Глава 16. Это всего лишь сон
Где-то далеко раздавался нежный голос, который пытался привести в чувства. С каждым разом он становился всё громче, а слова всё более разборчивыми. Потом появилось чувство тепла на плече – кто-то до него касался и мягко теребил, пытаясь вернуть сознание молодому господину.
– Вейшенг! Вейшенг, вставай! – голос казался таким знакомым...
Взывающий добился своего – Ли Вейшенг нехотя открыл свои веки, которые были как будто из свинца.
– ...Что?... – ошарашено посмотрел он по сторонам, а после на мужчину перед ним.
– Вейшенг, я, конечно, понимаю, что ты устал, потому что вчера ты поздно лёг,... но засыпать прямо на уроке то же не выход! – хоть человек перед ним и ругался, но голос его был всё также мягким.
– ...Я спал? – всё ещё не веря в реальность происходящего, он хлопал своими глазами.
– И не просто спал, ты ещё и кричал во сне! Эх, ну что мне с тобой делать? Может я плохой учитель, раз не могу справиться с твоим воспитанием? – мужчина с чёрными, как смоль волосами, которые были собраны в высокий хвост, медленно покачал головой.
– Нет! Это я плохой ученик! Учитель не причём! – крик полный отчаяния сорвался с губ молодого господина.
– Вейшенг, ты чего? Тебе плохо? У тебя жар?
– Нет! – не менее отчаянно он замотал головой в отрицательном жесте. – Просто... Просто этот ученик так рад Вас видеть! – слёзы подступили к глазам, а глаза покраснели.
Ян Хенг протянул свою белоснежную руку с длинными пальцами ко лбу молодого господина, что вёл себя так странно:
– Хм, странно... Вроде бы, я вправду жара нет... Так что же случилось? Тебе снился кошмар?
– Мгм, – Ли Вейшенг нерешительно кивнул и слёзы закапали градом с его покрасневших щёк.
– Ну же... Ты чего? Это же сон... Всё хорошо, – рука убаюкивающе гладила юношу по волосам, как маленького ребёнка.
Но этот сон был слишком правдоподобным, слишком длинным и слишком болезненным. Все те эмоции были так реальны... Все люди были очень похожи на живых...
В душу закрадывалось сомнение: «Что же из этого правда, а что ложь?». Учитель так похож на себя, но и сон был далеко не как обычные грёзы.
– Вейшенг, прошу тебя не плачь... Хочешь мы сегодня отдохнём от учёбы?
– Давайте... – желание провести всё своё время с этим мужчиной захватило разум молодого господина.
– Куда ты хочешь пойти?
– Давайте спустимся с Пика... Может съездим в город Цзяри*?
*Праздник.
Глаза Ян Хенга округлились от удивления:
– Вейшенг... Ты же не любишь выезжать с Пика Шуньхво... Точно этого хочешь?
– Точно, Учитель! – юноша затряс головой и вскочил из-за стола.
– Хорошо, – лёгкая улыбка тронула губы заклинателя.
Уже оседлав своих верных скакунов, пара совершенствующихся ехала по дороге с Пика, которая была залита золотым свечением солнца. Маленькие птица порхали над тропой и звонко чирикали.
Перед внутренним взором Ли Вейшенга всплыла картина из сна иль прошлого – рядом с ним едет юноша и с яркой улыбкой слушает красочный рассказ девушки-заклинательницы, потом они шутят и звонко смеются. В голову снова полезли мысли, которые пытались привести факта, что это была реальность, и мысли, которые пытались их яро опровергнуть.
– Что тебе снилось? – нежный голос выдернул юношу из раздумий.
– А?... Ну... Мне снилось, что Вы ушли от меня... – нерешительно ответил Ли Вейшенг.
Мягкий смех вырвался на свободу, когда Ян Хенг услышал ответ:
– Ох, мальчик мой... Я никуда и никогда не собирался от тебя уходить! Поверь этому учителю – я никогда тебя не брошу.
В голове появились картинки прошлого:
Молодой господин сидел под деревом вишни в саду Цивей, когда к нему подошёл мужчина в чёрном. Ли Вейшенг встрепенулся и с волнением спросил:
– Вас уже отпустил отец?
– Да. Пообещай мне, что больше не будешь убегать без его разрешения.
– Учитель, простите меня, – в глазах совсем ещё маленького мальчика появились кристально чистые слёзы. – Я всего лишь не хотел сидеть на этом нудном пиршестве... Я не знал, что нельзя уходить!...
– Не плачь, – его учитель присел не корточки. – Понимаешь, это скучное мероприятие очень важно для твоего отца и твоей матушки, поэтому они так и разозлились, когда тебя не оказалось в зале Ан.
– Они так кричали на меня! Но я ничего дурного не хотел сделать!
– Знаю... Знаю, – Ян Хенг заключил в объятиях Ли Вейшенга.
В тот день на Пик Шуньхво приехали главы великих школ, старейшины, дети и знаменитые адепты школ – сильнейшие заклинатели мира совершенствующихся, по случаю празднества дня рождения супруги главы Пика Шуньхво. Естественно, на дне рождении столь важной персоны школы Шуньхво просто обязан был присутствовать молодой господин Ли. Но его там не было, на то были свои причины.
Мать Ли Вейшенга звали Дай Джи. Иероглифы её имени означали «выдающаяся», и она их более чем оправдывала. Эта женщина была одной из лучших целительниц мира сего, и сравниться с ней мог лишь глава Ли, который тоже являлся целителем, да и человек пять максимум со всего мира.
Вечно занятая делами школы, обучением юных учеников Пика и непосредственным целительством, она не находила времени пообщаться по душам со своим отпрыском. Бывало, что её месяцами не бывало на территории школы, уезжая на помощь заболевшим людям и заклинателям.
В воспоминаниях Ли Вейшенга матушка была лицом непоколебимости и преданности своему делу. Иногда на него, в особенности, когда он был ещё маленький, находила тоска и злоба на мать за то, что она не уделяла ему столько времени, как другие матеря. А в остальное время он принимал её занятие любимым делом и никогда не жаловался.
Но всё же в его сердце не жила любовь и привязанность к матери, она была лишь проходящей мимо женщиной в его жизни. Раз в долгие месяцы, встретившись с ней, Ли Вейшенг не знал о чём с ней говорить. И как бы ни старалась Дай Джи расспросить о чём-либо, получала лишь короткие обобщённые ответы. Он не пытался намерено ранить её сердце или избежать каких-то вопросов, просто не мог придумать, что ответить на её слова. Открыть ей душу у молодого господина не получалось, как и у неё, поэтому, когда такие встречи всё таки состоялись, они лишь обменивались заученными фразами. Отношения их были исключительно формальными, и ни о какой любви между матерью и её чадом не могло идти и речи.
Никто из них друг друга в этом не винил, поскольку давно смирились с этим и не пытались что-то изменить.
Зато ещё один член их семейства вечно пытался их «помирить», хоть они и не были в ссоре. Ли Деминг искренне любил свою жену и готов был отдать ей всё – это Ли Вейшенг знал с самого детства. Поэтому в любом случае отец всегда делал из сына виновника в плохих отношениях между матерью и сыном.
«Ты что не можешь с матушкой нормально поговорить?», «Матушка сегодня приехала на Пик Шуньхво, так почему ты всё ещё не у неё?», «Матушка тебя любит, а ты даже не можешь ей приготовить подарок к возвращению!» – слышал мальчик, а после и юноша от главы Ли.
Обида расцветала в его сердце. Почему именно он должен бежать к приезжей женщине, счастливо виляя хвостиком? Почему она не может к нему прийти и предложить провести вместе время? Хотя, возможно, если бы матушка это сделала, то Ли Вейшенг мог это не оценить. Когда ему перевалило за первый десяток, он перестал ждать мать, перестал обижаться на неё, перестал надеятся.
Помимо того, что молодой господин не горел желанием присоединяться к празднеству дня рождения его матери, потому что не был с ней близок и боялся столкнуться с нападками отца, ещё и прибыли эти высокомерные люди из великих школ.
Посидев в такой напряжённой атмосфере часок, мальчик, которому исполнилось недавно одиннадцать, молча ушёл. Он не хотел никого оскорбить, но как выяснилось это сделал.
Когда глава Ли и госпожа Дай заметили исчезновение сына, они отправили на поиски его персоны пару адептов среднего возраста. Изначально уважаемые господа Пика Шуньхво старались изо всех сил не заострять внимания на своём сыне, развлекая гостей увеселительными разговорами, вином и блюдами высшей кухни, но людей так просто не одурачить. Спустя несколько десятков минут после побега молодого господина, приезжие заклинатели начали задавать вопросы имениннице и её супругу про их чадо и будущего наследника. Как только посыпался град этих вопросов, все присутствующие обратили внимание на пустующие место мальчика. Родители Ли Вейшенга знали о слухах, распускаемых про их сына, поэтому, понимая, что если скажут правду или скажут что-то из разряда: «У него тренировка.», то сплетен станет только больше. И они соврали, что молодому господину стало плохо. Может это и не лучшая ложь, но более правдоподобной отговорки им не пришло в голову.
Неизвестно, что же всё таки подумали гости из самых влиятельных школ, но заострять на этом внимания не стали, что нельзя сказать про родителей мальчика. Госпожа Дай Джи, привыкшая к командованию и вечным приказам со своей стороны ко всем с кем она общалась, сразу после окончания празднования отыскала нерадивых адептов своей школы и отдала приказ о их наказании – двадцать ударов палкой. Её боялись все, кому доводилось с ней иметь хоть какое-то дело. Жестокость к провинившимся и уважение к справляющимся со своими обязанностями – её отличительная черта. Она была всегда таковой, с самого детства, за это эту девушку и полюбил глава Ли Деминг.
Отец же семейства приказал отыскать учителя своего сына. Ян Хенг никогда не показывался на таких мероприятиях, причину этому никто не знал, но глава Ли был уверен, что нелюбовь к подобной суматохе Ли Вейшенг перенял от своего учителя.
Встретившись с этим мужчиной, глава начал его отчитывать за то, что не уследил за молодым господином и за то, что не объяснил насколько важно это мероприятие для всего Пика. Ян Хенг спокойно выслушивал все обвинения в свою сторону и покорно соглашался, как вдруг в зал вбежала Дай Джи и позвала своего мужа на разговор. Выяснилось, что она нашла пропавшего сына. Он прогуливался по зелёным тропинкам, когда встретился со своей матушкой, та ему приказала ждать её возвращения.
Позвав своего супруга, они вместе пришли к ожидающему их мальчику. А дальше состоялся нелицеприятный разговор...
– Ли Вейшенг! Что ты за ребёнок? Твоя мама сегодня празднует день своего рождения, а ты её позоришь перед всем честным народом!
– Но... Я просто...
Не дав своему чаду договорить, женщина воскликнула:
– Просто что? Решил, что все эти праздненства выше твоего достоинства?!
– Нет, я...
– «Я-я», что «я»? Почему ты не подумал о чувствах своей мамы?! Она так тебя любит, а ты!...
– Мне просто стала не по себе от таких важных гостей... – тонкие детские пальчики теребили своё одеяния.
– Всё «я», да «мне», а где «нам»?! Как можно быть таким эгоистом?! Так сложно просто молча посидеть рядом с нами всего один раз? Всего один! Я и так здесь бываю очень редко, неужели тебе настолько противно моё общество, что даже три часа не можешь мне уделить?
– Нет, всё не так! – глаза мальчика покраснели от непролитых слёз. Слова матери резали сердце без ножа. Почему он эгоист, а она нет? Эта женщина в этом году даже не удосужилась приехать на его день рождение домой, а лишь отправила открытку с поздравлением. Так почему он должен сидеть на этом празднике?
– А как?! – жёсткий мужской голос разрезал воздух. – Как ещё? Ты не можешь потерпеть всего три часа ради нас, а мы на твоё воспитание положили всю жизнь! Всё что у тебя есть – это наша заслуга. Но ты этого не ценишь! Конечно! Зачем?! Зачем приходить на день рождения своей матери – самого родного человека?! При этом Ян Хенгу ты готовил подарок за три месяца до даты! А кто он тебе? Да если бы не я, вы с ним даже не встретились бы! Если его общество так плохо на тебя влияет, то я это быстро исправлю! Уж слишком много плохо ты у него перенял!
Мальчик открыл было рот, но женщина, что звалась матерью, подняла руку в останавливающем жесте:
– Всё! Довольно! Больше ничего не хочу слышать! Ещё раз подобное случиться, и угроза стане реальностью! Позже господин Ян сообщит тебе наказание.
Родители ушли, оставив после себя огромную дыру в сердце молодого господина.
Мать – самый близкий человек?
Они положили на его воспитание всю свою жизнь?
Учитель ему никто?
Учитель плохо влияет?
Да что за ересь!
Мать – это человек, что появляется в его жизни раз в столетие!
Воспитание? Какое воспитание? Оры и крики раз в месяц? Это «воспитание» появляется только, когда он оступится, а у отца ещё по праздникам! Единственный человек, который положил свою жизнь на его воспитание – Ян Хенг!
Учитель никто? Да только он и проводит с ним время! Разделяет радости и горечи жизни мальчика! Всегда приходит на выручку! Только он и занимается им! А эта парочка, наверно, даже не знает, что любит есть их сын, что там до чувств, которые он испытывает?!
Плохо влияет? Ну так у каждого человека есть свои недостатки. Ребёнок их быстро перенимает у тех людей, которые для него являются авторитетом или у людей с которыми больше всего проводит время. Обычно это родители и другие родственники, а также сверстники-друзья. В случае с молодым господином, таковым всегда был его дорогой учитель, а до его появления он хорошо ладил с отцом, но то время прошло.
Простояв в оцепенение, как показалось мальчику, целую вечность, он побрёл в сад Цивей. Зная своих родителей, Ли Вейшенг понимал, что они могут пойти на такой поступок, но только в крайнем случае. Но что для них «крайний случай»?
На душе скреблись кошки за то, что сейчас достанется и его учителю, хотя он ни в чём не виноват. Сидя под вишней, мальчик корил себя за безрассудство. И невесть сколько времени прошло, толи целый век иль одна секунда, как к нему подошёл его учитель.
– Учитель, – захлёбываясь в своих слезах, молодой господин попытался донести переживания до своего учителя, – они сказали, что Вы плохой на меня влияете! Сказали, что выгонят Вас! Учитель! – с каждом новым словом ему становилось всё тяжелее говорить, но он всё ускорял темп своей речи. Было ощущение, что молодой господин боится, что его могут перебить и недослушать. – Учитель, пожалуйста, не слушайтесь их приказов! Пожалуйста!...
Белоснежные пальцы смахнули прозрачные слезинки с покрасневших детских щёк:
– Ну же... Не плачь. Я тут. Я рядом. Никуда я от тебя не денусь. Никто меня не прогонял. Всё хорошо...
Что же изменилось с того момента? Раз тогда учитель обещал никуда не деваться, то почему спустя пять лет молча ушёл? Его даже не прогоняли, он просто сам принял решение покинуть Пик Шуньхво...
Сейчас этот же человек говорит, что никуда не уйдёт, но что ему мешает снова обмануть?
Поток мыслей прервал вопрос Ян Хенга:
– Что ты хочешь посетить в Цзяри?
– Ну... Даже не знаю. Может сходим в какое-нибудь кафе?
– Хорошо, – в чёрных глазах отражалось голубое небо без единого облачка. – Сегодня хорошая погода.
– Да, как Вы любите. Ни жарко и ни холодно, и при этом голубое небо с ярким солнцем.
Ян Хенг мечтательно смотрел на небо, а на губах играла еле заметная улыбка:
– Точно...
Зелёная крона деревьев, растущая с двух сторон от дороги, закрывала от жёлтого блюдца над головами. Мимо молодого господина пролетела бабочка с белоснежными крыльями и села на чёрные волосы его учителя.
«Я такого никогда не видел...» – и он думал не о прекрасной бабочке и не о не менее прекрасном мужчине, а вообще обо всём. Это было похоже на рай... На сон... Но никак не на реальность. Сколько прекрасных дней он прожил, но такого умиротворения и в какой-то мере приятной слабости никогда не чувствовал.
– Приехали, – его учитель показал на городские ворота за которыми кипела жизнь.
Главная улица, хоть и не сравниться с любой из улиц города Линь, выглядела очень красиво. Это поселение находилось так, что часто принимал путников, а также сюда часто заезжали адепты Пика Шуньхво, поэтому не являлось бедствующим уж точно. С двух сторон стояли торговцы с различными товарами. В домах находились лавки, небольшие забегаловки, трактиры, постоялые дома и дома развлечений – всё, что душе захочется.
В людских толпах виднелись яркие шелка и обычные хлопковые одеяния. Город жил своей жизнью, как люди живущие здесь.
Вот пробежали, рядом с проезжающими заклинателями, играющие дети. Их звонкий смех и весёлые речи сливались с шумом, стоящим на улице. Какой-то старик медленно брёл по городу, опираясь на палку, а в руках он держал полный мешочек с красивой вышивкой. А вот три молодые барышни шли и посмеивались, прикрывая свои очаровательные улыбки за веерами, расписанными, видно, великим мастером своего дела. И так можно перечислять до бесконечности, но факт в том, что в этой толпе не было ни одного грустного лица – все просто сияли от радости или выглядели столь умиротворённо, что были похожи на небожителей с картин.
– Я слышал, что это заведение славится прекрасными блюдами, – Ян Хенг указал рукой на лавку в доме справа.
– Тогда давайте сюда и отправимся, – не смотря на то, что в этом городе всё выглядело так хорошо, но у молодого господина с каждой секундой проведённой здесь на сердце тяжелело, а в душе прорастало зерно сомнения в нормальности всего происходящего.
В небольшом светлом зале их встретил улыбчивый парень, что работал здесь:
– Здравствуйте, уважаемые господа бессмертные! Что желаете?
– Хотелось бы попробовать чего-то на ваш вкус, – мужчина в чёрном улыбнулся в ответ.
– Мне тоже что-то на ваш вкус.
– Ох, господа бессмертные, что же это Вы сами то не хотите сделать выбор?
– Я мало чего смыслю в блюдах, – объяснился Ян Хенг. – Вейшенг, а ты то чего? – он удивлённо вскинул брови. – Ты же всегда любил сам выбирать блюда.
– Даже не знаю... Настроение такое, – Ли Вейшенг неуверенно пожал плечами.
– Ну, хорошо, господа бессмертные... Прошу Вас, проходите!
Столик находился у распахнутого бумажного окна из-за чего был одарен свечением солнца. За ним сновали люди, которые светились от радости не меньше, чем само солнце. Приятный лёгкий и тёплый ветерок играл с волосами и одеждами, сидящих за столом.
«Что же такое произошло? Почему всё настолько реально,... но в тоже время совсем нет?...» – юноша напряг свою память, пытаясь достучаться до истины.
Пропал учитель и оставил вместо себя брешь в молодом сердце...
Горе и вино...
Кричащий отец...
А потом еле говорящий, пытающийся уговорить выбрать кого-то себе в учителя.
Встреча с девушкой-заклинательницей и её учеником.
Договор на три месяца, за которые он должен принять их или прогнать.
Поездка на гору Линь...
А потом заезд в какой-то маленький городишко.
А дальше тьма... Но при этом было ощущение, что он упускает что-то важное.
– Вейшенг, завтра будем проходить историю становления великих небожителей и падших.
– Хорошо...
«Странно... Всё слишком странно.
Почему как только я начинаю думать о чём-то необычном, Учитель сразу начинает что-то говорить?»
А ведь правда, как только в голове молодого господина появлялись какие-то сомнения, их сразу же пресекал своими словами Ян Хенг.
«То что Учитель назвал сном, вовсе не похоже на грёзы... Я до сих пор чую горечь утраты дорогого человека. Но оно же не могло так быстро проникнуть мне в душу... Чувство, что я с ним жил долго...
И воспоминания как-то оборвались... Я точно упускаю что-то важное.»
– Вейшенг, кстати, сегодня твой отец просил к нему зайти.
Это становилось всё более и более нереальным и каким-то глуповатым. Всё как будто лишь спектакль. Местные лишь марионетки, что могут чувствовать только радость. А мужчина в чёрном, хоть и очень похож на Учителя, не является Ян Хенгом. Уверенность в таковом всё укреплялась и в голове молодого господина зазвучали слова:
«...Чистый разум...» – эти слова повторились несколько раз. То их произносил какой-то незнакомый мужской голос, то юноша, что пришёл на Пик Шуньхво, то учитель этого парня, а то и сам молодой господин.
– Вейшенг, ты чего? – где-то далеко прозвучал знакомый мягкий голос, но Ли Вейшенг не обратил внимания.
Воспоминания восстанавливались, а вместе с ними приходили все чувства последних дней.
«Я на горе Линь... Это лишь наваждение!» – осознание ситуации принесло разочарование. Учителя больше нет и это не сон.
Как только заключение было произнесено про себя молодым господином, мужчина в чёрных одеяниях стал растворяться в воздухе, а после и всё вокруг стало плыть.
Молодой господин очутился в каком-то лесу. По обе стороны от него раскинули свои зелёные лапы деревья, а он стоял на узкой протоптанной дорожке. Мёртвая тишина никем и ничем не прерывалась, но Ли Вейшенгу пришлось это взять на себя. Медленно и аккуратно ступая на землю перед собой и вслушиваясь в каждый звук, юноша продвигался вперёд по дороге.
Идти пришлось недолго – уже через пару минут его взору открылась поляна, усеянная белыми цветами, которые в смертном мире нигде не росли. В центре поляны стоял спиной человек в белоснежных одеждах, прямо как большие бутоны этих цветов.
– Господин Ли, рада встретить вас, – мелодичный женский голос убил тишину.
– Вы кто? – настороженно спросил Ли Вейшенг.
– Вы когда-нибудь слышали, что у горы Линь есть свой покровитель с самих Небес?
– Слышал, но никто не знает кто это... Некоторые даже утверждают, что его либо не существовало, либо он оставил это место.
– Хм, любопытно... Интересно, тогда откуда же по их мнению здесь появилось духовное оружие? – женщина повернулась к молодому господину, но лица так и не было видно за капюшоном. – Ну, оставим это. Меня зовут Гуань Линг.*
*Дух, лёд.
– Извините, но этому господину мало что даёт ваше имя.
– Я и есть покровительница горы Линь, что спустилась с самих Небес.
Ли Вейшенг озадачено уставился на человека, а может и не человека, перед собой:
– ...Но... – он не мог сформулировать ни вопрос, ни мысль после «но».
– Почему я с тобой говорю?
Юноша слегка кивнул.
– Я здесь потому, что ты и твои спутники смогли обнаружить гнусные деяния демонов. И ты не первый, кто меня видит, к слову.
– Но почему же тогда об этом никто не знает?
– Люди, которым я являлась, сдерживают данное мне обещание не разглашать нашу встречу.
– А зачем же вы ко мне пришли?
– Хочу дать тебе одну подсказку. Если ты или кто-то другой докопается до происхождения какого-то человека или заклинателя, не спешите его клеймить, если точно не уверены.
– До какого происхождения?...
– В мире людском уже давно живут демоны, но многие из них даже не догадываются, что они нелюди. Поэтому будте осторожны, прежде чем свесить все грехи на первого попавшегося.
Между двумя людьми появилось синие свечение, ослепляя, оно разгоралось всё ярче и ярче.
– Поздравляю с получением духовного оружия, – пресно проговорила хранительница горы Линь.
Когда свет рассеялся и юноша смог открыть глаза, в землю был воткнут меч, а посланницы Небес уже не было. Ли Вейшенг медленно подошёл к оружию, которое теперь принадлежит ему, и вытащил из земли. На лезвие рядом с рукояткой было написано имя этого меча: «Цзюшу».*
*Искупление.
Молодой господин внимательно осмотрел меч. Тёмно-синяя рукоятка была украшена золотом, лезвие, как зеркало, отражало небо и блестело на свету. Оружие было тяжёлое и явно было предназначено для сильных атак.
Заклинатель замахнулся мечом и со свистом разрезал воздух, а лезвие оставило за собой синий след духовной энергии, который быстро пропал.
«Ощущение не сравнимо с обычным мечом...».
Оно и понятно, ведь обычное оружие делается людьми для людей, а духовное оружие индивидуально и имеет свою духовную энергию и сущность, а делается небожителями для лучших заклинателей. А также такое оружие само выбирает себе владельца, и если, условно, этот меч захочет заполучить какой-нибудь глава Цзя, что славится идеальным владением и мечом, и луком, и является одним из сильнейших заклинателей, то у него ничего не выйдет, и, скорее всего, при попытке просто взять его в руки, храбрец получит ожог или даже ранение.
Ли Вейшенг поднял лежащие на земле ножны и убрал в них своё новое оружие.
«Что значили слова хранительницы Гуань? Что значит, демоны уже давно живут в нашем мире?...»
За думами юноша и не заметил, как со всех сторон к нему медленно подкрался белый дым. Вдохнув этот неизвестный газ, разум снова помутнел и перед взором предстала тьма.