Глава 7
Они молча смотрели друг на друга несколько секунд и на удивление для них обоих сделали вид, что так и должно быть. Разве что Ева снова покраснела. Ярослав молча подметил, что с момента его «возвращения» в универ она стала делать это слишком часто.
— Хорошо, я понял, — студент дважды кивнул, показывая, что не собирается больше с ней спорить. — Продолжай.
— Ни слова больше не скажу, — Ева сложила руки на груди, и отвернулась от него.
— Наконец-то, — пошутил Ярослав, за что получил своим же шарфом по макушке. Который, кстати, Ева так и не вернула.
— Слушай, а может найдём ей парня? — неожиданно Эвелина смягчилась, слезла с колен Ярослава, садясь рядом с ним. Пододвинула к себе свой пирог с мясом.
— Слушай, а ты чего о ней так беспокоишься, а? — Ярослав невзначай заправил за ухо упавшую на её лицо прядь мягких прямых волос.
— Мы... — Они встретились взглядами. Смущённая староста казалась особенно красивой сейчас, когда они сидели рядом, плечом к плечу. Вновь появилось желание обнять её. Ева поморгала и продолжила, немного заплетаясь в словах: — Мы просто с класса дружили. С первого. Я знаю, что она добрая... И очень ранимая... Да, она неверный путь... выбрала путь неверный. Но... но каждой потерянной принцессе... нужен принц.
— Я не буду этим заниматься, — Яр наклонился к её лицу. Стало жарко. Захотелось раздеться. И раздеть старосту...
— Тогда отшей её, — Ева отвернулась от него, прерывая надежду Горного на поцелуй. Или несколько. Или не только...
— Хорошо, — прохрипел он, чувствуя головокружение. — Как увижу — так сразу.
— Спасибо. — Она вжала голову в плечи.
— Ты встречаешься с кем-нибудь? — Ещё немного, и он начнёт сам стягивать с неё шарф. Точно надо отвлечься. Успокоиться. Подышать свежим воздухом?
Зачем он это спросил!?
— Что? — Ярослав заметил, что по цвету она стала походить на спелую вишню... Или... или ещё что-нибудь манящее своей нежностью... например, на распустившуюся розу...
Перед глазами на секунду поплыло. Может, он заболел?
— Ты недавно была чем-то сильно расстроена. — Ярослав собрал себя в одно целое и сосредоточился на том, что говорит: — Когда мы с тобой гуляли вместо актёрского, — он запнулся, вспомнив сказанные им глупости о родинках, и попытался отвлечься: повернулся к своей тарелке и стал гипнотизировать остатки пирога. — А потом ты неожиданно стала выглядеть счастливой. Ну или мне кажется... Вот я и подумал, что ты начала с кем-то встречаться...
— Нет, что ты, — она неловко отодвинулась от него на пару сантиметров. — У меня никого нет.
— Понятно. Извини.
— Да ничего... Спасибо за кофе.
— Спасибо за тетрадки.
Вечером Ярослав думал, что ему, наверное, надо бы самому зайти к Насте и всё объяснить. Раз он пообещал Еве при встрече с ней закончить... Голова коснулась подушки. «Ну я же не обязан это делать прямо-таки сегодня. Я сказал, что сделаю это при встрече... И я не обязан специально для этого к ней ходить... — Мысли неожиданно перетекли на Еву: — Ох, она такая красивая... Эти глаза, нос, губы... Такая она манящая...»
С этими мыслями он уснул.
И проснулся от звона будильника. С усилием отскрёб себя от тёплой кровати, умылся, погулял с Киселём и стал готовить себе завтрак: поставил чайник, нарезал колбасу и сыр, формируя несколько бутербродов. Поставил их в микроволновку. Включил её.
В дверь позвонили.
Ярослав тяжело вздохнул.
На пороге стояла радостная соседка сверху. В руках у неё был уже знакомый парню контейнер. Прежде, чем она произнесла привычное «доброе утро», Яр сообщил ей с серьёзным и одновременно виноватым лицом:
— Насть, между нами ничего быть не может.
Улыбка пропала с губ Насти. Она опустила глаза в пол. Подняла голову с неимоверно злым взглядом.
— Это из-за Евы? — спросила она настолько тихо, что Ярослав не сразу разобрал слова.
Пропищала микроволновка.
— С чего ты взяла? — он старался выглядеть не сильно виноватым.
— Ты влюбился в неё, да?! — вскрикнула Настя, хмуря брови ещё сильнее.
— Нет. Дело не в ней, — спокойный голос студента никак не вязался с его лицом.
— А в чём же тогда?!
— Заходи, — пригласил Ярослав.
— Нет, — она набрала побольше воздуха в грудь, видимо, собираясь что-то выкрикнуть.
— Заходи, — настойчиво повторил Горный. — Я всё тебе объясню.
Не хотелось, чтобы в восемь утра соседи слышали ругань студентов.
— Ладно, — она кивнула сама себе и зашла в квартиру.
Разулась под радостный вопль мопса. Они прошли в комнату. Настя села в кресло, прижав колени к груди, как часто делала, если приходила поговорить.
— Чай будешь? — спросил Ярослав, как только щёлкнул чайник.
— Буду кофе, — буркнула Настя.
— У меня только «три в одном», — юноша улыбнулся, вспоминая, как сказал то же самое Еве в день, когда она пришла к нему...
— Сойдёт.
Он достал погретые бутерброды, поставил их на край рабочего стола. Вскоре пристроил рядом две кружки с растворимым кофе.
— В среду я пришёл в уник, — начал парень после одного съеденного бутерброда. — Там мы встретились с Евой. И она спросила про тебя. Я рассказал ей, как есть: у нас просто секс и немного общения. И тогда она сказала мне, что я мудак, что ты, возможно, влюблена в меня... что я пользуюсь твоими чувствами и в итоге просто разобью тебе сердце.
Настя кивнула. Отхлебнула кофе. Взяла в рот булку с сыром и колбасой. Лицо её выглядело хмурым, расстроенным, разочарованным... Было стыдно перед ней. Но сейчас Ярослав понял, что совершает правильный поступок. Оставить всё, как есть, было бы просто тупо... И он продолжил:
— Эвелина предложила мне два варианта: либо я начинаю встречаться с тобой, либо прекращаю наши отношения. — Настя замерла. На её глазах начали наворачиваться слёзы. Яр не удержался и взял её за руку, заглянул в мокрые глаза: — Насть, послушай. Я не люблю тебя. Я мудак, идиот, говно, мусор, животное, урод, кто угодно. Но я не полюблю тебя. Извини. Мы можем быть... просто друзьями, но это принесёт тебе много боли. Ева сильно против, чтобы я делал тебе больно. И да, это она сказала мне так поступить.
— То есть всему, что было между нами, пришёл конец? — её голос дрогнул.
— Да. — Он кивнул.
— Понятно, — Настя хлюпнула носом, положила недоеденный бутерброд на тарелку. Затем отвернулась от Ярослава, чтобы вытереть слёзы с лица. Медленно опустила колени на пол, не спеша поднялась с кресла. Не смотря на юношу, она прошла к коридору и вдруг остановилась. Оглянулась через плечо:
— Знаешь, что? — В её голосе проскочила обида, смешанная со злостью.
— Что?.. — Ярослав мысленно стал готовиться к новой истерике.
— Она просто хочет тебя забрать у меня. Как всегда это делала. — Она развернулась к Яру. Слёзы покатились по щекам.
— О чём ты? — он непонимающе изогнул бровь. Сглотнул ком, застрявший в горле. Он не знал, что делать с несчастной девушкой: обнять, вытереть слёзы с лица? Или лучше не трогать? Игнорировать её боль было просто аморально, но... он не знал, что делать.
Девушка вернулась в кресло, положив ногу на ногу. Вытерла мокрые следы с лица, судорожно вздохнула, состроила безразличное выражение. Отхлебнула кофейный напиток и начала:
— Ева постоянно забирала всё лучшее себе. Внимание сверстниц, уважение, парней... Везде была первая. Первая начала пить, курить, заниматься сексом.
— Ева? — Ярослав от удивления чуть не уронил челюсть. — Вот та Ева, что приходила ко мне домой? Ты уверена?
— Да, — Настя кивнула.
— Не видел, чтобы она курила...
— Потому что она бросила. Тоже раньше всех. Взялась за учёбу, закончила одиннадцатый класс с красным аттестатом! Гордость родителей, гордость школы! А всё из-за того, что она слабачка, — соседка Яра поморщилась, будто увидела что-то мерзкое.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что я постоянно была у неё в тени, — голос Насти на мгновение пропал. Она прокашлялась.
— И что с того?
— А то, что она разрисовывала баллончиками стены школы, курила вейпы в туалетах, материлась при учителях и пару раз показала «фак» директрисе. Помимо этого, твоя ненаглядная Эвелина регулярно сбегала из дома, так как её мамашку не устраивала оторва-Ева.
— Но ведь это не показатель... крутости... — Ярослав опустил плечи. Он забыл о том, что уже начал опаздывать на учёбу. Забыл, зачем вообще начался этот разговор. Он пытался представить Эвелину пять лет назад — школьницей, которая приносила всем проблемы, — и не мог. — Она, скорее, раньше всех оступилась...
— Вот именно, — Настя довольно хмыкнула. Видимо, ей казалось, что сейчас Ярославу станет противно находиться рядом с Евой. Но парень вдруг захотел узнать о ней больше. Что привело Эвелину на кривую дорожку? И почему сейчас она самая прилежная студентка?
Будто читая мысли Ярослава, Настя сказала:
— А потом взяла, прикинулась жертвой, и все её зависимости прошли разом, — её голос дрогнул от злости. — А я до сих пор бросаю курить и пить.
— То есть как это — жертвой? — спросил Ярослав.
— Её парень умер перед пандемией. От алкогольного отравления.
Ярослав не нашёл, что ответить. Глаза шокировано распахнулись. На душе стало неожиданно пусто.
— И тогда она со всем завязала. Испугалась, что её коснётся то же самое. Ведь в ту ночь она проблевалась после той палёной водки, что привёз её ёбырь.
— И это спасло ей жизнь... — прошептал Яр.
— Да. А я, в отличие от неё, так много в себя не вливала.
Они замолчали. Ему было стыдно перед Настей, но его не интересовала её боль прошлых лет. Он не хотел понимать её обиду на Еву. Хотел узнать о самой старосте... И вот так он осознал, что Эвелина была права: он принесёт соседке сверху только боль и разочарование. Хорошо, что парень решил с ней покончить.
— И что ты всем этим хотела мне сказать? — после паузы спросил Ярослав.
— Что ей плевать на мои чувства. А на твои тем более. Она хочет быть лучше меня, именно поэтому я не могу быть с тобой. Потому что её парень мёртв.
— Перед пандемией... — Казалось, то, что хотела донести Настя, он пропустил мимо ушей, в голове крутились только страшная тайна старосты, о которой, скорее всего, никто не знает, и уверенность в том, что больше никогда не пойдёт на поводу у Котовой. — Уже четыре года прошло...
— Ага.
— Так вот почему она такая несчастная, — едва он осознал это, как мысли опустошились до одной-единственной.
— Что? — Девушка злостно сжала губы. Видимо, она хотела получить сочувствие...
— Да она на той неделе была просто сама не своя, — Яр снова не обратил внимания на эмоции соседки. — Сегодня, конечно, тоже не лучшая её форма, но... в пятницу было прям совсем плохо... А я, дурак, думал, что ей парень отказал... А тут...
— Тебе на меня совсем наплевать? — спросила Настя. — Тебе тоже нет дела до моих чувств? Я же сказала тебе! Мне плохо! Она... Она отобрала у меня всё! Она хочет отобрать и тебя!
— Но у неё явно травма! — забеспокоился Ярослав. — Она ходила к психологу?
— Я не знаю, — Настя поднялась. — Мне плевать на неё. Она бросила меня. Променяла на этого Диму. Хотя я говорила ей, что он мудак, что он погубит её, что он просто хочет её трахнуть, что он ненадёжный! Как и ты, она не обращает внимания на мои слова!
Буквально на секунду ему вновь стало стыдно.
— Придурок! И это тебя я любила! Такого весёлого, доброго, небезразличного ко мне и моим чувствам! На самом деле ты такой же, как эта эгоистка, что бросила меня ради члена!
Настя прошла в коридор, стала в спешке обуваться. Ярослав не двигался.
— Не хочу тебя знать! Пошёл в задницу!!
Хлопнула входная дверь. Юноша всё ещё не двигался.
Ему было необходимо это переварить.
На учёбе всё валилось из рук. Тело не слушалось. Он старался не смотреть на неё, будто боялся того, что она поймёт: Ярослав всё знает. И ему было не по себе от осознания, что возможно, он единственный в этом здании, кто знает о прошлом самой прилежной студентки. Яру было одновременно приятно, волнительно, страшно и грустно. Печально до боли в груди.
Кто бы мог подумать... За идеальной внешностью, за идеальными оценками скрывается трудный подросток, переживший ужасную травму...
Ярослава успокаивало то, что её родители живы.
Однако теперь он не знал, как вести себя с Евой. Он знал, что лучшего всего будет сделать вид, словно он ничего не знает. Но Горный понимал, что просто не может общаться с ней как раньше. В его чувствах теперь появились новые ноты помимо восхищения её красотой: теперь хотелось оберегать её, помогать ей, говорить с ней, радовать её, узнать о жизни Евы ещё больше, буквально всё, что знает она.
Ярослав не понимал, отчего вдруг смерть её парня стала толчком в такой омут эмоций. Будто он влюбился в неё из жалости.
Но это не так... Верно?
И вообще... почему сразу влюбился? Она просто интересна ему как личность и привлекательна как девушка. Вот и получается такой набор ощущений...
Пластика буквально заставила Ярослава обратить внимание на Еву. Хоть в этом году были именно народные танцы, растяжку в начале никто не отменял...
Яр занял позицию, отмахиваясь от идеи встать за какой-нибудь симпатичной девчонкой, как вдруг староста остановилась прямо перед ним сама. И словно даже специально.
За растяжку юноша ощутил на себе все стадии принятия. Отрицание: старался упорно не смотреть. Гнев: злился на себя за то, что не смотреть не выходило. Торг: пытался договориться с членом не вставать. Депрессия: договориться не вышло. Безысходно прятал стояк футболкой.
И, наконец, он принял ситуацию и отпустил её на самотёк. Раз у него не вышло не насладиться наклонами Эвелины прямо перед своим носом — так и быть, никто ведь от этого не пострадал. Тем более, Ева сама выбрала это место...
Когда растяжка закончилась, Ярослав даже разочарованно вздохнул. Втянулся, так сказать... Но, едва они встречались взглядами, делал вид, что её не существует.
Теперь он ещё больше запутался в своих чувствах.
На «Тартюфе» Ярослав устал прятаться от неё. Вернее, у него не было другого выбора, кроме как смотреть на Еву, ведь сейчас перед его глазами разворачивалась сцена именно с ней. Она забавно бегала от Егора-Тартюфа, который к ней «подкатывал».
Эта сцена была одновременно весёлой и мерзкой, ведь святоша, то есть Тартюф, проживающий в доме Оргона (которого играл теперь Ярослав) за его деньги, стал приставать к его жене, Эльмире. И в первой сцене подобных «ухаживаний» Тартюф признался ей в своих чувствах с однозначным намёком. А Эльмира пыталась вежливо ему отказать.
Ярославу очень нравилась игра Евы. Возможно, она даже вытягивала слабоватую игру Егора. Смотреть на её словно искреннее возмущение и смущение было невообразимо приятно. Яр не знал, что может заставить его оторвать от неё глаза.
Он вновь задумался о том, что же к ней испытывает. Понял, что в данную секунду — наслаждение и восхищение. И больше ничего.
Нет, было ещё кое-что.
Желание коснуться. Руками, губами. Пощупать, погладить, поцеловать... Он тряхнул головой, отгоняя эти мысли.
Мастеру Эвелина и её игра совсем не нравились. Он всё время ругался на неё, пытаясь объяснить, что она должна вести себя сдержаннее, разумнее. Не бегать по всей сцене туда-сюда. Ярослав был не согласен. И он чуть ли не высказал своё недовольство. Помешала ему Алиса:
— Ярик, я подсяду? — прошептала она с левой стороны.
— Угу, — буркнул юноша.
— Как ты? Слова свои выучил? — спросила Алиса ему на ухо.
— Почти. А что? — он не отрывал глаз от растерянной старосты.
— Хочу сцену с тобой и Марианой проиграть, — вернула на себя внимание Алиса.
— Где я говорю Мариане о свадьбе с Тартюфом? — он повернул к ней голову. Миниатюрная рыжеволосая девушка играла в этом спектакле Дорину — наглую служанку, смело отстаивающую счастье Марианы и Дамиса, детей Оргона.
— Да.
— Вроде помню её, — Яр кивнул, примерно накидывая диалоги в голове.
— Ну я подскажу, если что, — подбодрила одногруппница.
— Хорошо.
Спустя несколько часов упорных репетиций группа была выжата полностью. Евгений Геннадьевич разнёс всех, особенно деревянного Ярослава, который, хоть и неплохо говорил, но недостаточно хорошо. В конце занятия Горный услышал, как мастер позвал Эвелину на индивидуальное занятие для отработки характера персонажа.
Это показалось ему немного странным.
Он хотел отложить эту мысль на потом, однако на первом этаже он услышал громкое возмущение:
— Не ходи туда одна! — практически кричала Алиса, натягивая на себя жёлтый пуховик размеров так на пять больше самой студентки.
— Почему? — Ева выглядела совершенно потерянной. Она была уже одета в очаровательное белое пальто не по погоде. Шарф Ярослава намотан на горло и голову.
«Видимо, придётся покупать себе новый», — шутливо подумал парень. На душе стало немного теплее.
— Я тебе уже объясняла!
— Алиса, ну не может быть такого, — отмахнулась бледноватая Эвелина, не смотрящая на подругу. «Да уж, он знатно погонял её сегодня», — Яр оценил степень усталости старосты и задумался о том, чтобы проводить её до дома.
— О чём спорите? — Парень вклинился в разговор, когда забрал свою куртку из гардероба и начал её на себя натягивать.
— О том, что Евгений Геннадьевич, — Алиса понизила голос и подошла к Ярославу почти вплотную, чтобы никто не услышал, — пристаёт к Эвелине.
Мимо проходили одногруппники и прощались. Ярослав покивал всем, некоторым пожал руки.
— Это... — сначала он хотел сказать, что это невозможно, ведь Евгений Геннадиевич — очень хороший учитель. А потом вспомнил, что буквально сегодня все его замечания казались нелепыми, и будто бы они легко могли быть выдуманными... — Возможно, ты права. Надо повнимательней за ним проследить. Может даже дать ему шанс продемонстрировать это...
В голове Ярослава появилась интересная мысль. Хотя вряд ли Эвелине это понравится... Он украдкой глянул на девушку: староста витала в облаках, разглядывая стены.
— Вот видишь, Ева! — победоносным голосом сказала Алиса, возвращая Звёздную в реальность. Она молча перевела глаза на одногруппника и неожиданно покраснела.
— И что ты радуешься? — спросил Яр у Лазаревой, следя взглядом за старостой, которая нервно бегала глазами по университету, время от времени останавливаясь на Ярославе и тут же уводя в сторону. — Если ты права, то это совсем не радостная новость. Ева, ты в порядке?
Эвелина смущённо отвернулась.
— Я забыла отдать тебе шарф... — пикнула она очень тихо.
— Я заметил, — Ярослав усмехнулся.
— Я могу вернуть тебе его сейчас... — почти прошептала девушка, всё ещё пряча красное лицо, и потянула руки к шарфу.
Ярослав поспешил взять её ладони в свои. Вообще-то мог и словами сказать, что ей он нужнее...
— Я, пожалуй, пойду, — Алиса странно посмотрела на Яра и Еву, хитро прищурилась и, ничего больше не сказав, ушла.
— Пока, Алиса! — крикнула вдруг Ева.
Затем повернула голову к Ярославу, щёки её с новой силой полыхнули, она вырвала ладони из рук Яра и вжала голову в плечи. Шарф натянула поверх носа.
— У тебя горло отрыто. Может, верну всё-таки, — полувнятно пробурчала староста. Яр чуть не рассмеялся от умиления.
— Тогда у тебя будет открыто не только горло, но и голова, — заботливо ответил он. — Так что носи. И вообще, у тебя шапки, что ли, нету?
Они встретились взглядами. Горный неожиданно вспомнил, как Эвелина наклонялась перед его лицом на растяжке. Моргнул, возвращаясь в реальность.
— Нету.
Ярослав стал поправлять шарф на Еве. Так, чтобы он не спадал с её макушки.
— Просто признай, что тебе нравится отбирать одежду у одногруппников, — смущённо проворчал парень, останавливая руки на уровне щёк девушки.
Она пискнула что-то неразборчивое. Яр посмеялся. Ещё немного и его пальцы схватят старосту за щёки, чтобы потискать. Он остановил свой пылкий порыв и предложил Эвелине проводить её.
Она отказалась.
Но это его не остановило.
— Ты просто будешь меня преследовать? — спросила Ева спустя пару домов.
Погода была относительно приятная: если бы на улицах чистили снег, то вообще замечаний бы не было. А так приходилось пробираться практически сквозь сугробы. А университет, между прочим, практически в центре! Можно было бы и убраться здесь!
— Вообще, я бы хотел, чтобы мы шли на одном уровне, — сказал Ярослав, прибавив шагу. Кроссовки промокли насквозь. Радовало то, что снег наконец закончился и слой белого «препятствия» не увеличивался с каждой минутой.
— Ещё чего? — Ева язвительно обернулась. Она явно была не в восторге от компании Ярослава. Но ему уж очень хотелось побыть с ней ещё немного... Убедиться, что всё в порядке.
— Могу предложить свою руку в качестве опоры, — весело ответил парень, протягивая ей свой локоть. — Ты шатаешься.
— Не шатаюсь, — Ева демонстративно отвернула от него голову.
— Шатаешься.
В подтверждение его слов одногруппница запуталась в снегу и своих ногах и начала падать, но вовремя ухватилась за предоставленную руку.
— Ладно, — неожиданно — «Кто бы мог подумать?» — она сжалилась.
Так они и шли в сторону остановки, в неловком молчании. Подходя к Литейному проспекту, Ева попросила «не переться до её дома», на что получила уверенный отказ. Возмутилась. Покидала в Ярослава снег. Чуть ли не упала в обморок.
Пришлось срочно свернуть в направлении пекарни. Там Эвелина сильно и независимо купила себе кофе с круассаном за миллиарды рублей и сказала, что больше никогда туда не зайдёт, разве что окажется при смерти. Ярослав снова рассмеялся и ответил ей, что «кофе не так уж плох».
Так они чуть не опоздали на автобус. Пришлось немного пробежаться. Сели друг напротив друга. Так как время было позднее — около десяти — час-пик уже закончился, и было много свободных мест.
Ярослав радостно пооттирал с ног Евы снег, за что получил своим шарфом по макушке. Потом безуспешно поттирал карамельное латте с белого пальто.
На душе было весело, тепло и невероятно уютно. Они допивали кофе, смотрели на красивые вечерние улицы, провожали взглядами людей, наблюдали за машинами и говорили. Болтали ни о чём и обо всём одновременно: о погоде, смешных шапках на детях, красивых номерах автомобилей, о домашних питомцах. Так Горный узнал, что Ева не особо жалует кошек:
— Гладить нельзя, чесать нельзя, только корми меня и радуйся, что я есть, — причитала девушка с недовольным выражением на лице. — Может, это мне просто не повезло с кошками, которых я встречала?
— Определённо, — кивнул Ярослав. — Я видел очень ласковых котов.
— Всё равно я на стороне собак, — вздохнула староста.
— А я всех люблю.
— Тогда почему завёл именно мопса?
— Ну, мопсы смешные, — юноша пожал плечами.
— И всё? — она выгнула бровь.
— И всё.
Вскоре они вышли на улицу. Белые хлопья снега снова падали с неба, украшая собою город. Ева держалась за локоть Яра, и они молча наслаждались зимой. Когда они добрались до нужного подъезда и хотели попрощаться, Эвелина закатила глаза:
— Больше не провожай меня до дома.
— Согласен, в следующий раз подвезу на карше, — Ярослав весело подмигнул.
Ева удивлённо похлопала глазами. Что-то в этих взмахах ресниц показало ему настоящую Звёздную: ранимую, желающую любви. Ту девушку, которая закрылась от всего мира из-за несчастного случая.
Ярослав медленно опустил взгляд на шарф, прячущий за собой нижнюю часть её лица. Закусил губы и вновь поднял зрачки, устанавливая зрительный контакт. От холода щёки Эвелины и так были красные и, даже если она стала розовее от смущения, то Яр этого не заметил.
Зато как она смотрела...
Секунды вглядывания в душу старосты превратились в бесконечно долгое ощущение погружения. Казалось, его затянуло в водоворот, и он всё глубже и глубже опускался, всё ниже, ко дну, всё ближе к губам. Он не заметил, как приобнял её за талию, как одной ладонью приопустил шарф на подбородок, как прикрыл глаза...
Очнулся Ярослав ровно в то мгновение, когда Эвелина потянулась в ответ, и они поцеловались. Он был явно не готов к такому, но не растерялся, с жаром прижимая к себе Еву сильнее, зарываясь другой ладонью ей в волосы, пробуя её губы, наслаждаясь ими. Она была сладкая от карамельного латте, и на мгновение ему показалось, что Яр до конца жизни запомнит этот вкус.
Ева отстранилась от него первая. Они снова встретились взглядами:
— Не надо было этого делать... — прошептала Эвелина, чуть мотая головой в стороны.
— А мне понравилось, — ответил юноша и вновь поцеловал её.
Глубже, жарче, дольше. Неожиданно вспомнил кое-что. Отстранился.
— Чёрт возьми, я же совсем забыл про первое свидание.
В ответ Эвелина лишь рассмеялась.
— Это можно считать первым свиданием? — он ласково коснулся губами её щеки.
— Нет, нельзя, — Ева отвернулась.
— Тогда, может, пригласишь в гости? — воспользовавшись возможностью, он промурчал ей это на ухо.
— Я живу с родителями, Ярослав, — она отстранила от него голову, устанавливая дистанцию.
— Очень жаль, — подметил юноша.
— Это приглашение на продолжение? — она подняла одну бровь вверх.
— Вполне возможно, — Ярослав повторил за ней.
Эвелина вдруг стала мрачной. Хотела отойти, но парень не позволил.
— В чём дело? — обеспокоенно спросил он, нахмурившись. Ева не ответила ничего. Отвела глаза вниз, сжала губы.
Настя...
— Ев, я... — он заволновался. Надеялся, что проблема именно в этом, и едва Горный всё расскажет, девушка вновь станет веселее. Вновь поцелует его... Он не подумал о том, что значат все его желания целовать Эвелину, обнимать её... Ярослав совсем не думал о последствиях, ещё меньше думал о том, что они, вообще-то, учатся в одной группе. Думал только о том, чтобы увидеть её прекрасную улыбку. — Я всё решил. С Настей. Меня с ней больше ничего не связывает...
Эвелина молчала.
— Я признался ей, что не люблю её, и мы закончили наше общение. Вернее, я надеюсь...
Ева повернула к нему лицо с вопросительным выражением.
— Она накричала на меня, — Ярослав виновато сжал губы. Потом добавил: — Обозвала меня эгоистом и обманщиком и сказала, что не хочет меня больше знать. Думаю, на этом мы с ней... и закончили.
Девушка вздохнула, опуская плечи и отводя взгляд в сторону.
— Я обещаю, что больше не дам ей даже возможности попробовать начать заново, — сказал он, чтобы Эвелина сжалилась над ним.
Она перевела на него глаза.
— Клянёшься? — спросила Ева с серьёзным лицом.
— Клянусь. Честное слово.
***
Решение переспать с Ярославом казалось для неё единственным верным. Ведь она хотела этого. Она думала об этом уже несколько дней подряд, это даже переросло в фантазии посреди дня... Только секс с ним поможет Еве перестать о нём мечтать.
Так она думала до тех пор, пока они не поцеловались около её подъезда. Ей было жарко, голова кружилась от нахлынувшего возбуждения, тело плавилось. Она хваталась за его зимнюю куртку, забываясь в касаниях губ, и надеялась, что он этого не заметил. Когда она хотела притвориться, что ей плохо и надо уже бежать, Ярослав вдруг сказал о Насте. Видимо, решил, что её это сильно волновало...
И тогда Ева пристыдила себя.
Ведь и правда... Только Ярослав избавился от одной девушки, которая жаждала с ним секса и отношений, как вдруг появилась другая...
Ева сидела в комнате на полу, державшись за голову, и пыталась понять, как же она угодила в такую ситуацию, что отобрала у бывшей лучшей подруги парня.
Было настолько стыдно, что хотелось плакать.
Но больше, конечно, ей хотелось довести дело до конца. Раз она уже решилась на то, что соблазнит его, хоть теперь это и казалось ей абсолютно безрассудной идеей, то она просто обязана это сделать.
«Возможно, мне даже не придётся», — подметила про себя Ева, вспоминая, с какой требовательностью он целовал её во второй раз. Как предложил зайти в гости...
Ева разочарованно закусила нижнюю губу, думая о том, что хорошо было бы жить одной на такой случай. Ведь при таком раскладе она могла находиться под ним прямо сейчас.
Эвелина заставила себя успокоиться и пойти на ужин.
Утро следующего дня было волнительным. Среда, четырнадцатое февраля. Сегодня был бы идеальный день для продвижения в их отношениях. Возможно, она сможет как-то привести Ярослава к мысли пригласить Еву к себе. Может, не сегодня, но в ближайшие дни...
Эвелина встала раньше, чем обычно. Спалось этой ночью ей плохо. Она порхала по квартире, то накручивая тёмно-каштановые локоны, то тестируя разного цвета помады. Впервые за четыре года ей хотелось кого-то впечатлить.
Та самая бордовая уже давно была в мусорке. И оказалось, что у остальных давно истекли сроки годности. Она ведь очень давно не красила губы. Только ресницы подводила... Тогда она взяла у мамы стойкий блеск для губ, оправдавшись тем, что сегодня отыгрывалась мини-постановка на тему Дня Святого Валентина. Елена только в удивлении подняла брови. Ведь до этого Ева ни слова не говорила об этой сценке.
Ева не обратила внимание на скудность оправдания. Она забыла обо всём. В голове крутилось только одно воспоминание: вчерашний вечер. Кружащий снег, горячий кофе, приятный смех и жаркие поцелуи.
Она ощущала себя совершенно необычно. Ей казалось, что уже наступила весна. В голове было абсолютно пусто, лицо сияло от радости. Она ощущала себя лёгкой, словно пёрышко. Парящей.
Белое пальто, тот самый шарф, сумка.
Через сорок минут она была уже в университете. За полчаса до занятий. Журнал можно было взять только в середине первой пары, так как отделение открывалось в девять утра.
Она спряталась в тексте «Слуги двух господ». Вновь перечитывала сцену воссоединения возлюбленных: Беатриче и Флориндо. К сожалению, Флориндо играл не Ярослав. Это был бы просто замечательный повод вновь ощутить его поцелуй...
По коже пробежали мурашки. Голова немного закружилась. Неожиданно над книгой появилась тень. Ева икнула.
Медленно подняла глаза, немного задрала подбородок... «Боже, он выше почти на целую голову...» — почему она заметила это только сейчас?
Молчание затягивалось. Ярослав опёрся рукой о стену слева от Евы. «Считай, припечатал, — Ева начинала краснеть. — Почему он вообще оказался тут так рано...»
Щёки и уши полыхали от стыда. Вчерашнее прощание снова всплыло у неё прямо перед лицом, и Ева больше не могла сохранять спокойствие:
— Ты почему так рано? — пробормотала она так, что Яр явно не разобрал слов. Покраснела ещё гуще. Повторила вопрос.
— Подумал, что это лучшая возможность увидеть тебя одну, — тихо произнёс парень. Смотрел так, будто одновременно целовал, кусал и раздевал глазами. Эвелина нервно сглотнула.
Как вообще их отношения за неделю превратились в это!?
Она не нашла в себе сил ответить ему. Казалось, Ярослав в ответ ничего и не ждал. Секунду спустя книга выпала у Эвелины из рук: Горный положил ладонь ей на щёку, пальцами касаясь шеи за ухом, там, где от малейшего прикосновения всё существо девушки трепетало от наслаждения, затем медленно наклонился и поцеловал её.
Ева обняла его за шею, прижимаясь к его груди. Книга лежала на полу. Вторая рука Яра оторвалась от стены и наконец-то обняла Еву. Пальцы сжали бок. Девушка еле сдержала стон. А Ярослав, видимо, не сдерживался вовсе. Он с жаром целовал её губы, прикусывая их, залезая Еве в рот языком. Ева же, пользуясь возможностью, наконец сжала в ладони его кудри.
Сердце билось невероятно громко. Казалось, ещё немного, и она перестанет делать вид приличной одногруппницы: пальцы уже захотели опуститься вниз и залезть под футболку.
Ярослав отстранился.
— Наверное, не стоило делать это здесь... — он неловко улыбнулся, разглядывая затуманенные глаза Эвелины и всё ещё обнимая её.
— Наверное... — только и смогла выдавить из себя девушка. Сердцебиение отзывалось у неё в висках, требуя ещё одного поцелуя. И продолжения.
Но она сдержалась, освобождаясь от объятий и поднимая книгу. Подняла голову, переводя взгляд на губы одногруппника и вдруг заметила на них свои блёстки.
— Ярослав... — смущённо пролепетала девушка. — У тебя мой блеск на лице... Надо его смыть...
Лицо юноши порозовело. Он неловко пробормотал, что «да, надо бы», и поспешно удалился в сторону уборной. Ева же направилась в сторону женского туалета, чтобы убедится в том, что на ней с блеском всё в порядке. Оказалось, что не в порядке. Пришлось красить губы снова. На мгновение Эвелине показалось, что лучшим решением было бы смыть его. Но только на мгновение.
Когда подтянулись одногруппники, Ева сделала вид, что не знает никакого Ярослава и в глаза его никогда не видела. Только краснеющие уши выдавали ложь. Но они были тщательно скрыты волосами.
Снова голос преподавателя проносился мимо сознания старосты. Она то и дело ёрзала на стуле, пытаясь прилежно записывать материал, и грезила о фехтовании.
Конспект покрылся многоточиями, которыми Эвелина заполняла пропущенные предложения. Ей казалось, что иногда она умудрялась пропускать абзацы.
Глядя на свою тетрадь, в разуме чётко сформировалось ощущение дежавю: когда-то она тоже пропускала уроки мимо ушей и записывала только в моменты возвращения в реальность. Ева усмехнулась, вспоминая себя пять лет назад. Тогда она только начинала встречаться с Димой, первой влюблённостью. И тогда она была совершенно другой. Взрывной, наглой, безбашенной. Вспомнились её проказы в школе, вызовы родителей к директору, разговоры со школьным психологом... Вспомнилось то, что привело её к такому поведению — отсутствие внимания родителей, занятых раскруткой бизнеса отца. Ссоры их же с бабушкой и тётей, которые упорно пытались забрать Еву на пару дней, чтобы она получила хоть немного заботы.
Эвелина постаралась отвлечься от прошлого, буквально заставив себя представлять пару сценического боя. Представлять обед... Может, они вновь сходят в пекарню, полюбуются снегом на улице, поедят медовик... Может, она вновь разозлится на него и попытается уйти, чтобы Ярослав «случайно» притянул её к себе на колени.
— Земля вызывает Эвелину, — знакомый голос попытался достучаться до её сознания.
Ева вздрогнула и повернулась к Алисе. Лазарева вопросительно хлопала глазами.
— Что? — Ева покраснела.
— Вставай, — посмеялась подруга. — Пара кончилась.
Эвелина округлила взгляд от удивления. Приоткрыла рот. И вдруг начала собираться чуть ли не со скоростью света. Она помрачнела, осознавая, что её чувства к Ярославу напоминают ей о том самом прошлом, которое с помощью него она хотела забыть.
В этот миг ей всё показалось ошибкой. Из-под ног стала словно уходить земля, Ева ощутила себя в густом тумане, сквозь который невозможно пробраться. Так она дошла до следующего кабинета.
И еле заставила себя переключить всё внимание на лекцию. Это были самые длинные полтора часа в её жизни. На протяжении пары в её разум несколько раз просачивались странные мысли: «Надо отбросить эту затею с соблазнением», «Вдруг ты влюбишься и бросишь универ?», «А вдруг с ним будет так же, как Димой?», «А «как с Димой» — это как?». Ева жмурилась, отгоняя от себя всё. Пытаясь заставить себя подумать обо всём на обеде. И едва лекция завершилась, она буквально убежала на улицу, подальше от вопросов Алисы, от взглядов Ярослава.
Зимний ветер освежал голову. Опустошал её. Эвелина дошла до какой-то скамейки в каком-то дворе, где она оказалась не пойми как, села на неё и вдохнула морозный воздух.
Вдох. Выдох.
Дело не в Яре. Не в сексе с ним. Дело только в чувствах Евы. Дело в её прошлом. В том, что сейчас февраль.
Стало грустно. Больно. Ева пыталась заново убедить себя в том, что идея переспать с Ярославом — хорошая. Но теперь она находила в ней только изъяны. С этими мыслями она вернулась обратно. Есть не хотелось. Впереди было фехтование.
— Ев, — произнёс знакомый голос.
Эвелина оторвала глаза от телефона, встречаясь взглядами с Яром. Он выглядел искренне обеспокоенным. Сердце Евы заныло: она не должна влюбляться. Но...
— Я тебя чем-то расстроил? — спросил он.
Так осторожно. Так растеряно...
— Нет... — Ева медленно помотала головой, любуясь этим выражением на лице Горного. Ева подумала, что ей вообще всё это мерещится. Все эти взгляды и эмоции...
— Тогда что у тебя стряслось? — его брови сложились домиком. Её сердце пропустило удар.
— Я... — Ева не могла подобрать слов. Да как вообще можно что-то подобрать, когда он так смотрит? Так, словно обнимает глазами, целует в лоб, укутывает в тёплое одеяло...
Эвелина таяла буквально на глазах. Она не могла ничего с собой поделать: отвратительно красив и заботлив.
Будто издевается.
— Всё нормально. Я просто плохо спала сегодня, — она натянула улыбку.
— Может, нам стоит обсудить то, что произошло утром? — он заволновался?
Еву позабавило его лицо. Захотелось сказать что-то... смешное?
— Ты хочешь извиниться? — выдавила она, хихикнув. А потом поняла, что шутка вышла так себе.
— Вообще, я хотел тебя на обед пригласить, но пообещал больше этого не делать, — в ответ на ужасную нелепость Евы он неожиданно повеселел и усмехнулся. — Тем более он уже почти прошёл.
— Ну вот и не делай тогда, — она закатила глаза.
— Мы сегодня снова в паре? — спросил он внезапно.
Эвелина не сразу поняла в чём вопрос. А потом догадалась и с нескрываемой радостью ответила:
— Да, Никиту я выгнала к Алисе, — посмеялась староста.
— Странно даже, что ты работала с Никитой, а не с Алисой, — подметил юноша.
— Алиса хотела тогда с Егором работать... У неё, м-м-м... — Эвелина постаралась подобрать то, что не раскроет секрет Лазаревой, о котором она только догадывалась.
— Служебный роман? — Яр изогнул бровь.
— Не-ет, что ты, — Ева вновь посмеялась. — Но что-то вроде того.
— А мне казалось, что Алисе нравится Никита, — юноша наклонился к лицу Эвелины, чтобы сказать это тише.
— А мне кажется, что наоборот, — в ответ прошептала Ева.
Сейчас все её тревожные мысли будто лопнули мыльным пузырём. Осталось только лёгкое веселье и ощущение порхания от близости с высоким, светловолосым, подкаченным...
— И при чём же здесь Егор? — перебил её мысли Ярослав.
— Я не могу тебе объяснить её мотивы, — пробормотала Ева, неожиданно представив оголённый торс Горного. Возможно, ей стало немного трудно дышать...
Когда фехтование началось, Ева старалась не смотреть на то, как его чёрная футболка задирается, пока Яр завязывает в хвост волосы. Она встала в боевую позицию. И вдруг вспомнила: надо было найти произведение со сценой боя на шпагах...
Она забыла. О задании педагога.
Эвелина почувствовала, как кровь прилила к её лицу. Горный спросил, всё ли у неё нормально. Она неловко кивнула.
Вскоре Александр Иванович сообщил планы пары: пока бой не выбран, «развлекаемся и не ревём, Эвелина, у вас ещё будет время найти подходящее произведение». Ева виновато кивала педагогу, а Яр едва сдерживал улыбку. Только задание было дано, как он подошёл к ней вплотную, наклонился и сказал шёпотом на ухо:
— Ты ужасно красивая, когда нервничаешь.
Он однозначно. Делает. Это. Специально!
Ева растерялась и не нашла, что ему ответить. Парень рассмеялся и добавил:
— Когда смущаешься ещё лучше.
Ева мгновенно вскипела и ударила его рапирой.
— Злая ты вообще бесподобна. Женился бы на тебе только ради того, чтобы видеть тебя злой.
Эвелина снова попыталась его ударить, но он отразил атаку.
«Что вообще с ним происходит?» — недоумевала девушка.
Они переключились на задание. Разработали новый бой, вписывая тот самый приём с выбиванием шпаги, от которого неделю назад им пришлось отказаться. Но решили, что выбивать будет Яр.
Ева вновь подумала о том, что с первого их «тесного контакта» прошла всего неделя.
Они столкнулись в битве, юноша шутил что-то про её взгляды и позы, заставляя её злиться и смущаться одновременно. Ярослава вообще будто не волновало то, что они, между прочим, здесь не одни! Ева с усердием отбивала нападения, отскакивала от рапиры, чуть ли не сбивала одногруппниц, и, наконец, с огромным усердием пялилась на него. То есть нет. Она совсем не смотрела на его сильные руки, на его красивые плечи, на виднеющийся из-под футболки пресс...
Ярослав выбил у неё шпагу. Она отлетела в сторону. Стал наступать на Еву, а девушка — пятиться назад. «Споткнулась», упала на спину, продолжила отступать уже ползком. Наконечник рапиры остановился у её горла. Студенты замерли.
— Может, я попытаюсь ударить тебя, — Ярослав замахнулся и начал медленно опускать лезвие на тело Звёздной, — а ты откатишься в сторону?
— Хорошо... — староста медленно кивнула, отрывая глаза от кудрявого локона, выпавшего из причёски Горного.
Они отрепетировали связку заново, в конце которой Ева, откатившись, бросилась за своей шпагой (это они не обговорили), за что, видимо, получила укол рапирой в шею сзади.
— Замри, — произнёс парень. Она послушалась. Яр приблизился к ней, оказываясь прямо у неё за спиной. Горячее дыхание студента обожгло кожу выше ворота топа. Эвелина почувствовала, как жар разливается по её телу и повернулась к Ярославу.
Они встретились взглядами.
Голодными, требовательными, затуманенными.
Они даже не коснулись друг друга, но Ева вдруг ощутила просто непреодолимое желание поцеловать его. И по его глазам было кристально ясно — он хотел того же не меньше.
Эвелина попросилась выйти, чтобы немного охладиться (причину она, конечно, не назвала). Она быстрыми шагами шла по коридору. Кровь громко пульсировала в висках, не давая девушке ничего слышать. В голове крутился только жадный взор Яра, который он бросил в сторону старосты, когда она выходила из кабинета.
С чего вообще вдруг в них вспыхнуло это... притяжение?
Обдумать вопрос Эвелина не успела: её грубо развернули за плечи, придавили спиной к стене и поцеловали.
Ева запустила пальцы в кудрявый хвост. Кусила одногруппника за нижнюю губу. Получила ответ тем же. Едва ли не застонала: пульсировало теперь у неё между ног.
Так же неожиданно, как страстные поцелуи начались, они и закончились. Ярослав оторвался от Эвелины, заглянул ей в глаза. На его лице читалось нарастающее практически животное желание... которое было идеальным отражением состояния Звёздной.
— Может, продолжим где-нибудь в другом месте? — спросил он хриплым голосом.
Ева нервно кивнула.