Глава 5
Весь вчерашний день Настя посвятила тому, чтобы прийти в себя. Стоя перед зеркалом, она уверяла, что поход Ярослава в универ ещё ничего не означает. Ведь он никогда не рассказывал Насте о старосте, о влюблённости и о чём бы то ни было.
А о чём они вообще разговаривали?
Настя помнила, что после их неудачного знакомства (она точно не могла назвать удачными те обстоятельства, которые вынудили их представиться друг другу), она не могла поверить, что перед ней стоит если не сам Иван Марголдин, то точно его копия.
Солист и основатель группы «ПОЛМАТЕРИ» всегда привлекал . Как только она нашла их песни на просторах интернета, то поняла, что это именно то, что ей нужно от музыки. Для неё было необычно слушать что-либо в жанре альтернативного рока, но песни группы удачно вписались в стиль жизни пятнадцатилетней девочки, которую заботили только внешность, выпивка и тусовки с мальчиками постарше.
Поэтому, ненавязчивыми вопросами Настя какое-то время пыталась выяснить, почему Ярослав так похож на исполнителя. Неужели Ваня решил бросить группу и сбежать в Питер?
Когда девушка узнала правду о том, что внешность Ярослава — чистое совпадение, её интерес к нему временно угас. Она перестала заглядывать вечерами в гости к студенту актёрского, и спокойно жила свою свободную, обеспеченную родителями жизнь.
А потом ей стало скучно без интимных интриг. Для неё показалось забавным, что она сможет заниматься сексом с Ярославом, «нечаянно» фотографироваться с ним и выкладывать в соцсети. Котовой безумно нравилась идея привлечь к себе внимание тем, что её сексуальный партнёр — одно лицо с Марголдиным. И неважно, что группа не мега-популярна.
Итак, проанализировав их отношения, Настя поняла, что полюбила в первую очередь секс с Ярославом, отчего и его самого. Она думала, что, возможно, это даже не любовь, а просто чувство собственности, ведь он занимался этим только с ней. И она была в этом уверена, потому что никогда не видела других девушек у него дома.
До того дня.
Лёжа вечером на кровати, Настя понимала, что ей не стоило так эмоционально реагировать на существование Евы в его жизни. Но она никак не могла отделаться от своей злости. Может потому, что школьная подруга всегда оказывалась на шаг впереди: раньше обзавелась парнем, раньше лишилась девственности, раньше попробовала курить, раньше начала пить... Может быть, Насте не нравилось быть позади Евы всю жизнь. Всегда недостаточно красивая, недостаточно яркая, недостаточно дерзкая... И если Ева ещё и отберёт у неё Ярослава, появившись буквально из ниоткуда спустя почти три года, то это будет полный провал.
Да, дело было только в этом.
Не в том, что Настя чувствовала одиночество в маленькой квартире, купленной родителями. Не в том, что Ярослав был готов поддержать её, поговорить, даже заняться сексом, когда она этого очень хотела. Не в том, что он стал для неё лучом света, таким ярким и дружелюбным, каким он был два с половиной года назад. Наивным... Настя научила его пить намного больше, чем он мог себе позволить, научила его, что секс не может мешать их дружбе, показала, какими увлекательными могут быть городские тусовки и вписки...
Короче, испортила она его. Подстроила под себя. И такого — хочет оставить себе, а не отдавать какой-то там Еве.
Учёба и работа на какое-то время отвлекали Настю от Ярослава, напоминая о её любви к искусству и мечте, к которой она упорно идёт. На вкладе лежало почти сто сорок тысяч — меньше половины необходимой цены. Классный ноутбук и сам фотоаппарат она купила совсем недавно, и теперь у неё стоит новая цель — профессиональное освещение, объектив и открытие собственной фотостудии.
Пока что она не тратила время даром и в свободное от учёбы и основной подработки время трудилась фотографом: разные мероприятия, индивидуальные фотосессии на улице, в студии и прочее, за что только она могла взяться.
После сегодняшней типичной фотосессии в центре города для молодой пары, Настя воодушевлённо возвращалась домой пешком. В наушниках играл новый альбом любимой группы, который отличался от предыдущих своей романтичностью. Девушка с улыбкой пыталась не петь вслух.
Она остановилась посередине небольшого моста около Летнего сада и взглянула на зимний оранжевый закат, развернувшийся над узкой рекой. Настя сняла рюкзак с плеч, достала из него полароид, навела на уходящее солнце объектив и щёлкнула кнопкой.
Спустя несколько мгновений у неё в руках был проявляющийся снимок очередного заката. Довольная, Настя убрала всё обратно, застегнула молнию, накинула лямки на плечи, и пошла дальше, в сторону дома.
На лестнице она не столкнулось с Яром и его глупой смешной собакой. Настя откинула грустные мысли и поднялась к себе.
Купленная родителями для неё квартира встретила девушку молчаливо и одиноко. За окном уже стемнело.
Она разулась, прошла в маленькую кухню, включила настенную лампу и поставила кипятиться чайник на газовую старенькую плиту.
Разложила рабочее место: принесла из комнаты ноутбук, достала фотоаппарат, полароид с уже проявившимся закатом, накинула на себя клетчатый зелёный плед и села на угловой диван. Через переходник на ноутбуке высветились новые фотографии с карты памяти. Настя принялась отсматривать самое лучшее.
Вскоре радостно засвистел чайник, кружка наполнилась горячим чаем, быстро опустела, и тогда Котова, мельком подумав об ужине, вязла фотографию в руки и направилась в комнату. Над рабочим столом висело несколько десятков самых разных закатов, от ярко-оранжевых до розовых. Иногда были просто окрашенные облака, плывущие по небу. На каждой фотографии внизу была короткая подпись с датой и несколькими словами о том дне.
«08.02.2024 — В мыслях он, а на деле — классная фотосессия» — написала Настя и вскоре справа от остальных приклеила новую фотографию. И замерла, чтобы рассмотреть прежние закаты.
«14.07.2017 — Ева покрасилась в розовый»
«16.07.2017 — А я в синий!!!»
«23.11.2018 — Ходила на свидание со старшеклассником Даней!!»
«31.01.2020 — Вчера с девчонками блевали в ванную. Улёт.»
«09.02.2020 — Это был обалденный вечер! Разве что Еве было не особо весело...»
«01.03.2020 — Ева сказала, что больше никогда не пойдёт бухать... Ну и дура.»
«10.10.2020 — Мы... больше не подруги»
«20.06.2021 — Сегодня нас сфоткали с Евой на прощание. Пути расходятся. Так надо.»
Настя сглотнула ком, подступивший к горлу, вспоминая события четырёхлетней давности.
Маленькая и глупая, она предавалась чуть ли не всем возможным утехам, считая себя крутой и необычной. По факту она была лишь тенью истинной оторвы – Евы. Но почему же сейчас всё так изменилось? Настя совсем не знала, какую жизнь теперь ведёт бывшая подруга, но тогда, при встрече, она совсем не произвела впечатление тусовщицы. Скорее, была похожа на монашку, испугавшуюся, что её маленькие грешные секретики кто-то расскажет...
Настя лукаво улыбнулась, спрашивая у самой себя: «Как же заговорит о ней Ярослав, когда узнает о том, кто она на самом деле?»
***
Ярослав тем временем праздновал успешную сдачу истории зарубежного кино крепким сном. Прошлая ночь была практически бессонной благодаря переписыванию всей тетради Эвелины к себе. Зато в зачётке стояло «хорошо» и студент был выжат, как лимон.
Экран телефона то и дело вспыхивал беззвучно приходящими уведомлениями. В интернете Ярослава потеряли уже на целых три дня: так долго он не заходил в полюбившуюся игру, хотя с осени проводил время за компьютером каждый день.
На утро парень оценил масштаб полученных сообщений и, пожав плечами, не стал никому отвечать. «Потом отвечу», — подумал Горный, заглядывая в холодильник. Там, на удивление, оказались вчерашние макароны и сырые сосиски. Наличие яиц приподняло юноше настроение, так как идеальный завтрак в голове был уже собран: нарезанные кружочками сосиски и макароны он пожарил на сковороде, разбил туда же яйцо и вскоре довольно сел за завтрак.
Смотря на Киселя, который радостно вилял хвостом и едва ли не умолял взглядом пойти на улицу, Яр размышлял над вчерашними словами одногруппницы.
«Мы вот подумали с Евой... Как ты умудрялся так редко ходить и всё сдать?» — вспомнились ему слова Алисы Лазаревой.
«Ходил редко, но метко, вот как! — подумал он. — Да... И к сессии готовился...» Перед зачётами он действительно готовился. Совсем немного. Для сдачи фехтования ему потребовались только удача и фантазия, а вот пение, пластику и речь... Он готовил. Пара бессонных ночей и несколько вечеров перед зеркалом помогли ему не вылететь сразу после сессии. Хоть мастер и сказал, что это было слабовато, но сдал.
А вот актёрское... Последние два дня в универе показались ему очень странными. Ярослав помнил, что Павел Степанович в целом был весьма снисходителен к нему, но прошлая репетиция «Слуги двух господ» оказалась необыкновенно удачной. Что-то заставило Ярослава ожить на сцене, отбросить сомнения и прочувствовать образ. Тогда он почему-то представил, что не Алиса была его возлюбленной невестой, а Ева.
По коже побежали мурашки, перед глазами всплыл образ разозлённой и раскрасневшейся старосты, которая с чувством махала рапирой. Из хвоста выбилась прядь, свисая на её лицо, и Ярослав снова ощутил желание заправить её за ухо. Незаметно губы растянулись в лёгкой улыбке.
Интересно, чем же она вдруг так привлекла Ярослава?
Неужели добротой? Может, его сердце растопило белое пальто? Запах роз? Красота Евы, в конце концов? Или было в его заинтересованности что-то иное, более... развратное, более простое, пошлое?
Ярослав отогнал неприличные мысли, убрал тарелку в раковину и под радостное хрюканье-ворчание мопса направился в коридор.
На улице он вспомнил их вчерашний с Евой разговор.
— Хочешь блинчик? Настя передала, — сказал тогда он, на что спустя пару фраз получил не особо довольное:
— Ты понимаешь, зачем она их передала тебе?.. Ярослав, если ты понимаешь, что у неё к тебе есть чувства, то должен был понять, что она решила тебя завоевать...
— Из-за того, что тебя увидела?
— Скорее всего...
Полный диалог вылетел из головы. Возникала лишь суть. Точнее, упрёки Эвелины:
— И что ты будешь с ней делать?.. С Настей... У вас ведь «только секс».
Ярослав усмехнулся, когда вспомнил её разозлившееся лицо.
— Во-у, а почему тебя это злит? — спросил Горный.
— Ты ведь не собираешься с ней встречаться, — ответила Ева.
— Не собираюсь.
— Это и злит. Она ведь, кажись, собирается.
Ярослав так и не понял, почему именно Еву злит намерение соседки его завоевать. Вернувшись с прогулки, он снова столкнулся с Настей. Девушка опять передала ему те же самые блины и с яркой улыбкой убежала на улицу.
«Да, — подумал парень, — здесь точно что-то нечисто...»
Спустя полчаса Яр уже был в универе. На лекции по культурологии Горный усердно пытался не спать, отвлекая себя повторением истории русского театра. После первой пары была назначена сдача... Хотя ему очень бы хотелось поучить «Тартюфа». На вчерашней репетиции Евгений Геннадиевич дал ему совершенно неожиданную и объёмную роль. Возможно, мастер похвалил Ярослава перед коллегой за хорошую работу, и поэтому студенту предложили сыграть Оргона. Или просто никто не изъявлял желания играть одержимого любовью к жулику мужчину в возрасте. Хотя Егор неплохо справлялся с ролью Панталоне...
Ярослав усмехнулся, сосредотачиваясь на конспекте. Вдруг в кабинет постучали. Спустя миг в дверном проёме показалась опаздавшая чуть ли не на полчаса Ева. Выглядела она совершенно нездорово.
Бледная, с синими кругами под глазами, словно заплаканная, с виноватым взглядом. Она тихо пролепетала извинения и прошла мимо Ярослава на своё место. И вот здесь он понял, кого всё это время не хватало. Видимо, диалог «Где староста?», который был в начале урока, Ярослав пропустил, так как сам опоздал на десять минут, поэтому и не понял, что сегодня было излишне... тихо. Ева всегда любила задавать уточняющие вопросы, иногда копающие вглубь и заставляющие преподавателей на пятнадцать минут отойти от темы и позволить некоторым вздремнуть. Яр был уверен, что Ева делала это специально именно на первых парах, чтобы сони могли немного поспать, и затем получше проснуться, когда педагоги возвращались к теме.
Но сегодня Эвелина молчала. Никаких уточнений или комментариев. Ничего.
По ходу пары парень несколько раз оборачивался, чтобы посмотреть на старосту и убедиться, что она не плачет. Не плакала. Сидела, низко уткнувшись носом в тетрадь и записывала, записывала... Отвлекается, думал Яр, снова и снова отворачиваясь к себе.
В конце пары вокруг неё столпились одногруппники с вопросами о её самочувствии, Ярослав уже было хотел их отогнать, но Алиса сделала это раньше. И вообще, он ведь спешил к Андрею Александровичу...
— Не видите, что у неё нет желания ничего никому рассказывать? Какое вам вообще дело? Свободны! — послышался недовольный голос девушки.
Спустя успешную сдачу и следующую пару пластики Ярослав всё-таки подошёл к ней.
Ева стояла около кабинета и безэмоционально листала книгу, разумеется, с тексом пьесы.
— Это не моё дело, конечно, но ты не хочешь домой? — спросил он, чуть наклонившись, чтобы заглянуть Еве в глаза. Совершенно безжизненные, пустые, но удивительного сине-голубого цвета...
— Спасибо за заботу, — ответила она совершенно безразлично, — но я лучше останусь...
— Так ведь сегодня даже не ты играешь, — возразил он.
— Всякое бывает, — девушка пожала плечами.
— Ну как знаешь.
Ева хмыкнула и опустила нос в книгу. Яр решил отстать.
***
С тех пор прошло ровно четыре года. Ева проспала, потому что не могла уснуть полночи, пытаясь не погружаться в воспоминания. Но на лекции прошлое начало её душить.
... Стрелки, бордовая помада, красные тени. Ева понимала, что от помады скоро не останется и следа, но всё равно накрасила губы. Надо было хотя бы прийти в приличном виде.
Стоя перед зеркалом, она усмехнулась, воображая сегодняшнее завершение дня. На квартире одного из друзей Димы намечалась очередная вписка. Громкая музыка, алкоголь, карты, дым сигарет, стоны из соседних комнат... В свои шестнадцать Эвелина считала эту атмосферу приятной.
Она накинула объёмную чёрную куртку и вышла из дома. На улице её уже ждал возлюбленный.
— Малышка, нас уже все ждут, — улыбнулся Дима, целуя Еву в щёку.
— Тогда поехали скорее, — ответила она...
Пластика ненадолго вывела её в реальный мир. Весёлые народные танцы отвлекли. Ненадолго. Перед репетицией «Слуги» к ней подошёл Ярослав, но она не совсем слышала, что он говорит, отвечая словно механически.
... Уже на месте выяснились детали: ради запивона пришлось взять водку подешевле. Тогда Еву это не смутило, тем более радостная Настя тут же прибежала за бутылками, крикнув что-то про скучнейшие полчаса трезвости в её жизни.
На тусовке было как обычно. Бит из колонок, маты, громкий смех. Ева вдохнула запах никотина, создающего в квартире туманное облако. Неожиданно захотелось открыть окно...
Сегодняшняя репетиция была излишне пассивной. Ева просто сидела, смотря, как Вика на пару с Никитой гоняли Труффальдино, «стукая» его длинной палкой, затем увидела начальную сцену с Ярославом.
... Эвелина хорошо помнила всё, что происходило после. Стакан водки. Ещё один. Ещё. Дима не запивал, настаивая, что соки для детей, отчего и Ева не притрагивалась к ним, желая в миллионный раз доказать Диме, что она уже взрослая.
Он смело лапал её при всех, глотая водку уже из горла. Рыгал и много матерился. Покрывал ругательствами всё вокруг: учёбу, предков, выпивку, Еву...
Спустя несколько часов Ева почувствовала, как её тошнит. Она вырвалась из извращённых рук своего парня, дошла до туалета, который, к счастью, был не занят, и прочистила желудок.
Неприятно. В какой-то степени даже больно.
Она села на пол рядом с унитазом. Её било дрожью. По лицу стекал холодный пот.
Спустя несколько минут её вырвало снова...
— Ко мне сегодня утром опять Настя заходила, блины передала... — слева от Евы послышался раздосадованный голос одногруппника. Она повернула голову и увидела Ярослава. Он с виноватой улыбкой копошился в рюкзаке.
— И ты взял? — спросила Ева снова безразличным тоном, хотя изо всех сил пыталась сосредоточиться на том, что делает Яр.
— А почему нет? — он достал контейнер и принялся его открывать.
— Идиот, она такими темпами будет думать, что ты скоро в неё ответно влюбишься. Ты либо отшивай её нормально, либо начни с ней встречаться, — огрызнулась Ева.
В ней вновь закипело это чувство злости к доброму и улыбчивому Ярославу. Она зацепилась за это чувство, как за спасательный круг, в надежде, что оно перебьёт мысли о прошлом.
— Оу... Знаешь, а ты права... — Он вдруг стал серьёзным. Задумался на некоторое время. — Кстати, спасибо, — добавил он спустя некоторое время молчания.
— За что?
— Я сегодня утром сдал историю русского театра, а вчера историю зарубежного кино.
— А, да не за что... — отмахнулась Ева.
Снова повисло небольшое молчание. На сцене отыгрывали вскрытие первого письма.
— Возьми блинчик, — предложил Яр, словно почувствовал её желание остаться в реальности.
— Нет, спасибо, — на автомате ответила Ева.
— Нет, возьми, у нас не было обеда сегодня, — он попытался поймать её взгляд. Эвелина оторвала невидящий взор со сцены, сфокусировалась на голубых глазах одногруппника и красивом, будто бы обеспокоенном лице.
— Не возьму, — она сжала губы и стала рассматривать его родинку на щеке.
— Если это из-за того, что я взял его у Насти, то сделанного не воротишь, — Ярослав улыбнулся. — Я уже их взял!
— Ладно, давай, — Ева закатила глаза и даже слегка улыбнулась.
— Вот! Я в них ещё колбасу и сыр завернул, так вкуснее. А то они у неё пресноваты.
Ева хмыкнула, съела у него пару блинов, которые действительно оказались не так плохи в сочетании с сыром и колбасой. Хотя ничто не можем быть плохим, если оно вместе с сыром.
Ярослава позвали отыгрывать поединок с Викой-Беатриче, и надежды на беседу, удерживающую на плаву, утонули вместе с сознанием девушки.
... Она тяжело дышала, незаметно просидев на полу туалета двадцать минут. Протрезвела. Умылась, чтобы лучше выглядеть, но размазала помаду по лицу. Усмехнулась над своим видом и направилась в гостиную.
Там, на диване, её парень, казалось, уснул. «Не трахает другую, уже хорошо», — мысленно пошутила Ева, подходя к Диме.
Парень выглядел бледным.
— Дим? — девчонка потрясла его за плечо.
Ноль эмоций.
— Дима? — Ева приложила руку к его лбу. Вроде, всё нормально... — Дима!
Дима отреагировал. От сердца отлегло. Сказал, что чувствует себя неважно и хочет спать. Ева устроилась рядом...
— Ева! — прогремел голос одногруппника на аудиторию. Она испуганно подняла голову и стала озираться по сторонам. На неё смотрела вся группа. Ярослав спрыгнул со сцены и направился в её сторону. — Ты спишь, что ли? — Он снова улыбнулся. Эвелина обняла себя руками, вжав голову в плечи. — Покажи Вике, как правильно меня бить.
Звёздная хмыкнула через силу, в этот раз уже всерьёз задумавшись, что Ярослав что-то понимает. Возможно, даже знает... Она встала и на ватных ногах прошла к сцене. Взяла у одногруппницы вторую шпагу. Встала напротив Горного.
— Эй, помогите! Спасите! Люди! Режут! — выкрикнул Егор-Панталоне из зала.
Ярослав с разъярённым лицом бросился на Еву. Отработанный десятками вечеров поединок отзывался в мышцах даже в таком состоянии. Староста пыталась вернуть свои мысли в настоящее, с сосредоточенностью ставя Ярославу подножку, «роняя» его и занося над ним оружие.
— В общем, — сказала Ева, посмотрев на Вику, — что именно не получается?
— Могла сразу спросить, — огрызнулась девушка, — без вот этой показухи.
— Извини, но я испытываю особенное удовольствие от того, что этот идиот оказывается подо мной, — бросила Ева, не подумав.
По аудитории пронеслось двусмысленное «О-о-о-о-у!». Ева, внешне не придав выкрикам значения и не взглянув на Ярослава (хотя ей очень хотелось, особенно после такой глупости, которую она ляпнула), повторила свой вопрос.
— Я всё время спотыкаюсь об него, — сказала Вика с хитрой улыбкой на лице.
— Когда ставишь ему подножку? — Эвелина выглядела невозмутимой. Но в голове бегали её сумасшедшие тараканы и праздновали фееричный провал. Как вообще можно было такое ляпнуть? Пытаясь не краснеть, Ева очень внимательно ждала ответа Щукиной, которая, уловив серьёзный настрой, перестала лукаво улыбаться.
— Да, он так падает, что я сама теряю равновесие.
Ева показала одногруппнице, как поставить подножку так, чтобы не упасть самой. Она понимала, почему это может вызвать сложности: этот приём Александр Иванович практически не отрабатывал со студентами, уделяя время более частым и важным позициям. После этого она отошла к первому ряду деревянных лавок с железным каркасом.
Всё ещё думая о своих необдуманных словах, она внимательно смотрела на поединок Ярослава и Вики.
— Ты обещала мне не трудиться дома, — заметил подошедший Павел Степанович.
— Я и не тружусь, — ответила Эвелина, смотря на светловолосую невесту Ярослава-Сильвио, помешавшую Вике-Беатриче совершить убийство.
— Иди домой, Эвелина, — мягко произнёс Павел Степанович.
— Не хочу, — буркнула Ева.
— С родителями поругалась, что ли? — удивился мастер.
— Нет, всё в порядке, — девушка покачала головой для уверенности. — Правда. Я посижу до конца.
— Ну хорошо, — Павел Степанович кивнул Еве и повернул голову к сцене: — Даша, Ярослав, давайте заново, с ухода Вики.
Ева нашла глазами Алису, шёпотом обсуждающую что-то с Никитой и Егором. Тихо подошла к ним и села рядом.
— О, Ева! — хихикнула Алиса, заметив старосту. — Что у вас там с Ярославом происходит? Неужели ты из-за него опоздала? — Она заигрывающе подвигала бровями.
Эвелина закатила глаза, улыбаясь.
— Да, это звучало просто ужасно, — сказала староста, не растерявшись. — Я не совсем это имела в виду.
— Ага, — тихо гоготнул Егор, — по его лицу было видно!
Ева удивлённо подняла брови:
— А что у него стало с лицом? — она повернулась к одногруппнику.
— Ну как что? — хмыкнул Никита, ответив вполголоса. — Покраснел.
Компания тихо захихикала. Ева только махнула на них рукой и отвернулась к сцене. Как только на неё перестали обращать внимания, девушка попыталась сосредоточиться на процессе репетиции. Но вскоре реплики стали пролетать мимо ушей.
... Эвелина прекрасно помнила, как на следующее утро у Димы поднялась температура. Как он попросился остаться и отлежаться денёк у Лёши, чтобы предки не видели его в таком виде, ведь они сразу бы устроили ему промывание желудка...
— Ты чего блин не дожевала? — Справа послышался мягкий, обеспокоенный шёпот.
Эвелина испуганно отклонилась влево и повернула голову к собеседнику, удивляясь, что от одного вопроса по коже пробежалась волна мурашек. Ева сглотнула.
— Задумалась. Извини, — пролепетала Звёздная, забирая половину своего блина.
Их пальцы соприкоснулись. Под кожей словно пронёсся разряд тока. Она отдёрнула руку, неожиданно подумав, что давно не ощущала подобного волнения от близости с кем-то. Ведь Эвелина даже забыла, о чём вообще только что думала...
— Что ты имела в виду под теми словами?
— Какими словами? — Ева невинно захлопала глазами, притворившись дурочкой, хоть и понимала, что это бесполезно: щёки предательски заполыхали. Оставалось надеяться, что в полутьме помещения (свет сейчас был только на сцене) этого никто не заметит.
— Ты понимаешь о чём я, — ответил Ярослав.
— О-о-о, Ярославчик! — тихо протянул Егор из-за спины Эвелины. — Что между вами происходит, а?
Еве не нужно было смотреть на одногруппника, чтобы представить его довольную ухмылку. «Вот же заладили», — разозлилась Ева.
Вместо ответа Егору, Яр наклонился к лицу старосты. Эвелина замерла. Их носы соприкоснулись. Ей показалось, что её сердце стучит так громко, что это слышат даже Вика и Максим, игравшие на сцене... Одногруппник неожиданно отклонился чуть в сторону, чтобы приблизиться к её уху.
— Давай пересядем, — прошептал он, будто специально задев губами мочку её уха.
Ева явно ощутила, как краснеет вся её кожа. Она без слов встала и выбежала из аудитории.
Свет коридора неприятно кольнул глаза. Девушка быстрым шагом, громко и свирепо дыша, прошла несколько метров по коридору, затем развернулась и пошла в обратную сторону. Как только она прошла мимо необходимой двери на несколько метров, сзади послышался голос Ярослава.
— Всё нормально?
Ева остановилась. Повернулась к нему. Их разделяло метра три. Он встал у двери с растерянным лицом и смотрел на Еву в ожидании.
— Ты специально это сделал? — прошипела девушка.
— Что сделал? — Он что, издевается?!
— Ты чуть не поцеловал меня! — настолько тихо, насколько могла, возмутилась Эвелина.
— Я просто пошутить хотел, — с виноватым лицом улыбнулся студент. Да как вообще можно «улыбнуться» с «виноватым лицом»?! — Над Егором.
— Хоть предупредил бы!
— Ой, ладно тебе! — рассмеялся Ярослав.
От одного только существования этого парня её штормило. Эмоции скакали просто с невероятной амплитудой: то в жар, то в холод, то снова в жар. Она стояла, рассматривая его улыбку, и не могла понять, что чувствует. Злость? Обиду? Благодарность?
— Так что ты имела в виду? — он явно пользовался её замешательством. Или помешательством...
— Я имела в виду, что ты идиот! — крикнула Эвелина, позабыв о желании вести себя тихо. — Раздражаешь меня, и я испытываю радость, когда вижу твоё убедительное страдание на лице!
— Это всё, я так понимаю...
— Да, из-за Насти! — она едва удержалась от нецензурной брани.
— Прогуляемся?
— Что?..
— Пойдём, походим по универу, заглянем в столовку, я куплю тебе сок, и мы просто поговорим. Или помолчим. Хочешь?
— Почему ты это предлагаешь? — она недоверчиво сложила руки на груди. — И я вообще-то злюсь на тебя.
— Понимаю, но я бы хотел помочь тебе в ответ на то, что ты сделала для меня.
— Мне не нужна твоя помощь, — огрызнулась девушка, отвернув от него голову.
— Это неправда. — За два шага Ярослав оказался рядом с Эвелиной, аккуратно взял её под локоть: — Пойдём, — тихо произнёс парень, наклонившись к её лицу.
Ева послушно пошла, отчего-то прекратив злиться. Этот парень действовал на неё просто невероятно. Почему раньше между ними такого не было? Или она этого не замечала? Они полтора года учатся вместе, и за всё это время Ева ни разу не испытывала рядом с ним одновременно злость, радость, благодарность и что-то... очень странное, неописуемое, трепетное... Ярослав молчал, пока они шли. Еве в какой-то миг показалось, что он и сам не знает, что и зачем делает, какие цели преследует. А, может, он её одурачивает... Так или иначе, оказавшись в полной тишине, предоставленной собственным мыслям, она вновь обратилась к своему прошлому.
... В тот день, когда у Димы поднялась температура, Ева тоже осталась у Лёши. Они играли в карты, обсуждали планы на лето. Как поедут вчетвером к нему на дачу, будут пить, танцевать, гулять всю ночь, купаться голышом в речке после бани... Ева, время от времени предлагая Диме что-то поесть, не волновалась.
А стоило...
— Целуешься на первом свидании? — Ева, оказавшись разумом в реальности, подумала, не треснуть ли ей Ярослава. Уж очень он... напрашивался.
— Не целуюсь, — отрезала девушка.
— А если ты всерьёз задумаешься над вопросом? — Яр чуть наклонил голову, поймав недовольный взгляд собеседницы.
— Я не знаю, — честно ответила Ева. — У меня никогда не было первого свидания до поцелуя.
— У меня тоже... — Ярослав снова ненадолго замолчал. — Задай тему. Я боюсь, что спрошу о том, что тебя сейчас беспокоит, и ты уйдёшь в себя, но если будем молчать, то ничего хорошего не выйдет.
«Какой же он... учтивый, просто с ума сойти», — хмуро подумала девушка. Это точно её не привлекало. Совершенно и однозначно... привлекало. Успокаивало, дарило ощущение... безопасности, что ли...
— Хорошо... — протянула Ева. — Ты стал так хорошо играть на этой неделе. Почему?
— Думаю, я просто нашёл к себе подход.
— Тебя раньше все мастера критиковали, — угрюмо хмыкнула она, пытаясь не смотреть на его красивое лицо. — Помню, почти половине группы на первом курсе говорили, что из них ничего не получится. И многие из-за этого ушли...
— Я всё ещё мечтаю стать актёром... — Яр тяжело вздохнул, отчего Еве стало немного... забавно. — Но последние полгода были для меня очень странными.
— И что же ты чувствовал всё это время?
— Потерянность. Знаешь, наслушавшись всех колкостей, я всерьёз задумался над тем, что я бездарность. И осенью я был в этом уверен, когда получил роль Сильвио, Лояля, и на этом всё. Я понял, что в моём присутствии никто не нуждается и принял решение поискать свой истинный путь в чём-то другом. Подумал, что «Дота» станет неплохой поддержкой в такое нелёгкое для меня время. Вернее, мне её друг посоветовал. И вообще для другого... В общем, я все эти полгода сидел в своей норе и страдал, какой я жалкий, несчастный, как мне плохо... А потом... Вдруг понял, что всё зависит только от меня. Весь мой путь, мой настрой, мои результаты - всё это в моей голове и в моей власти. Если я хочу добиться чего-то, то я должен идти к этому, несмотря ни на что. И вот я здесь.
— Кстати, в сценическом бою ты всегда был хорош, — произнесла Ева, впечатлённая услышанным.
За это время они успели спуститься на второй этаж и дойти до столовой. Эвелина подумала, что открыто окно, потому что ей быстро стало достаточно прохладно. Они подошли к кассе, оглядели дорогущие пирожки, переглянулись и попросили чай.
— Да, цены просто ужасные, — пробормотал парень с широкой, завораживающей улыбкой, садясь не напротив Евы, а рядом с ней.
Староста хихикнула, открывая упаковку чайного пакетика. Вскоре чай заварился, и она смогла сделать первый глоток. Стало теплее.
Ярослав придвинулся поближе к Еве. Она поправила волосы. Тишина почему-то стала неловкой. Вдруг справа послышалась вибрация, и Ярослав наклонился влево, чтобы, видимо, достать звонящий телефон. Светлые кудри оказались практически перед носом Эвелины. Всего на секунду, а она успела не только почувствовать приятный аромат шампуня, но и захотеть потрогать пшеничные пряди-пружинки.
— Чё надо? — ответил Ярослав звонившему. — Ну так пусть перехотят. Я в столовке... Павел Степанович, что, не может совсем придумать, чем вас занять? Пусть домой отпустит!.. Да, так ему и скажи!.. Да не попрусь я сейчас. У меня... ой, всё, отвали.
И сбросил.
— «Хотят сцену с Сильвио» — передразнил Яр, поворачиваясь к Еве с недовольным лицом. Мобильный он положил на стол.
Девушка похихикала.
— Да, надо бы возвращаться, — сказала она, сделав ещё один глоток чая.
— Ну мы же только пришли, Евуль, — Яр откинулся на спинку стула и закинул левую руку на левое плечо старосты, приобнимая её.
Ева похлопала глазами.
— Тебя ничего не смущае... — она повернула к нему голову и столкнулась с ним нос к носу.
«Твою мать, зачем же так близко?!» — воздух застрял в лёгких. Кажется, она снова покраснела. Ярослав заворожённо смотрел ей в глаза. Ева сглотнула.
Стало жарко. Она судорожно начала втягивать воздух, но с места не сдвинулась.
— У тебя родинка на шее, — прошептал парень, наклонившись немного вбок, — за ухом.
— И что с того? — воздуха категорически не хватало. Захотелось отодвинуться от него. Или наоборот — подвинуться ещё ближе, зарыться пальцами в кудри, почувствовать его губы на своих...
— Ты краснеешь. — Яр улыбнулся своей отвратительно-красивой улыбкой. Ева снова злилась. Нет, смущалась. Нет, она просто растерялась. Нет...
— Ты слишком близко. — Чёртовы щёки полыхали, а тело не позволяло даже предпринять попытку подвинуться назад.
— Мне отодвинуться? — Он издевается!
«Нет!» — мысленно бросила Эвелина.
«В смысле «нет»?»
— Будь добр, — произнесла Ева так спокойно, как могла. Затем добавила: — И руку свою убери.
— У тебя красивая родинка.
«Нет, этот Горный явно издевается, — решила девушка. — Я же попросила его отодвинуться!»
— Все родинки одинаковые, — злилась Ева, всё больше краснея.
— Нет, твоя особенная, — тихо ответил Ярослав, став серьёзным.
— Ярослав, отодвинься, — строго сказала она, дёргаясь назад.
Он подался на Еву, чтобы приобнять её рукой, прижав к себе. Не рассчитал. Его нос мазнул по мягким губам девушки. От неожиданности Ярослав прямо вцепился в Еву руками, сильно схватив за левое плечо левой рукой и колено — правой.
Они застыли.
Эвелина продолжала краснеть, превращаясь в помидор.
Ярослав опустил взгляд на колени старосты, чтобы рассмотреть содеянное. Ева от шока забыла как дышать. Студент поднял глаза, встречаясь с ней взглядами. Будто испугавшись, он снова опустил глаза на свою ладонь, державшую колено Эвелины. Поднял взгляд. Опустил. Снова поднял.
Эвелина почему-то приоткрыла рот. Перед глазами всё покрылось непонятной пеленой. На мгновение Еве показалось, что Яру просто необходимо поцеловать её. И он, словно тоже это ощутив, стал наклоняться к её губам, миллиметр за миллиметром, затаив дыхание, однако телефон на столе завибрировал, оповещая о звонке.
Ева воспользовалась секундной заминкой, чтобы отклонить голову назад и позволить себе наконец-то вздохнуть.
— Ответь, — прохрипела Звёздная.
«О чёрт, у меня голос сел! — с испугом подумала она. — Он же сейчас поймёт, что я чуть не померла от нетерпения».
«В смысле «от нетерпения»!?»
Ярослав очнулся. Убрал руки с Эвелины. Ответил на звонок.
— Да чт... — голос у Ярослава пропал. Он прокашлялся. — Что ты хочешь от меня, Господи!?. Серьёзно?.. Я ей передам... Нет... Я гуляю. На первом этаже... Ага, увидимся. Давай.
Ева уставилась на Ярослава удивлёнными глазами. Она ещё не до конца отошла от полёта искр между ними, но пыталась вникнуть в суть дела.
— Павел Степанович отменил занятие. Мы свободны, — сказал парень.
— А что стряслось? — Эвелина нахмурилась. Туман в голове рассеялся.
— Без понятия.
— Это, видимо, из-за того, что ты ушёл! — начала закипать девушка. Она была рада вычеркнуть неловкость из ситуации таким способом. Снова пыталась сбежать от реальности...
— Да при чём тут я?! — неожиданно рассердился Горный.
— Да при том, что сцены именно с тобой мы почти не репетировали в том семестре! — голос Эвелины стал громче.
— Ой, да ладно, вам что, репетировать больше нечего? — саркастически спросил парень.
— Ярослав! — воскликнула Ева.
— Что?
— Это всё из-за тебя. — Отчеканила староста и, обратив внимание на свой чай, яростно кинулась на него, залпом опустошая чашку.
— Ты ещё скажи, что все твои проблемы из-за меня. — Ей показалось, что он едва сдерживает смех.
— Что за бред!? Ярослав! — Она встала со стула, скрипнув им по полу.
— Что!?
— Спасибо за компанию, но я пошла! — Она взяла чашку с блюдцем в одну руку, упаковку от чайного пакетика в другую.
— Да не за что! Обращайся!
— Я подумаю! — злобно вскрикнула Эвелина и бодрым шагом поспешила сдать посуду и выбросить мусор. Через двадцать секунд она уже спешила вверх по лестнице.
У кабинета она остановилась, чтобы выдохнуть, а затем зашла за своими вещами. Никому ничего не сказав в раздевалке, она схватила свои вещи, накинула на себя пальто и самая первая выбежала из университета, остановившись на крыльце.
На улице темнело. Слабая метель снижала видимость. Снег стремился попасть за шиворот. Ева вжала голову в плечи, опять расстроившись, что не взяла с собой единственную шапку.
— Заболеешь, староста, — из-за спины она услышала его голос.
— Мне недалеко, — она повернулась к Ярославу. Злость на него испарилась так же неожиданно, как и появилась. И вообще... с чего вдруг она на него разозлилась? С того, что не успел её поцеловать?
— Мне тоже. Но у меня в отличие от тебя хоть капюшон есть.
Ярослав стянул с себя длинный шерстяной шарф.
— Не надо, Ярослав... — начала отмахиваться Ева, делая шаг назад от одногруппника.
— Надо, — ответил он, в один шаг вставая рядом с Эвелиной, и стал укутывать ей голову и шею. — Ещё шаг назад сделаешь — и на проезжую часть упадёшь. Так что замри.
Ева возмущённо вздохнула, но препятствовать не стала. Тем более, что шарф оказался подходяще тёплым. Когда только он успел её догнать...
— Всё, теперь можешь идти. — Ярослав улыбнулся, натягивая капюшон на кудрявую голову и застёгивая молнию куртки до конца.
— Угу, до завтра, — буркнула Эвелина и направилась в сторону остановки.
Оказавшись одна со своими мыслями, она ежеминутно возвращалась к случившемуся в столовой. Затем сильнее укутывалась в шерстяную ткань, закрывая себе нос, вдыхая приятный запах Ярослава...
Она вдруг вспомнила, что у Димы был очень похожий запах, если не такой же... Она зашла в автобус. В час-пик сесть и встать было практически некуда. Но Еву это уже не волновало. Она вдыхала знакомый аромат и возвращалась в воспоминания...
... Во вторник, когда Ева уже встала, она поняла, что парень ещё не проснулся. Пульс почти не ощущался. Дыхание еле улавливалось. В одиннадцать утра к дому Лёши подъехала машина скорой помощи. Диму увезли. Еву трясло от страха. Она напросилась в машину, с ним. Сначала её не пускали, но испуганные, едва ли не заплаканные глаза заставили врачей сжалиться. Через час после прибытия выяснилось, что Дима впал в кому.
Весь день она просидела в больнице, кратко отвечая на мамины СМС, что с ней «всё ок» и она «скоро вернётся». Ева вернулась только в среду. Две с половиной недели не находила себе места, ведь Дима не приходил в себя. Чуть ли не каждый день она вместе с его мамой приходила к нему в надежде, что вот-вот Диме станет лучше. Не становилось. Двадцать девятого февраля он умер, так и не придя в себя.
Алкогольное отравление...
— Станция метро «Технологический институт», — из воспоминаний её выдернуло оповещение о прибытии.
Ева выскочила из автобуса и повернула в сторону дома. Губы, ноги и руки дрожали, но не от зимы...
... Снова и снова перед глазами Евы крутился вечер девятого февраля двадцатого года. Как её бывший парень снова и снова прикладывался к дешёвой водке.
Она могла закончить так же. Но её вырвало.
Еву било крупной дрожью. Все те две с половиной недели мучений и ожиданий она вспоминала, как её рвало, как он пил, как она беззаботно болтала с его другом на следующий день.
По щекам уже текли слёзы. Ева открыла дверь в квартиру. Не помня себя и как она дошла, она сбросила с себя верхнюю одежду, зашла в комнату, закрылась на замок и около часа лежала на кровати в слезах, соплях, сожалениях... Она дрожала, обнимая себя руками, затем обнимая подушку, затем снова обнимая себя.
Дима был мёртв уже четыре года.
Ровно четыре года назад произошла та самая вписка, после которой его не стало.
Четыре года существования в поисках себя, правды, целей. Четыре года трезвости. Четыре года без смены цвета волос. Четыре года без яркого макияжа. Четыре года без электронной сигареты. Без поцелуев, без побегов от родителей, без ссор с мамой, без прогулов школы.
Без жизни. Без любви.
Ева вытерла с лица сопли, которые текли, не переставая, пока она плакала. Они раздражали больше всего. Даже сильнее головной боли.
Липкая, мокрая, жалкая.
Захотелось отмыться.