22 глава
Все на Драконьем острове удивляло Лалису. Женщины с лицами, полностью покрытыми чешуей. Красавцы мужчины, привыкшие бесстыдно разгуливать по улицам голыми по пояс. Сотни крылатых фигур в небе.
Родители Чонгука встретили их тепло. Мать рыдала от счастья, прижимая сына к груди, а его невесту публично объявила своей любимой дочерью. Отец, нынешний Хранитель Огня, закатил грандиозный праздник в их честь. Еще бы! Наследник вернулся, да не один, а с истинной парой!
Остров, окруженный магической петлей, официально считался частью Имании, но казался Лисе другим миром, совершенно не похожим на большую землю. Здесь все было иным. Мода, культура, традиции, образ жизни и мыслей.
Женщины тут не стеснялись выставлять напоказ ноги и живот. Из-за крыльев длинные платья с корсетами были не в чести. Местные красавицы обматывали грудь длинным куском ткани, который назывался лифбю, а бедра закрывали коротенькими юбочками из шкур. Мужчины носили туники и жилетки, но застегивали те не спереди, как это было принято у обычных людей, а на спине, под крыльями. Часто мужчины и вовсе ограничивались штанами.
Мощенных дорог на острове не было, дома́ не поднимались выше двух этажей, да и вообще единственный город, он же столица, напоминал большую деревню.
Местные жители, на первый взгляд, казались более открытыми и доброжелательными, чем иманцы с материка, но потом Лиса вспоминала ублюдка, спалившего их корабль, и понимала: везде есть как хорошие люди, так и плохие.
О предательстве Сокджина Чонгук решил умолчать, и теперь его двоюродный брат официально считался пропавшим без вести. Многие пришли к выводу, что он попал в лапы к охотникам за драконьими перьями и был убит. Когда Лиса думала о его смерти, ей казалось, что она пытается вспомнить полузабытый сон. Однажды Чонгук положил руку ей на плечо и попросил не мучиться чувством вины из-за гибели Сокджина, а она даже не поняла, почему это чувство должно ее мучить, настолько нереальным казалось случившееся тем вечером.
Она убила дракона. В облике гигантской огненной птицы. Убила живое существо. И угрызения совести ее не терзали.
Далеко не сразу Лалиса научилась обращаться в феникса по собственному желанию, еще больше времени ушло на попытки усмирить огонь. Поначалу каждый оборот заканчивался вспышкой пожара, поэтому облик птицы она принимала исключительно на берегу моря, подальше от деревьев и жилых домов.
Выяснилось, что феникса невозможно погладить, не заработав себе ожоги. Однако существовала раса, чья магия позволяла ее представителям находиться рядом с огненной птицей без угрозы для жизни. Если с другими пламя вело себя, как дикий голодный хищник, то к драконам ластилось, словно домашний питомец. У Чонгука даже получилось обнять Лалису в образе феникса и не стать горсткой пепла.
Время на острове тянулось медленнее, чем на материке. Местные привыкли никуда не спешить, их речь была плавной, неторопливой, а еще они отличались ужасной непунктуальностью: если обещали прийти в гости сегодня, то ждать их с визитом стоило завтра.
Среди дракониц Лиса быстро обзавелась подругами. Ей импонировали многие их черты — живость, независимость, раскованность. В этих женщинах не было ни капли жеманства, ни грамма покорности. Дерзостью и уверенностью в себе они напоминали ей знакомых девиц из «Сестер сострадания».
Словом, на родине Чонгука Лалисе было на удивление комфортно.
Что касается ее жениха, то большую часть времени Чонгук светился от счастья, но порой она замечала, как он смотрит на сородичей в небе и мрачнеет. В такие моменты на его лицо набегала тень, а взгляд становился задумчивым и печальным.
От брачного танца пришлось отказаться. Перед свадьбой в ритуальном круге камней обычно разжигали костры, невесту усаживали на «трон» в виде широкого пня, оставшегося от срубленного дуба. Затем драконы за пределами круга начинали ритмично хлопать в ладоши и стучать в барабаны, жених же распахивал свои шикарные крылья и всячески красовался перед возлюбленной.
Чонгуку распахивать было нечего, красоваться — нечем. Без крыльев танец напоминал бы нелепые кривляния.
— Прости меня, — шепнул Чонгук, когда вечером они с Лалисой гуляли по острову и случайно набрели на те самые вертикальные валуны, образующие круг.
— За что простить? — не поняла она, с интересом разглядывая необычную композицию из камней.
Впервые Чонгук порадовался, что его невеста — человек. Для драконицы отказ от брачного танца стал бы трагедией. Этот танец невесты ждали сильнее свадебной церемонии.
Со свадебной церемонией тоже было не все так просто. Союз по традиции заключали в небе. Им с Лисой пришлось перенести обряд на землю, а это лишний раз напомнило Чонгуку и гостям о его увечье.
Будучи человеком, Лалиса не осознавала, что выходит замуж за калеку, зато Чонгук на родине, среди соплеменников, свою ущербность ощущал очень остро. Здесь крылья были у всех, здесь многие вещи подразумевали их наличие. Взять хотя бы планировку жилых домов. Лестниц не было ни в одном. На второй этаж полагалось влетать через открытое окно.
На церемонию Лалиса облачилась в традиционный наряд драконицы — белый лифбю и юбку до колен из шкуры леопарда. С обнаженными ногами она явно чувствовала себя неловко, хотя по местным меркам длина ее юбки считалась скромной.
Вид улыбающейся невесты, тепло ее руки в его ладони, предвкушение брачной ночи до краев наполняли жениха счастьем. После того, как на несколько страшных минут там, на горящем корабле, он поверил в гибель Лалисы, все остальное казалось мелочью. Он выбрался из плена, вернулся домой живым, пусть и искалеченным, обрел истинную пару. Чего еще желать?
После обмена обручальными браслетами, молодоженам полагалось облететь остров по кругу и этим действом завершить свадебный ритуал. Завязав на запястье Лисы особую красную нить — символ их союза, Чонгук поднял голову, с грустью проводив взглядом синие манящие небеса. Драконы как никто уважали свои традиции, хотелось сделать все по правилам, но...
— Давай просто пройдемся по берегу? — предложил он невесте и вдруг зажмурился от сияния огненных крыльев. Огромная пылающая птица подхватила его и с радостным клекотом понесла в лазурную высь.