Глава 7
На следующий день Чонгук познакомился с отцовским мнением на этот счёт:
— От тебя вечно одни неприятности! Пока я жив, не найти мне покоя. Я даже не удивляюсь, как только у тебя язык поварачивается заикаться об этом!
Чонгук сидел, молча свесив голову.
— Знать не желаю, что ты собираешься делать, ступай к матери, и решайте там, — отрезал отец.
Узнав обо всём, мать расплакалась:
— Сынок, мне на роду было написано то же самое.
В тот же деньЧонгук собрал свои вещи и уехал в Пэкче. Чимин от таких известий, словно в помешательстве, истерично расхохотался. Сколько скорби и отчаяния было в этом смехе, никто, разумеется, не догадывался. Впрочем, как и о состоявшемся накануне ночью разговоре. Он никому ничего не рассказывал, и только Сане, подкараулив её, поинтересовалась:
— Чимин, неужели Чонгук в Пэкче укатил? Что ты собираешься делать дальше?
Чимин сам не знал, во что выльется для него бегство Чонгука, и ничего определённого сказать подруге не смог. Столько дней он об этом размышлял, но до сих пор был не в состоянии понять, на что ему надеяться и стоит ли отчаиваться. В такой переломный момент, когда человек очутился в лабиринте, не находя вокруг никаких ориентиров, для него главное — ухватиться за путеводную нить.
День и ночь он мечется в поисках наиболее короткого пути. Хотя он имеет равные шансы преуспеть в этом либо нет, его жадный взгляд за каждым поворотом видит выход. Именно в таком положении оказался Чимин. Он, даже теряя надежду, верил, что разговор накануне не прошёл впустую, и отгонял от себя мысль о том, что будет с ней, если его ночной поход останется в тайне. Его воображение выдавало желаемое за действительное, он даже представил себе, как его Чон непременно приедет и скажет: "Чим~а... Никому не позволю разлучить нас". Однако, всего два дня спустя, Чимин получил письмо, которое гласило:
"Чимин!
Сегодня будет два дня, как я обдумываю твои слова. Ни мать, ни отец не дают согласия на нашу свадьбу. Я не могу себе позволить огорчить их, даже ради твоего счастья. К тому же, как можно затевать какое бы то ни было начинание против их воли? Трудно предположить, смогу ли я в дальнейшем тебе писать, поэтому считаю необходимым всё расставить по своим местам в этом письме.
В общественном устройстве ты находишься на ступеньку ниже нас, принадлежишь семье, в которой омег покупают и продают. Омеге твоей касты моя мать никогда не позволит переступить порог своего дома. К тому же, родство прямо по соседству ей совершенно не по душе. С принципами отца ты и так знаком. От случившегося той ночью мне становится чрезвычайно грустно единственно от того, что такой гордый омега, как ты, проявил невероятную дерзость и совершил необдуманный поступок.
Более того, есть ещё одно обстоятельство: я никогда не тешил себя мыслью о том, что люблю тебя всею душою. Сейчас я тоже не желаю вводить тебя в заблуждение и сожалею только о том, что именно я явился причиной твоего злосчастья. Постарайся обо всём забыть и позволь это сделать мне.
Я от чистого сердца буду молиться, Чим~а,чтобы ты всегда был счастлив. Большего от меня не жди.
Чонгук."
До тех пор, пока Чонгук не отнёс это письмо на почту, он был сам не свой, а когда он его отправил, тяжкие терзания накрыли его с головой. Выпустив конверт из рук, он уставился в одну точку. У него внутри возникло сомнение. Он представил, как его откровения упадут на Чимина, как снег на голову. Сможет ли он оправиться от потрясения? Возвращаясь с почты, Чонгук вспоминал о том, как он пришел к нему той ночью и как рыдал, склонив голову, у его ног. Правильно ли он поступил? Помимо этого, Чонгук полагал, что Чимин вовсе не виноват в том, что его родители не дали благословения. По причине отчасти взросления и отчасти довольно долгого проживания в , Чонгук научился понимать, что грешно кого–то наказывать ради неких общепринятых условностей. Если Чимин, пресытившись этой жизнью, бросится в омут, то не запятнает ли это руки самого Всевышнего?
Придя домой, Чонгук растянулся на кровати. Теперь он жил в пансионе, оставив дядин дом несколько дней назад. Здесь ему было намного спокойней. Буквально за стеной его комнаты жил юноша по имени Хосок который приехал в Пэе для сдачи экзаменов на степень бакалавра гуманитарных наук, но в течение девяти лет так и не сдал, поэтому до сих пор был вынужден жить в этом пансионе. Обычно в вечернее время Хосок уходил гулять и возвращался только под утро. В этот час в пансионе было немноголюдно. Пришла служанка, зажгла светильник и удалилась. Чонгук, закрывшись в своей комнате, читал. Один за другим возвращавшиеся студенты звали его на ужин, но он делал вид, что спит. Хосок ночью никогда не возвращался. Пока было всё, как обычно.
Должно быть, было около часа ночи. В пансионе все спали, кроме Чонгука. Хосок по возвращении удивился, увидев свет в соседней комнате. Однако дверь была закрыта, и он негромко крикнул:
— Чонгук, ты до сих пор не спишь?
— Нет. А почему ты сегодня так рано вернулся? — раздался изнутри голос.
— Эх, что–то нынче плохо себя чувствую, — засмеялся Хосок и ушёл к себе.
Спустя некоторое время, он вернулся:
— Чонгук, можешь дверь открыть?
— Почему нет... Разумеется.
— У тебя немного табаку не найдётся?
— Да, да, найдётся, — засуетился Чонгук, открывая дверь.
Хосок набил табаком трубку и поинтересовался:
— Ты почему не спишь так поздно?
— Да бессонница у меня иной раз.
— Мне казалось, что таким парням, как ты, не за чем бодрствовать до полуночи, и сегодня я поражён, — пошутил Хосок.
Чонгук молчал. Чонгук, выпуская дым изо рта, заметил:
— С тех пор, как ты из дома вернулся, с тобою что–то не так. У тебя какие–то проблемы, Чонгука?
Чонгук ничего не ответил и встал.
— Твою душу что–то тревожит. Всё в порядке, Чон, не так ли?
Чонгук вдруг сел на кровать и пристально посмотрел ему в глаза:
— Вот ты мне скажи, Хен любишь ли ты кого–нибудь?
Хосок в ответ только ухмыльнулся.
— Не было ли в твоей жизни разочарований?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Мне интересно.
— Только не сегодня, потом когда–нибудь расскажу.
— Хорошо, тогда ответь, где ты по ночам пропадаешь? — потребовал Чонгук.
— Но зачем тебе это?
— Просто хочу знать.
— Как–будто тебе об этом ничего не известно? — Хосок приторно улыбнулся.
— Кое о чём догадываюсь, но не совсем, — сказал Чонгук.
В глазах Хосок появился блеск. Так уж повелось, что в обществе не принято обсуждать подобные вещи, но умудрённый опытом Хосок давно об этом позабыл. Он прищурился:
— Чонгук, если ты действительно хочешь меня узнать, то тебе придётся стать таким, как я. Пойдёшь завтра вместе со мною?
Чонгук раздумывал недолго, после чего произнёс:
— Слышал, что там довольно весело. Сердечные раны уходят на второй план. Это правда?
— Истинная правда.
— Раз так, то завтра возьми меня с собой. Я готов туда съездить.
На следующий день, на закате, Хосок вошёл в комнату Чонгука и увидел, что тот собрал все свои вещи и аккуратно сложил рядом со свёрнутым матрасом. У Хосок отвисла челюсть:
— Это что... Какого... Ты куда собрался?
— Готовлюсь к поездке.
Хосок усмехнулся и подумал, что парень подготовился на славу.
— Эй, ты всё это с собой потащишь?
— А как же иначе, на кого я это брошу?
Хосок недоумевал:
— Давай, я отнесу твоё барахло кому–нибудь наверх. Или пусть здесь валяется!
Чонгук вдруг пришёл в себя и немного смутился:
— Дело в том, что я сегодня еду домой.
— С чего это вдруг... А назад когда?
— Теперь уж никогда, — покачал головой Чонгук.
Хосок на мгновение ошарашено уставился на товарища, который спешил завершить свою речь:
— Возьми эти деньги, их нужно отдать тем, кому я должен. Если после этого что–то останется, то раздели поровну между здешними горничными и прочими слугами. Я больше в Пэкче не вернусь.
"От приезда в этот город я много сил потратил впустую", — промелькнула у него мысль. В конце концов, он осознал, что былые времена беззаботного детства в тысячу раз дороже проведённых в Пэкче. Как же прекрасны были те дни! Он взглянул на Хосока:
— Хосок просвящение имеет место быть только для счастливых людей, иначе как ни крути, игра не стоит свеч...
— Значит, ты собираешься бросить учёбу? — прервал его Хосок.
— Конечно, брошу. Если бы я с самого начала знал, что приезд в Пэкче разрушит мою жизнь, я ни за что бы сюда не сунулся.
— Что с тобой стряслось, Чонгук?
Чонгук задумался и уклончиво протянул:
— Если доведётся нам с тобою когда–нибудь ещё раз встретиться, тогда и расскажу.
Было девять часов вечера. Чонгук на глазах у всего пансиона погрузил свой нехитрый скарб в экипаж и был таков. Хосок всплеснул руками и не сдержался:
— Кто бы мог подумать, какой лицемер!
Мудрых людей видно сразу по тому, как они не торопятся сразу высказывать своё мнение о достоинствах или недостатках того или иного предмета. Однако существует и совершенно противоположный тип личности. Это те, которые ни о чем особо не задумываются и без промедлений оценивают то, что выходит за рамки их кругозора. Они и выгоды не ищут, и потери не просчитывают. Будучи не в состоянии вникнуть до конца в суть вещей, они, тем не менее, используют свой недальновидный ум для принятия решений. При этом не то, чтобы они не способны на многое, напротив, в какой–то момент они развивают бурную деятельность. В случае, когда путеводная звезда светит ярко, эти люди успешно взбираются на вершину. Если этого не происходит, то они навсегда скатываются в пещеры уныния, потому что у них не находится достаточно смелости, чтобы немного пошевелиться и два шага ступить. Вместо того, чтобы быть счастливыми, они остаются один на один с горем, и их жизнь рушится. Из таковых был и наш Чонгук.
На следующий день он добрался до своего дома. Его мать несказанно удивилась:
— Чонгук? Неужто в школе опять каникулы начались?
— Да, — буркнул Чонгук.
В ответ на вопросы отца он вообще нагрубил, и чтобы предотвратить неминуемый скандал, исчез оттуда. Отец в недоумении спросил мнение жены.
— Жара вон ни капли не спадает, поэтому, наверно, каникулы и продлили.
Пару дней Чонгук провёл в терзаниях от того, что ничего, о чём он мечтал, не достигнуто. С Чимином до сих пор встреча так и не состоялась, но однажды он случайно столкнулся с его матерью. Та обрадовалась:
— Сынок! Раз уж ты приехал, может, останешься на свадьбу Чимина?
Чонгук вежливо согласился.
После обеденной трапезы Чимин обычно ходил на пруд за водой. Взяв в охапку медный кувшин, он и в этот день тоже на берег пришел и увидел, что в зарослях бамбука сидит Чонгук, забросив удочку в воду. Ему тотчас же захотелось повернуть обратно, но он всё–таки решила быстро набрать воды и незаметно уйти. Но не тут–то было: во время погружения кувшина в воду возник такой всплеск, что даже издали привлёк внимание Чонгука. Он повернул голову в его сторону, и помахал ему рукой:
— Чимин, поcлушай…
Чимин медленно подошел и встал рядом с ним. Чонгук отсутствующим взглядом уставился куда–то вдаль.
— Что такое, Чонгук?
— Да… Послушай, — Чонгук даже не шелохнулся.
Чимин, склонив голову, молча стоял. Разговор не клеился, и, немного погодя, он поднял свой кувшин и собралась уходить, но Чонгук опять остановил её:
— Послушай же.
Чимин после секундного колебания продолжил свой путь. После того, как он повернул в сторону дома, Чонгук вытащил из воды свою удочку, и, стоя на месте, наконец, сказал:
— Чимин! Я вернулся.
Чимин никак не отреагировал, но потом, в конечном счете, усмехнулсч:
— Зачем?
— Ты ведь мне писал, помнишь?
— Нет.
— О чём просил меня той ночью, тоже забыл, Чимин?..
— Что с того, если помню? Теперь–то какая разница? — Его слова прозвучали надменно и немного печально.
Чонгук недооценил его.
— Чимин прости меня за то, что тогда не смог тебя понять.
— Хватит, мне этот разговор совершенно не нравится.
— Может быть, теперь я смогу родителям всё объяснить, но...
У Чимина округлились глаза:
— То есть, у тебя есть родители, а у меня нет? Их мнение принимать в расчёт нет необходимости?
Чонгук тщетно пытаясь выдавить из себя улыбку, начал оправдываться:
— С каких это пор они против? Я их прекрасно знаю. Теперь ты...
Чимир резко прервал его:
— Да кто я такой по сравнению с тобою? Так себе...
Чонгук заморгал, его глаза загорелись как угли, и он гневно воскликнул:
— Ты что, позволил себе меня забыть?
Чимин поначалу молчал, но потом твердым голосом начал говорить:
— Разве можно тебя забыть? С малых лет ты рядом, и, сколько себя помню, я всё время тебя боюсь. Ты вернулся, чтобы опять нагонять на меня страх? Возможно, ты меня плохо знаешь! — Бросив это ему в лицо, он бесстрашно вытянулся перед ним.
____________
to be continued.