/16/
— Что вы намерены предпринять, госпожа? — спросила Эмине-хатун.
Блондинка задумчиво провела рукой по подбородку. Она понимала, что не может просто так оставить поступок Раны-султан. Она будет мстить. Хатун так страстно желала её смерти, но боялась гнева Баязида. Для начала нужно лишить госпожу самого верного человека — Муге хатун.
— Нужно уничтожить её служанку, Муге хатун. Я не удивлюсь, если она и подложила яд, — произнесла Нулефер.
При упоминании яда Гелья хатун вздрогнула и опустила голову. Она боялась госпожи, боялась её мести. Хотя блондинка и не гневалась на неё, служанка понимала, что нужно быть начеку.
— Госпожа, позвольте мне, — неуверенно произнесла Гелья.
Нулефер, даже не удостоив её взглядом, ответила: — Позволяю. Но будь осторожна. В полдень она отправится в сад для приготовления стола к обеду. Как справишься, орудие... Подбрось Басар, — улыбнулась фаворитка. У неё появилась возможность убить сразу двух зайцев.
Служанка поклонилась и вышла из покоев. Берна, поклонившись, сообщила фаворитке, что калфа просила её помочь с каким-то важным делом, и ушла.
Эмине и Нулефер остались наедине.
С тех пор как она пришла в сознание, девушку не покидало ужасное чувство, словно она совершила нечто неподобающее. И дело было не в том, что она едва не лишила жизни Рану султан. Было нечто иное. И когда Мустафа пытался её успокоить, это чувство лишь усиливалось.
— Эмине, — обратилась Нулефер к служанке, — Скажи мне, пока я была без сознания, кто-нибудь входил в мои покои?
Девушка нервно теребила своё платье, не зная, как госпожа отреагирует на то, что она впустила шехзаде в её покои. Наконец, выдохнув, она постаралась успокоиться и, выпрямившись, ответила: — Нет, госпожа, только мы с Берной и лекарем.
Берна рассказала сестре о том, что делал Мустафа, и Эмине боялась признаться в этом госпоже.
Нулефер пристально посмотрела на девушку. — Эмине, ты же ничего не скрываешь от меня?
— Нет, госпожа, что вы.
Блондинка кивнула и отпустила служанку, оставшись в одиночестве. Она медленно протянула руку к животу, где ещё недавно находился ребёнок, и сжала его. Сцепив зубы, Нулефер закрыла глаза.
— Я отомщу за тебя, мой маленький, — прошептала она. — Они пожалеют, что сделали это со мной. Все пожалеют. Никто не уйдёт от моего гнева.
С этими словами хатун перевела взгляд на сад.
***
— А-а-а! — истошно кричала одна из наложниц гарема.
Гюльшен-калфа и Рейхан-ага, услышав крик, поспешили на кухню, где находилась кладовая. Возле неё столпились девушки и слуги. Калфа, протиснувшись сквозь толпу, вошла в помещение и закрыла рот рукой.
На полу среди ящиков и мешков с продуктами лежала Муге хатун с перерезанным горлом. Глаза девушки были широко раскрыты от страха, а рот открыт.
— Аллах помилуй! Кто сотворил это? — прошептала женщина.
— Это, наверное, Нулефер хатун! — воскликнула одна из наложниц. — Посчитала, что Рана султан подослала свою служанку, и та её отравила.
— Цыц! — поднял палец Рейхан-ага, заставляя замолчать рабыню. — Скажешь ещё одно слово в сторону девушки — языка лишишься.
Девушка прикусила язык и, замолчав, отступила в толпу.
— Возвращайтесь к своим делам! Нечего тут смотреть, — повернулась калфа к присутствующим и махнула рукой, выпроваживая их.
Когда в подсобке остались только калфа и ага, они посмотрели друг на друга.
— Думаешь, рабыня права? — спросила женщина у мужчины. — Нулефер хатун причастна?
— Сто процентов, — Рейхан-ага потёр переносицу. — Но мы должны скрыть это. Шехзаде и так, когда вернётся, с нас три шкуры сдерёт за то, что хатун потеряла ребёнка.
— Нужно найти оружие убийства. Обыщем гарем, — кивнула калфа.
В ходе поисков кинжал, которым убили Муге хатун, нашли в постели Басар хатун.
- Стража! — Гюльшен-калфа подозвала к себе воинов. — Бросьте в темницу эту убийцу!
— Нет! Это не я! Гюльшен-калфа! Я не виновата! — кричала девушка, вырываясь из хватки мужчин.
Женщина поджала губы. Ей было жалко рабыню, но иначе поступить было нельзя. На кону стояло благополучие Нулефер хатун.
Пока Басар уводили в темницу, на балконе стояла Рана султан и с силой сжимала перила. Её любимая служанка убита, а наложница, с помощью которой госпожа хотела усложнить жизнь Нулефер, сейчас обвинена в преступлении.
— Бедная Муге хатун, — раздался женский голос рядом. — Я слышала, она была дружна с Басар хатун.
Рана с силой сжала челюсти. Этот голос принадлежал Нулефер хатун. Пришла позлорадствовать, что лишила её опоры?
— Прими мои соболезнования, Рана, — улыбнулась блондинка и встала рядом, оглядывая гарем.
— Хатун, советую тебе обращаться со мной так, как требует мой статус, — Рана повернулась к сопернице и усмехнулась.
— Твой статус прекратил существование, когда мой ребёнок умер, — процедила сквозь зубы Нулефер, приблизившись к ней. — Отныне для меня ты трусливая дрянь, не достойная называться госпожой.
Рана султан не выдержала и влепила нахалке пощёчину.
— Не забывайся, хатун. Я госпожа, а ты очередная подстилка Баязида. Я знаю, что смерть Муге — твоих рук дело.
Нулефер рассмеялась и схватила госпожу за локоть. О, как ей хотелось скинуть эту девушку с балкона и наблюдать, как она медленно истекает кровью, как она корчится в предсмертной агонии, захлёбываясь кровью.
— Попробуй доказать это, — произнесла Нулефер с вызовом. — Кому поверит Баязид — тебе или мне, если я расскажу ему, что ты погубила нашего ребёнка? Знаешь, моя мама однажды сказала мне, что у каждого человека есть живая душа, и она способна умереть. Так вот, твоя душа, Рана-султан, умерла задолго до убийства моего ребёнка. Я знаю, как ты избавлялась от детей шехзаде. И будь уверена, в этот раз ты не останешься безнаказанной, — с угрозой в голосе произнесла Нулефер.
— Посмотрим, хатун, кто кого, — усмехнулась Рана-султан и вырвалась из хватки девушки. Развернувшись, она стремительно покинула балкон.
Нулефер положила руки на перила и гордо подняла голову, глядя свысока на наложниц. Она будет на вершине, и тогда никто не посмеет её обидеть.
***
Письмо от Мустафы настигло Баязида в пути. Очередной триумф, освещённый победой, был дополнен вестью от брата. В письме он подробно описал произошедшее с Нулефер хатун и указал виновного. Баязид не смог сдержать слёз.
Сидя в одиночестве в карете, стремительно мчавшейся по просёлочным дорогам, юноша сжимал в руке свиток и мычал от боли, зажав рот рукой. Он никогда ещё не плакал так горько. Никогда ещё не испытывал такой боли. Бедная любимая Нулефер! Лучше бы он отправил её к матушке. Она была бы тогда под защитой. Баязид слишком доверял Ране султан, надеясь, что девушка одумается и не станет вредить ни в чём не повинному ребёнку. Но это была роковая ошибка. Не стоило тогда прощать её, когда она убила его ребёнка.
Больше он ошибок не совершит. Рана поплатится за это жизнью.
Прибыв в санджак, Баязид напишет письмо повелителю, изложив всё, что ему известно, и попросит разрешения на казнь фаворитки. Он бы и сам лично убил эту змею, но не хотел навлекать на себя гнев отца за самовольные решения.
Прибыв во дворец, шехзаде твёрдой походкой направился в гарем, где его встретили главная калфа и ага.
— Шехзаде, рады вас видеть в здравии, — начала было калфа, но Баязид грубо её перебил.
— Где Нулефер хатун?
— Она у себя в покоях, шехзаде, — ответила калфа и склонила голову.
По тону Баязида было понятно, что он уже знает о произошедшем и в гневе. И этот гнев заполнит весь дворец и уничтожит всё.
Баязид кивнул и поспешил в покои своей любимицы. По дороге ему встречались слуги, которые кланялись и приветствовали шехзаде, но тот, не обращая на них внимания, шёл к Нулефер.
Дойдя до двери её покоев, он остановился в нерешительности. «Нулефер», — подумал шатен и провёл рукой по массивной двери.