Часть 2: 6.Цугцванг. глава 6
Я тебя больше не сужу
Уходи с чужими кораблями
Я тебя больше не люблю
Ну почему моя душа вновь болит и плачет долгими ночами?
Чёрными нитями вновь сжимаешь сердце мне
Тень твоя идёт по следу, обернусь, но тебя там нет
Чёрными нитями мы сплели свою любовь
И душа моя летит за твоею вновь
Я тебя больше не ищу
По утрам в розовом тумане
Я тебя больше не люблю
Ну почему моя душа вновь болит и плачет долгими ночами?
(с)
Юля резко выдернула наушники, отшвырнула в сторону. Режим случайного выбора песен не подводил, выдавая безошибочные удары прямо в самое больное.
Она поднялась, пошатнувшись — мышцы налились свинцом. Гравитацию она стала искренне ненавидеть. Невыносимо учиться ходить по земле, когда раньше летала на собственных крыльях... Но иных вариантов не предусмотрено.
Визит в Замок оставил следы. У неё не выходило из головы как держался Страйф. Будто бы и не было этих лет, того времени, что она провела с ним. Хотя... Что могут значить несколько лет для того, кто существует с самого начала времен?
Никто никогда не задумывался над тем, как могла бы чувствовать себя Галатея, над которой трудился Пигмалион. Впрочем, неудачный пример; тут скорее подойдут творения, от которых создатели отказывались, находя их недостойными. Вот Юля чувствовала себя отвратительно! Из-за этих мыслей хотелось выть на луну. Жаль, что на этой планете не жили волки. Её никто не поймет.
Единственное, что облегчало свалившийся на нее груз, это присутствие Кхамера; даже молчаливое, оно разгоняло беспросветную тоску, что сковывала душу. Эгоистично с её стороны — но каждую доступную минуту она старалась быть с ним рядом, чтобы почувствовать себя живой, а не искусственным протезом. Но таких возможностей, увы, было немного. Его часто не было рядом.
Оставаясь одна, она уходила в свою обретённую гардеробную, благо для этого нужно было лишь открыть резную деревянную дверь на стене в холле апартаментов Кхамера. Все просто — под ручкой был круглый переключатель с цветными метками. Повернуть его на черную метку — будет проход в гардеробную. Серая метка открывала окошко на одну из Троп Межреальности. Белая — и дверь превращалась в декоративный элемент. Увидев эту конструкцию, Юля прослезилась: тут остался след из Ходячего замка!
Волшебный Замок оставил еще один подарок — пейзаж. Холм с обрывом и узкая полоска моря, когда-то созданного её руками. Вот только магии самого Замка в комнате уже не осталось.
Зачем она приходила сюда? Сама не понимала. Может, цеплялась за прошлое. Или безумно надеялась разгадать, что пытался сказать ей Замок. Где кроется ложь? Чья? Неужели Страйф лгал? Но если сейчас все маски сброшены — в чём же обман?
Юля медленно прошла вдоль распахнутой створки шкафа, где висели парадные наряды. Достала вешалку, пальцы скользнули по чёрному шелку вечернего платья с кружевом, изящно обрамляющим плечи. Много лет назад в нём она появилась на приёме у волшебницы Трианнэ — официально представленная Стражем Хаоса. А затем — уже неофициально — объявленная любовницей Страйфа. В памяти всплыли колонны затемнённого зала, куда он увёл её с шумного празднества... Его объятия, жаркие прикосновения — и полный негодования и женской обиды взгляд заставшей их хозяйки вечера...
В груди зажглось пламя. Швырнула платье обратно, с треском захлопнула дверцу. Запрокинула голову, сжимая веки, чтобы не заплакать. Приходилось признать, что Страйф значил для неё куда больше, чем она себе представляла.
«Когда-нибудь я перестану рыдать от любой мелочи, связанной с ним, — пообещала она себе, — но, очевидно, не сегодня...»
Задержав дыхание и протерев глаза, она пошла к выходу, но, проходя мимо большого зеркала, остановилась и вплотную подошла к нему. Можно сколько угодно прятаться от тряпок, видов из окна, но... Куда сбежать от себя? Она дотронулась до Печати над переносицей. Его персональное клеймо, знак связавшей их общей крови.
Восемь стрел, исходящих из центра в разные стороны, заключены в тонкий круг. Символизирует движение во все стороны одновременно. Хаос не приемлет границ; круг, очерчивающий стрелы, был отсылкой к оковам, что сдерживали старшего из детей Хаоса.
Может быть, он задумал избавиться от них? Для этого нужны были Мечи? Но ведь воспользоваться ими Страйф не смог бы. Дух Разума никогда не допустил бы такой оплошности — не включить главное оружие Лорда Хаоса в сковывающие его чары. Тогда зачем всё это? Зачем было вытаскивать Мечи? И почему Замок так яростно твердил ей о лжи?
Если история с Мечами — обман, то... зачем?!
Юля вымученно застонала, вопросов стало так много, что череп затрещал по швам.
«Господи! — взмолилась она, — помоги освободиться от всего этого, дай сил, молю!»
Но о какой свободе может идти речь, если собственное отражение — уже подтверждение сдерживавших её уз? И эта Печать...
«Породистых щенков заводчики всегда клеймят, — зло подумала она. — А неугодный помет безжалостно идет в выбраковку».
В душе закипела обжигающе-горячая злость, которая всегда толкает людей на самые нерациональные поступки!
Юля бросила взгляд на туалетный столик возле зеркала, недрогнувшей рукой схватила лежавшие в косметичке маникюрные ножнички, вышла из своей гардеробной, плотно закрыв дверь, и прошла в ванну. Кхамера не было — тем лучше, ей не помешают. Зайдя внутрь, она подошла к зеркалу над раковиной. Несколько мгновений она пристально смотрела на отражение в зеркале, на Печать на лбу. Её магия исчезла практически полностью, а проклятое клеймо даже не побледнело!
Она схватила ножницы и острым краем резко полоснула по лбу. Кровь заливала лицо, но она не останавливалась — резала снова и снова, пока в глазах не поплыли яркие пятна. И вдруг... жгучий удар, будто кто-то вонзил раскалённый гвоздь прямо в лоб. Она вскрикнула, выпустив ножницы. Печать вспыхнула на мгновение — и погасла, скрывшись за рваными ранами. «Так тебе и надо, — зло подумала она. — Ты же когда-то так гордилась ею!»
Дверь распахнулась — внутрь ворвался Кхамер, схватил её за плечи и развернул к себе:
— Ты что натворила? — прошипел он, осматривая повреждения. Убедившись, что рана неопасна, он ослабил хватку. — Зачем? — спросил уже тише, но с тревогой в голосе.
— Не могу это видеть в зеркале, — пробормотала Юля, не глядя на него.
Кхамер вздохнул:
— Очень глупо. Печать исчезла бы сама со временем.
— Когда? — воскликнула она. — Сколько можно? Я хочу избавиться!
— Тогда, может, не следовало тащить из Замка все подряд? — сухо заметил он.
Юля упрямо молчала. Он был прав — нелепое и глупое поведение. К кому же, было больно...
Кхамер покачал головой и достал из скрытой панели сбоку небольшой светло-голубой контейнер. Раскрыл его, вытащил пару баллончиков и несколько голубых тампонов. Молча взял Юлю за подбородок и обработал рану из одного баллончика — порезы на лбу сильно защипало. Она дернулась и ойкнула.
— Терпи! — сурово отчитал Кхамер, крепче сжимая её лицо. — Ты сильно кожу разодрала. Додумалась ведь!
Мягкими тампонами он промокнул рану на лбу и убрал следы крови с лица, бросая их в раковину. Затем нанес анестетик и заклел порез повязкой.
Кхамер достал матовый чёрный контейнер и аккуратно сложил в него все окровавленные тампоны из раковины. Юля, заинтересовавшись, последовала за ним. Он вышел на террасу, поднял ладонь над контейнером — и содержимое мгновенно вспыхнуло неярким пламенем. Его рука оставалась неподвижной, пока внутри не перестали тлеть последние угольки, оставив лишь горстку пепла.
— Зачем? — спросила она. — Кому здесь может быть интересна моя кровь?
— Игрулек с магией крови с меня хватит! — холодно ответил он. — С тебя, надеюсь, тоже!
Пепел на дне контейнера дрогнул — и растаял в воздухе, будто его и не было. Юля даже не успела понять, куда он делся. Совсем она становится никчемной!
— Юля! — окликнул он. Она виновато потупила взгляд. Кхамер называл её земным именем только в двух случаях: когда злился или когда был смертельно серьёзен.
«Слишком часто в последнее время!» — угрюмо подумала она.
Кхамер шагнул вперёд, приподнял её подбородок пальцами и поймал взгляд:
— При всём желании я не могу следить за тобой всё время. Но и оставлять тебя одну я смогу только если буду уверен, что ты не натворишь глупостей. Вот как сейчас. Если не буду уверен, я тебя свяжу и запру. Решать тебе.
— Прости... — пробормотала она. — Я не знаю, что на меня нашло!
Тут в голову пришла идея:
— Может, отправишь меня на время к моим девчонкам, на Землю? Подруги мне бы сейчас не помешали!
Кхамер нахмурился, раздумывая над её предложением.
— Мир-то закрытый. Без активных сил, кому я там нужна? — уточнила она.
— Земля, своей закрытостью и плоха. Если что-то пойдет не так, я могу тебя не услышать.
— Но и держать возле себя круглые сутки не можешь. А одна я начинаю понемногу сходить с ума... Есть же амулет, что ты мне делал, помнишь? Возьму с собой.
— Подумаю, — его голос смягчился, но взгляд остался суровым. — Вернусь к закату. И... «Не делай ничего, что заставит меня вернуться раньше!» — это прозвучало не вслух, но Юля поняла.
Он легко коснулся губами её виска и исчез в сером тумане.
Юля поежилась, как-то у них всё шло наперекосяк, когда она очнулась. Чем все это закончится — одному Богу ведомо...
Быстро вернувшись в свою «сумеречную зону», она нашла рюкзак, вытащила нужную коробочку и открыла. А вот и он — кулон из тёмно-серебристого металла, волшебный амулет, способный послать сигнал беды. Юля тут же надела его, хотела спрятать под футболку, но заметила пятна крови. Сбросила испачканную вещь, наскоро натянула первую попавшуюся кофту и задумалась: если возвращаться на Землю, нужно собрать вещи.
Она достала земной телефон, но он, конечно же, полностью разрядился.
Она в голос рассмеялась — а вот розетки-то где взять?! В Замке электричество было подведено уж черт его знает откуда, но только к её бытовым приборам. И пара розеток в её спальне. У Кхамера же всё работало на местных технологиях — разъемов под яблофон не найдёшь. Хотя...
Она подошла к шкафу с ящиками, где годами копился хлам под девизом «когда-нибудь разберу!». Где-то здесь должен быть пауэрбанк.
Перерыла два ящика — пусто. В третьем наконец нашла зарядник, в котором оставалось тридцать процентов энергии! Хватит, чтобы включить телефон и...
Тут её взгляд упал на массивную резную шкатулку из красного дерева. Она хранила в ней украшения, но держала не тут. Странно... Кто хозяйничал? То кулон не смогла найти в спальне, то эта шкатулка не на своем месте.
Юля вытащила её из ящика и, присев у окна, открыла. Залюбовалась блеснувшими на свету камушками.
«Сорокой как была, так и осталась!» — усмехнулась про себя.
Все было на месте: украшения с любимыми танзанитами и аквамаринами, кулоны в виде драконов — собранная еще при земной жизни золотая троица.
«Везет мне на тройственные союзы! Только, как и полагается по истории, наша Антанта тоже канула в Лету...» — скривилась она от неудобной ассоциации.
Несколько вещиц, что дарил Страйф. Она достала изящное колье из полупрозрачных чёрных огранённых камней, внутри которых на свету вспыхивали разноцветные искры. Лорд закрепил его у неё в волосах на том самом балу, скрыв Печать... Если тогда камни спрятали её природу, может, и сейчас пригодятся! Да и просто оно очень красивое! А искры, вспыхивающие внутри камней, напоминали молнии, что...
«Ну кто бы сомневался, мы снова ревём!» — с досадой ворчала она, вытирая слезы.
И тут заметила, что на дне шкатулки лежал чёрный кардхолдер с серебристым тиснением и парочка бархатных мешочков. И она тоже обычно хранились не здесь!
Юля вытащила холдер и похлопала по ладони.
Неужто Джарвис побеспокоился и подготовил ей пути к отступлению?! Хоть он вряд ли слышал, Юля искренне поблагодарила его. Кто знает, может, когда-нибудь ей доведется коснуться его стен?
Она повертела в руках карту без опознавательных знаков.
«Интересно, насколько уместно разругаться нахрен с владельцем счетов — но пользоваться картой?» — саркастично подумала она.
Страйф с самого начала учил, что магия всегда оставляет следы — этого необходимо избегать. Все продается и покупается, вопрос лишь в цене. А поскольку Чёрный Лорд не был ограничен во времени, в каждом важном Мире у него были свои ресурсы.
На Земле этот засранец вовсю пользовался доступными финансовыми инструментами, участвуя в крупных сделках ещё с XV века. А уж когда пришли XIX и XX века, с их фондами, акциями, освоением природных ресурсов и глобализацией!
Знали бы господа Мёллер, Кук, Уилсон, Джобс, да и множество других, на чьи деньги (в том числе) они в свое время основывали свой бизнес — сильно бы удивились!
«Что же ты свои следы так плохо-то подтер, а? Никогда не поверю, что Ариох оказался хитрее тебя...»
Юля криво ухмыльнулась. Нужно будет проверить карту на Земле — может, доступ уже и заблокирован.
А мешочки... Она их зачаровывала сама, с его помощью. В тех Мирах, где в ходу были любые монеты или их аналоги, мешочек подстраивался и выдавал нужное. Пригодятся в любом случае.
«Ладно, хорош нюни распускать, порыдаю на плече у Катюхи!» — подбодрила она себя, убирая шкатулку и доставая дорожную сумку. Нужно подготовиться к визиту на Землю...
***
Кхамер её отпустил домой. Через портал провел в квартиру, внимательно осмотрел просторный коридор:
— Привязать сюда четвёртый выход, может? Раз уж все равно будешь шастать между Мирами...
Юля рассмеялась:
— Дверь с четырьмя выходами... Ну точно надо ставить камин и сажать туда Кальцифера!
— Кальцифер... Я уже слышал это от тебя. Кто или что это?
— А это огненный демон, заключивший сделку с волшебником Хаулом, и поддерживающий магию Ходячего замка, включая дверь, ведущую в четыре разных места в зависимости от положения ручки, — пояснила она, ощущая как заныло сердце.
«А еще Кальцифер хранит в моей памяти всё то, что было между Страйфом и мной...» — но вслух она этого не сказала.
— Помню... Вы это как-то обсуждали, — задумчиво произнёс Кхамер. — Одна из твоих «хлебных крошек».
— Ну... не моих, — вздохнула она, — но да!
— Завязывала бы ты с этим, — нахмурился он. — Сама себя беспокоишь!
— О, милый мой, это моя любимая забава, еще со времен земной жизни — отдирать корочки на ранах и расковыривать их!
— Да, я заметил. Пороть тебя точно надо! — резюмировал Кхамер. — Амулет не вздумай снимать! Не забудь, у тебя завтра пойло Ровены по графику, на телефоне сработает напоминание. И вот, держи!
Он кинул ей что-то блестящее. Поймав, Юля рассмотрела серебристый диск коммуникатора.
— Сработает между нашими Мирами, я усилил. Через пару суток приду, только не делай глупостей, ладно?
— Подожди мину... — но он уже исчез в сером тумане. — ...ту! Черт! — выругалась она. — Чем же у нас с тобой всё закончится?
Складывалось впечатление, что они отдаляются всё дальше и дальше друг от друга. Но его сложно винить... Кому понравится, что женщина льет слёзы по другому?!
Юля открыла окна, впуская свежий воздух, написала сообщение подруге и стала раскладывать вещи.
***
Она долго рассказывала подругам о случившемся, включая эпизоды с Ариохом и драматичные сцены в Замке. Конфликт с младшим Лордом она раньше скрывала от подруг, не желая пугать.
Катя плакала, ужасалась, крыла на чем свет стоит «всю эту е*****ю шайку!» и саму Юлю за то, что во всё это сунулась. Бледная как полотно Маша намертво вцепилась в руку Юли и сидела молча, кусая губы.
Когда вторая бутылка розового сухого подходила к концу, Катя внезапно хлопнула ладонью по столу, и бокалы жалобно звякнули:
— Ладно, хватит ныть! — заявила она. — Этот твой Страйф — мудак, и всё! Ты жива? Жива. У тебя есть Стэтхем, который, прости Господи, готов на всё ради тебя? Есть. Так хватит убиваться!
— Кать... — Маша потянула её за рукав.
— Нет! Она должна это усвоить! И идти дальше!
Юля молча смотрела в бокал. Они не понимали. Никто не понимал, каково это — чувствовать, что из тебя с корнем вырвали все внутренности.
К ночи было решено, что Катя договорится с мужем, оставит детей с ним, а они едут на море. Еще и Машу уговорили взять пару дней отпуска за свой счет. Особенно яркими красками эта идея заиграла, когда они убедились, что Юлин доступ к карте никто не ограничивал и она прекрасно себе работает!
Катерина была не менее категорична в отношении карты:
— Нахрен, никаких угрызений совести! Он же сказал, что твоё? Значит, твоё! Мы ей пользуемся!
А когда Кхамер утром связался с ней и услышал о больших планах, даже не возразил — предложил их отвезти. Выходные обещали быть отличными!
***
Они арендовали яхту на полдня. Владелец Саша, местный житель лет сорока пяти, уже много раз катал Катю и её родных, когда те приезжали на море, так что возил, как своих, по самым красивым местам побережья.
После небольшой экскурсии Саша увел яхту далеко на глубину, чтобы покупаться и порезвиться в воде подальше от береговой линии.
Было чуть пасмурно, но без дождя — даже приятно, не было удушающей жары. Настоящий бархатный сентябрь!
В какой-то момент Юля устала от прыжков в воду, и пока подруги ещё баловались и плескались, она ушла на нос яхты, посидеть в тишине, а владелец возился на корме возле штурвала. Негромко играла музыка, подруги дурачились в воде, а она смотрела на бесконечную линию воды и неба перед ней. С грустью подумала о том, как бы здорово было сейчас оттолкнуться от носа яхты, и вверх, расправляя крылья, взрезая ими потоки ветра и подниматься за самую линию облаков...
Но у неё нет больше крыльев. И нет того, кто их когда-то подарил. В глазах защипало, а за спиной опять появилась призрачная фигура. И нет рядом Кхамера, чтобы отогнать жестокого фантома.
«Почему, Страйф? Неужели все было не более, чем грубой и злой игрой? Зачем? Тебя радовало издевательство над теми, кто отважился тебя полюбить?!»
Только вот не будет ответов на её вопросы. Юля украдкой вытирала слёзы, замерла, прислушавшись к заигравшей песне:
Ты меня не простишь и я не прощу.
В секунды не стало нас
Сквозь толщу воды я тихо ко дну;
В пустоту, в тишину
И нет сомнений
Прости, моя любовь, кусая губы в кровь
Я сделал всё, что можно, все, что нельзя
Прости, любовь моя, всё дальше полюса
Весь мир на части, и уносит вода (с)
— Ой, а можно нам что-то повеселее?! — громко заявила залезшая на палубу Катя и вмиг заметившая состояние подруги.
— Сейчас! — подал голос Саша, ковыряясь в панели возле штурвала. — Оно не переключается!
Прости меня, прости меня, прости меня! - Слышишь?
Прости меня, прости меня; прости меня, моя любовь.
Прости меня в последний раз, мы в унисон дышим.
Прости меня, прости меня; прости меня, моя любовь. (с)
И тут Юля в ужасе посмотрела в сторону кормы.
— Ты?! — дрожащим голосом выдохнула она.
Катя резко развернулась и обомлела. От неожиданности вскрикнула забиравшаяся на корму Маша.
Вместо их морехода Саши возле штурвала стоял Страйф. Стоял и молча, не отрываясь, смотрел на Юлю.
— Уйди! Ты не имеешь права! — её голос сорвался на крик.
Но Страйф не реагировал. Просто двинулся к ней.
Она поднялась и, задыхаясь, стала отходить назад. Сделав всего несколько крохотных шагов, уперлась в борт.
— Уходи!
— Нет! — подал он голос. — Я не уйду. Я не могу с тобой остаться. Но и уйти не в силах.
— Ты... Ты меня уничтожил! За что? — она дрожала крупной дрожью, уже не сдерживаясь.
— У меня не было выбора. Я должен был. Но причиняя боль тебе, я уничтожаю и самого себя. Без тебя я уже не существую.
Страйф подошел к ней так близко, что она ощутила аромат гиацинтов. Сердце разрывалось от боли.
— Нет... Исчезни! — она попыталась оттолкнуть его, не подумав, что с небольшой яхты ей некуда бежать. Всё было неважно, лишь бы не видеть рядом до боли родную фигуру, не ощущать этот запах.
Страйф удержал её за локти и прижал к себе:
— Прости меня, милая, прости! — повторял он. — Я не смог иначе... Прости!
— Нет... — Юля надрывно кричала, пытаясь вырваться. — За что ты так со мной? Почему, Страйф?!
— За то, что у меня не будет ничего дороже тебя!
Он развернул её лицом к себе и прижал, крепко удерживая и игнорируя попытки оттолкнуть. В итоге, она обмякла, уткнулась ему в грудь и горько заплакала, обнимая:
— Ты же... был основой моего мира... Я верила тебе!
— Прости меня, моя любовь... — нараспев шепнул он...
... — Юляшка! Юляш!
Она открыла глаза, пытаясь понять, где находилась. Рядом села Катя.
— Ты задремала, — улыбнулась подруга, — но что-то сейчас бормотала несвязное. Все в порядке?
Юля оглянулась — они были на пляже, прячась от солнца и посторонних глаз в уютном бунгало. Маша читала, устроившись на диванчике напротив.
«Так это был просто сон...»
— Сон приснился, — буркнула она.
— Хороший?
— Нет.. Не очень.
***
Порталы очень экономят время. «И бензин!» — со смехом заявила рациональная Катюха, когда под вечер дня выезда, Кхамер открыл проход и провел их обратно, доставив каждую до дома.
— Я сделал тебе четвертый выход, — оповестил он, кивнув в сторону конца коридора. — Там за шкафом дверь.
— Ух ты! — она даже захлопала в ладоши — меньше его отвлекать придётся.
— Только осторожно, лучше оставь на крайний случай. Твой Мир не доволен, переход может давать сбои.
Юля прошла по коридору, рассматривая небольшую нишу, образовавшуюся за шкафом и резную дверь в ней. Ручка имела красную отметку.
— Спасибо! В любом случае, буду меньше тебя тревожить... А то отвлекать по каждой мелочи — сил уже моих нет!
Кхамер странно на неё покосился, но ничего не сказал, и засобирался уходить.
— Стой! Подожди, пожалуйста! — она поспешила остановить его, до того, как уйдет в портал. — Мы можем поговорить?
Он кивнул, облокотившись на стену, и вопросительно поднял бровь.
— Я не хочу быть занудой прилипчивой, но... что теперь с нами?
— Уточни!
Юля запнулась, подбирая слова:
— У меня... ощущение, что мы друг от друга все дальше, с тех пор, как я очнулась после... — она повертела правой ладонью, шрам на которой уже был едва различим.
— Ты так считаешь? — переспросил Кхамер, она кивнула в ответ. — А ты помнишь, что я говорил, когда ты очнулась?
— Да, но... — неуверенно ответила она. — После Замка ты ко мне даже не притрагиваешься. Я не помню, когда в последний раз тебя обнимала! А теперь и не уверена, что ты мне это вообще позволишь.
— Разве я тебя отталкивал, чтобы ты так думала? — голос Кхамера не менялся, был спокойным, сдержанным.
— Нет. Но ты исчезаешь! Даже сейчас ты готов уже был уйти, а я... Я скучаю по тебе!
— Так скажи мне об этом!
— А если тебе это не нужно? А я лезу со своими сантиментами? Вдруг и ты... — она осеклась, заметив в миг окаменевший взгляд Кхамера. Он понял, что она чуть не сказала: «вдруг и ты от меня откажешься за ненадобностью?»
— Прости меня... — прошептала она, умоляюще глядя на него.
— Не сравнивай, Юля! — отрезал он, отстраняясь.
— Извини! Я... сама не понимаю, что говорю... Я просто не знаю, осталось ли хоть что-то от нас прежних. Ты держишься так холодно... И мне страшно! — она потупила взгляд и рассеянно крутила прядь волос на палец.
Кхамер шумно вздохнул:
— Ты выстроила эту теорию, исходя из того, как ты сказала, что я не трогаю тебя? Джул...посмотри на меня!
Она нехотя подняла голову. Его усмешка была снисходительной, но не злой.
— Ты же сама говорила, что ушла в режим сохранения энергии. И что я, по-твоему, должен был делать? Игнорировать твои слова и требовать чего-то? Или дать тебе покой и возможность прийти в себя и восстановить силы?
— Ну вообще-то... я считала, что ты должен проявить настойчивость, — она произнесла это вслух и сама же устыдилась нелепости этого заявления.
Юля закрыла лицо руками, а Кхамер, изогнув бровь, усмехнулся:
— Если я когда-нибудь ещё решу связаться с женщиной с Земли — можешь прикончить меня!
Он подошёл, убрал её руки от лица, погладил по волосам:
— Я видел, что с тобой сделал тот разрыв. Ты едва жива осталась... Если я не дам тебе возможности отдыхать, то...лучше тебе не станет! Приди в себя, договорились? И ты забудешь, что такое сон!
Его глаза так светились тёплым золотом, что Юля не смогла сдержать нахлынувшие чувства:
— Я тебя люблю, — выдохнула она, зажмурившись, — ну вот... Сказала...
Её сердце стучало так громко, что оглушало, отмеряя проходящие секунды, а он всё молчал... Потом легко коснулся её губ.
— Я тоже люблю тебя, невыносимое ты создание! — произнес он наконец. — Как ты можешь этого не видеть?!
Юля прижалась к нему, обнимая так крепко, что лёгкая судорога свела руки.
— Останься! — взмолилась она. — Ты мне нужен больше, чем сон! Не уходи...
И он остался, хотя его сковывал страх навредить ей, ставшей такой уязвимой. Столько дней наблюдая за ней на грани жизни и смерти, он боялся сломать одним неосторожным движением. Вот и держался в стороне. Но скучал, по её язвительности и всегда чуть насмешливым глазам, что сейчас были погружены куда-то вглубь её самой и казались потухшими. Она закрылась в своей боли, потере и скорби, и он не знал, как вернуть ей утраченную радость...
И вот она здесь, сама льнет к нему, в нетерпении сбрасывая одежду и с себя и с него, тянет за собой в спальню, просит ласки. Доверчивое и опрометчивое признание, что сорвалось с её губ, настойчиво требовало подтверждения. Ну как он мог бы оттолкнуть?! Да и не хотел этого делать! Но он опасался повредить её хрупкую и только-только восстанановившуюся целостность! Она же не выдержит его напор, ей будет больно...
Кхамер приподнялся над ней, упираясь ладонями в изголовье, замер, не решаясь сделать движение. Тогда она сама изогнулась навстречу, обхватила ладонью и направила в себя.
Чувствуя её, разгоряченную и дрожащую от желания, он глухо застонал, из последних сил сдерживаясь, не позволяя своей похоти взять верх. Его кровь пылала, требовала жесткого, безудержного ритма — завладеть целиком, подчинить, выжать до последней капли. Ему хотелось не только защитить её, а заставить забыть. Забыть всё, кроме него.
Его жадные пальцы обхватили её бёдра, сжимая сильнее, и она вздрогнула. Он тут же ослабил хватку, уступил, позволив ей задавать темп, с долей удивления открывая для себя новые грани близости. Двигаясь медленно, он чувствовал её каждой своей клеткой, ощущал, как она сама сжималась изнутри, чтобы быть еще ближе... Это пьянило, но иначе! Не лишающая разума вспышка, взрыв ненасытной страсти, что требует от одного подчинить, а от другого — подчиниться, а нежность, желание защитить, доказать — чувствуй, я рядом, настолько рядом, что ближе уже некуда!
Новые для него эмоции кружили голову, разливая по венам тягучую сладость. Возвращая себе инициативу, он завел её руки за голову, удерживая за запястья и прижался к ней низом живота, чтобы максимально глубоко быть в ней.
— Ты моя... — прошептал он, прижимаясь губами к основанию её шеи.
Произнеся это вслух, он ощутил приятную волну, прошедшую вдоль позвоночника. Оказывается, удовольствие может быть и таким: неторопливым, плавным, даже бережным. Возможно, впервые за все этапы своей жизни он занимался любовью. Всегда считая секс лишь способом получить желаемое, сейчас он отдавал, не думая о себе. Отдавал так необходимую ей нежность, подавляя собственную жестокую страсть, лишь бы напитать её своей силой и зажечь глаза тем огнем, который когда-то покорил его, не взирая на всё сопротивление. И её сдавленный всхлип: «Любимый!» — был для него желаннее всех удовольствий мира.
После она уснула в его объятиях, впервые за долгое время — без кошмаров. Но где-то на краю сна и яви всё ещё звучал тот самый голос:
«Прости меня, моя любовь...»