Первая Леди

Лалиса сидела перед большим зеркалом, её взгляд рассеянно блуждал по отражению. Вокруг суетились портные, разглядывая образцы ткани, прикидывая силуэты, поднося к её лицу отрезы из дорогого шёлка и кружева. Всё это было утомительно, однообразно, но неизбежно. Её свадьба с Тэхеном должна быть идеальной, во всяком случае, так считалось.

Она держала спину ровно, голову высоко, но внутри всё было пусто. Белые, кремовые, золотистые ткани – всё сливалось в одну размытую картинку. Они говорили что-то о фасонах, предлагали варианты, но она почти не слушала.

— А этот? — один из портных поднёс к её плечу лёгкий полупрозрачный шёлк с вышивкой.

— Слишком нежно, — заметил другой. — Ей нужен более структурированный силуэт, чтобы подчеркнуть фигуру.

— Возможно, немного блеска? Бисер, камни...

— Или минимализм? Чистый, гладкий шёлк, без лишнего...

Лиса глубоко вздохнула, её пальцы нетерпеливо сжались на подлокотнике.

— Мне всё равно, — ровным голосом произнесла она, заставляя всех замереть.

Портные переглянулись, но никто не осмелился возразить.

— Нам важно, чтобы вам понравилось, — осторожно сказал кто-то из них.

Лиса посмотрела на себя в зеркало. Лицо было безупречным, но в глазах не было ни радости, ни волнения. Просто ещё один шаг, просто ещё одно действие, которое она должна сделать.

В этот момент дверь открылась, и в комнате появился Тэхен. Его взгляд сразу же остановился на ней. Он был в безупречном чёрном костюме, выглядел уверенным, как всегда.

— Как продвигается?

Один из портных быстро ответил:

— Мы подбираем ткани, скоро определимся с основой.

Тэхен кивнул и перевёл взгляд на Лису.

— Ты выглядишь очень красивой, — произнёс он, улыбаясь.

Она медленно подняла глаза, посмотрела на него через отражение в зеркале.

— Я устала, — тихо сказала она.

Тэхен шагнул ближе, положил руку ей на плечо.

— Это всего лишь подготовка. Ещё немного, и всё будет позади.

Она отвела взгляд, снова посмотрела на белые ткани перед собой.

— Ладно, — сказала наконец. — Давайте выберем.

— У меня интервью, — сказал он ровным голосом, надевая наручные часы. — Я объявлю о свадьбе.

Лалиса молча кивнула, почти не глядя на него. Он не стал ничего говорить, только коротко кивнул и, развернувшись, вышел из комнаты, оставив после себя аромат дорогого парфюма. Она прикрыла глаза, тяжело выдохнула. Ей казалось, что быть частью этой жизни будет проще, что она справится, ведь она всегда умела держаться. Но теперь всё оказалось другим. Каждое утро начиналось с нового списка обязанностей, от неё ждали безупречности, она должна была улыбаться, выглядеть идеально.

Но ей было тяжело.

Сердце сжалось, на душе стало невыносимо тоскливо. Она позвала Сану, свою помощницу, которая всегда была рядом.

— Позвони Чонгуку, — голос Лалисы прозвучал тише, чем обычно.

Сана удивлённо посмотрела на неё, но ничего не сказала, только кивнула.

— Скажите ему, что я хочу, чтобы он приехал.

Сана тут же достала телефон и отошла в сторону, набирая номер. Чонгук приехал быстро. Его машина резко затормозила у дома, он не стал дожидаться, пока ему откроют, а сразу вошёл внутрь, быстрым шагом направляясь к гостиной. Лалиса сидела на диване, вытянув ноги, вся её поза говорила о крайнем раздражении. Вокруг неё суетились портные, перебирая ткани, обсуждая фасоны, кто-то в руках держал зарисовки платьев, кто-то пытался снять мерки, но всё это выглядело хаотично. Лиса подняла на Чонгука уставший взгляд, и когда их глаза встретились, она закатила глаза и выдохнула.

— Эти люди надоели, — резко сказала она, не заботясь о том, что её услышат.

Чонгук оглядел комнату. Его взгляд скользнул по женщинам, которые растерянно смотрели на него, по вороху кружев и шелков, по эскизам, которые выглядели так, словно их создавали для другого человека, а не для той, кого он знал.

— Ты даже не позвала меня, — заметил он, скрещивая руки на груди.

— Тэхен их нанял, — раздражённо бросила Лалиса. — Он не спросил моего мнения.

Чонгук хмыкнул. Он смотрел на неё внимательно, оценивающе. Он знал её вкусы, знал, что она никогда не выберет то, что лежало перед ней. Эти платья были слишком... классическими. Без её характера. Без её дерзости.

— Встань, — сказал он.

Лалиса удивлённо посмотрела на него.

— Что?

— Встань, — повторил Чонгук, протягивая руку.

Она не стала спорить, вложила ладонь в его тёплые пальцы, и он резко потянул её на ноги.

— Пошли, — сказал он, направляясь в сторону лестницы.

— Куда?

— В твою комнату, — спокойно ответил он. — А вы все идите к черту, — сказал он портным.

Она послушно пошла за ним, ловя на себе удивлённые взгляды портных. Когда они зашли в её комнату, он закрыл дверь, а потом резко развернулся к ней.

— Ты собираешься выходить замуж за одного из самых влиятельных людей страны. Ты станешь первой леди. И ты позволишь этим людям выбирать, как ты будешь выглядеть?

Лиса молчала, кусая губу.

— Они тебе не нравятся, — продолжил Чонгук, подходя ближе. — Их платья тебе не нравятся. Их стиль тебе не нравится.

— Не нравится, — тихо согласилась она.

— Тогда я займусь этим сам, — уверенно сказал он.

Чон не терял времени. Как только он избавился от надоедливых портных, он сразу же занялся делом. Лалиса сидела на широкой кушетке в своей комнате, наблюдая за тем, как он, полный энтузиазма, рылся в рулонах ткани, развешивал их на вешалках, складывал одни в сторону, другие, наоборот, поднимал, примеряя к ней на глаз.

— Так, тебе категорически не идут все эти классические фасоны, — объявил он, держа в руках кусок белоснежного атласа. — Ты в этом будешь выглядеть, как невинное ангельское создание. А ты не невинное ангельское создание.

Лиса фыркнула, облокотилась на локоть и кокетливо прищурилась.

— Я знаю, что ты — это страсть, вызов, роскошь. Тебе нужно платье, которое скажет всему миру: «Вот она — будущая первая леди».

Он резко развернулся, подхватил несколько отрезов ткани и начал кружиться по комнате, раскидывая их в воздухе. Лалиса рассмеялась, наблюдая, как он с детским восторгом вертится среди тканей, как ловко подбрасывает их.

— Смотри, — он вдруг остановился, схватил глубокий оттенок шампанского с тонким золотым отливом и накрыл ею плечи Лалисы. — Это твоё.

Она взглянула на себя в зеркало. Ткань мягко струилась по её коже, подсвечивая её цвет лица, делая его ещё более утончённым, а золотистые переливы играли с её волосами, заставляя их сиять ещё сильнее.

— Красиво, — признала она.

Чонгук довольно кивнул.

— А теперь представь: корсет с глубоким вырезом на спине, идеально подчёркивающий твою фигуру, длинный шлейф, расшитый вручную золотыми нитями...

Он снова взял ещё один отрез и ловко накинул его на её талию.

— И разрез, — добавил он, поднимая одну сторону ткани выше.

Лиса одобрительно хмыкнула.

— Вот теперь это похоже на меня.

— Конечно! — Чонгук крутнулся на пятках. — Лиса, ты не можешь выходить замуж в платье, в котором выглядишь как фарфоровая кукла. Ты — огонь. Ты должна выглядеть как королева.

Он улыбнулся, лёгким движением поправил прядь её волос и, не давая ей слишком долго обдумывать, снова схватил ткани, весело завертелся по комнате.

— Давай дальше! У нас много работы!

Чуть позже...

Тэхен вышел из чёрного автомобиля, поправляя манжеты рубашки. Вспышки камер сразу ударили в лицо, журналисты уже толпились у входа в здание, ожидая громкого заявления. Он был спокоен, собран и элегантен, как всегда. Сегодняшний день должен был стать очередным шагом в его тщательно выстроенной жизни. Охранник открыл перед ним стеклянную дверь, и он, не сбавляя уверенного шага, направился внутрь, оставляя за спиной шум улицы. 

Тем временем в квартире, Дженни сидела перед телевизором, держа в руке бутылку пива. В комнате царил полумрак, только синий свет экрана освещал её лицо. Она наблюдала за трансляцией, смотря, как Тэхен спокойно отвечает на вопросы, как уверенно говорит о будущем, как объявляет, что скоро женится. Эти слова ударили её сильнее, чем она ожидала. Конечно, она знала, что это случится, знала, что он выбрал Лису. Но одно дело — понимать, а другое — слышать это по телевизору, видеть, как он говорит об этом без тени сомнений.

Юнги постучал в дверь, и спустя несколько секунд она открылась. Перед ним стояла Дженни — заплаканная, с покрасневшими глазами, волосы собраны в небрежный пучок, а на ней был лишь свободный свитер, явно надетый наспех. В глазах читалась боль, злость, отчаяние, но, увидев его, она лишь тяжело выдохнула и отвернулась, будто даже не удивившись, что он пришёл.

— Дженни... — Юнги посмотрел на неё внимательно, но она не дала ему сказать больше.

— Мне не до занятий, Юнги, — её голос был срывающимся, осипшим от слёз. — Я не могу сейчас... у меня всё рушится, мой муж... мой бывший муж... он собирается жениться на другой. Понимаешь? Вчера он был моим, а теперь... теперь он с ней, с той, кто всё разрушил... — она провела рукой по лицу, стирая слёзы, но они тут же набежали снова. — Ты думаешь, что сейчас мне хочется заниматься чем-то, кроме того, чтобы просто исчезнуть?

Юнги не отводил взгляда.

— Я думаю, что тебе хочется выбраться из этого состояния. Ты слишком много времени проводишь одна, зарываясь в боль, которая уже пожирает тебя изнутри.

Дженни фыркнула, покачав головой, но он не дал ей уйти от разговора.

— Ты правда хочешь угробить свою жизнь из-за него? Из-за мужчины, который даже не оглянулся? Ты хочешь сидеть здесь, рыдать и позволить всему этому сломать тебя? Я знаю, что сейчас всё кажется безысходным. Я знаю, что внутри тебя будто всё выжжено до тла, что боль не отпускает ни на минуту. Но, Дженни, если ты сейчас позволишь себе утонуть в этом, то когда ты выберешься? Через месяц? Через год? Или вообще никогда?

Она сжала кулаки, крепче прижав свитер к телу,

— А что мне делать, Юнги? — её голос задрожал. — Как мне просто взять и жить дальше, когда всё, что у меня было, исчезло? Когда человек, которого я любила, который был моей семьёй, так легко вычеркнул меня?

Юнги смотрел на неё долго, затем шагнул ближе.

— Жить дальше, Дженни. Да, это звучит просто, но ты же знаешь, что это сложно. Я не прошу тебя забыть, не прошу тебя притворяться, что ничего не случилось. Но я прошу тебя дать себе шанс. Дать себе возможность почувствовать, что в мире есть что-то, кроме боли.

Она посмотрела на него, всё ещё дрожа, всё ещё цепляясь за своё отчаяние, но в её глазах появилась тень сомнения.

— Я не хочу... — начала она, но он прервал её.

— Ты не хочешь сидеть дома и медленно сходить с ума. Ты не хочешь, чтобы твоя жизнь закончилась на этом этапе. Я знаю, что внутри тебя больше, чем просто боль.

Он слегка наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Пойдём прогуляемся. Просто выйдем из этого дома. Просто проведём время так, как будто ничего не случилось

Она колебалась. Она не хотела выходить, не хотела показываться миру, но его голос звучал слишком убедительно, а внутри неё, глубоко-глубоко, была крошечная часть, которая отчаянно хотела выбраться из этого состояния.

— Хорошо... — наконец прошептала она.

Юнги улыбнулся, протягивая ей руку.

— Тогда пошли.

Юнги вышел первым, дождавшись, пока Дженни закроет за собой дверь. Она не хотела идти далеко, но он настоял на прогулке. Вечерний воздух был прохладным, но освежающим, и Дженни, глубоко вдохнув, почувствовала, как её грудь сжимается чуть меньше.

Они шли молча по вечерним улицам, мерцание фонарей отражалось в лужах, оставшихся после недавнего дождя. Воздух был пропитан холодом, но Дженни казалось, что её душит что-то невидимое, сковывающее грудь. Она всё ещё прокручивала в голове последние слова Тэхена, его взгляд. Сердце снова болезненно сжалось, но тут Юнги вдруг нарушил тишину, глядя на неё с лёгкой усмешкой.

— Давай сходим в клуб, потанцуем.

Дженни чуть замедлила шаг, удивлённо посмотрев на него.

— В клуб?

— Да, — уверенно кивнул он. — Тебе нужно выбросить весь этот стресс из головы, а танцы — лучший способ.

— Я не уверена, что смогу веселиться после всего, что случилось.

— Так и не надо веселиться, — Юнги пожал плечами, засунув руки в карманы. — Просто двигайся, позволь телу говорить за тебя, иногда не нужно слов, не нужно мыслей.

Дженни задумалась. Это звучало странно, но в его словах было что-то правдивое. Она слишком долго сидела в четырёх стенах, погружённая в боль. Может, действительно стоит попробовать?

— Только одно условие, — добавил Юнги, строго глядя на неё.

— Какое?

— Никакого алкоголя. Он тебя разрушает, а не помогает.

Она закатила глаза, но уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке.

— Ладно, без алкоголя.

— Вот и отлично, — он ухмыльнулся. — Тогда пошли.

Они свернули за угол и направились в сторону самого популярного ночного клуба в этом районе. Музыка доносилась ещё с улицы — тяжёлые басы отдавались в груди, будто второе сердце. У входа было немало людей, но Юнги уверенно взял Дженни за запястье и повёл внутрь.

Как только они зашли, их тут же окутал тёплый полумрак, светомузыка разливалась по танцполу разноцветными бликами, а люди, погружённые в ритм, двигались в такт громким битам. Дженни невольно затаила дыхание, глядя на всё это. Ей казалось, что она попала в другой мир, где не было боли, где не существовало её прошлого, только здесь и сейчас.

— Ну что, готова? — Юнги обернулся к ней с хитрым блеском в глазах.

Она посмотрела на него, а потом кивнула.

— Давай попробуем.

Юнги потянул её за собой на танцпол, и вскоре её тело начало подчиняться ритму. Музыка вибрировала внутри неё, пульсировала в венах, заставляя двигаться. Юнги танцевал рядом, плавно, уверенно, и Дженни, следуя его примеру, позволила себе забыться. Она закрыла глаза, позволяя эмоциям раствориться в каждом движении, и впервые за долгое время почувствовала, что жива.

Юнги наблюдал за Дженни, её движения сначала были скованными, будто она не до конца верила, что может расслабиться. Но стоило ей закрыть глаза и полностью отдаться музыке, как всё изменилось. Её тело мягко подчинилось ритму, бедра плавно покачивались в такт, руки двигались свободно, и вот она уже забывала о боли, предательстве, о том, что её жизнь рухнула. Здесь, среди ярких вспышек света и глухих басов, она на мгновение стала собой — не женой, не преданной женщиной, не кем-то, кто умоляет вернуть её счастье, а просто Дженни.

Юнги смотрел на неё, чуть усмехаясь. Он видел, как меняется выражение её лица — сначала напряжённость, потом лёгкое удивление, а затем улыбка, настоящая, искренняя, пусть и немного грустная. Он сделал шаг ближе, наклоняясь к её уху.

— Вот видишь, — его голос был низким, почти растворяющимся в музыке. — Я же говорил, танцы помогут.

Дженни открыла глаза и встретилась с его взглядом. В них не было жалости, только спокойное понимание, как будто он знал её боль, но не считал её сломленной. Она хотела что-то сказать, но в этот момент ритм изменился, и толпа вокруг них пришла в движение, подталкивая её ближе к нему.

Как раз в этот момент заиграла медленная, чувственная мелодия. Громкие басы сменились нежными аккордами, танцпол начал меняться, пары медленно находили друг друга, отдаваясь ритму. Юнги не дал ей шанса снова закрыться в своей боли. Он шагнул ближе, развернул её к себе и протянул руку, его тёмные глаза были спокойными, но настойчивыми.

— Потанцуем?

Дженни моргнула, выныривая из своих мыслей. Она посмотрела на его руку, потом снова на него.

— Юнги, я... Я не думаю, что это хорошая идея.

— Дженни, — его голос стал мягче, но твёрд. — Давай просто потанцуем, не думай о нём. Не думай о ней. Просто... Забудь это на пару часов

И она вложила свою ладонь в его. Парень улыбнулся одними уголками губ и медленно потянул её ближе. Его ладонь уверенно легла на её талию, а другая рука мягко сжала её пальцы. Дженни неловко шагнула вперёд, и он направил её, помогая поймать ритм. Сначала её движения были скованными, напряжёнными. Но Юнги был терпелив. Он не торопил её, позволял привыкнуть. Через несколько мгновений её тело наконец расслабилось, шаги стали плавными. Она почувствовала, как он ведёт, как его пальцы едва заметно направляют её движения.

— Вот так, — пробормотал он, слегка наклоняясь к её уху.

Чуть позже...

Дженни шла рядом с Юнги, держа в руке стаканчик с мороженым, которое медленно таяло, оставляя на её пальцах липкие следы. Она задумчиво провела языком по ложке, наблюдая за тем, как редкие машины проезжают по дороге, оставляя за собой след красных фар. Юнги шагал рядом, спокойно доедая своё мороженое, не спеша и не торопя её.

— Итак, — внезапно заговорила она, глядя на него искоса. — У тебя что, синдром спасателя?

Он чуть замедлил шаг, посмотрел на неё с лёгкой усмешкой, но ничего не ответил.

— В смысле, ты ведь мог спокойно остаться дома, заняться своими делами, но вместо этого проводишь время со мной, пытаясь вытащить меня из моей депрессии. Почему?

Юнги глубоко вздохнул, закинул пустой стаканчик в ближайшую урну и засунул руки в карманы куртки. Он знал ответ. Он понимал, что в основе всего лежало не только желание помочь, но и жалость. Жалость к тому, как она сидела в своей квартире, погружённая в страдания, жалость к тому, как её предали, как её мир разрушился в одночасье. Но он не мог сказать ей этого, потому что знал — она возненавидит саму мысль, что кто-то её жалеет.

— Просто хочу помочь, — спокойно ответил он, не глядя на неё.

Дженни нахмурилась.

— Вот так просто?

Юнги кивнул. Она остановилась, глядя на него с лёгким подозрением, затем прикрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Юнги, я знаю, что я сейчас жалкое зрелище. Я женщина, которая потеряла всё и теперь держится за любую поддержку. Но я не хочу быть чьей-то проблемой

Юнги снова посмотрел на неё, но на этот раз его взгляд был серьёзным.

— Ты не проблема, Дженни.

Она усмехнулась, покачала головой и сделала шаг вперёд, снова начиная идти.

— Конечно. Все так говорят. А потом, когда я начинаю немного подниматься на ноги, люди исчезают, потому что их миссия выполнена.

Юнги молчал. Он не знал, как убедить её в том, что он не просто выполняет «миссию». Что он не исчезнет, когда она снова начнёт улыбаться. Он просто знал, что не хочет оставлять её в этом состоянии, не хочет, чтобы она задыхалась в боли.

— Послушай, — наконец сказал он, догоняя её. — Я не герой, не спасатель, не волшебник, который размахнёт палочкой и сделает так, чтобы тебе стало легко. Но я человек, и я вижу, что тебе плохо. И если я могу хоть немного помочь, хоть чуть-чуть сделать твои дни проще, почему бы и нет? Это не так сложно.

Дженни посмотрела на него. Долго, пристально, будто пытаясь понять, искренен ли он. Затем она улыбнулась.

— Ладно. Тогда купи мне ещё мороженое, раз уж ты так хочешь сделать мои дни проще.

— Хорошо, но тогда тебе придётся поделиться со мной.

— Ни за что, — фыркнула она, и они, смеясь, продолжили идти вперёд.

Месяцы шли, но свадьба Тэхена и Лалисы так и не состоялась. Объявление сделали, планы строились, но всё время находились более важные дела, более срочные встречи, вопросы, требующие немедленного решения. Официальные мероприятия, интервью, закрытые переговоры — жизнь Лалисы и Тэхена превратилась в бесконечную череду событий, где их союз был скорее частью публичного имиджа. Они появлялись на страницах журналов, обсуждали важные вопросы на телевидении, но по-настоящему не принадлежали друг другу.

Тем временем жизнь других людей продолжалась. Дженни вернулась в университет. Без Юнги её бы просто отчислили — она пропустила слишком много, потеряла слишком много, но он взял её под своё крыло, помог с документами, договорился с преподавателями. Они сидели в библиотеке до поздней ночи, разбирали темы, которые она давно забыла, он терпеливо объяснял всё снова и снова, пока она не начинала понимать. Она благодарила его за это, но он лишь отмахивался, говоря, что делает то, что и должен был сделать.

Чимин работал дальше. Театр был его убежищем, он делал всё, чтобы отстраниться от прошлого, чтобы не думать о том, что произошло. Он проводил ночи в зале, репетируя новые постановки, окружённый ярким светом софитов и голосами актёров.

А Джису уехала. В Европу. Подальше от всего. Она не хотела возвращаться. Временами ей звонили старые друзья, временами спрашивали, как она, но она не давала конкретных ответов. Она жила новой жизнью, в новом городе, среди новых людей.

А Лиса и Тэхен... они были заняты. Они жили на публике, но практически не принадлежали друг другу. Их дни были расписаны до минуты — интервью, переговоры, встречи с влиятельными людьми. Они почти не виделись наедине. Их разговоры сводились к рабочим вопросам, обсуждению стратегий, новых проектов, важных дел. Однажды, вернувшись поздно вечером в дом, Лалиса устало сняла туфли и опустилась в кресло. Тэхен стоял у окна, держа в руках бокал вина. День выдался тяжёлым, как и все предыдущие. Бесконечные встречи, обсуждения, подготовка к чему-то большему, но к чему именно? В последнее время их жизнь превратилась в стратегию, в игру, где каждый шаг должен быть выверен. Она устала, но не могла позволить себе слабость. Тэхен наконец убрал телефон в карман и повернулся к ней.

— Нам нужно обсудить свадьбу, — спокойно сказал он, опускаясь на край дивана напротив неё.

Лалиса посмотрела на него долгим взглядом, затем наклонилась вперёд, опираясь локтями на колени.

— Ты говоришь об этом так, будто хочешь ее отменить, — в её голосе скользнуло едва заметное раздражение.

Тэхен слегка усмехнулся, покачав головой.

— Нет, это же сделка, — признался он. — Ты же понимаешь, что наша свадьба это стратегический ход.

Она глубоко вдохнула, закрыв глаза на секунду.

— И что ты предлагаешь?

— Скоро выборы, — его голос был ровным, безэмоциональным. — Свадьба должна состояться ближе к ним.

Лалиса хмыкнула, откидываясь в кресле.

— Чтобы получить дополнительную поддержку? Чтобы выглядеть в глазах общества идеальной парой?

Тэхен кивнул, не скрывая правды.

— Это поможет укрепить наши позиции, покажет стабильность и уверенность.

Лиса долго молчала, её пальцы постукивали по подлокотнику. Она понимала логику. Всё, что они делали, имело смысл с точки зрения политики, но её душу терзало чувство, что она теряет себя в этом всём.

— Хорошо, — наконец произнесла она, её голос звучал ровно. — Мы сыграем свадьбу перед выборами.

Тэхен кивнул, будто этого ответа и ждал. Она встала, обхватив себя руками, подошла к окну. Город сиял огнями, жил своей жизнью, а она чувствовала себя в нём лишь пешкой на большой доске.

— Ты же понимаешь, — тихо сказала она, не поворачиваясь, — что когда всё это закончится, у нас не останется ничего.

Тэхен не ответил сразу. Он смотрел на неё, изучал её профиль, её тонкую фигуру, её напряжённые плечи. Затем он встал, подошёл к ней, положил руки ей на плечи и едва заметно сжал.

— Когда всё это закончится, у нас останется власть, — ответил он.

Она стояла напротив него, её глаза сияли от внутреннего напряжения, от той бури эмоций, что бушевала внутри. Она смотрела на Тэхена, пытаясь разобрать хоть что-то в его выражении, в этой вечной маске холодного мужчины, которую он носил с таким совершенством. 

— Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне? — её голос был тихим, но в нём было столько отчаяния, столько боли, что даже Тэхен, всегда контролирующий свои эмоции, едва заметно напрягся.

Он не ответил сразу. Его глаза изучали её, скользили по её лицу, задерживаясь на губах, на тонкой линии её подбородка, на лёгком дрожании её ресниц. Он хотел ответить, но слова застряли где-то в горле. Она всегда задавала самые сложные вопросы, те, на которые у него не было ответа. Лалиса сделала шаг ближе, её пальцы едва касались ткани его пиджака.

— Я не прошу многого, — продолжила она, голос стал чуть громче, в нём появилась горечь. — Я просто хочу знать... Всё это время... хоть что-то было настоящим?

Тэхен сглотнул, его пальцы сжались в кулак, но он не сделал ни шага назад. Он смотрел на неё так, будто внутри него бушевала буря, но он отчаянно пытался сохранить равновесие.

— Лалиса... — начал он.

Она смотрела в его глаза, и в этот момент ей показалось, что она видит там нечто большее, чем просто холодную стратегию. Какую-то слабость, какое-то непризнанное чувство, которое он не мог выразить словами. Она знала его слишком хорошо. Знала, что он никогда не скажет этого прямо.

— Если ты ничего не чувствуешь, — сказала она, медленно поднимая руку и касаясь его щеки кончиками пальцев, — то почему ты смотришь на меня так, будто готов поцеловать меня прямо сейчас?

Тэхен не двинулся, но его дыхание стало чуть тяжелее. Он чувствовал её прикосновение, её тепло, её запах. Всё в ней манило, разрушало его хладнокровие. Он мог бы отстраниться, мог бы сказать ей очередную разумную фразу, мог бы отвести взгляд. Но он не сделал ни одного из этих вещей.

— Потому что ты ставишь меня в тупик, — наконец прошептал он.

Лиса усмехнулась.

— Значит, всё-таки что-то есть.

Она была слишком близко, и он знал, что если она сделает ещё одно движение, он не сможет устоять. Она всегда была его слабостью, единственной трещиной в его идеально выстроенной броне. Он не ответил. Он просто смотрел на неё, и в этот момент молчание говорило больше, чем могли бы сказать слова. Лалиса медленно опустила руку, но не отступила. Она чувствовала, как между ними нарастает напряжение, будто воздух стал густым, будто сама вселенная затаила дыхание в ожидании. Тэхен продолжал смотреть на неё, и она видела, как в его глазах борются эмоции, которых он никогда не показывал.

— Ты всегда такой, — прошептала она, чуть покачав головой. — Всегда пытаешься скрыть то, что чувствуешь.

Тэхен резко отвернулся, будто этот разговор задевал в нём что-то, что он не хотел признавать. Он сделал шаг в сторону, сунув руки в карманы, ему нужно было расстояние, чтобы вернуть контроль над собой.

— Это не имеет значения, — наконец ответил он. — Мы играем в игру, Лалиса. И ты это знаешь.

Она сжала губы, наблюдая за ним. Он снова пытался спрятаться за своими словами, снова пытался сделать вид, что всё это — просто часть плана, просто шаг в его политической карьере. Он посмотрел в окно, за которым мерцали огни ночного города, а затем тяжело выдохнул и повернулся к ней.

— Я не могу позволить чувствам управлять мной, — наконец сказал он. — Ни сейчас. Ни когда-либо.

Лалиса почувствовала, как в груди что-то сжалось.

— Но ты уже позволил, — её слова прозвучали мягко, почти шёпотом.

Тэхен подошёл ближе, снова оказавшись так близко, что она чувствовала его тепло. Он посмотрел ей прямо в глаза, и в этот момент она увидела в них что-то, что заставило её сердце забиться быстрее.

— Не делай этого, Лалиса, — его голос был хриплым, в нём слышалась усталость, но и что-то ещё, что он не хотел признавать.

Она прикусила губу, её пальцы дрогнули, но она не отступила.

— Делаю что? — сказала она.

Тэхен закрыл глаза на мгновение, словно собирался с мыслями, а затем резко развернулся и направился к двери.

— Нам нужно идти дальше, — бросил он через плечо. — Свадьба приближается.

И с этими словами он исчез за дверью, оставляя её одну. Экран загорелся, и на нём высветилось имя Чимина. Она не стала поднимать трубку, просто несколько секунд смотрела на звонок, а затем она ответила.

— Почему Тэхен тянет кота за хвост? — прямо спросил он, прислоняясь к дверному косяку.

Лиса отложила телефон и посмотрела на него.

— Это выгодно, — спокойно ответила она. — Если мы сыграем свадьбу ближе к выборам, это сыграет ему на руку.

— Значит, ты играешь по его правилам

Лалиса не ответила сразу. Она знала, что Чонгук понимает её лучше, чем кто-либо. Он видел больше, чем другие, и чувствовал то, что она старалась скрыть.

— Я просто делаю то, что нужно, — наконец сказала она.

— А ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

Она не ответила. Просто посмотрела в сторону, будто разглядывая что-то в окне.

Тем временем, в другом конце города, в парке, среди медленно опадающих осенних листьев, Дженни и Чимин шли бок о бок. Ветер был прохладным, но не слишком резким, а фонари отбрасывали мягкий свет на дорожки. Дженни вдохнула холодный воздух и чуть сильнее закуталась в пальто.

— Я вернулась к нормальной жизни, — сказала она, глядя вперёд. — И меня всё равно считают шалавой, это не даёт мне покоя

Чимин вздохнул, засунув руки в карманы.

— Люди всегда будут говорить, — сказал он. — Это не изменить.

Дженни остановилась, посмотрела на него, затем опустила взгляд.

— Но хуже всего то, что Джису не разговаривает со мной, — тихо призналась она. — Она даже не отвечает на мои сообщения.

Чимин долго смотрел на неё, а затем чуть наклонился вперёд.

— Я оказался для нее не лучшим человеком 

— Она разочаровалась в нас обоих, и, кажется, она никогда нас не простит, — ответила Дженни.

Они оба замолчали. В воздухе повисло напряжение. Дженни вдруг почувствовала, что устала. Все эти месяцы она пыталась доказать, что может жить по-другому, что у неё есть будущее. Но что-то всё равно оставалось незавершённым.