ли что. Ладно, можешь идти.
Дворецкий поклонился и покинул кухню. Вновь день идёт как обычно, даже не смотря на то, что вчера Гоголь признался в любви Сигме и получил взаимность. Словно ничего этого и не было... Николаю это и не понравилось. Совсем не понравилось. Он не хочет быть всё время Николаем, и только ночью быть Коленькой. Он хочет быть Коленькой всегда.
– Сигмуша, милый, давай прекратим этот цирк дневной?
– О каком цирке идёт речь?
– Ну... Мы ведь вчера вроде как парой стали, а ты снова ведёшь себя так, будто ничего не произошло...
– Николай, я не могу так. Не позволено.
– К чёрту ваши правила. Я не хочу быть никем для тебя днём, который лишь ночью будет слышать слова о любви и не только. Я хочу чтобы между нами были нормальные отношения.
– «Нужны ли ему отношения на показ, если бы он хотел воспользоваться мной ради богатства...? Хотя... Кто его знает... Надеюсь, что это не так. Я почему-то хочу ему верить...» – Подумал Сигма. Некоторое время он был в своих мыслях, не зная, что сказать. – Я люблю тебя, Коля. Доволен?
– Нет.
– Коль, мне нужно время, чтобы превратить наши отношения в нормальные, а не такие... С бывшим тоже не сразу ведь было.
– Ладно... Но прекращай хотя-бы называть меня Николаем и звать на «Вы». Ты даже к Феде и Ивану обращаешься на «Ты», хоть и зовёшь их полными именами.
– Просто дай мне время, хорошо? Я не могу так сразу переключиться... Это сложно.
– Хорошо, но обещай мне, что наши отношения станут нормальными...
– Обещаю.
– Стой, а Иван воспримет это?
– Да. А почему только о его мнении заботишься?
– Потому-что мнение Феди я знаю.
– Все воспримут. Всё будет нормально. Им нет до этого дела, особенно Ивану.
– Насчёт Федечки и не сомневаюсь.
– Расскажешь о том, откуда вы знакомы?
– Не-а!
– Почему же?
– Ты ведь умалкиваешь о своём прошлом...
– Я не хочу об этом вспоминать, прости. Как-нибудь придёт время...