17
Юлия
— Не нравится? — закрывает Даня машину, пока я удерживаю сына.
Он смотрит то на площадку с самым явным отвращением, какое только возможно, потом на меня.
Лицо конечно меняется, но я уже все поняла.
— Просто удивилась, что такая площадка маленькая.
— Как по мне её вообще здесь быть не должно, вечно выходишь и какой-нибудь спиногрыз тебе в рожу мяч кинет. А ответить нельзя, мамашки развоняются.
Это звучало не как шутка, а скорее, как ненависть ко всем детям на земле. Я невольно сильнее прижала к себе сына, осознавая сейчас очень чётко. Как только Милохин устанет от меня, я буду держаться от него как можно дальше.
Нельзя находится рядом с человеком, который настолько явно проявляет отрицательное отношение к детям. Этого я нахлебалась с мужем. Он просто делал вид, что сына не существует и мог трахать меня даже когда ребёнок проснулся и орал.
— Ну че встала? Погнали.
Я киваю и иду за ним, захожу в лифт, подтягивая свою сумку. Даня грубо её забирает, стараясь вообще на меня не смотреть.
Я не хочу простить у него помощи, больше чем он уже сделал для меня, но сейчас спорить не хочу. Тем более, когда от него буквально веет негативом.
Мы наконец выходим из душной кабины и доходим до квартиры, единственной на весь огромный этаж.
У меня разве что рот не открывается, когда мы попадаем внутрь. Огромные окна в пол, пространстве, на котором можно спокойно вместить футбольную команду.
Пройдя чуть вперёд можно увидеть огромный кожаный диван полукругом. Сбоку помещение с кухней, в котором судя по виду никто никогда никто не готовил.
Все настолько стерильно чистое, что есть сомнение, а можно ли здесь ходить без бахил. И как я объясню малышу двух лет, что трогать здесь ничего нельзя?
— Там спальня, — идет Данил, толкает одну из трех дверей и кидает сумку на огромную кровать. На меня все еще не смотрит, просто идет на выход. — Уложи пацана и ко мне.
Не просьба, а приказ. Я поджимаю губы, оставаясь одна. Нет, я конечно все понимаю. За его помощь я буду делать все, что он скажет. Тут даже можно признаться себе, что мне обязательно понравится, но я могу приходить по его вызову, а не лить эту грязь на голову сына, который будет через стенку. Он может встать в любой момент, может зайти и увидеть, чем мы занимаемся. Вряд ли Даню будет сильно волновать его психологическое состояние, у него одна цель попользоваться уже куклой, которую он себе купил.
Сына конечно уложить не получается, он голодный, а одним творожком не наешься. Мне опять дико неудобно, но я выхожу в гостиную.
Данил ждет меня на кухне, выкладывая что — то из пакетов. Я даже не слышала, что он уходил.
— Спит? — поднимает он взгляд, а я качаю головой.
— Он голодный. Мы сейчас сходим, поедим и вернемся.
— Ага и снова ищи вас по всей стране. Я купил тут всего по-немногу. Сам жрать хочу. Так что давай уже корми его и укладывай.
— Ладно, — киваю и иду за сыном, а вслед мне летит.
— И прекрати делать из себя великовозрастную мученицу! Могла бы и спасибо сказать?
Серьезно? Спасибо?! Ну почему, почему он постоянно выводит меня на эмоции, почему именно рядом с ним мне хочется рвать и метать как дикой кошке.
— Спасибо?! А на кой мне говорить тебе спасибо? Если я все равно еще не оплатила за твою помощь?
Даня бросает нож на разделочную доску и шагает ко мне. Злой, беспощадный и такой чертовски красивый, что дух захватывает. А я так устала, что сил даже, чтобы попятиться нет. Ни на что сил нет.
Он поднимает руку резко, словно как для удара и вжимается в мой лоб, стискивая на затылке волосы.
— Я много прошу, скажи мне? Может требую тебя в порно сняться или на улицу голой выйти. Я блять урод, с которым тебе противно нормально потрахаться без твоего нытья, какой я плохой?
— Ты не урод, конечно, — только и отвечаю, хотя внутри все от возмущения узлом закручивается.
— Тогда какого хрена я за тобой как сайгак бегаю. Ты хоть понимаешь, что я вообще ни за кем никогда не бегаю.
Я закрываю глаза, не в силах его смотреть. Понимаю. Наверное, поэтому и бегу как можно дальше. Что сложного признаться в себе, что на подсознательном уровне мне хотелось стать его добычей, подчинить его себе, чтобы наконец быть любимой вот таким вот человеком, который может решить любую проблему.
Но ведь это глупая сказка, а я давно из них выросла. Мне просто нужно принять свою жизнь такой какая она есть, просто понять, что однажды интерес этого сложного человека ко мне иссякнет, тем более учитывая его отношение к моему сыну и детям в принципе.
Он действительно мне помог, может быть я даже смогу защитить докторскую и восстановиться в вузе, может быть я наконец смогу жить не оборачиваясь назад. Благодаря тому, что Милохину захотелось меня трахнуть. Просто и без условий. Так чего я паникую, чего начинаю играть в игры, правил которой никогда не смогу узнать?
Быстро стрельнув взглядом на дверь комнаты, где Мишка сидит в телефоне я сползаю на пол и расстегиваю джинсы Данила.
Смотрю на застывшее в изумление выражение лица и быстро достаю все его объемную плоть в свои руки. Вбираю в рот прежде чем смогу подумать и стараюсь взять как можно глубже. Сжимаю губами, стараясь дышать через нос, чувствуя, как пальцы на затылке только сильнее сжимаются.
— Ты не последовательна, — вжимает он меня в себя, так что я носом касаюсь паха. Но в этот момент вибрация телефона в заднем кармане Дани добирается и до меня. — Ну что за дерьмо….
Выпускаю с громким чавкающим звуком и смотрю в лицо Милохина. Он с мученскими выражением лица достает телефон и смотрит на экран. Могу только предположить, что звонит кто — то очень неприятный ему. И тот, на вызов которого он не может ответить.
— Мне нужно уехать.
— Мне точно стоит здесь оставаться? Квартира слишком большая.
— Зато будет где трахать тебя.
Он шумно дышит, сжимая челюсти. Потом заправляет член в штаны и поднимает меня к себе, сразу накидываясь на губы. Не успеваю даже осознать происходящее, а он уже отпустил меня и прошел к двери. Затем оставил на тумбочке карточку.
— В пакетах все есть, заеду после девяти.
Он уходит, но странное дело, дышать становится тяжелее. Словно мне дали вдохнуть опиум, а теперь выгнали на свежий воздух.
Дурацкое чувства. Но я душу его в зачатке, чтобы, когда все закончится попрощаться с Данилом без сожалений. А то, что все закончится сомневаться не приходится.
— Спасибо, — говорю в закрытую дверь и иду на зов Мишки, у которого очевидно чувство голода победило желание смотреть мультики.