/17/
Нулефер была занята чтением книги, и, словно почувствовав присутствие Баязида, её сердце учащённо забилось.
Девушка повернула голову к двери и, выронив книгу, медленно подошла к ней. Протянув руку, она провела по вырезанным на двери фигурам и прислонилась лбом.
«Баязид», — подумала девушка и, отстранившись, распахнула дверь.
Шехзаде вздрогнул от неожиданности и увидел свою фаворитку. Она была худее, чем в их последнюю встречу. Лицо её потускнело от горя, а жизнерадостные некогда глаза печально смотрели на него.
— Баязид, — прошептала Нулефер.
Шатен вошёл в покои и стремительно приблизился к фаворитке, крепко её обняв. — Моя Нулефер.
Девушка обняла любимого и дала волю эмоциям, разрыдавшись.
— Наш ребёнок... Она убила его, — отчаянно цепляясь за кафтан Баязида, Нулефер прижалась к его могучему телу.
— Знаю, — шептал шехзаде, целуя наложницу в висок. — Она поплатится. Как только родит ребёнка, я лично её казню.
Нулефер отстранилась от Баязида. По её лицу текли слёзы, а потрескавшиеся губы дрожали. — Мне нужно тебе кое-что сказать, пока ты не узнал от других.
Шехзаде сел на кровать, посадив девушку к себе на колени. Заправив прядь светлых ее́ волос за ухо, он уткнулся лбом в её плечо. — Говори, моя Нелефер.
Фаворитка вытерла слёзы и, подняв глаза к потолку, хриплым голосом произнесла: — Я... убила служанку Раны султан.
Баязид нахмурился и обхватил её лицо руками. — Ты же шутишь?
Отрицательно покачав головой, Нулефер закрыла глаза. — Она отравила меня по приказу Раны.
Вздохнув, шехзаде поцеловал девушку в щёку и мягко очертил пальцем её губы. — Я даже не знаю, что сказать... Я удивлён.
— Это было вынужденное решение, — произнесла Нулефер.
— Я понимаю и не осуждаю, — ответил Баязид.
Баязид прильнул к шее фаворитки и прошептал: — Мне пора идти, но я скоро вернусь.
Нулефер обняла шехзаде и незаметно улыбнулась. Теперь участь её соперницы предрешена. Рана султан сама подписала себе смертный приговор.
***
Баязид без всякого предупреждения вошёл в покои Раны-султан. Девушка сидела на диване, и служанка разминала её отёкшие ноги. Увидев шехзаде, брюнетка остановила массаж, и служанка удалилась.
— Шехзаде, — тепло улыбаясь, Рана встала с места и подошла к Баязиду. — Вы вернулись и принесли свет в мой мир, — проведя рукой по лицу любимого, наложница улыбнулась.
Парень пристально смотрел в её глаза, пытаясь отыскать хоть каплю сожаления за содеянное. Но так и не нашёл: напускная маска любезности полностью окутала его некогда любимую фаворитку. Ложь. Кругом ложь. И сейчас она ведёт себя как ни в чём не бывало, думая, что шехзаде не донесли о трагедии.
— Рана, — произнёс шатен, — Как ты могла?
Состроив удивлённое лицо, полное непонимания, брюнетка ответила: — О чём ты, мой ангел?
Дыхание Баязида участилось, а ноздри чуть шире раскрывались во время дыхания. Лицемерие фаворитки отталкивало его, буквально переворачивало его сердце.
— Нулефер хатун, — лишь произнёс шехзаде и, склонив голову набок, всмотрелся в лицо Раны, надеясь увидеть какой-то знак того, что она знает и причастна к этому.
— А ты про беду, что с ней приключилась? Бедняжка. Её отравила Муге хатун. Нулефер избила её за провинность, и та решила отомстить. Я не имею к этому никакого отношения, — «невинно» ответила госпожа.
Баязид резко схватил девушку за подбородок и с силой сжал. Его не волновало то, что ей больно. Ему было в сто крат больнее. Она долгие годы была его главной женщиной. Даже находясь с наложницами, он всегда возвращался к ней. А теперь? Его первая любовь стала убийцей. И уже не впервые раз.
Рана охнула от каменной хватки возлюбленного и вцепилась в его руки: — Шехзаде, мне больно.
— А ей? — вскрикнул Баязид, усилив хватку. — А ей не было больно? Как думаешь? Ты ведь сама знаешь, каково это — чувствовать, как нежизнеспособный ребёнок выходит из твоего чрева. Чувствовать, как кровь стекает по ногам, как это маленькое создание, которое могло вырасти и быть счастливым, лежит на постели, окрашивая её в алый цвет.
— Баязид, отпусти... Я не виновна, — заплакала Рана.
— Ложь, — приблизившись к лицу брюнетки, он прошипел ей прямо в губы. — Ты убила не только моего ребёнка. Ты убила меня. Убила нашу любовь.
— Нет, — прошептала госпожа, вцепившись в плечи шехзаде. — Не говори так, любовь моя. Я не виновна.
«Бесполезно», — подумал Баязид. Он хотел ударить её, но единственное, что останавливало его, — это беременность фаворитки.
— Ты мнишь себя благородной госпожой, возомнила себя частью правящего рода? — прорычал шехзаде. — Кто ты такая? Отвечай!
— Я ваша покорная рабыня, шехзаде, — всхлипывая, ответила госпожа.
Разжав руку, он отступил от Раны. Девушка упала на пол и разрыдалась. — Баязид... прошу...
Мотнув головой, шехзаде вышел из покоев. Увидев в коридоре Рейхана-агу, он подошёл к нему.
Слуга тут же поклонился Баязиду и с опаской взглянул на него. Он видел, что тот был в ярости, и понимал шехзаде.
— Рейхан-ага, прикажи вынести из покоев Раны султан все опасные предметы и приставь к ней служанку, но не из её окружения. Запри госпожу в покоях до рождения ребёнка, — Баязид заложил руки за спину и давал указания главному евнуху гарема.
— Конечно, шехзаде, будет исполнено, — поклонился Рейхан. — А что...
— После родов Рана султан будет казнена. Это лишь вопрос времени, — поняв, что тот хочет узнать, Баязид не стал скрывать от своего преданного слуги правду.
Ага прикрыл рукой рот и прошептал: — Аллах, Аллах.
Шехзаде машинально качнул головой и отправился в покои Мустафы. Брат в письме указал, что останется до его приезда, и Баязиду как никогда нужна была сейчас поддержка Мустафы.
Войдя в покои шехзаде, Баязид, увидев брата, произнёс: — Здравствуй, Мустафа.
Старший наследник, стоявший у окна, обернулся к вошедшему: — Здравствуй, Баязид.
Братья приветствовали друг друга объятиями.
Сев на диван, никто из них не решался первым начать разговор. Баязид думал о Ране-султан, не зная, как поступить с ней, а Мустафа думал о Нулефер, о том, что он предал брата, возжелав его фаворитку.
— Брат, — наконец спросил Баязид, — что мне делать с Раной?
Мустафа нахмурился: — Как что? Пусть родит ребёнка и казни её. Она перешла все границы, возомнила себя властительницей судеб. Ты же помнишь, что это не первый раз.
Баязид покачал головой. Брат был прав, и он был согласен с ним. Но мысль о детях, которые останутся без матери, не давала ему покоя.
— Баязид, я понимаю, это трудно, но если ты сохранишь жизнь Ране и оставишь её в гареме, Нулефер возненавидит тебя, — Мустафа поджал губы. С одной стороны, это было бы отличным ходом, и он смог бы завлечь Нулефер. Но после выкидыша девушка очерствела, и не факт, что она сама бы не расправилась с султаншей.
— Я знаю, но дети останутся без внимания матери.
— Нулефер-хатун хорошо относилась к ним до произошедшего. Может быть, забота о детях немного облегчит боль от утраты?
— Если, конечно, она их уже не возненавидела за то, что их родила Рана, — горько усмехнулся Баязид.
— Тем не менее, она убила твоего ребёнка, а значит, предала династию, — настаивал второй шехзаде.
— Я напишу письмо повелителю, пусть он решает её судьбу, — подытожил Баязид.