Первая Леди

На следующий день...

Тэхен сидел за столом, уставившись в одну точку. Свет из окна падал на его руки, сложенные перед ним, но он не двигался, даже не моргал. На столе были разбросаны документы, но ни один из них сейчас не имел значения. Голова болела, виски сдавливало, а в груди всё жгло от злости и бессилия. В кабинет вошли Кихён и Намджун. Они молчали, переглядываясь между собой. Видимо, каждый ждал, что другой начнёт разговор. Тэхен их заметил, но не поднял головы, не дал никакого знака, что рад их видеть.

— Мы... — начал Кихён, но запнулся.

Намджун бросил на него короткий взгляд, затем медленно сел в кресло напротив Тэхена, откинулся назад и положил руку на подлокотник. Он вздохнул, словно собираясь сказать что-то, что ему самому не нравилось.

— Тэхен, ситуация сложилась не в твою пользу.

Тэхен даже не дрогнул.

— Измена твоей жены испортила слишком многое. Ты и так знаешь, какой хаос начался в прессе, какие слухи распускают. Общество видит тебя рогоносцем, человеком, который не может удержать собственную семью, а значит, по их мнению, не способен удержать власть.

Тэхен стиснул зубы.

— Партия... — Намджун сделал паузу, подбирая слова, — приняла решение отправить тебя в отставку.

Кихён отвернулся, будто не хотел видеть его реакцию.

— Это поможет сохранить твои политические достижения, — продолжил Намджун. — Предотвратит дальнейшую нестабильность. Через четыре года ты сможешь попробовать снова.

Он вытащил из папки документ и, не говоря больше ни слова, протянул его Тэхену.

— Подписывай.

Тэхен не двигался. Он слышал каждое слово, но разум отказывался принимать их. Он был так близок к своей цели. Столько лет, столько сил, столько жертв — и вот так просто всё закончилось? Из-за чего? Из-за того, что его жена не смогла сохранить верность? Из-за того, что её поймали?

Он почувствовал, как внутри поднимается гнев. Губы сжались в тонкую линию. Пальцы сжались в кулак. Он не мог позволить этому случиться. Голова раскалывалась. Всё перед глазами расплывалось. Он закрыл лицо руками, пытаясь подавить дрожь в пальцах, гул в ушах, невыносимое чувство потери. И тут дверь кабинета с шумом распахнулась.

— Не подписывай!

Голос Лалисы прозвучал так резко, что все обернулись. Она ворвалась внутрь, как ураган, её глаза горели, губы были сжаты в упрямую линию.

— Ты не имеешь права подписывать этот документ, — сказала она, глядя прямо на Тэхена.

Намджун тяжело выдохнул, словно уже знал, что сейчас начнётся.

— Лалиса, не вмешивайся...

— А кто меня остановит? Ты?

Она посмотрела прямо на Намджуна, склонив голову, её взгляд был насмешливым. Намджун медленно поднял глаза на неё, но ничего не ответил, словно оценивая, стоит ли вообще вступать с ней в спор. Затем Лалиса перевела взгляд на Тэхена. Она смотрела на него пристально, словно пыталась внушить ему что-то одним только взглядом.

— Год назад, — медленно, но чётко произнесла она, — Тэхен и Дженни перестали быть семьёй, — Тэхен нахмурился, в его глазах промелькнуло удивление, но он не перебил её. Кихён и Намджун переглянулись, замерев. — Она давно встречалась со своим новым возлюбленным, а Тэхен был со мной, — продолжила Лалиса, её голос был уверенным, ни малейшей дрожи. — Тэхен резко моргнул, на его лице появилось выражение потрясения. Он открыл было рот, но Лалиса метнула на него предупреждающий взгляд. Она не хотела, чтобы он сейчас что-то говорил. — Они с Дженни с самого начала собирались объявить о разводе после выборов. Так что нет никакой измены. Как можно изменить человеку, с которым тебя связывает только бумага?

Кихён медленно опустил взгляд на документы, потом снова поднял его на Лису. Намджун же вдруг усмехнулся.

— Ты серьёзно? — спросил он, качая головой. — Ты правда думаешь, что кто-то в это поверит?

Он рассмеялся, негромко, но с явным презрением.

— Господи, Лалиса, ты всего лишь маленькая девочка, играющая во взрослые игры. Ты не понимаешь, как работает политика. Это не сказка, где ты можешь просто придумать красивую историю, и все в неё поверят.

Лалиса сжала челюсти.

— Заткнись.

Тэхен наконец встал из-за стола. Он подошёл к Лисе, внимательно посмотрел на неё. Она по-прежнему не отводила взгляда, в её глазах не было ни страха, ни сомнений. Только твёрдое убеждение в том, что она делает правильный шаг. И тут он понял, что она пытается сделать. Его губы тронула едва заметная улыбка. Он повернулся к Намджуну и Кихёну и сказал:

— Я ничего не буду подписывать.

Кихён тяжело выдохнул, а Намджун покачал головой. Она стояла перед Тэхеном, её взгляд был уверенным и дерзким. Она видела, как он раздумывает, как в его голове борются логика и эмоции. Он был слишком горд, чтобы признать, что его унизили, но и слишком умен, чтобы не видеть выгоду в её предложении.

— Ты должен объявить об этом на интервью, — твёрдо сказала Лалиса. — Пусть вся страна узнает, что это была не измена, а договорённость между вами.

Тэхен продолжал смотреть на неё, но ничего не отвечал. В этот момент Намджун, который до этого лишь наблюдал за их разговором с раздражённым выражением лица, резко выдохнул и ударил ладонью по столу.

— Ты совсем охренела, девочка? — его голос был резким и холодным. — Ты вообще понимаешь, во что лезешь? Это политика, а не твои дешёвые интрижки!

Лиса даже не дрогнула. Она знала, что такие, как Намджун, привыкли запугивать, унижать, подавлять. Но с ней это не сработает.

— Намджун, заткнись, — ровно сказал Тэхен.

Все в комнате замерли. Намджун медленно повернул голову к нему, его глаза вспыхнули злостью.

— Ты серьёзно? Ты слушаешь эту девчонку? — он буквально выплюнул слова. — Ты доверяешь ей настолько, что готов подставить себя ради её дурацкой идеи?

Тэхен посмотрел на него ледяным взглядом.

— Она права.

Намджун стиснул зубы.

— Ты закапываешь свою карьеру еще глубже, — продолжал он. — Ты думаешь, общественность так просто примет эту «договорённость»? Это будет выглядеть ещё более жалко, чем если бы ты просто промолчал!

Лалиса хотела что-то сказать, но Тэхен поднял руку, останавливая её.

— Лалиса, оставь нас, — спокойно сказал он, не отводя взгляда от Намджуна.

Она нахмурилась, её явно не устраивало, что её выгоняют из разговора, но Тэхен снова взглянул на неё, и в этом взгляде было что-то, что заставило её промолчать.

— Хорошо, — нехотя сказала она, бросив последний колкий взгляд на Намджуна. — Но я надеюсь, ты примешь правильное решение.

Она вышла, а в кабинете повисла напряжённая тишина. Намджун вздохнул, провёл рукой по лицу и посмотрел на Тэхена.

— Ты реально собираешься это провернуть?

Тэхен медленно сел за стол и сцепил пальцы перед собой.

— Я не собираюсь подписывать этот документ, — твёрдо сказал он. — Я не сдамся так легко.

Тем временем...

Дженни сидела на диване, закутавшись в тёплый плед, но даже он не мог согреть её. Экран телевизора мигал перед глазами, на всех каналах говорили об одном и том же. Она слышала своё имя снова и снова. «Измена», «скандал», «позор», «удар по политической карьере мужа» — слова лились бесконечной рекой. Её изображение появлялось в каждом выпуске новостей: старые фотографии с Тэхеном, недавние снимки из Японии, статьи с кричащими заголовками. Она знала, что это будет долго тянуться.

Рядом с ней на столике валялись три пустые бутылки, ещё одна была в её руках. Горький алкоголь разъедал горло, но не давал желаемого облегчения. Она уже плохо соображала, мысли сливались в одну неразборчивую кашу, но одно ощущение не покидало её — боль. Это была не просто боль от утраты, это была боль несправедливости. Она потеряла всё, что было для неё значимо. Мужа, который был для неё когда-то всем, с которым они строили будущее. Сестру, с которой она разделяла радости и горести. Теперь Джису презирала её. Любовь страны, которую она когда-то вдохновляла своими поступками, своим образом, своими словами. Теперь она стала объектом ненависти. Друзей, которых она считала неотъемлемой частью своей жизни. Теперь они не брали трубку. Родителей, которых она не слышала уже давно, но теперь она знала, что они ей тоже не позвонят.

Она потеряла всё.

— Ха... — Дженни горько усмехнулась, прижимая бутылку к губам и делая ещё один глоток.

Виски обжигал, но не убивал пустоту внутри. Телефон завибрировал рядом, но она даже не взглянула. Ей больше не нужно было знать, кто звонит. Она знала, что это либо журналисты, либо кто-то из тех, кто хочет прочитать ей лекцию о морали.

— Смешно, — пробормотала она, роняя голову назад на спинку дивана.

Раньше она верила, что в жизни есть что-то постоянное. Что-то, что не предаст. Что-то, что останется с ней. Но теперь всё рассыпалось. Она закрыла глаза и попыталась представить, что всё это просто дурной сон. Что когда она проснётся, всё будет, как раньше. Что Тэхен вернётся домой, что страна снова будет её любить, что сестра не будет смотреть на неё с ненавистью. Но стоило ей открыть глаза, как реальность ударила её по лицу с новой силой.

Новости продолжали греметь.

Она была в аду.

И выхода из этого больше не было.

Пару часов спустя...

Лиса устроилась перед телевизором, скрестив ноги на мягком ковре. Она держала в руках чашку чая, но даже не притронулась к нему. Её сердце билось чаще обычного, ладони слегка вспотели. На экране появилось лицо Тэхена, он был в идеально сидящем костюме, его осанка безупречна. В студии было немного темновато, но теплый свет падал на него ровно так, чтобы выделить его выразительные черты. Ведущая напротив выглядела напряжённой, но явно предвкушала сенсацию.

— Тэхен-ши, — начала она, склонив голову набок. — Вся страна обсуждает этот скандал. Вашу жену обвинили в измене. Как вы прокомментируете эту ситуацию?

Тэхен наклонился вперёд, сцепив пальцы рук в замок, и посмотрел на неё с лёгкой усмешкой.

— Я бы не называл это изменой, — произнёс он чётко, словно уже много раз продумывал каждое слово. — Дело в том, что мы с Дженни давно уже не были семьёй.

В студии повисла тишина. Ведущая моргнула, явно не ожидая такого ответа.

— Простите, вы хотите сказать, что ваш брак был... фиктивным?

— Нет, в прошлом мы действительно любили друг друга, но со временем наши чувства угасли. Мы продолжали оставаться вместе, наверное, из-за того, что просто привыкли. Она раньше меня нашла себе партнера, потом уже я решил действовать

Лиса прикусила губу, с трудом сдерживая восторг.

— Вы намекаете, что у вашей жены тоже был роман? — ведущая тут же ухватилась за эту нить.

— Я не намекаю, я говорю это открыто, — Тэхен откинулся на спинку кресла, демонстрируя полное самообладание. — Дженни и Чимин были вместе задолго до того, как вспыхнул этот скандал. Они скрывали свои отношения, но я знал об этом, видимо, Дженни не захотела со мной делиться, это ее право

Ведущая удивлённо подняла брови.

— Значит, это была не измена?

— Это было решение двух взрослых людей, которые давно перестали быть друг другу близки, — спокойно ответил он. — И если уж говорить откровенно, то я тоже начал встречаться с другим человеком.

— Вы подтверждаете, что у вас отношения с Ла... Лалисой Манобан?

— Да, — без единого колебания ответил Тэхен, его взгляд не дрогнул.

Лалиса почувствовала, как её сердце подпрыгнуло к горлу.

— То есть, всё это время она не просто была вашей ассистенткой?

— Всё это время она была тем человеком, который поддерживал меня. И я ни о чём не жалею.

Лалиса выдохнула и закрыла глаза на секунду, ощущая, как её накрывает волна триумфа. Всё шло именно так, как надо. Теперь никто не сможет обвинить её в том, что она разрушила этот брак. Теперь страна увидит Дженни в другом свете.

На экране ведущая всё ещё не могла прийти в себя от услышанного.

— Получается, все обвинения в адрес вашей жены не имеют смысла?

— Совершенно верно, — кивнул Тэхен. — Мы просто не успели объявить о разводе, вот и всё.

Лалиса улыбнулась, откидываясь назад. Всё было кончено. Теперь никто не сможет её упрекнуть. Она выиграла. Тэхен посмотрел прямо в камеру, он медленно выдохнул, словно готовился к самому сложному моменту в этой беседе, а затем заговорил низким, спокойным голосом:

— Я хочу обратиться к народу. К тем, кто поддерживал меня, кто верил в меня и кто разочаровался из-за этого скандала...

Он сделал короткую паузу, чтобы его слова имели больший эффект.

— Я виноват перед вами. Я допустил ошибку. Мы с Дженни давно перестали быть семьёй, но я побоялся открыто сказать об этом. Побоялся, что это повредит моей карьере, что вызовет бурю ненужных эмоций. Я выбрал молчание, но из-за этого вы узнали об этом из жёлтой прессы, а не от меня.

В студии было тихо, даже ведущая, которая раньше цеплялась за каждое его слово, теперь слушала его с неожиданным вниманием.

— Народ не должен узнавать такие вещи из грязных сплетен. Это моя вина, — его голос дрогнул, но он тут же взял себя в руки. — Я признаю свою ошибку. И прошу прощения.

В этот момент, на другом конце города, глаза Дженни были прикованы к экрану телевизора. Она держала в руке бокал с вином, но даже не сделала ни глотка.

— Ты шутишь? — прошептала она себе под нос, а затем её губы исказила безумная усмешка. — Ты серьёзно сейчас?

Её плечи начали содрогаться от истерического смеха, который вырвался из её груди. Она встала, не контролируя свои действия, ноги шатались от алкоголя, и со всей силы метнула бокал в стену. Хруст стекла разлетелся по комнате, но ей было всё равно.

— Ложь, ложь, ложь! — заорала она, её лицо перекосилось от ярости. — Ты всю жизнь заботился только о себе!

Её дыхание сбилось, грудь тяжело поднималась и опускалась. Она схватила мраморную вазу, что стояла на столе, и, не раздумывая, со всей силы швырнула её об пол. Громкий глухой удар разнёсся по квартире, и вазу разнесло на десятки осколков.

— Ты уничтожил меня! — закричала она в пустоту, сжав кулаки.

А тем временем, в доме Тэхена, Лалиса стояла перед телевизором, её глаза горели восторгом, её сердце бешено колотилось в груди. Едва Тэхен закончил свою речь, она вскочила на ноги, сдерживая счастливый крик.

— Да! — воскликнула она, подпрыгнув на месте.

Она начала кружиться по комнате, её руки поднялись вверх, а на губах играла широкая улыбка.

— Мы сделали это, мы победили! — её голос дрожал от переполняющей её эйфории.

Она запрыгнула на диван, её ноги не могли оставаться на месте, она чуть ли не танцевала от счастья. Всё, что они задумали, сработало. Народ увидел Тэхена с другой стороны, увидел его искренность, его честность. Они больше не смогут обвинять их.

Тэхен с трудом сдерживал улыбку, когда входил в дом. Ещё утром он ощущал себя на грани краха — политика, карьера, личная жизнь, всё рушилось на его глазах. Но теперь... Теперь он был в шаге от полного триумфа. Интервью дало нужный эффект, народ больше не видел в нём обманутого мужа, слабого мужчину, который позволил себя предать. Нет, теперь его воспринимали как человека, который сохранил достоинство даже в самых сложных обстоятельствах.

Лалиса организовала ужин, она старалась держать всё под контролем, но не все её слушались.

— Ты слышала? — раздался резкий голос Джихе.

Лалиса, которая как раз ставила на стол очередное блюдо, замерла и посмотрела на неё.

— Что?

Джихе прищурилась и сложила руки на груди.

— Я не собираюсь слушаться тебя, ты никто и звать тебя никак. Просто шалава, которая разрушила брак Тэхена.

Комната замерла. Несколько человек переглянулись, кто-то даже сделал вид, что не слышал, но напряжение мгновенно заполнило воздух. Лиса глубоко вдохнула, стиснула зубы, но промолчала. Она знала, что любая её эмоция сейчас будет использована против неё.

В этот момент дверь открылась, и в дом вошёл Тэхен. Его волосы были слегка растрёпаны после напряжённого дня, но в глазах горел огонь. Он увидел Лалису, которая вышла из столовой, и его лицо осветилось широкой улыбкой.

— Лалиса! — его голос прозвучал радостно, и он мгновенно раздвинул руки, приглашая её в объятия.

Она завизжала от восторга и подбежала к нему, с размаху бросаясь в его объятия. Он подхватил её, закружил, а потом прижал к себе ещё крепче.

— Черт возьми, я так рад! — он засмеялся, опуская её на пол. — Кихён уже всё показал мне. Рейтинг растёт! — Тэхен крепко взял её за руки, его глаза сияли.

— Я знала, что ты справишься  

Лалиса сжала его руки, ощущая, как внутри разливается тепло. 

— Нам нужно закрепить успех, — с уверенностью в голосе сказал Тэхен, не отпуская её.

Джихе вышла из столовой, на усмехнулась, сложив руки на груди.

— Так вот что теперь будет? Лалиса теперь будет управлять страной, а ты просто соглашаться?

Тэхен резко повернулся к ней, его глаза потемнели.

— Осторожнее с языком, Джихе.

Она ухмыльнулась.

— Я говорю правду. Ты потерял мое уважение, да и не только мое. Ты даже не понимаешь, что твоя маленькая победа — это всего лишь временное забвение. Тебя всё равно утопят, Тэхен. Не сегодня, так завтра.

Лалиса сделала шаг вперёд, её голос был ледяным:

— Если ты так уверена, то почему ты до сих пор здесь?

Джихе зло посмотрела на неё, но промолчала.

— Запомните мои слова: чем выше поднимаешься, тем больнее падать.

Она ушла, громко хлопнув дверью.

Лиса тяжело выдохнула, закрывая глаза.

— Сколько ещё мне терпеть это?

Тэхен подошёл ближе, положив руки ей на плечи.

— До тех пор, пока мы не станем неприкасаемыми.

Она открыла глаза и посмотрела на него. В его взгляде горел огонь, который не угасал даже после всех ударов судьбы. Она наклонился и хотел ее поцеловать, но она не горела желанием. Тэхен нахмурился, когда Лиса ловко увернулась от его поцелуя. Он пытался притянуть её ближе, но она мягко отстранилась, стараясь не сделать этого резко, чтобы не вызвать у него подозрений. В её голове крутилась одна мысль — она должна увидеть Чимина.

— Куда ты? — его голос был спокойным, но в нём читалась лёгкая нотка недовольства.

— У меня дела, — коротко ответила она, поправляя волосы, стараясь казаться непринуждённой.

Чуть позже...

Чимин открыл дверь. Лиса же не ждала приглашения войти – она просто вломилась, будто боялась, что если он захлопнет перед ней дверь, она никогда больше не сможет сказать то, что так долго копилось внутри. Он стоял перед ней, сложив руки на груди, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькало что-то опасное – смесь презрения, боли и усталости. Он не остановил её, но и не проявил ни капли теплоты.

— Что ты тут делаешь, Лалиса? 

Она сжала кулаки, пытаясь собраться.

— Мне нужно поговорить с тобой, Чимин.

Он скривился в усмешке, качая головой.

— Ты выбрала Тэхена, Лалиса. Ты выбрала власть, славу, деньги. Чего ты хочешь от меня теперь?

Она тяжело сглотнула.

— Я просто... я хочу, чтобы ты знал правду.

Чимин ухмыльнулся, но его глаза оставались холодными.

— Какую ещё правду? О том, что ты готова на всё ради своих амбиций? Это я уже понял.

— Нет! — резко сказала она, делая шаг ближе. — Ты не понимаешь. Ты никогда не понимал.

— Тогда объясни мне, — саркастично бросил он, поднимая бровь.

Лалиса сжала губы, в её глазах сверкнули слёзы, но она не позволяла им пролиться. Она глубоко вдохнула и заговорила, её голос дрожал, но она продолжала:

— Ты думаешь, что я просто хочу власти? Что мне нужны деньги и статус? Ты хоть раз задумывался, что мне пришлось пережить, чтобы оказаться здесь? Ты хоть раз спрашивал себя, почему я делаю всё это? Я не родилась в роскоши, Чимин. Я НАПОМИНАЮ ТЕБЕ В СОТЫЙ РАЗ! Я не выросла в доме, где всё было легко. У меня не было мягкой постели, богатых родителей, обеспеченного будущего. Всё, что у меня было — это страх и голод.

Её голос стал тише, но он звучал ещё напряжённее, насыщенный болью, которую она так долго прятала.

— Я знаю, что такое замерзать в доме без отопления. Я знаю, что такое засыпать голодной, потому что нечего есть. Я знаю, что такое смотреть в глаза матери, которая пытается улыбаться, но внутри умирает от осознания, что не может дать своей дочери нормальную жизнь.

Она судорожно вздохнула, смахнув слезу, которая всё же скатилась по её щеке.

— Я устала, Чимин. Устала бороться. Устала жить в страхе, что если я ошибусь, если я сделаю один неверный шаг, я снова окажусь там, в нищете, в холоде, в одиночестве. Я выбрала этот путь не потому, что хотела власти. Я выбрала его, потому что это мой единственный шанс. Я не могу вернуться назад. Я не могу позволить себе проиграть.

Чимин молчал, его взгляд стал менее жестким, но он всё ещё не двигался с места.

— Ты говоришь, что я предала тебя, — продолжила она. — Но что ты сделал для меня? Ты говорил, что заботишься обо мне, но где ты был, когда я падала? Где ты был, когда мне нужна была поддержка?

Она горько усмехнулась.

— Никто не подал мне руку, Чимин. Никто. Я сама вытащила себя из этой грязи. И если мне нужно сделать сложный выбор, чтобы больше никогда туда не возвращаться, я его сделаю.

Она посмотрела на него, её глаза блестели от эмоций.

— Я не жалею о своём выборе. Но я жалею, что потеряла тебя.

Он сжал кулаки, его лицо было напряжённым, будто он боролся с чем-то внутри себя.

— И это оправдание? — его голос был тихим, но резким. — Ты думаешь, что можешь разбить чью-то жизнь и сказать, что тебе просто было тяжело?

— Я не разбивала жизни, Чимин. Я спасала свою...

Они смотрели друг на друга, в комнате стояла тяжёлая тишина. Лалиса чувствовала, как её сердце бешено колотится в груди.

— Я хотела быть счастливой, — прошептала она.

Чимин отвёл взгляд.

— Ты уже выбрала свой путь, Лалиса. Ты добьёшься своей цели. Но это не изменит того, что ты потеряла по дороге.

Она закрыла глаза, ощущая, как внутри всё сжимается.

— Я знаю, — тихо ответила она.

Чимин сделал шаг назад.

— Тебе пора идти.

Она смотрела на него несколько долгих секунд, будто надеясь увидеть хоть каплю прежнего Чимина, того, который когда-то держал её за руку и шептал, что всё будет хорошо.

Но его больше не было.

Она кивнула, развернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Тем временем...

Дженни шла по коридору театра быстрым, нервным шагом. Гул голосов за закрытыми дверями гримёрок звучал приглушённо, но она не обращала на это внимания. Её мысли были заняты только одним – Чимином и всем этим чёртовым хаосом, в который её втянули. Она была в ужасном состоянии. Взлохмаченные волосы, тёмные круги под глазами, которые даже тон не мог скрыть, потрескавшиеся губы – всё в ней выдавало бессонные ночи, боль и злость. Но ей было плевать. Она просто хотела поставить точку. Проходя мимо одной из комнат, она услышала знакомый голос – Чонгук. Он был резким, раздражённым, спорил с кем-то, и это заставило её замедлить шаг.

— Лалиса тут вообще ни при чём, — говорил Чонгук твёрдо, едва сдерживая гнев. — Она не виновата в том, кто с кем спит!

— Да ты шутишь?! — взорвалась женская истеричная интонация. 

Дженни сделала шаг ближе, её пальцы сжались в кулак.

— Она разрушила семью этой женщины! — Чеён уже кричала, и по её голосу было слышно, что она едва сдерживает слёзы.

Этого хватило.

Дженни рванула дверь и встала на пороге.

— Ты сестра Лисы? — резко спросила она, буравя Чеён взглядом.

Та застыла, как будто её ударили. На секунду воцарилась мёртвая тишина. Чеён сглотнула и медленно кивнула.

И тогда Дженни взорвалась.

— Значит, это ты! — в её голосе был яд. — Это ты её воспитала? Поздравляю, вы вырастили самую подлую, лживую змею на этом свете!

Чеён резко выпрямилась, её глаза наполнились злостью, но Дженни не дала ей и слова вставить.

— Мы пригрели её на груди! Дали ей всё! — голос Дженни дрожал от ярости. — Мы открыли ей двери, приняли её в семью, позволили ей быть частью нашей жизни, а что она сделала?! Предала меня! Вонзила нож в спину!

Чонгук нахмурился, но промолчал, внимательно наблюдая за перепалкой.

— Эта малолетняя дрянь не просто разрушила мой брак, она разрушила мою жизнь! Она влезла туда, где её не ждали, и растоптала всё, что я строила годами! У МЕНЯ НИКОГО НЕТ! 

Чонгук отвёл взгляд, Чеён тяжело дышала, а Дженни чувствовала, как по венам кипит кровь. Она больше не могла сдерживать это внутри. Лалиса забрала у неё всё. И теперь она хотела, чтобы все это знали. Блондинка застыла на месте, как будто её ударили. В глазах замерли слёзы, не имея силы скатиться по щекам. Она не могла пошевелиться, не могла сказать ни слова, только чувствовала, как внутри всё сжимается от стыда и боли.

Дженни не унималась.

— Ты понимаешь, что она сделала? — её голос дрожал, но отнюдь не от слабости. В нём была ярость, боль, гнев, которые она слишком долго держала в себе. — Я ей ничего не сделала! Я не заслужила этого!

Чеён сглотнула, чувствуя, как её сердце сжимается от вины, но Дженни не давала ей ни секунды передышки.

— У меня больше нет ничего! — в её голосе звучало отчаяние. — Любимый муж? Он отвернулся от меня. Сестра? Она тоже отвернулась. Родители? Они смотрят на меня, как на пустое место, как будто я сама во всём виновата! Как будто я недостаточно хороша, раз он ушёл к другой!

Чонгук нервно переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть, но молчал, не решаясь вмешаться.

— Я... — Чеён открыла рот, но слова застряли в горле. Она чувствовала себя ужасно.

— А знаешь, что самое больное? — Дженни сделала шаг ближе, её глаза метали молнии. — Я ничего не могу с этим сделать! Абсолютно ничего! Я кричу, я говорю, но меня никто не слышит!

Чеён закрыла глаза на секунду, будто пытаясь сбежать от реальности, но голос Дженни не давал ей этого сделать.

— Ты хоть понимаешь, каково это? — её голос надломился. — Каково это — просыпаться каждое утро и осознавать, что ты больше не нужна? Что тебя считают шлюхой? Что всё, что ты любила, превратилось в пепел?!

Чеён не выдержала.

— Я остановлю её, — её голос прозвучал тихо, но твёрдо.

Дженни чуть прищурилась, не веря в эти слова.

— Что?

Чеён глубоко вздохнула и посмотрела на неё.

— Я остановлю Лалису, — повторила она. — Я не поддерживаю её. И не позволю ей разрушить ещё больше жизней.

Дженни долго смотрела на неё, будто пыталась понять, говорит ли она серьёзно, а затем, едва слышно, усмехнулась.

— Надо было раньше заняться ее воспитанием, а не сейчас...

Как только дверь за Дженни захлопнулась, в комнате повисла напряжённая тишина. Чеён стояла, будто окаменев, всё ещё ощущая в груди неприятное жжение от сказанных слов. Она не знала, что делать дальше, не знала, как смотреть на себя в зеркало, осознавая, что её собственная сестра оказалась виновницей этой катастрофы. Она шагнула назад, не попрощавшись, не сказав больше ни слова. Она просто ушла.

Чонгук остался один. Он тяжело вздохнул, проведя рукой по волосам, чувствуя, как от всего этого накаляется его собственная злость. Всё это вышло далеко за границы разумного. Всё это стало чем-то, чего он никак не ожидал. Ему нужно было сказать Лисе. Достав телефон, он быстро нашёл её контакт и нажал на кнопку вызова. Гудки тянулись мучительно долго. Он не был уверен, ответит ли она, но знал точно – если она не поднимет трубку сейчас, то, возможно, позже будет уже поздно.

— Алло? — голос Лалисы прозвучал сонно, будто он разбудил её.

— Лали, чёрт возьми, у тебя серьёзные проблемы, — резко выдохнул Чонгук, не собираясь тратить время на предисловия.

На том конце провода повисла тишина.

— Что случилось? — её голос моментально стал настороженным.

— Дженни только что устроила настоящий скандал в театре. Она наехала на Чеён, назвала тебя змеёй, которая разрушила её семью. Сказала, что ты просто использовала всех ради своей выгоды. Чеён была в шоке. Она... — он сглотнул, вспоминая её выражение лица, — она сказала, что остановит тебя.

Снова тишина.

Чонгук даже на секунду посмотрел на телефон, проверяя, не сбросила ли она звонок.

Но потом Лалиса заговорила.

— Она правда так сказала?

— Чёрт возьми, да, — выдохнул он, начиная нервно ходить по гримёрке. 

— Пусть пробует, — хмыкнула она, но голос её был не таким уверенным, как обычно.

— Лиса, твою мать, очнись! — он не выдержал. — Твоя сестра встала против тебя! Может пора остановиться?

На том конце трубки снова была тишина.

— Лиса, тебе стоит быть осторожнее, — уже более спокойно добавил Чонгук. — Это может плохо кончиться.

— Я справлюсь, — наконец выдохнула она.

— Надеюсь, — тихо ответил он и сбросил звонок, глядя в темный экран телефона.

Чувство тревоги не покидало его.

Лалиса сидела в своём номере, освещённом мягким светом настольной лампы, когда телефон внезапно завибрировал. Она лениво посмотрела на экран, но стоило ей увидеть имя звонящего, как что-то внутри неприятно сжалось. С тяжёлым вздохом Лалиса всё-таки провела пальцем по экрану, принимая вызов.

— Алло, — её голос был ровным, будто она ничего не подозревала.

— Прекрати.

Лалиса нахмурилась.

— Что прекратить?

— Всё это, — голос Чеён дрогнул, но она продолжала, смотря ей прямо в глаза. — Ты разрушаешь жизни людей, Лиса. Ты разрушила семью Дженни. Ты подставила Чимина. И знаешь что? Мне стыдно за тебя. Почему эта женщина приходит ко мне в слезах из-за тебя?

Лалиса сжала губы, но не ответила.

— Мне стыдно, что моя сестра — это ты, — Чеён говорила с горечью. — Мне стыдно за всё, что ты сделала.

— Ты правда так думаешь? — Лалиса медленно склонила голову.

— Да

— И что ты собираешься сделать? — Лиса усмехнулась, но в глазах её не было радости.

Чеён глубоко вдохнула.

— Остановить тебя.

И в этот момент Лалиса поняла, что сестра действительно готова пойти против неё.

— Ты всегда мешала мне, Чеён. Всегда. С детства, — её голос был ровным, но в нём сквозило раздражение. — Вечно стояла на пути, вечно пыталась доказать, что ты лучше, что ты правильнее. Думаешь, я не замечала?

— Да какое же ты эгоистичное чудовище, Лиса! Ты понимаешь, что сейчас несёшь? — воскликнула она. — Я мешала тебе? Правда? То есть я виновата в том, что пыталась быть для тебя нормальной сестрой? В том, что защищала тебя, когда тебя обижали? В том, что пыталась удержать тебя от всех этих грязных поступков?

— Это не твоя жизнь, Чеён, не твоя, — голос Лалисы стал тише, но от этого он прозвучал только страшнее. — Ты всегда была слишком правильной, слишком идеальной. Такой, какой я никогда не хотела быть...

— Не моя жизнь?! — Чеён задохнулась, чувствуя, как в груди всё горит от обиды. — Ты влезла в семью Дженни, подставила Чимина, разрушила всё, что только можно, и теперь ты хочешь, чтобы я молчала?

— Да, — без колебаний ответила Лалиса, скрестив руки на груди. — Я хочу, чтобы ты молчала.

— Я не буду молчать! — закричала Чеён, её голос дрожал от злости. — Как ты можешь так спокойно говорить со мной, будто тебе всё равно?!

— Потому что мне всё равно, — Лалиса произнесла это медленно.

— Мама бы не хотела, чтобы ты была такой

Но Лалиса лишь усмехнулась.

— Мама нас с тобой одинаково воспитывала, Чеён. Просто я оказалась умнее...