Глава 5.
Тихая и спокойная ночь, как ни странно. Сигма занимается работой, а остальные - своими делами. Никто не смеет нарушать эту идеальную тишину, ведь если отвлекать Сигму от работы - то может плохо закончится. Даже Николай и Фёдор сегодня не ругались, и это удивительно.
Так как сейчас ночь, то все уже разошлись по своим комнатам, все спят. Ну, кроме Сигмы конечно. И кроме Гоголя... Который медленно и очень тихо вышел со своей комнаты, направляясь по длинному коридору, к чужой. Он медленно открывает дверь, и видит Сигму, сидячего на стуле за столом, который копошится в бумажках под светом маленькой настольной лампы. Он медленно подходит к стулу, на котором сидел Сигма, и осторожно обнимает того со спины, падая головой на его плечо. Сигма от неожиданности дёргается, но быстро выдыхает и узнаёт человека только по длинной косе.
– Николай, я же просил, не мешать мне. Я занят, тем более, уже поздний час, вы должны уже спать. – Спокойным и уставшим голосом произнёс сероглазый.
– Ох, Сигма, такому прекрасному человеку как ты, не стоит много работать... Особенно по ночам, не порть своё здоровье. – Гоголь медленно докоснулся до чужой руки, и убрал из неё лишнюю ручку, которой заполнял документы Сигма.
– Николай, прекратите. Я не могу отложить работу, идите спать.
– Вам нужно отдохнуть, расслабиться... Хотите помогу, господин Сигма... – Лицо Николая расплылось в хитрой улыбке. Он впервые к Сигме обратился на «вы» и назвал господином...
– Что, простите? Мне нужно работать, не мешайте, Николай. – Сигма не понял того, что пытался донести до него Гоголь.
Не успел он опомниться, как Николай уже подхватил его на руки и донёс до кровати, грубо кинув на неё и сам навис сверху, прижимая чужие руки к мягкому матрасу. Сигма с непонятием смотрит на того снизу вверх, зрачки дрожат. Он не пытается вырваться и что-то сделать сопротивляющее. Ещё несколько секунд они пролежали в таком положении, пока Гоголю не надоела эта тишина.
– Господин Сигма... Звучит прелестно, вам же нравится, когда вас так называют, м? – С той же хитрой улыбкой произносит блондин.
– Мне больно, не давите на руки...
Гоголь немного ослабил хватку, но всё равно приносит нижнему дискомфорт. Снова тишина. Слов больше и не нужно. Николай грубо раздвигает ноги Сигмы и ставит одну свою ногу между ними, коленом начиная гладить место паха через брюки. Сигма даже не переоделся в ночную одежду, так и остался в рабочей...
Блондин кончиками пальцев проводит по чужому телу в разных местах, стараясь больше трогать оголённые места, а не через одежду. Сигма шипит, ему чертовски приятно. Слышны только тяжёлые вздохи от нижнего. Николай наслаждается.
– Хочешь ли ты этого, Сигма? Я могу и принуждённо, так даже интересней, но не стану тебя мучить, если ты не хочешь...
– Мгм... – Сероглазый что-то невнятно проболтал, Гоголь его не понял. Сигме было слишком уже приятно от того, что своим коленом делает Николай.
– Не слышу.
– Ммм...да...! Я хочу...!
– Так легко? Я думал, что придётся заставлять... Неужели я настолько соблазнительный, что ты соглашаешься сделать это с парнем. – Гоголь повышает голос на последнем слове.
Сигма всё так же тяжело дышит, не в силах что-то ответить. Очень приятно. Но Николай получил одобрение, поэтому не стоит медлить. Этот молодой парень был слишком прекрасен, чтобы так долго воздерживаться. Заполучить богатство через постель... Гениально, Николай. Особенно заставить этого мальчишку переспать с парнем, просто гениально.
Гоголь перестаёт мучить его, и убирает ногу, опустив своё лицо довольно близко с чужому, чьи глаза всё ещё жмурятся. Горячее дыхание начало обжигать шею, заставляя миллиардам мурашек пробежаться по всему телу.
– Можно поцеловать вас, господин Сигма? – Гоголь снова улыбается. Снова эта хитрая и безумная улыбка. Такая нравится Сигме...
– Зови меня так, как ты звал всегда...
– Как пожелает мой милый Сигма. Ну так что, могу?
Сигма молчит. Он заметно краснеет, но этого почти не видно, только если вглядываться с помощью тусклого света настольной лампы, чей свет почти не попадает на кровать. Лишь отблеск. Вместо ответа, Сигма обхватывает своими руками чужие щёки и немного притягивает к себе, закрывая глаза. Это был немой знак одобрения. Гоголь усмехается и соприкасается с его губами. Его губы такие мягкие... Николай чувствует привкус крови на своём языке, когда проводит им внутри чужого рта. Из-за нехватки воздуха приходится отстраниться с тяжёлым дыханием. Сердце Сигмы стучит как бешенное, но он открывает глаза и смотрит на Николая.
– Ты губы грызёшь? – Спрашивает блондин, проводя рукой по щеке господина. В ответ получает лишь кивок. – Неужели ты настолько молчаливый в постели?
– Неужели ты настолько болтливый...
– Верно! Я слишком болтливый, разве не интересно разговаривать в процессе?
– Совсем ни капли... Ты всегда так много болтаешь когда занимаешься этим...?
– Да, а что? Почему вы все жалуетесь на то, что я много болтаю? Мне к примеру не нравится то, что вы слишком много молчите...
– А у тебя много кого было типо?
– Нет, один партнёр. А у тебя?
– Тоже один...
– Значит ты не девственник, верно?
– Да... Верно...
– Прекрасно! Тогда... – Гоголь резко приблизился к лицу Сигмы, остановившись в паре милиметров от губ. – Начнём же... – Он снова хитро улыбнулся, затянув того в поцелуй.
Николай знал, что имеет дело с тем, кто не спал с парнями, поэтому ему это будет непривычно, придётся брать всё в свои руки. Фёдор ведь говорил то, что у него была девушка, а Сигма сказал то, что партнёр был только один. Значит... Всё сходится. Он не спал с парнями. И Николай станет первым парнем, который переспал с ним...
Они отстраняются от поцелуя, и Гоголь начинает медленно расстёгивать белую рубашку Сигмы, пока тот самостоятельно занимается рубашкой Николая. Блондин усмехается на это действие, и грубо сдёргивает с него рубашку.
– Я не хочу, чтобы ты был грубым... – Томно говорит сероглазый, смотря тому прямо в гетерохромические глаза.
– Ты значит любишь нежность?
– Да...
– Хорошо, – Он оставляет поцелуй на его щеке, вновь возвращая взгляд в его серые глаза. – я буду очень нежен с тобой.
Сигма с осторожностью снимает рубашку Николая до плеч, оставив свои руки на его же плечах. Гоголь медленно начинает целовать того в шею, оставляя множество засосов. Он целует нежно, порой слабо прикусывая. Он спускается до его груди и начинает оставлять дорожку мокрых поцелуев на ней, пока сам Сигма сжимает чужие плечи над собой.
Сигма самостоятельно притянулся ближе к Николаю, поцеловав его в шею. Гоголю нравится то, как ведёт себя Сигма в постели. Он идеальный сексуальный партнёр, который тоже что-то делает, а не просто лежит как бревно.
Сигма вновь падает головой на мягкую подушку, пока Николай покрывает его тело поцелуями. Сигма тяжело дышит, порой шипит сквозь сомкнутые зубы. Поцелуи Гоголя заставляют его изгибаться в спине, чуть ли не до хруста.
Дверь в комнату неожиданно открылась, а перед этим, в неё кто-то постучал, и не дождавшись разрешения, сам вошёл. И тот, кто вошёл, остановился в проходе, даже не закрыв дверь за собой. Он уставился на этих двоих и на секунду забыл, что хотел сказать.
– Г-господин Сигма... – Немного заикнулся брюнет.
– Чёрт! Я же сказал меня не тревожить! – Почти стоном выкрикнул Сигма, вжимаясь головой в подушку.
Гоголь приподнялся, и уселся на свои же ноги, что были согнуты в коленях. Он с неодобрением и злостью посмотрел на Фёдора, который, как ни в чём не бывало, продолжил смотреть на них. Сигма пару секунд отдышался, а затем так же приподнялся.
– Господин Сигма, простите за наглость, но к вам гость...
– Какой ещё гость в двенадцать часов ночи!? Кому там не спится? Передай этому гостю, чтобы валил нахрен и не заявлялся ко мне в столь позднее время.
– Но господин Сигма, это очень срочно...
– Насколько это срочно? Кто там?
– Это срочность на все сто... Сам Шибусава Тацухико пожаловал.
– Твою-ж мать... Прогоняй его, немедленно. Я не собираюсь выходить к нему.
– Это дело срочной важности... Вы же сами знаете, что лучше пойти...
– Ох, господи... Фёдор, ты идёшь со мной. И не отходи от меня ни на шаг, ясно? И возьми оружие, на всякий случай...
– Хорошо, господин Сигма. – Достоевский поклонился.
– Я с вами хочу пойти. – Неожиданно заговорил Гоголь. Он понимал, что этот гость - кто-то опасный, угрожающий жизни Сигмы.
– Нет, исключено. Он не должен тебя знать...
– Фёдор прав, – Добавил Сигма, вставая с кровати и застёгивая рубашку. – направляйся к себе, Николай. Вам нельзя идти.
– Но...
– Никаких но. Фёдор, я быстро соберусь и выйду.
– Хорошо, господин.
Гоголь вздохнул с грустью. Сигма быстро одел приличную одежду и скрыл следы недавней потехи с Николаем на своей шее. Так же он причесал волосы и сейчас он выглядел уже более менее прилично. Они вместе с Фёдором направились на выход.
На улице стояла чёрная, довольно дорогая машина, в которой сидел какой-то человек, в деловой одежде, а может даже и не один. Рядом стоял довольно высокий блондин с длинными волосами и красными глазами.
– Что тебе нужно? – Грубо спрашивает Сигма, стоя на приличном расстоянии от гостя.
– Да так, просто хотел узнать, что там у тебя за новый житель в доме... – С улыбкой на лице, тихим тоном произнёс Шибусава.
– Ах, господи! – Выкрикнул сероглазый. – Это не твоё дело.
– Уверен, что не моё? – Он сделал шаг вперёд, к Сигме.
– Ни на шаг к господину. – Грозно произнёс Достоевский, направив пистолет на гостя.
– Ох, Фёдор, не нужно цирка устраивать. – Тацухико потёр виски, и продолжил. – Его фамилия - Гоголь?
– Тебе это знать не нужно. – Сигма скрестил руки на груди, отводя взгляд в сторону.
– Ты хоть в курсе, что он вор? К чему тебе брать на работу вора? Ты хоть мозгами думаешь? У тебя там каждая вещь стóит дороже, чем его почка.
– Вор...?
– О, боже. Ты ещё и не знал, с кем имеешь дело.
– Я тебе не верю. Есть ли у тебя доказательства?
– У Фёдора есть, правда ведь? – Гость перевёл взгляд на Достоевского, который убрал оружие обратно во внутренний карман. – Фёдору известно о том, что с вами вор живёт, причём очень даже профессиональный... Верно?
– Фёдор? – Вопросительно сказал Сигма, повернувшись на своего охранника, который опустил виноватый взгляд вниз.
– У тебя в доме живут вор и его защитный пёсик, который даже не додумался рассказать об этом тебе. Ты хоть понимаешь, к чему это всё приведёт? У Фёдора есть все доказательства, сдайте его в полицию.
– Фёдор... Скажи, что это не правда... Скажи.
– Господин Сигма, я... Простите... Я не мог... Но я пытался объяснить вам, что его нельзя оставлять...
– Видишь, Сигма. Что я и говорил.
– Убирайся прочь, Тацухико. Тебе здесь не рады. Доволен тем, что рассказал мне об этом? А теперь убирайся.
– Хорошо, мне больше нечего сделать делать, хотя... – Он начал подходить ближе к Сигме.
– Отошёл. – Фёдор быстро среагировал и подошёл близко к Сигме, вновь наставив на Шибусаву курок.
– Уходи я сказал. Никаких хотя.
Гость сел в машину и уехал. Сигма тяжело вздохнул и приложил одну руку ко лбу. Фёдор виновато смотрел вниз и не двигался с места, пока Сигма уже направился к воротам и остановился возле них, вопросительно глядя на Достоевского.
– Фёдор, пошли. – Спокойным голосом сказал он.
– Господин Сигма, я не хотел, чтобы всё так получилось... Вы наверное сейчас считаете меня предателем... Если так, то можете меня увольнять...
– Я не собираюсь тебя увольнять. Ты единственный, кому я так доверяю, и у тебя тоже есть причины скрывать что-то... – Сигма неожиданно вспомнил поцелуй Николая и Фёдора. – Так что идём, всё нормально. Не говори Николаю ничего.
– Господин Сигма, но я плохо поступил...
– Всё в порядке. Идём. Ты мне должен помочь прямо сейчас.
– Хорошо, господин.