Тело на прокат

Рутина в компании была выверена до мелочей и шла, как по часам. Каждый сотрудник занимался своим делом, погружённый в привычный ритм.

Тревор работал в цифрах и документах, не отрываясь от таблиц и отчётов. Всё было точно, по графику, он сверял, рассчитывал, анализировал.

Гинкго проводил время в лаборатории, среди пробирок и аппаратов. Спокойный, сосредоточенный, он вел наблюдение за экспериментами и регулярно сверял показания приборов.

Мэри обрабатывала заявки и следила за складом: от поставок сырья до движения материалов. Её день проходил за экранами и документами, в нескончаемом потоке задач.

Марк, как всегда, был в цеху. Он следил за оборудованием, устранял мелкие сбои, загружал компоненты и запускал капсулятор. Его движения были отточены, действия чётки. Когда капсулы были готовы, он передавал их на проверку.

Последнее слово оставалось за Гинкго. Когда партия капсул была готова, она поступала в руки Гинкго. Он тщательно отбирал образцы с разных участков партии, чтобы исключить любые отклонения. В его зоне ответственности были не только стандартные параметры, вес, равномерность заполнения, целостность оболочки. Он также проводил микробиологический анализ готовил среды, высеивал образцы и следил за тем, чтобы не появилось ни одного постороннего штамма. В отдельной секции лаборатории он запускал тесты на тяжёлые металлы, проверяя, нет ли превышений по свинцу, кадмию и ртути. Он был педантичен, не торопился, проверял каждый показатель по списку. Всё должно было соответствовать допускам и только тогда партия шла дальше.

Производственный день шёл в привычном темпе. Всё работало каждый на своём месте, как звено в слаженном механизме.

Марк сидел рядом с капсулятором. Машина тихо гудела, как будто следила за его мыслями. Музыка в наушниках звучала привычно не отвлекала, а скорее помогала отгородиться. Всё шло по графику: порошок загружен, механизм работает. Всё как всегда. Почти всё.

Вчерашний эпизод не давал покоя. Поцелуй. Он не был нежным, не был грубым скорее, выверенным. Как жест, сохранённый на потом. Как исполненное обещание. Элизабет не делала спонтанных вещей. Она умела ждать. И умела выбирать момент.

Он пытался понять, чего она хотела. Проверить его? Напомнить о себе? Что-то закрыть? Или открыть?

Было ощущение, что она пришла не просто попрощаться. Будто хотела оставить отпечаток пусть маленький, но заметный. Он знал, как она действует: без лишних слов, но с точностью хирурга. И чем больше он об этом думал, тем яснее становилось не всё в этом было лично. В ней чувствовалась чья-то чужая интонация. Словно кто-то передал ей эту роль. Как будто поцелуй был не только от неё.

Он не знал, кто. Но чувствовал это было не случайно.

Он закрыл глаза на секунду. Вспомнил, как Мэри сидела напротив него за столиком, откусывая бургер. Её голос, спокойный. Слишком спокойный. Она знала. Конечно, знала. И это что-то меняло. Но что он пока не понимал.

Он снова открыл глаза. Машина работала. Всё было на месте. Всё кроме покоя.

— Тревор завален отчётами. А Гинкго... он сказал «через минуту», но я почти уверен, он снова залип в своих грибах и вспомнит о еде только к ужину, — Марк усмехнулся, слегка качнув головой. — Так что, составишь мне компанию?

— Конечно. Я только за тако, — кивнула Мэри и направилась к прилавку.

Марк остался один, откинулся на спинку стула, проводя пальцами по краю подноса. Он отметил про себя, как быстро Мэри вернулась к нормальному состоянию после вчерашнего. Казалось, что все её тяжёлые эмоции, ревность, неуверенность исчезли за ночь. «Вот бы и мне так. Одна ночь и всё, как с чистого листа», — подумал он. На секунду ему стало легко от этой мысли, но в этот момент в столовую вошла фигура, которую он никак не ожидал увидеть.

— Как себя чувствуешь? — спросила женщина с выразительной, уверенной интонацией. Её голос, хоть и звучал мягко, сразу притягивал внимание.

Марк поднял взгляд и почти сразу прищурился.

— Привет, Джессика, — ответил он с лёгкой полуулыбкой. — Всё хорошо. А ты как? Глаз в порядке? Видишь всю красоту своих творений?

Перед ним стояла женщина с собранными в изящный пучок тёмными волосами, элегантным загаром и выразительными чертами лица. На ней была белая блузка, широкие брюки, чёрные туфли. Всё выглядело идеально выверенным, без намёка на случайность как всегда.

— Отлично, — кивнула Джессика, приподняв плечи. — Скоро показ мод, и осталось доделать только два образа. Мелочи, но, как ты знаешь, это самое сложное. Зато скоро смогу позволить себе пару дней отдыха.

— А ты всегда отдыхать умеешь? — с полуиронией спросил Марк.

— Когда у меня были хорошие помощники умела, — заметила она с намёком, сев рядом.

Марк рассмеялся. И как раз в этот момент к ним вернулась Мэри, аккуратно неся поднос с едой. Она замерла, немного удивившись, но Марк сразу поднялся и подал голос.

— Мэри, это Джессика. Она дизайнер одежды, а раньше... ну, скажем, раньше мы вместе немного работали над модой. Джессика, это Мэри, моя коллега.

— Очень приятно, — улыбнулась Джессика и протянула руку. — И, если позволишь, у тебя потрясающий стиль. Это сразу бросается в глаза.

Мэри слегка покраснела, пожала руку, но сохранила спокойствие.

— Спасибо. Приятно слышать от дизайнера. Марк не говорил, что разбирается в моде.

— Да? — Джессика хмыкнула, повернув голову к Марку. — А кто, по-твоему, подбирал цвет ткани к моему осеннему пальто? Или помогал собирать капсульную коллекцию для шоу в универмаге?

— Да ладно, я просто передвигал рулоны ткани, — пожал плечами Марк, откусывая тако.

— Ну конечно, скромничает, — заметила Джессика, обратившись уже к Мэри. — Он тогда собирал цветовую палитру лучше, чем мой стилист. У Марка вкус, просто он ленится им пользоваться. Или боится.

Мэри с интересом наблюдала за их разговором. Этот Марк, человек, который с утра бегает по цеху в старой футболке и с пятнами порошка на штанах, вдруг раскрылся в совершенно другом свете. Она невольно начала видеть его чуть иначе.

— Вот что, — внезапно сказала Джессика, поставив локти на стол. — Мэри, ты шикарно выглядишь. Не хочешь принять участие в показе? Мне нужна модель на закрытие. Легко, без дефиле, просто образ и ты.

— Я?.. Модель? — Мэри едва не подавилась. — Я не уверена, что подхожу...

— Ты идеально подходишь, — перебила Джессика. — Просто доверься мне. Всё остальное я беру на себя.

— Эм... не знаю, — Мэри посмотрела на Марка, словно ища у него поддержки. Тот лишь пожал плечами.

— Если увидишь Марка в роли дизайнера, то точно согласишься, — добавила Джессика, подмигнув. — Он будет стоять за кулисами и волноваться больше всех.

— Что? — выдохнул Марк, наконец поняв, куда всё это идёт. — Я ни в чём не участвую.

— Уже участвуешь, — сказала Джессика, доставая телефон. — Я запишу вас на примерку после работы. Приходите вместе, или не впущу ни одного.

Марк вздохнул, покачал головой. Мэри опустила глаза, но в уголках её губ уже появлялась улыбка.

— Ты же не хочешь её расстраивать? — спросила Джессика с видом победителя.

— Нет... конечно, не хочу, — пробормотал Марк, чувствуя, что снова попал в ситуацию, из которой выхода нет.

— Вот и отлично. Будет весело, увидите, — сказала Джессика и, поднявшись, кивнула им обоим. — До скорого. Марк, не теряйся. Мэри, ты чудо.

Когда она ушла, Мэри посмотрела на Марка, прищурившись.

— Ты подбирал цвета для пальто?

— Я молчу, — сказал он с улыбкой. — Но если ты хочешь увидеть меня в дизайнерском фартуке, у тебя будет шанс.

Она усмехнулась и взяла свой тако.

— Всё ещё не уверена, что это реальность.

— Добро пожаловать в мою жизнь, — сказал он, скрестив руки за головой.

На мгновение между ними установилось лёгкое, почти домашнее молчание. Мэри чуть склонила голову и подумала: «Интересно, сколько ещё он прячет от всех».

После обеда Марк и Мэри разошлись по своим делам. Он в цех, она в отдел, и до конца смены почти не пересекались. Ближе к вечеру у Мэри завибрировал телефон. Сообщение от Марка: «Ты скоро? Я уже такси заказал». Она коротко ответила «Иду», накинула пальто и поспешила к выходу. Он ждал у проходной, в полоборота к ней, рассеянно проверяя телефон.

— Что я там вообще буду делать? — спросила она, когда они сели в машину. Голос звучал почти спокойно, но в нём скользнуло лёгкое волнение.

— Снимут мерки, подберут ткань, потом примерка, подгонка, шоу, вспышки камер — всё как ты любишь, — Марк усмехнулся, глядя на её скептическое лицо. — Я бы сказал, устанешь наряжаться.

— А мерки ты сам снимать не будешь, надеюсь? — она бросила на него игривый взгляд, поправляя ремень безопасности.

— Не боись, этим займутся профессионалы. Мне потом просто дадут цифры, — он прищурился. — Хотя что я у тебя не видел?

— Эй! Ты обещал об этом молчать, — шутливо ударила его по плечу. — То была ошибка молодости.

— Да, да, "ошибка", — хмыкнул он. — Помню, как ты сама сказала "Пошли в спальню, только не гляди на мои носки".

— Вот теперь я точно не иду! — с псевдосерьёзностью в голосе она отвернулась к окну.

— Поздно. Мы уже едем.

Машина мягко мчалась по вечернему городу. За окнами пробегали огни магазинов и уличных фонарей. Марк слегка сбавил тон, посмотрел на неё краем глаза.

— Я рад, что ты согласилась.

Мэри не ответила сразу. Просто кивнула, глядя на проезжающий трамвай.

Джессика, как будто ожидавшая их, стояла у зеркала, беседуя с портнихой, поправляя линию плеча на одном из платьев. Увидев Марка и Мэри, она сразу выделилась среди остальных, не только из-за строгого чёрного костюма, подчёркивающего её фигуру, но и из-за того, как все вокруг, даже не оборачиваясь, как будто чувствовали её присутствие.

— Вот и мои герои, — произнесла она с лёгкой улыбкой, подойдя к ним. Её голос был мягким, но в нём сквозила командная уверенность. — Прошу, проходите. У нас всё готово.

Мэри чуть замедлила шаг, ощущая на себе взгляды нескольких девушек, занятых работой. Кто-то даже тихо что-то прошептал коллеге, и та украдкой взглянула на Мэри, как будто оценивая.

— Не волнуйся, это нормально, — шепнул Марк, слегка коснувшись её локтя. — Ты красивее всех в этом зале, но они пока просто не знают.

Мэри тихо фыркнула и сделала шаг вперёд.

Джессика жестом подозвала портниху, а Марка отправила в сторону своего рабочего стола.

— Ты пока освежи голову. А мы займёмся магией.

Пока Мэри разувалась и становилась перед зеркалом, её взгляд пересекся с отражением Марка. Он стоял чуть в стороне, сложив руки на груди, но в его глазах читался интерес, почти изучающий. Как будто он видел её в новом свете.

Пальцы портнихи мягко касались талии, плеч, шеи. Мэри сначала напряглась, но та работала так аккуратно, что прикосновения были почти неощутимы. Джессика командовала с лёгкой усмешкой, как художник, обдумывающий форму.

— Вы ведь знаете, — сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к окружающим, — Иногда человек не осознаёт, насколько он выразителен, пока на нём не окажется правильный силуэт.

Марк слушал это, и в его голове всплывали образы прошлого. Как он когда-то, ещё будучи студентом, помогал Джессике с подиумной коллекцией. Как подбирал ткани, рисовал линии карандашом, забывая о времени. Как в его жизни был другой ритм не цифры и гул капсулятора, а шорох ножниц, мягкий шёлк под пальцами, краски и свет.

Он подошёл ближе к рабочему столу, взял в руки эскиз, нацарапанный грубыми линиями. Почувствовал, как пальцы сами вспоминают, как держать карандаш, как добавлять объём. Его глаза чуть прищурились словно просыпалась другая его часть.

Он обернулся и увидел Мэри в отражении. Платье на ней ещё только прикладывали, но она уже казалась другой. Не той усталой, тревожной женщиной, что обычно носила тёплые офисные кофты и строгие брюки, а лёгкой, чуть игривой, с раскрепощённым взглядом.

Он поймал её взгляд и между ними на миг промелькнула неловкость. Как будто он увидел слишком много. А она позволила ему.

— Как я выгляжу? — спросила она, повернувшись к нему. Её голос прозвучал почти с вызовом, но в нём слышалась капля неуверенности.

— Так, что мне придётся защищать тебя от восторженных взглядов, — ответил Марк, не моргнув.

Мэри чуть покраснела. Джессика, наблюдавшая эту сцену, ничего не сказала, но в её взгляде промелькнуло удовлетворение.

— О, я чувствую, мы сотворим нечто особенное, — сказала она. — Но сначала нам нужно закончить с мерками. Марк, отойди, ты смущаешь мою модель.

Он отступил, как и просили, но взгляд не мог оторвать. Ткань мягко скользила по её коже, будто подчёркивала каждую линию её тела, изгиб талии, плавный подъём бедра, утончённый контур ключиц. Она стояла спокойно, сосредоточенно глядя в зеркало, но для него всё происходящее было почти неприлично интимным. Линия спины, чуть приоткрытая тканью, её шея, волосы, собранные вверх... Всё в ней сейчас выглядело так, будто она не в примерочной, а в его воображении.

Он не мог понять, что именно в ней действовало так на него ноги, стройные и сильные, едва заметное движение бёдер, когда она меняла позу, или тот случайный момент, когда ткань на мгновение обнажила внутреннюю сторону бедра. Ему хотелось дотронуться. Нет, не просто дотронуться, сжать, прижать, утонуть в ней. Он представил, как бы это было подойти сзади, провести рукой по линии талии, наклониться к уху. Представление было резким, жадным, и оттого он даже отвёл взгляд, будто боясь, что кто-то прочтёт его мысли.

Он ощущал, как просыпается что-то дикое, грубое, почти животное. Не просто влечение, тяга, как будто тело знало её лучше, чем разум. Осталась только она. В этом платье. Или, точнее, под ним.

— Когда показ? — спросил Марк, листая блокнот с эскизами.

— В это воскресенье, — невинно отозвалась Джессика, будто речь шла о банальной встрече.

Марк резко поднял брови.

— Ты серьёзно? У меня нет шансов всё успеть.

— Кто сказал «всё»? — парировала она с лукавой улыбкой. — Я делаю один наряд, ты другой. Мэри сама выберет, в каком пойдёт.

Он чуть сощурился, но, похоже, спорить не собирался. Времени и правда было мало, но идея завела в нём азарт.

Тем временем Мэри, переодевшись, бродила по студии, не скрывая восхищения. Наряды висели на вешалках «Танец огня», «Сияние звёзд», «Зов неба». Каждый со своим характером и настроением. Её пальцы скользили по тканям: бархат, органза, струящийся шёлк всё казалось необычным, чужим, но завораживающим.

— Примеришь? — спросила Джессика, подойдя с новым платьем в руках. — Мне кажется, это твоё.

Платье было нежно-голубым, с золотистой вышивкой по подолу лёгкое, как утро после бессонной ночи. Мэри взяла его, неуверенно направилась в примерочную.

Пока она переодевалась, Джессика бросила взгляд в сторону Марка:

— Он уже весь в процессе. Я редко видела, чтобы кто-то работал так тихо и сосредоточенно.

— Он часто такой? — спросила Мэри из-за ширмы.

— Всегда. Он видит не просто ткань он видит смысл. Даже если никто этого не заметит, он всё равно вставит какую-то деталь только для себя.

Мэри вышла. Платье идеально село по фигуре, ткань мягко скользила по бедрам, оттеняя естественную лёгкость её движений. Джессика с довольным видом кивнула, но её взгляд скользнул к Марку.

Он не сразу понял, что замер, держа в руках карандаш. Поймав себя на том, что просто смотрит, он выдохнул.

— Хорошо... Но мой вариант будет лучше.

Мэри улыбнулась, Джессика хитро подмигнула, и на этом обсуждение затихло.

К вечеру студия постепенно опустела. Мэри и Джессика ушли, Марк остался один. Он снова взялся за эскиз. Перед глазами всё ещё стояла её фигура, очертания, выражение лица в отражении зеркала. Он искал не просто фасон, а форму, которая будет с ней говорить на одном языке. Вдохновение не отпускало.

В студии стояла тишина, прерываемая только царапаньем карандаша по бумаге и лёгким потрескиванием старого кондиционера. Марк сидел, опираясь локтями о край стола, взгляд уставился в белый лист. Его пальцы сжали карандаш так крепко, что он начал оставлять на бумаге не линии, а вдавленные следы. Он снова и снова начинал с силуэта, но ни один из них не казался ему правильным. Всё было либо нарочито вычурным, либо слишком безликим.

Он попытался отвлечься. Встал, прошёлся по комнате, провёл пальцами по рулону ткани, остановился у окна, за которым начиналась рассветная серость. Всё выглядело как фон будто он находился внутри чёрно-белого кадра, а единственным цветом должна была стать та самая линия, которой ещё не существовало.

Он вернулся к столу, взял телефон и снова пролистал фотографии. Там была Мэри на корпоративе, в рабочей униформе, с небрежным хвостом и в классическом пальто, в свитере и джинсах, мокрая под дождём и с тёплым шарфом на шее. Он остановился на одном снимке сделанном на фоне статьи медведя. Её лицо было усталым, но в глазах было то редкое выражение: одновременно решимость и забота, лёгкость и упрямство. Он вдруг понял дело не в ткани, не в цвете, даже не в фасоне. Он просто боялся сделать что-то, что окажется слишком личным.

Он отложил телефон, потянулся за новым листом. Рука дрожала. Это не была усталость, это был вес ощущения, что он касается чего-то важного. Он начал рисовать осторожно, будто извиняясь за каждый штрих. Впервые за эту ночь он не думал о том, модно ли это, эффектно ли. Он просто пытался поймать тот контур, в котором звучала бы её тишина. Её способ отводить глаза, когда ей больно. Её привычка поджимать губы, когда она злится. Её тонкий голос, когда она говорит «всё хорошо», хотя внутри шторм.

Но когда он посмотрел на рисунок это всё ещё было не то.

Он вздохнул, закрыл глаза. Перед ним всплыла сцена, Мэри стояла перед зеркалом в студии, прикладывая к себе ткань. Он видел её колени, слегка сомкнутые, как у балерины, её запястья, чуть выставленные вперёд, её лёгкий смех, когда Джессика говорила про подиум. Эта картина жгла. Не из-за желания, не из-за ревности. А потому что он знал, он не может подогнать под неё форму. Она не фигура, которую можно обрисовать. Она воздух, в котором эта фигура движется.

Он медленно положил карандаш и накрыл эскиз ладонью, будто пряча от самого себя.

Он всё ещё не знал, как её одеть. Но точно знал: он не может позволить себе одеть её неправильно