Тот, кого люблю

"В мире, где всё можно подделать, важнее всего остаться настоящей."

Я шла за родителями, сердце гулко билось в груди. Чужие взгляды скользили по нам, любопытные и оценивающие. И именно в этот момент я уловила тихий разговор двух женщин:
- Сегодня всё должно пройти идеально...Шеннон очень постаралась..- голос был ироничным. - Если он вздумает испортить все, будет скандал.

- Он умеет быть упрямым, - сдержанно ответила другая. - Надеюсь, мать сдержит его и он не выкинет что-нибудь. Хотя, я бы с удовольствием на это посмотрела...- они переглянулись и захихикали.

О ком они? Неужели о Кристиане? Пока искала глазами этих женщин,я почувствовала вибрацию телефона в руке и быстро взглянула на экран.

Кристиан: «Где ты?»

Пальцы дрогнули, когда я набирала ответ:

Я: «Только зашла с родителями... Что происходит?»

Не успела отправить следующее, как нас встретили Николас и Шеннон. Николас широко улыбался, но взгляд был, как всегда, важный. Он крепко обнял моего отца, как старого друга, ведь они за это время и в правду подружились, а Шеннон поцеловала маму в щёку, её улыбка казалась чуть притворной, выверенной для публики.

- Эми, дорогая, - её голос был сладким, но глаза холодные. - Как же я рада вас видеть.

- Я тоже рада... - мама сдержанно улыбнулась. - Но я думала, что это будет ужин в семейном кругу...

Миссис Ланкастер рассмеялась, её смех был звоном хрусталя:
- О, но они тоже наша семья, - она сделала широкий жест, охватывая зал с гостями. - Сегодня особенный вечер.

Затем она повернулась ко мне:
- Саманта милая, ты просто расцвела... - она едва коснулась моей руки, и я ощутила ледяной холод её пальцев.

Я лишь кивнула в полуулыбке.  - Спасибо.

Не прошло и минуты, как я заметила его. Кристиан шёл сквозь толпу, в идеально сидящем чёрном костюме, волосы чуть растрепанны, взгляд сосредоточен только на мне. Он подошёл близко, и на секунду, забыв обо всём, наклонился так, будто собирался поцеловать меня. Моё сердце пропустило удар, но в последний момент он остановился, вспомнив, где мы. Его рука едва коснулась моей, жест был почти невидимым, лишь на секунду задержав мою руку в своей.

Внезапно мой взгляд зацепил женщину в серебристом платье. Она наблюдала за нами пристально, с каким-то холодным внимательным взглядом , будто что-то заподозрила. Кристиан увел меня в сторону, нам пришлось держать дистанцию, ведь мы не хотели привлекать к себе лишено внимания.

- Клянусь, я не знал об этом, - прошептал он быстро, так тихо, что никто больше не услышал. - Думал, будет только ужин, мы, наши семьи и Лора с Риком. Я сам в шоке...от такого размаха.

Я взглянула на него, и в его глазах не было ни тени лжи, только раздражение и злость на то, что происходит. Я вздохнула, тревога сжала грудь. Всё шло не по плану. Мы надеялись на тихий вечер, чтобы наконец признаться всем... но этот вечер превратился в спектакль.

Он наклонился ко мне и прошептал тихо, только для меня:
- Как только представится шанс... мы расскажем родителям о нас. Сегодня.

Я резко обернулась, взгляд испуганный, умоляющий:
- Нет. Не здесь, не сейчас. Ты видишь, что происходит... Это не то место и не те люди.

Он нахмурился, в глазах сверкнуло раздражение, но прежде чем он успел возразить, звон бокала заставил всех обернуться.

Мистер Ланкастер поднял бокал вина:
- Сегодня особенный вечер. Мы рады видеть всех близких нам людей здесь. Рик и Лора уже подъехали и с минуты на минуту будут здесь.

Не успел он закончить речь как двери распахнулись - Лора и Рик вошли в зал. Всплеск радости прокатился по гостям, музыка усилилась. Все бросились к ним: мама обняла их крепко, папа крепко пожал руку Рику.

- Лора! - закричала я, бросаясь к сестре. Мы столкнулись в объятиях, визжа от радости, как в детстве. Мы смеялись, кружились, не обращая внимания на десятки глаз вокруг.

Её кожа была загорелой, глаза сияли счастьем. Рик заключил меня в братские объятия, Кристиан дружески хлопнул его по плечу. Между официантами тихо сновал Виктор, тенью контролируя каждый шаг персонала.

- Боже, Сэмми, я так скучала! - воскликнула Лора, отстраняясь и осматривая меня с ног до головы. - Ты прекрасно выглядишь!

- Ты тоже! - я схватила её за руки. - С тобой будто само солнце приехало из медового месяца.

Лора рассмеялась, и в этот момент Рик приобнял ее, за талию целуя в макушку.
- Наконец-то мы дома, ты не представляешь, твоя сестра скупила все бутики в Италии. - сказал он изображая усталость.

Мы все смеялись, обменивались короткими фразами, а гости наблюдали с умилением. Даже Кристиан, который стоял рядом, позволил себе едва заметную тёплую улыбку.

Шум в зале начал стихать, когда мистер Ланкастер снова поднял бокал, привлекая внимание гостей. Он подал знак, и Лора с Риком подошли к нему. Николас с гордостью рассказывал о том, как они провели медовый месяц в Италии: Венеция, Тоскана, Рим... молодожены сияли и тоже делились своими впечатлениями, как Рик сделал Лоре романтические сюрпризы и их любовь только крепла. Гости хлопали.

Николас обнял их обоих, продолжая громко рассказывать:

- Они мое продолжение,выпьем же за молодых!

Гости засмеялись, аплодировали, а Лора в ответ покраснела, смущённо спрятавшись за плечо мужа.
Кристиан стоял рядом, наблюдая с лёгкой улыбкой, но я видела его взгляд снова возвращается ко мне, будто он ищет подтверждение, что мы решим признаться. Я лишь покачала головой, незаметно умоляя его подождать.

Когда восторги стихли, Николас перешёл к следующему представлению:
- А теперь, друзья, хочу представить одну семью, - его голос был громким, уверенным. - Семью, с которой нас связывают не только узы дружбы, но и общие ценности и будущее.

Все взгляды обратились к нам.
- Дамы и господа, познакомьтесь: наши дорогие, наши многоуважаемые сваты - семья Джонс, - продолжил Николас, делая жест в нашу сторону.

Мама и папа вышли вперёд, мама выглядела немного растерянной, но папа держался уверенно. Все хлопали, Лора свистела и визжала от радости, сияя от гордости за нашу семью. Папа попятился на месте, немного смущённый вниманием, но с гордой осанкой. Мистер Ланкастер передал ему бокал, и папа начал свою речь:
- Для нас огромная честь быть здесь сегодня... - его голос дрогнул от волнения, но затем он стал твёрдым. - Мы счастливы видеть, наших детей, что наши семьи становятся ближе, и что между нами теперь есть не только дружба, но и настоящая, крепкая связь.

Гости аплодировали и перешептываясь между собой. Когда аплодисменты стихли, миссис Ланкастер  сделала паузу, и её голос прозвучал особенно торжественно:
- И, наконец... наши дорогие друзья и будущие партнёры - семья Генри и Вероника Уитмор.

Следом вперёд вышел мужчина с седеющими висками. В свете люстр я узнала его - тот самый отец, который на свадьбе смотрел на Кристиана с одобрением. Рядом его жена в серебристом платье. Я застыла. Это была та самая женщина, которая минуту назад следила за мной и Кристианом с подозрением.Значит, она мать той самой девушки?

Гости повернулись к ним. Мистер Уитмор сделал шаг вперёд, поставил бокал на ближайший столик и с мягкой, но уверенной улыбкой обратился к собравшимся:
- Дамы и господа, - голос его был низким, властным, но с нотками дружелюбия, - я благодарю Николаса и Шеннон за этот вечер. Для нашей семьи большая честь быть здесь и укреплять связи с людьми, которых мы так высоко ценим.

Он сделал паузу, взгляд скользнул по толпе, остановился на Кристиане и задержался чуть дольше, чем на остальных.

- Хочу представить вам своих детей, - продолжил он, выпрямляясь, словно хотел подчеркнуть их значимость. - Моих двойняшек. Это Себастьян и Амелия, - с гордостью произнёс он, кладя руки на плечи детей. - Моё отражение и моё будущее.

Вперёд из толпы вышли двое: сначала парень, высокий, подтянутый, с светло-зелеными глазами, в которых жила почти холодная наблюдательность. Это был Себастьян Уитмор. Его волосы, светлые и идеально уложенные, поблескивали в свете люстр. Он был не слишком разговорчив, но в его взгляде было что-то странно проницательное, будто он за доли секунды считывал обстановку и людей в ней. Он вежливо кивнул, но, когда взглянул на меня, его брови едва заметно дрогнули. Его улыбка была тонкой, почти невидимой, но в ней чувствовалась скрытая ирония.

Следом появилась его сестра, она была стройная, с ослепительно светлыми волосами, уложенными в мягкие волны, и холодными зелёными глазами, которые, казалось, видели людей насквозь. Её кожа была фарфорово-бледной, губы идеальной формы, и даже её лёгкая улыбка казалась выверенной и натренированной. Она кивнула собравшимся с грацией королевы, словно знала, что каждый взгляд в зале принадлежит ей.

В этот момент Шеннон захлопала громче всех, её глаза сияли, как бриллианты на солнце. Она с таким энтузиазмом повернулась к гостям, будто только что объявили новость, которую все ждали.
- Какая прекрасная семья, - произнесла она, подойдя ближе и почти по-матерински обняв Амелию за плечи. - Истинное украшение этого вечера!

Она мягко, взяла за руку Амелию. Красивую, с идеальной осанкой как струна, манерами аристократки и походкой модели, она выглядела так, словно уже принадлежала этому дому. Шеннон не отпускала её руку, пока рассказывала о семье Уитмор, их влиянии, успехах и будущем партнёрстве.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Смесь ревности, тревоги и догадок поднялась, будто лавина. Я заставила себя улыбнуться, когда их представили, выдавив из себя видимость радости, хотя внутри хотелось кричать.

Мать двойняшек, женщина в серебристом платье, которую представили как Веронику Уитмор наблюдала за происходящим с лёгкой улыбкой, но её взгляд был прикован исключительно к Кристиану, словно она мысленно уже видела его рядом с её дочерью, на семейных праздниках и свадебных снимках.

Гости зааплодировали, шампанское вновь заиграло золотыми искрами в бокалах. Себастьян же, казалось, чувствовал неладное. Он не сводил взгляда с Кристиана и от сестры, хмурясь так, будто что-то ему не нравилось. Его осанка выдавала напряжение. Он не аплодировал с остальными, просто кивнул, как будто не хотел быть частью чужого плана.

Я улыбалась вместе со всеми, но внутри меня всё кричало. Мысли путались: «Так вот она... та, кого мне показывали ещё на свадьбе... та, кого Ланкастеры хотят видеть рядом с Кристианом.»

Я почувствовала, как ладони покрываются холодным потом. Всё, что я подозревала, всё, чего боялась... оказалось правдой. Кристиан же стоял рядом, лицо невозмутимое. Казалось, он либо ничего не замечает, либо мастерски делает вид. Его взгляд лишь иногда скользил ко мне, и только я замечала лёгкое напряжение в его челюсти.

Он поймал мой взгляд, шагнул ближе и тихо, но твёрдо шепнул:
- Давай скажем им... сейчас.

Я в ужасе мотнула головой. Он сжал кулак, раздражение читалось в каждом его движении.

В этот момент Шеннон появилась рядом и, сияя, взяла сына за руку:
- Кристиан, дорогой, идём... Ты должен поздороваться с семьёй Уитмор. Будь вежлив.

Её пальцы сжали его запястье, мягко, но настойчиво. Он сделал полшага назад, будто собирался пойти другим путём, но сдержался. Он бросила мою сторону быстрый молчаливый взгляд. Я лишь слегка кивнула, будто извиняясь, хотя не знала, за что. Возможно, за то, что не могла спасти нас обоих от всего этого блестящего лицемерия.

Я стояла у огромного окна с бокалом в руках, пытаясь выглядеть непринуждённой. Из-за хрустальных люстр отражения на стекле словно дразнили на одной стороне отражалась я, на другой Кристиан, удаляющийся с матерью туда, где стояли те, ради кого, казалось, и устроен весь этот вечер. Я видела, как они подошли. Первыми руку Кристиану протянули мать и отец Амелии. Вероника, не скрывая одобрения, коснулась его плеча и по её лицу было видно, она уже мысленно подбирает фату к их свадьбе. Амелия стояла рядом её зелёные глаза встречались с Кристианом чуть дольше, чем позволяла приличие. Она чуть склонила голову и мягко улыбнулась, делая это с безупречной аристократической грацией.

Затем вперёд шагнул Себастьян, сдержанный, безупречно вежливый.
- Себастьян, - представился он, пожимая руку Кристиану.

Рукопожатие было кратким и вовсе не тёплым.
Сила в его пальцах чувствовалась, хоть он и не сжал ладонь чрезмерно. Это было скорее формально, чем дружелюбно. Их взгляды скрестились ровно, почти без эмоций, но в этом взгляде проскользнула напряжённость.

- Кристиан, - сдержанно отозвался тот.

- Рад знакомству, - добавил Себастьян с сухой полуулыбкой, - Мы встречались на свадьбе вашего брата, - добавил он. - Но не успели познакомиться.

- Да, верно, - ответил Кристиан. - Взаимно.

Лишь по глазам можно было понять, что между ними уже возникло то тонкое, почти животное напряжение, которое возникает, когда двое мужчин понимают, что не будут союзниками.

- Погода в августе... просто непредсказуема, - сказала Амелия, её голос был обёрнут в вуаль любезности, а глаза... глаза всё чаще обращались к Кристиану. Она смотрела на него с интересом, будто изучала витрину дорогого бутика.

Он держался вежливо, отвечал светски, без намёков. Но я знала каждый его ответ давался сквозь зубы. Он всё ещё злился на моё «не сейчас», моё «постой»...
В этот момент к группе подошли Рик и Лора. Шеннон, сияя, сразу позвала их:

- Ах, вот и наши молодожёны! - Она почти запела. - Рик, Лора, идите же. Позвольте познакомить вас с семьёй Уитмор. Они подошли, и в легкой манере поприветствовали присутствующих.

Амелия окинула Лору быстрым, оценивающим взглядом и протянула руку с вежливой улыбкой.
- Лора, вы так сияете. Медовый месяц явно пошёл вам на пользу.

-  Спасибо, - ответила та чуть скептически. - Не уверена, что смогла бы выдержать два таких подряд.

Все рассмеялись - коротко, но достаточно дружелюбно. Рик же обменялся рукопожатием с Себастьяном. Тот чуть кивнул, вежливо, но с отстранённостью и всё же не скрыл интереса, глядя, как Лора, не теряя своей лёгкой манеры, непринуждённо ведёт беседу даже в такой обстановке. Кристиан стоял рядом, сдержанный, как всегда, и едва заметно глянул на меня. Наши взгляды встретились и я прочла в его глазах тревожный вопрос: «долго ли ещё мы будем притворяться?»

Шеннон воспользовалась моментом, чтобы вновь взять слово:
Лора, милая, расскажи, где тебе понравилось больше всего? В Тоскане? Или в Венеции?

- Везде, - с улыбкой ответила Лора. - Но Рик  делал каждый день настолько романтичным, что теперь я испорчена.

Все снова рассмеялись. Я стояла чуть поодаль, у высокого столика, обхватив бокал обеими руками и наблюдала за всеми. Бокалы звенели при каждом взмахе руки, кто-то тихо смеялся, кто-то притворялся, будто смеётся. И всё это под лёгкий фон квартета в углу, играющего что-то классическое и сдержанное, как и сами гости. Смех ударил, как волна. Но не тот, который раскатывается от души, заразительный, искренний, как у нас дома за ужином, когда папа шутит, а мама корчит недовольное лицо, стараясь не рассмеяться. Нет. Этот был другой.

Смех богатых звучал иначе. В нём не было настоящей радости. Он был легкий, сдержанный, идеально вписанный в тон вечера, почти музыкальный. Будто специально отрепетирован для вечеров вроде этого. Смех, в котором не теряешь лицо, не морщишь нос, не смеёшься до слёз только до нужного изгиба губ.

Кристиан с Риком ходили по залу, пожимали руки, кивали, вели вежливые разговоры, будто на автопилоте. Их лица сохраняли безупречную светскую улыбку, но я видела: они устают. Даже Кристиан, мастер скрывать чувства, временами слегка сжимал челюсть.Он взглянул на меня и тут же отвёл глаза, как будто даже взгляд в мою сторону был опасен. Рик же всегда держался рядом с ним, чуть расслабленнее. Он всегда умел вливаться в любую среду. Он был старше и уже опытнее.

Лора... Моя Лора. Она, как и я, выросла в совсем другой реальности. А теперь хозяйка вечера, миссис Ланкастер.  Её жесты стали выверенными, осанка  прямой, голос ниже и мягче. Только глаза остались прежними. Лора... теперь она тоже «из них». Она переоделась, её платье сияло в свете люстр, и она улыбалась всем, кто к ней подходил, точно так же, как делает Шеннон. Та самая улыбка, где уголки губ приподняты, но глаза как будто стеклянные. Моя сестра, которая в день своей свадьбы прыгала под любимую группу, хватая меня за руку и кричала... теперь стоит с идеально выпрямленной спиной и я слышала, как она произнесла «аромат новой коллекции» и не узнала в этом голосе свою сестру. Она поддерживала беседу о тканях, имениях, антикварных вазах, словно делала это всю жизнь. Но я знала: в глубине души она мечтала просто снять туфли и сбежать на танцпол, танцевать под " Mooron 5" пока не иссякнут силы. Я стояла и смотрела, как моя сестра превращается в Ланкастер. Нет, не по фамилии, а по сути. Её руки больше не летали в воздухе, как раньше, когда она что-то ярко рассказывала, смеясь. Сейчас они лежали вдоль тела как будто под невидимой линией. Хотя, может быть, ей просто нравится всё это? Может, она нашла себя в их блестящем мире?

Я подавила смешок. Когда-то она носилась по дому в растянутых футболках с выцветшими названиями каких-то забытых групп, которые она якобы обожала хотя, уверена, половины их песен она даже не слышала. Всегда громко пела в душевой, забывая закрывать дверь. А пела она ужасно, нет, правда! С надрывом, фальшиво, но с таким энтузиазмом, будто записывала альбом в Лос-Анджелесе. На кухне она устраивала настоящие «кулинарные эксперименты»: мазала арахисовое масло на хлеб, а сверху посыпала хлопьями и перцем - да, тем самым острым перцем. И ела это все с наслаждением. Почему? До сих пор не знаю.  А я просто смотрела, морщилась и мечтала, чтобы кто-нибудь спас меня от этого зрелища. Когда к ней приходили подруги, она запирала меня в чулане. «Чтобы не позорилась», - говорила. Но я знала, что это потому что я её доставала. Любила подслушавать каждый их девичий секретик. А потом... дразнила. Рассказывала её друзьям, как она разговаривает во сне и что она была влюблена в парня из их школы. Правда имени я не называла, сестра все таки. Она меня ненавидела. А я была в восторге. Как тогда, когда я нашла её дневник. О, этот дневник был сокровищем. Она писала туда всё. В том числе признание в любви Томасу Рэндаллу самому нелепому мальчику на свете, у которого была аллергия даже на солнце, и он всегда чесался. Я дразнила её две недели подряд. Лора визжала, кидалась подушками, а я убегала, хохоча, с чувством свершённого правосудия.О, эти воспоминания обрушились на меня с такой ясностью, будто я снова стою в нашей старой кухне, босиком, с растрепанными волосами, а Лора орёт на меня за то, что я украла последний кусок её любимого пирога. Я рассмеялась громко. Наверное люди вокруг подумали, что я сумасшедшая? Хотя вряд ли они обратили на меня внимание. Мы ругались, как все сёстры. Мы раздражали друг друга, бесили, доводили до слёз но никогда не переставали быть друг у друга. Да, в памяти всплывали все эти мелочи - проказы, дурацкие песни, фразы, которые мы кричали друг другу с лестницы.Но хороших моментов...Их было больше. Намного больше. И я вдруг почувствовала, как ком подступает к горлу.

Я быстро перевела взгляд, чтобы отвлечься и тут я нашла глазами родителей, мама с папой старались держаться. Мама в своём простом, но элегантном платье, с чуть напряжённой улыбкой, выслушивала даму в жемчугах, которая рассказывала о разводе своего юриста и том, как это повлияло на трастовый фонд. Она не ловко улыбалась, я чувствовала: она бы с радостью сбежала отсюда. Домой. На кухню. Заварить чай с жасмином, приготовить яблочный пирог, надеть любимый халат и усесться в свое любимое кресло. Папа напряжённо беседовал с каким-то финансистом, что-то доказывал, кивая слишком часто. Он пытался вставить фразу, но собеседник: седовласый мужчина с золотыми часами перебивал его каждый раз, не замечая. Меня окружали обсуждения акций, семейных капиталов, яхт, инвестиций. Здесь даже воздух казался дорогим как будто его фильтровали сквозь бриллианты.

Я не понимала этих людей. И они не понимали меня. Я смотрела на богатых и думала: быть богатым не преступление. Но терять себя ради этого вот что страшно. И я не хочу меняться. Не хочу быть одной из них, если ради этого придётся предать всё, что делает меня - мной.

Моя рука почти машинально коснулась браслета на запястье. Тонкий, из белого золота, с бриллиантовым сердцем, не просто украшение, а ручная работа. Единственный экземпляр. Я помню, как смущённо отвела взгляд, когда Кристиан надел его мне, прошептав:
- Он один такой... как и ты.

Я не умела принимать такие подарки, слишком ценные, слишком личные. Я смотрела на него и сердце сжалось. И вдруг вопрос вспыхнул с болезненной остротой: Если я стану миссис Ланкастер... это значит, мне придётся стать такой же? Смеяться их смехом. Говорить об акциях, даже если мне не интересно. Улыбаться людям, которых не знаю, и делать вид, что мне приятно. Сидеть за одним столом с женщинами, которые носят фамилию как статус, а взглядом меряют, сколько ты стоишь - буквально. А если Лора смогла... смогу ли я? И главное хочу ли? Я чувствовала, как внутри что-то тихо трескается...Я не знала, что страшнее: потерять Кристиана... или потерять себя.