Часть 2: 4.Цугцванг. глава 4
Ночь прошла неспокойно. Несколько раз медик фиксировал опасное повышение температуры, вводя антипирены и охлаждающий раствор. Кхамер ходил кругами вокруг медицинской капсулы, не вмешиваясь в действия робота, и сходя с ума от собственного бессилия. Но он мог только ждать.
Под утро состояние стабилизировалось, и спустя несколько часов Джул очнулась. Она с трудом открыла глаза, пытаясь понять, где находится. Кхамер сел рядом, осторожно взяв её за руку, чтобы не задеть капельницу, подключенную к вене на кисти.
Она попыталась улыбнуться:
— Ты здесь...
— Ты должна прийти в себя, хорошо? — он погладил её по щеке. — Без тебя мне скучно. И некому варить кофе...
— До или после? — хриплым голосом произнесла она, натянуто улыбаясь.
— Вместо, — тихо засмеялся он, положив голову ей на живот. — Юля... Прошу, приходи в себя...
Ей едва хватило сил поднять руку и погладить его по плечу:
— Я постараюсь...
***
Она постепенно восстанавливалась. Первые несколько дней постоянно спала, просыпаясь лишь ненадолго два-три раза в сутки. Но медик фиксировал нормализацию всех показателей, так что Кхамер ей не мешал.
После трёх дней без повышения температуры, он дал зелья, приготовленные ведьмой. Предварительно просканировал их и отдал роботу на анализ. Тот обнаружил лишь вытяжки растений, а сам Кхамер заметил следы магии — но ничего опасного. Так что зелья пошли в ход. Физическое состояние они улучшили на глазах. Уже на следующий день после первых двух склянок, Юля захотела и смогла встать сама. Но в отличие от самочувствия, на душе легче не становилось.
Кхамер рассказал ей о присяге Белому Лорду и о заклятье Ровены. Это стало новым ударом. Боль от предательства Страйфа, осознание ненужности — всё это безжалостно выжигало изнутри. Без чар и сил, бывших частью её самой, она чувствовала, будто из неё вырвали душу. Теперь внутри — лишь холодный пластик. Но почему тогда так больно?
Разбитая и выброшенная игрушка. И что ей теперь делать — она не знала. Просить подсказки у судьбы?
..Do you need, do you need someone?
Are you scared of what's to come?
If you leave, then who will the next one be?
Will he do the same or will he let you see?
You don't have to hurt, you don't have to hurt anymore
With a little time, take a look and find what you're searching for
You are broken on the floor
And you're crying, crying
He has done this all before
But you're lying, lying
To yourself, that he'll find help
That he will change to someone else
But you're broken on the floor
Still asking him for more
Режим случайного выбора песен не ошибается.
И не щадит.
Когда Кхамер был рядом — ей становилось легче. В нем была её опора и убежище. Хотя не мог находиться при ней круглые сутки — его стал часто призывать Белый Лорд. Но каждый раз, возвращаясь, он первым делом искал её взгляд и сжимал руку — будто боялся, что исчезнет, если он отпустит. Кхамер не рассказывал об их встречах, а она не рискнула спросить, чтобы ненароком не услышать что-то о том... другом. Хотя куда уж больше связывать-то? Само её существование было напоминанием.
От таких мыслей было тяжело дышать. Как-то вечером Юля вышла на террасу. Она даже порадовалась, что Кхамера с ней не было. Ей нужно научиться самой нести это все дальше.
На Олэим опускался закат. Придерживаясь за стену, Юля опустилась на кушетку и обхватила себя руками.
В памяти всплывали последние слова Страйфа: «Я вообще тебе ничего не должен! Одна отдельная жизнь, она ничего не значит». Она слышала такое и раньше — почему же снова поверила в чудо?
Воспоминания рвали душу, и ей хотелось кричать, рвать на себе волосы — лишь бы заглушить эту боль.
Губы её беззвучно шептали: «За что?..» — пальцы впились в плечи, будто она могла вырвать эту боль, но в ушах снова звенело: «Ты не первая...»
И Ариох... Договор с ним использовать её для возвращения Мечей. В сферах Видящих не бывает аудиозаписей, но она четко услышала равнодушное эхо: «Можешь делать с обоими что угодно. Мне все равно...»
«Кто это сказал: "Равнодушие — это паралич души"?» — пыталась вспомнить она фразу из смертной жизни... Кажется, это писал кто-то из актеров... И он прав. Но как быть с тем, кто не имеет ни души, ни сердца... Только цель, для достижения которых можно использовать и растоптать чувства тех, кто им дорожил. Оправдывает ли это такие поступки? Умаляет ли глупость тех, кто рискнул и подпустил к себе сущность, поверив в невозможное?
«В тебе моя кровь...» — ветер внезапно стих, и фраза зависла в тишине.
Она вздрогнула: где она? Терраса. Кушетка. Под ногами — реальность, а в груди — пустота.
«Зачем?» — она раскачивалась из стороны в сторону, а в голове — только эхо: «Я всегда рядом. А если меня не будет, или станет холодно...вспомни всё вот это, что сейчас спрячешь...»
А потом:
«Ты — всего лишь человек. Я — Сущность. Ты не понимаешь моих целей и мотивов...»
Ещё:
«Запомни, что скажу: во мне есть человечность, и это — ты...»
И ещё:
«Можешь делать с обоими что угодно. Мне все равно. Если они выживут, конечно...»
И ещё:
«Вы оба неплохо отыграли свои роли, но дальше тратить на вас время мне смысла нет...»
«Вспомни...Твой Кальцифер тебя обогреет там, где не смогу я...»
И ещё:
«Я вообще тебе ничего не должен! Одна отдельная жизнь, она ничего для меня не значит!»
«Теперь ты бесполезна... Жаль... Такая растрата моих усилий!..»
Как же стало холодно! Кальцифер, малыш Кальцифер, которого она так доверчиво спрятала в собственном сердце, теперь пожирал его, разрывая на части. Не стоило доверять огненному демону! Не стоило доверять тому, чье истинное имя означало «разрушение»!
Will you leave or will you carry on?
Is your love from before still strong?
If you leave, will you keep the memory
That made night so long, that cut so deep?
But you don't have to hurt, you don't have to hurt anymore
With a little time, take a look and find what you're searching for...
You are broken on the floor
And you're crying, crying
He has done this all before
But you're lying, lying
To yourself, that he'll find help
That he will change to someone else
But you're broken on the floor
Still asking him for more
Asking him for more, more
Still asking him for more...(с)
Она ощутила рядом присутствие призрачной фигуры, закутанной в тяжелый черный плащ. Воспоминания переплетались, голос звучал в голове, фразы заглушали друг друга. В груди будто резали лезвием. Юля сжалась в комок от обиды и разочарования и заплакала, не слыша ничего, кроме гулкого эха голоса Страйфа.
Она не слышала, как вернулся Кхамер, как он подошел к ней... Она не заметила, как он сел рядом, и не поняла поначалу, что он поднял ее, усадил к себе на колени, прижал и начал укачивать, утешая...
Но постепенно, его голос вытеснял болезненное эхо призрака в её голове:
— Джул... Ты здесь, со мной. Я рядом! — твердил он, укачивая.
Она подняла голову, осознавая его присутствие:
— Больно, — всхлипнула она. — Я же человек, нам надо за что-то держаться. Мы с рождения привязаны к своему шарику гравитацией. Моей опорой были родные, потом попала к вам... Я приняла эту новую жизнь, научилась летать, понимаешь?! Я больше не подчинялась гравитации! А центром моей вселенной стал... Замок! И я цеплялась за это! Я поверила в то, что больше никого и никогда не потеряю! Но что от меня осталось? Кто я? И гравитация снова давит так, что ломает мне все кости... А за что мне держаться? Ничего не осталось!
Кому она это говорила? Себе? Кхамеру? Или тому призраку, что стоял за её спиной?
— Держись за меня. У меня хватит сил на нас обоих, — его голос звучал хрипло, будто он сам балансировал на краю. Рука, обнимавшая её, едва заметно дрожала — не от слабости, а от ярости. К тому, кто её сломал.
Юля уткнулась в его шею, ком в горле мешал дышать, слёзы лились рекой:
— Из меня будто все живые органы вытащили и заменили на пластик. И я задыхаюсь...
Кхамер медленно проводил пальцами по её волосам:
— Ты слышишь, что я тебе сказал? Я удержу тебя, в какую бы бездну тебя ни затягивало.
Но она будто не слышала его:
— Я же стала обычным человеком... Ничего не осталось. Всё потеряла.
— У тебя есть я, Джул. — шепнул Кхамер, касаясь губами её виска. — Меня ты не потеряешь.
Она приподнялась и уставилась на него, будто только сейчас осознав его присутствие.
«Эта любовь станет тебе броней и защитой!»
Неужели он знал?!
— Господи, помоги и защити, — выдохнула она, сжимая его в объятиях. Закрыла глаза и, прижавшись к груди, слушала биение его парных сердец. И от этого звука отступал, растворяясь в тумане, её призрак в длинном тяжёлом плаще. Провожая взглядом уходящего фантома, она зашептала слова старой песни:
Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена
И между нами снова
Вдруг выросла стена... (с)
***
Ровена проснулась от неясного беспокойства. Она потянулась во сне, но нащупала только прохладный шелк простыней. Она недовольно огляделась и заметила за прозрачной занавеской на балконе высокую полуобнаженную фигуру. Ведьма спустилась с кровати, накинула на себя тонкий пеньюар и босиком скользнула на балкон. Страйф стоял, упираясь в перила обеими руками и низко склонив голову. Ровена залюбовалась. Его плечи и спину заливал лунный свет, он выглядел мраморным изваянием эпохи Ренессанса: такой же безупречный и неподвижный.
Ровена подошла чуть ближе. Глаза Страйфа были закрыты, он не шевелился; лишь легкий ночной ветерок нежно перебирал неровные пряди, спадающие с плеч.
Но Ровена была уверена: за этой маской невозмутимости скрывалась бездна. Она могла лишь гадать, что за демоны осмелились терзать его.
На левой руке Чёрного Лорда что-то сверкнуло, Ровена присмотрелась: вокруг запястья была обмотана тонкая серебристая цепочка, на которой висел забавный кулон — язычок пламени с нарисованной веселой мордашкой, будто цепляющийся за полено. Такие подвески обычно нравились детям — странно было видеть это у него, подумала она.
— Милорд! — тихо позвала Ровена. Но он не ответил. Она подошла еще ближе и нежно коснулась его плеча, — Страйф...
На этот раз он чуть повернул голову и открыл глаза — глянцево-чёрные, в них вспыхивали ветвистые молнии. Ровена уже лучше выдерживала всплески его энергии, но всё равно отшатнулась от ударившей древней мощи.
Кончики его губ дрогнули в подобии слабой улыбки:
— Оставь меня сейчас... Позже...
Ровена не стала спорить и направилась обратно в спальню. На пороге балкона она остановилась и обернулась. Страйф запрокинул голову и смотрел своими невероятными глазами куда-то ввысь. Вполголоса он замурлыкал что-то. Ровена прислушалась, похоже, он напевал что-то на славянском языке... Она долго жила в Польше, но это был не польский. Ведьма замерла: он пел на языке той, кого сам же предал.
...в час грусти и печали
Ты голос мой услышь...
Ночь пройдет, наступит утро ясное
Знаю, счастье нас с тобой ждет
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная
Солнце взойдет...(с)
И тут Ровена поняла, что за демон терзал павшего Лорда Хаоса, куда был направлен его взор, и кому он напевал ту песню...