11 глава
Ремонт в будущей зелейной лавке шел полным ходом. Лалиса не вмешивалась в дела госпожи Дженни, та сама выбирала и закупала отделочные материалы, заказывала ткани и мебель, а главное, все щедро оплачивала.
— Здесь должно быть уютно, — заявила ее новая компаньонка, кружась по грязному помещению, в котором пока еще царил полный бардак. — Долой строгость и серость привычных аптек. Наша лавка будет напоминать женский салон. Чтобы дамы приходили сюда, и им казалось, будто они заглянули в гости к подружке. Они должны чувствовать себя здесь комфортно. А потому больше ткани, больше розовых и персиковых цветов. Говорят, эти цвета успокаивают. Вот тут мы поставим мягкий уголок с журнальчиками. А еще мы будем предлагать нашим дамам чай с печеньем. Очень по-домашнему.
Дженни закончила кружиться и бросила на Лалису сияющий взгляд. — А за прилавок мы поставим самую говорливую девицу, какую найдем. Женщины любят общаться. Пусть наша аптека станет местом, где можно послушать самые свежие и интересные сплетни.
— Зачем все это?
— О, девочка моя, — Дженни приобняла Лалису за плечи. — Ничего ты не смыслишь в коммерции. Мы сделаем так, что все женщины города будут ходить только к нам. Каждый раз, когда им что-то понадобится — от бинтов до икоточного зелья — они станут искать это в нашей лавке. Почему?
— Почему?
— Потому что им здесь понравится. Потому что это будет не просто аптека, а негласный женский клуб. Но самое главное...
— Что самое главное?
— Товар, которого нет в других зелейных лавках, а у нас есть. Твое чудо-средство.
Дженни прищурилась, впившись в Лису внимательным взглядом.
— Но нельзя останавливаться на достигнутом. Надо расширять ассортимент. Я тут подумала. А что, если изготовить зелье, облегчающее родовые муки?
— Но такое зелье уже существует, — удивилась Лалиса. — Им пользуются знахарки. Доктора — нет. Доктора считают, что все должно происходить естественно, что боль — необходимое условие родов. Но ведьмы-повитухи всегда давали роженицам «чай для отдыха».
— Вот именно! Знахарки! — воскликнула госпожа Дженни. — К тому, что предлагают знахарки, богатые дамы и их мужья относятся с подозрением. У этих женщин нет разрешения на торговлю своими снадобьями. А у нас есть. Если то же самое зелье станем продавать мы, в городской аптеке, его будут брать только у нас. Мы еще и цену на него взвинтим. Выше цена — больше доверия.
Лалиса потерла виски, почувствовав, что у нее разболелась голова.
— Составь список того, что тебе нужно, — бросила Дженни. — Травы для зелий, банки, склянки, инструменты. Я закажу. Надо оборудовать кабинет.
Весь день Лиса работала, изредка прерываясь на еду и воспоминания. Она не хотела думать о том, что творила этой ночью в борделе, но непристойные картинки помимо воли всплывали в голове в самый неподходящий момент.
Вот Лалиса по просьбе госпожи Дженни составляет список ингредиентов, необходимых для приготовления зелий, а вот уже витает в облаках: перед внутренним взором — Дракон, смуглый, мускулистый, обнаженный до пояса, невыносимо красивый. Он склоняется над Лалисой, медленно поднимает ее юбку, проводит раздвоенным языком по губам.
— Ох, прекрати! — отругала она себя и снова принялась за работу, но хватило ее минут на десять.
Щеки горели, сердце бешено колотилось в груди, когда Лалиса вспоминала ночь в доме терпимости. Вспоминала, как Дракон впервые коснулся ее змеиным языком между ног и какая буря накрыла ее от этого короткого прикосновения. Ошеломительное удовольствие. Долгая сладкая судорога. Маленькая смерть.
Вечером, не выдержав, Лиса снова отправилась в «Шипы», в это гнездо порока.
«Не за всякими извращениями, — мысленно говорила она и сама себе не верила. — Я просто хочу его увидеть, дать ему отдохнуть от насилия. Нам необязательно делать то, что мы делали в тот раз».
Но в «Гостиной встреч» черноглазого курто не оказалось. Расстроенная, Лиса трижды по кругу обошла зал, заглянула за каждую ширму и в растрепанных чувствах отправилась к владелице борделя. Сегодня та сама присматривала за своими подопечными.
— Дракон? — рыжая, как лиса, мадам Пим-глоу окинула Лалису любопытным взглядом. — Эй, Зайка, а где наш строптивец?
Проходящий мимо блондин с женственной внешностью и острыми ушами обернулся и ответил:
— Пять минут назад поднялся с клиенткой наверх.
Лалису словно окатили ледяной водой.
Наверх. В спальню. С клиенткой.
Дурочка, а чего ты ждала? Что единственная у него? Что он, как пес, сидит здесь и ждет, пока ты осчастливишь его своим вниманием?
Ноги подкосились и, оглушенная, она осела на ближайший диван.
— Так понравился парнишка? — Хозяйка «Шипов» что-то говорила над ее головой. Лалиса не слушала. Словно звуки прокладывали себе путь сквозь толщу воды. Словно Лиса стояла на одном конце туннеля, а мадам Пим-глоу — на другом, и ее голос эхом приносил ветер.
— У нас есть и другие брюнеты. В «Шипах» самое большое разнообразие рас. Один эльф. Просто невинный ягненочек. Очень покладистый. Несколько оборотней. Лис, два ягуара, тигр-альбинос и змей. У змея, кстати, тоже язык раздвоенный. Клиентки без ума. Есть уникальный экземпляр — Многоликий. Гордость моей коллекции. Говорят, Многоликих истребили практически полностью. Возможно, наш — последний. Но стоит этот курто очень дорого, сами понимаете. Конечно, в ошейнике он не может менять свою внешность. А лика у него, если не ошибаюсь, три. Мы оставили самый привлекательный, прежде чем запечатали его способность.
Мадам Пим-глоу все трещала и трещала у нее под ухом, и у Лалисы разболелась голова. Неужели придется вернуться домой ни с чем? Может, подождать? Что, если Дракона купили не на всю ночь, а на несколько часов?
— Еще один редкий экземпляр — мужчина из народа Мхал. Их очень сложно поймать, ведь эти существа умеют сливаться с лесом, становиться частью деревьев и других больших растений. Правда, купить Альва вряд ли получится. У него есть постоянная клиентка. Она оплачивает все его время.
— А Дракона надолго купили?
— Ах, милочка, я не помню. Возьмите лучше Змея. Тоже ящерица и брюнет.
— А где ваша смотрительница? — вяло спросила Лиса, желая сменить тему. Еще не хватало, чтобы ей навязывали мужчин.
— Выгнала. Лаира оказалась совершенно некомпетентна. Теперь подыскиваю другую. Ох, милочка, знали бы вы, как сложно в наше время найти профессионалку.
Лалиса кивнула с еще более унылым видом и покосилась в сторону лестницы. Ее Дракон там. Ублажает какую-то женщину. Возможно, делает для нее то, что прошлой ночью делал для Лисы.
— Как насчет коктейля? — предложила мадам Пим-глоу. — У нас есть фирменный рецепт. Ни в одном ресторане вам такого не нальют.
Сгорбившись, Лиса мотнула головой.
Два часа она просидела в «Гостиной встреч», с каждой минутой мрачнея все больше. Затем ее взгляд снова обратился к лестнице, и она заметила прекрасного эльфа, грустно спускающегося по ступенькам. К ногам мужчины будто привязали по гире — так неохотно он их переставлял. Лалиса вспомнила, что красавчик не так давно поднимался с клиенткой в спальню. И вот вернулся, уставший и печальный, с яркими царапинами от женских ногтей на безволосой груди.
Бедняга.
И так ей стало его жалко, что она решила: раз уж пришла, то хотя бы одному курто подарит возможность отдохнуть от работы.
Эльф смотрел на нее робко и действительно выглядел белым пушистым зайкой. Когда Лиса озвучила свои желания, он растерянно захлопал длинными, по-девчачьи пушистыми ресницами.
— Вы хотите, чтобы я лег спать?
— Я хочу, чтобы ты отдохнул от работы.
Несколько секунд эльф переваривал услышанное, затем тихо, смущаясь, спросил:
— То есть мне необязательно ложиться спать? Я могу заняться чем-то другим?
— Чем угодно.
Этот высокий белокурый юноша еще больше залился краской.
— Тогда, с вашего позволения, — он подошел к кровати, боязливо взглянул на Лалису и приподнял матрас. Под тюфяком обнаружилась тонкая книжица в мягкой обложке. Эльф бережно взял ее в руки и снова посмотрел на клиентку, будто хотел удостовериться, что действительно можно.
— Любишь читать? — удивилась Лалиса. Образы мужчины из борделя и запойного читателя никак не накладывались друг на друга.
— Да, — застенчиво улыбнулся Зайка и благоговейно погладил цветную обложку книги. — Одна клиентка, когда бывает довольна мной, приносит подарки из своей библиотеки. Мне нравится про морские приключения. Дома полки ломились от книг, а здесь...
Он опустил взгляд. От его рассказа у Лисы защемило сердце.
— Хочешь, я тебе тоже принесу парочку? В следующий раз.
Зайка просиял. На его лице отразилась такая вселенская благодарность, что Лалиса даже почувствовала неловкость. Обращаясь с книгой бережно, как с редкой драгоценностью, эльф сел на кровать, вытянул ноги и начал читать, то и дело поглядывая на необычную клиентку.
— Вы правда не против?
— Не обращай на меня внимания, — она выдавила из себя улыбку и отошла к окну, думая о Драконе, о том, что он где-то рядом, в одной из комнат второго или третьего этажа. С другой женщиной.
В «Гостиную встреч» Чонгук спустился к пяти, за час до открытия борделя, и сел на ближайший к двери диван — чтобы уж точно не пропустить приход Лалисы.
Время шло, просторное помещение постепенно заполнялось мужчинами. Зевая, курто выбирали себе места. Кто у колонны, кто рядом с роялем, кто возле лестницы — в общем, те уголки зала, где можно было на что-то опереться: не шутка — несколько часов провести на ногах.
Выбрав место, продажные мужчины принимали развратные позы, которые выгодно демонстрировали товар: литые мускулы, обнаженные торсы, обтянутые кожаными штанами задницы.
Дракону тоже пришлось встать. Сидеть во время рабочей смены было нельзя, за исключением тех случаев, когда клиентка разрешала составить ей компанию на диване.
Ближе к шести явился приглашенный пианист. Брезгливо взглянув на полуголых курто, он устроился на банкетке перед инструментом, расправил плечи и поднял клап. В очертании его прямой спины явственно читалось чувство превосходства над окружающими шлюхами. Длинные пальцы музыканта пробежались по клавишам, по всей клавиатуре рояля, извлекая из инструмента долгий скользящий звук — плавный переход от высоких нот к низким. А дальше комнату наполнила фривольная мелодия.
Чонгук немигающим взглядом следил за дверью. Сегодня ему опять предстояло отбиваться от клиенток в ожидании истинной.
В полседьмого возлюбленная еще не пришла. В восемь Чонгук заметил, что Тэхён тоже с интересом посматривает в сторону парадного входа. Хочет включиться в борьбу за Лалису? В девять рыжего мерзавца увела в спальню бойкая дама с кудрявой шевелюрой, и Чонгук вздохнул с облегчением, пусть и не признался в этом даже себе. В начале десятого он начал впадать в отчаяние.
«Не придет. Она не придет».
За три часа Чонгук устал бегать от клиенток, прятаться от них по темным углам и отпугивать самых навязчивых страшными рожами. В конце концов, доигравшись, он поймал на себе угрожающий взгляд владелицы борделя. Мадам Пим-глоу подняла толстый указательный палец и едва заметно покачала им в воздухе.
Следующей охотницей за красивым мужским телом была низенькая пухленькая шатенка лет тридцати. Довольно миловидная и отчего-то очень печальная. Она вцепилась в руку Чонгука с таким отчаянным выражением, что он опешил.
Избавиться от пиявки оказалось не просто сложно — невероятно сложно, поэтому он решил действовать по старой, проверенной схеме — подняться с клиенткой наверх и там довести ее до белого каления. Чтобы обиделась и сбежала, забыв о потраченных деньгах.
Однако в спальне Дракона ожидал сюрприз. Пиявка не начала к нему приставать — она... расплакалась. Лишь только дверь закрылась за ее спиной, клиентка сгорбилась, уронила голову на грудь и разразилась безутешными рыданиями, словно долго сдерживалась, но тут плотину прорвало.
Чонгук растерялся. Едва ли не впервые в жизни он не знал, что делать. Все заготовленные колкости мгновенно застряли в горле.
Хотел обидными словечками довести клиентку до слез, а она сама довелась.
— Эй, что с тобой?
Круглые щеки толстушки тряслись, пухлые губы дрожали. Всхлипывая, страдалица тяжело осела на кровать, ее второй подбородок при этом расплющился о шею.
— Он... мой муж...
На следующие несколько часов Чонгук превратился в жилетку для женских слез.
Оказалось, в борделе эта горемыка искала не удовольствие, а свободные уши, случайного собеседника, чтобы излить душу. И она изливала, долго и самозабвенно. Сидела на постели, рыдала и жаловалась. На супруга, которому стала безразлична. На вредную, сующую везде нос свекровь. На тусклую, унылую семейную жизнь и отсутствие душевного тепла.
— И шуточки его дурацкие! Расплылась, видите ли! Поправилась! А как ту не поправиться? Третьего ребенка родила этой неблагодарной скотине!
За свою недолгую работу шлюхи Чонгук с таким прежде не сталкивался. В какую-то секунду он поймал себя на том, что сидит рядом с клиенткой и гладит ее по вздрагивающей спине в попытке утешить. Кажется, он даже что-то говорил. Нес всякую чушь, откровенно врал, одаривая несчастную комплиментами. Лишь бы успокоилась. Только бы перестала рыдать. Ну не должна женщина плакать. Это неправильно. Неестественно. Против законов природы. Так их учили в храме богини Афлокситы.
Сбитый с толка, обескураженный, Чонгук совершенно потерял счет времени, а когда взглянул на часы, обнаружил, что провел в обществе клиентки полночи. Они провели вместе полночи, но ничего интимного, кроме этой слезливой исповеди, между ними не было. Чонгук просто слушал, изредка вставлял слово или несколько. Потом пышка притихла, вытерла красные, зареванные глаза и уснула, закутавшись в одеяло. Чонгук смотрел на нее и в странном ступоре думал, что нет ничего на свете страшнее женских истерик.
А еще он думал, что, оказывается, не все клиентки одинаковы, не все из них мерзкие, тошнотворные каракатицы — некоторые просто несчастны.
Пока пышка дремала, Чонгук решил заглянуть в «Гостиную встреч» и узнать, не приходила ли Лалиса.
Лучше бы он этого не делал! Лучше бы остался в комнате, в блаженном неведении.
Приходила! Лиса пришла в «Шипы», не увидела Чонгука и отправилась в спальню с другим мужчиной. С Зайкой. Зачем? Она ведь не такая, как остальные клиентки. С какой целью она купила курто?
Или... Или он ей понравился? Любит блондинов?
Ослепленный ревностью, Чонгук рванул на второй этаж. В ушах гремела кровь. Перед глазами колыхались багровые разводы. Быстрым шагом он пересек длинный коридор и распахнул дверь в спальню выскочки-эльфа.
Взгляд тут же метнулся к кровати.
За время своего стремительного забега Чонгук успел накрутить себя без меры и сейчас буквально кипел от ярости. Ноздри раздувались, как у бешеного быка, кулаки сжимались и разжимались. Брови сошлись над переносицей.
Чонгук ожидал увидеть, что угодно: богатая фантазия распаляла огонь его ревности. Перед внутренним взором мелькали все новые и новые картинки, доводящие до безумия: Лалиса, голая, стонет от удовольствия под другим мужчиной; его истинная, задрав пышные юбки и обнажив стройные ноги в чулках, сладострастно скачет на продажном любовнике.
Но, к огромному облегчению Чонгука, ни голой, ни одетой Лалисы в постели не оказалось. Там, вытянув ноги и опершись спиной на высокое изголовьем, сидел Зайка и с увлечением читал какую-то книгу. Когда дверь распахнулась, ударив латунной ручкой о стену, эльф дернулся и повернул голову в сторону источника шума.
Сначала Чонгук заметил его, а уже потом свою истинную. Когда услышал голос:
— Ты?
Лалиса, полностью одетая, закованная в броню глухого, длинного платья с многочисленными крючками и пуговицами, которые не так просто было расстегнуть, стояла рядом с окном и взирала на Чонгука с недоумением. И облегчение в душе ревнивца сменилось острым чувством стыда.
Глупец! Болван! Как мог он подумать об этой чистой, целомудренной деве так плохо! Оскорбить ее своими гнусными предположениями, поставить на одну ступень с другими клиентками. Она не такая, как все. Добрая, возвышенная. Его прекрасная лилия. Как можно было об этом забыть?
И она же говорила, что колдуньи хранят себя до замужества, что боятся вместе с невинностью лишиться и магического дара.
Забыл. Ослепленный ревностью, совершенно слетел с катушек. Повел себя, как мальчишка, потерявший голову. Хорошо, что не успел натворить глупостей.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотала Лалиса, взволнованно накручивая на палец нитку, вылезшую из рукава платья. — Я думала, ты с клиенткой.
В ее голосе Чонгуку почудились сожаление, нотка ревности и капля обиды. Неужели Лалиса тоже к нему что-то испытывает — что-то, помимо жалости и восхищения экзотической красотой? Или он выдает желаемое за действительное? — Я был. Был с клиенткой. Ушел.
Лалиса коротко улыбнулась и опустила взгляд. Не улыбнулась — нервно дернула уголками губ. Не опустила взгляд — спрятала под закрытыми веками эмоции, отразившиеся в глазах.
Ей тоже неприятно от мысли, что Чонгук делит постель с другой женщиной, что чужие руки касаются его тела?
О, как бы ему хотелось рассказать любимой правду! Рассказать о том, кто они друг для друга — истинные. Если бы Лиса была драконицей, если бы принадлежала к его народу, то непременно дала бы Чонгуку шанс. На Острове знали: мужчина, отвергнутый избранницей, все равно что мертвый. Традиции обязывали девушек... Нет, не ответить поклоннику взаимностью, но хотя бы присмотреться к нему, а уж тот не упустит случая, из кожи вон вылезет, чешуей наизнанку вывернется, но отыщет ключ к сердцу возлюбленной.
И Чонгук бы сумел завоевать Лису. Нашел бы способ ее очаровать. Если бы...
Если бы они были на равных. Если бы его не душил унизительный рабский ошейник.
Молчание затягивалось. Напряженное, неуютное. Смущенно кашлянув в кулак, Зайка отложил книгу на прикроватную тумбочку и поспешил покинуть комнату. Какая поразительная деликатность!
Покусав губы, Лиса подняла на Чонгука взгляд.
И Дракон не выдержал. Ринулся вперед, накрыл широкой ладонью затылок истинной, ощутив под рукой шелковистость белоснежных волос. Секунда. Взмах ресниц. Чистые голубые омуты близко-близко. Собственное отражение, дрожащее в черных зрачках, как в зеркале.
И вкус. Самый сладкий. Вкус любимого рта.