Глава 3
Я смотрел на неё, почти не моргая. Что-то в её хрупкой фигурке, напряжённой осанке и нежелании встречаться со мной взглядом, буквально завораживало. Я не мог понять, что именно вызывало во мне это странное чувство - смесь восхищение и беспокойства.
Когда она отвернулась, словно испугавшись, на моих губах всплыла усмешка. Но, уловив, как она ещё больше съёжилась от моей ухмылки, мне стало не по себе. Может я действительно выгляжу так пугающе? С моим то ростом и внушительной фигурой. Да, я хоть и привык к тому, что многие меня сторонились, но видеть, как меня испугалась эта хрупкая малышка, было совсем не по себе.
Я сам не понял того, почему начал называть ее "Снежинкой". Наверное, потому что её белоснежные волосы и белая верхняя одежда делали её похожей на снежинку. Она была такой нежной и лёгкой, словно могла растаять в моих руках. Хотя я отчётливо понимал, что она ещё ребёнок и все мысли о ней старался гнать к чёрту.
Я рассматривал ее лицо ещё около минуты. Оно было почти ангельским. Аккуратный, миниатюрный носик, голубые, как небо в морозный день глаза, а губы - тонкие, с розоватым оттенком, однако покусанные до крови. Я совершенно не мог понять – что эта девочка делает на улице в такой ужасный мороз? Но решил воздержаться от своих вопросов.
– Ладно, можешь не отвечать, – отступил я после её молчания. Мой голос звучал намного мягче, чем я ожидал. – И да, если что, я не какой-то маньяк, как ты могла подумать.
Снежинка подняла на меня взгляд и наши глаза наконец встретились. Её взгляд выглядел испуганным. Слишком.
– Вот, так лучше. Я не кусаюсь, Снежинка. А теперь поехали, отвезу тебя домой.
Я взял её за руку и потянул к своей машине. Её маленькая ладошка казалась ледяной в моей. Но вот спустя пару шагов она вдруг остановилась, и я почувствовал, как её крохотная ручка тянет меня назад. Я обернулся и встретил её испуганный взгляд.
– Я не поеду домой, – едва слышно пробормотала она и я нахмурился, не понимая в чём дело.
– Ты не хочешь ехать со мной? – уточнил я, стараюсь справиться с растущим раздражением.
– Нет... Я в принципе не хочу ехать... – призналась она, отводя от меня взгляд.
Мы молча смотрели друг на друга, и я старался уловить вескую причину, по которой она мне отказала. Что могло такое произойти, что она не хочет возвращаться в родной дом?
– Ладно, – вскоре сдался я и, чуть крепче сжав её руку, вновь двинулся вперёд .
По дороге к машине она пару раз останавливалась, видимо, пытаясь перевести дыхание или собраться с мыслями, пока я не поднял её на руки. Снежинка обвила мою шею своими маленькими ручками и спрятала лицо у меня на плече, видимо, покраснев. От этого не значимого жеста что-то кольнуло в груди.
– Ты совсем лёгкая, малышка, – сказал я, стараюсь пошутить, а она лишь прижалась ко мне сильнее, заставив меня усмехнуться.
Посадив её в машину, я услышал её тихий голос:
– Я все равно не поеду домой.. Куда вы меня отвезёте?
Я тяжело вздохнул, садясь за руль.
– Я уже понял, что домой не поедешь. Поедем ко мне, хотя бы согреешься.
Её глаза тут же округлились от страха, и я торопливо добавил:
– Успокойся. Я тебя ничего не сделаю. Просто переночуешь, а утром решим, что делать.
Хоть она и кивнула, но я видел, насколько напряжённо она выдохнула.
Дорога проходила в тишине. Я часто бросал на неё взгляды. снежинка уже сняла мои перчатки и теребила из в руках, глядя в окно.
– Ты, кстати, так и не представилась, Снежинка, – наконец спросил я, не выдержав.
– Аделина, – ответила она тихо. – А вас?
Она поворачивается ко мне лицом, заставляя меня сделать тоже самое так, что я ели успеваю затормозить на светофоре.
– Джейсон. Можешь называть просто Джей.
– Спасибо вам, Джей... – повторяет она моё имя, словно пробуя его на вкус.
Вашу мать. Как же божественно звучит из её губ моё имя.
Когда мы подъехали к многоэтажке, я вышел из машины первым и открыл дверь Аделине. Выбравшись из машины, всё ещё держа мои перчатки в руках, она осмотрелась вокруг. Её настороженный взгляд скользнул по тёмным окнам зданий, по тусклым фонарям на парковке.
– Пойдём, – сказал я, потянув ей руку.
Она молча кивнула и вложила свою крохотную ладонь в мою. А она всё ещё была холодной.
Мы поднялись на лифте, не проронив друг другу ни слова. Я украдкой наблюдал за её отражением в зеркале лифта. Её взгляд был прикован к полу, а плечи подрагивали, то ли от холода, то ли от нервов.
Когда мы вошли в квартиру, я быстро скинул куртку и повернулся к ней.
– Можешь чувствовать себя, как дома... Ну, или как там говорят.
Аделина сняла свою белую курточку, аккуратно повесив её на крючок. Затем она натянула рукава своего свитера до самых костяшек, будто пыталась спрятаться в ткани. Её худенькая фигурка казалась ещё меньше в моём доме.
Я повёл её на кухню, где она села на высокий стул у барной стойки. Её взгляд метался по комнате: от стены с полками до чайника на плите.
– Ты какая-то молчаливая, – заметил я, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о столешницу.
Она только опустила взгляд, но я продолжил:
– Я что, так сильно тебя пугаю?
– Ну... Немного... – тихо призналась она. Её голос был едва слышен.
– Немного? Серьёзно? – усмехнулся я, чуть наклонив голову. – Думаю, ты лукавишь. Похоже очень пугаю.
Я подошёл ближе и аккуратно развернул её лицо к себе, чтобы она посмотрела на меня. Её взгляд был растерянным, почти детским.
– Я тебе уже несколько раз говорил, – сказал я мягко, – Я тебя не трону. Ты для меня ребёнок. А маленьких девочек я не трогаю.
Её лицо чуть смягчилось, и она едва заметно кивнула. Но тут же снова опустила взгляд, закусив губу так, что я увидел на ней новую каплю крови.
– И перестань кусать губы, – тихо сказал я, поднимая её лицо за подбородок. – Уже до крови их покусала.
Она послушно перестала, а я лишь невольно улыбнулся. Затем я вернулся к плите и закипевшему на ней чайник, стараясь своим мыслям зайти слишком далеко.
Заварив зелёный чай, мой любимый и единственный, который у меня был, я поставил перед ней кружку и сел напротив. Она осторожно потянулась за ней, но тут же отдёрнула руку, видимо обожглась.
– Осторожнее, Снежинка, – предупредил я, и , увидев её лёгкую спущенную улыбку, понял, что говорю слишком резко. – Он горячий, только ведь заварил.
– Все в порядке... – тихо ответила она, а затем добавила: – Это, кстати, мой любимый чай. Вы угадал.
Я замер, наблюдая, как она произносит эти слова с лёгкой улыбкой. У неё появились ямочки на щеках и я, чёрт возьми, снова поймал себя на том, что не у силах отвести от неё взгляд.
– Я не угадывал, – сказал я, чтобы скрыть непривычную для меня неловкость. – Просто это единственный чай, который у меня есть.
Мы пили чай в молчании. Она держала кружку обеими руками, будто стараясь согреться, а я снова и снова ловил себя на том, что смотрю на неё слишком долго.
Когда она допила чай, то потянулась, чтобы убрать за собой кружку. Но в какой-то момент её рука дрогнула и кружка упала на пол. Раздался звон бьющегося фарфора.
– Простите, – тут же заговорила она, садясь на пол и быстро собирая осколки в ладонь. – Простите пожалуйста... Я не хотела... Я куплю новую!
Я опустился на колени рядом с ней и схватил за руки, тем самым останавливая её действия. Её пальцы уже успели пораниться об острые края и на коже появилась тонкая линия крови.
– Хватит! – сказал я резко, чувствуя, как внутри закипает тревога. – Перестань, ты поранишься!
Она замерла, глядя на меня испуганными глазами, и я, осознав, что, наверное, повысил голос, ослабил хватку.
– Прости, – мой голос смягчился. – Просто не трогай ничего.
Она кивнула и медленно отпустила осколки. Её пальцы дрожали.
Я собрал осколки, стараясь не смотреть на неё и справиться со своими эмоциями. Злость и тревога правили моих телом. А она сидела на полу, сжимая руки так, словно пыталась спрятать их от моих глаз.
– Всё хорошо, – сказал я, бросив осколки в мусорное ведро. – Это всего лишь кружка.
Но она не ответила. Её губы дрожали, а глаза блестели, будто сейчас из них польются слёзы.
– Снежинка... – начал я, но не знал, что сказать дальше.
Я поднялся и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Она нехотя вложила свою в мою, и я вновь почувствовал, насколько она хрупкая.