Тело на прокат

На следующее утро Марк, как обычно, пришёл в пустой и холодный цех. Аппараты ещё отдыхали в утренней тишине, и только его шаги глухо отзывались от бетонных стен. Он запустил капсулятор, проверил уровень вакуума в резервуарах и занял привычное место у панели. Гул машин начинал набирать ритм ровный, гипнотичный, почти успокаивающий.

Через пару часов в цех вошёл Гинкго. Он слегка прихрамывал и шёл медленнее обычного.

— У меня ноги отказываются работать, — пожаловался он, подходя ближе. — Вчера хотел перепрыгнуть Генри. Глупая идея.

— Ты его никогда не перепрыгнешь, — хмыкнул Марк, потирая плечо. — Руки всё ещё гудят. Еле встал.

— Я думал, ты вообще не появишься, — усмехнулся Гинкго. — Но понял, если ты пропустишь хотя бы один день значит, это уже совсем плохо.

Он замолчал, как будто подбирал слова.

— Пойдём, кое-что покажу, — добавил он.

Они перешли в лабораторию. Воздух здесь был прохладнее, с лёгким запахом спирта и меди. Гинкго подошёл к биореактору, ввёл код и осторожно извлёк капсулу с образцом. Внутри под стеклом мерцал плотный, чуть бархатистый гриб с характерными волокнами на шляпке.

— Гибрид. Между ежовиком гребенчатым и герициумом синенсис, — сказал он почти торжественно. — Растворяется без осадка. Структура стабильна. Думаю, это может стать основой нейрорегенеративного комплекса.

Марк пригляделся.

— Он не мутирует?

— Пока нет. Колонии в чашках стабильны 48 часов, без отклонений. Стерильность выдержал. Но это, конечно, только начало.

Марк кивнул, но лицо его оставалось серьёзным.

— Ты хочешь пустить его в капсулы через десять дней?

— Да. Боссу уже показал ежовик. Если мы сдадим новый образец, будет возможность получить финансирование. Я знаю, это мало времени... — он опустил взгляд, сжал пальцы.

Марк замолчал. Он всё понял но не подал вида. Подошёл ближе, разглядел образец под светом лампы, потом спокойно повернулся к Гинкго.

— Название придумал?

— Хотел... назвать его в твою честь. «Марк Хортон».

Марк едва заметно усмехнулся, но глаза его были мягкими.

— Не годится. Название должно говорить о тебе, а не обо мне. «Гинкго билоба» звучит лучше. Древний, выносливый, полезный. И звучит как что-то, что растёт назло смерти.

Он положил руку на плечо друга. Короткое касание, ничего не нужно было добавлять словами. Потом развернулся и вышел, не оглядываясь.

Когда дверь закрылась, Гинкго ещё долго стоял один посреди лаборатории. Он провёл рукой по лицу, как будто хотел стряхнуть лишнее напряжение. Грудная клетка вздымалась чаще обычного. Он опёрся руками на край стола, глубоко вдохнул, потом ещё раз. Не плакал но глаза чуть блестели. Его подбородок дрожал, но он держался.

— Я просто хочу, чтобы ты успел это увидеть... — сказал он почти шёпотом, не ожидая ответа.

Следующим этапом шла автоматическая стикеровка. Аппарат равномерно подавал банки по ленте. Каждый экземпляр попадал под систему маркировки: наносилась дата производства, номер партии, состав и условия хранения. Камеры и датчики проверяли точность нанесения, и при малейшем смещении или дефекте изделие отбрасывалось в зону пересмотра.

Готовые банки укладывались в гофрокартон. Работники упаковочного участка действовали синхронно, каждый ящик заполнялся строго по количеству, края коробки сгибались по шаблону и фиксировались промышленной лентой. Упаковка тестировалась на плотность, коробки маркировались и отправлялись на склад.

На складе поддерживалась контролируемая температура. Упакованные паллеты выстраивались в ряды. Когда накопленные объёмы достигали объёма отправки, сотрудники логистики подготавливали отгрузку. Грузовики прибывали к рампе, водители сверяли номера партий с накладными, после чего коробки с помощью подъёмников аккуратно размещались в кузовах.

Когда смена подходила к концу, Тревор и Гинкго решили остаться на сверхурочные, чтобы успеть выполнить план досрочно. Марк же, закончив свою часть работы, решил не торопиться домой и отправился на лавочку возле выхода, чтобы дождаться Мэри. Он сидел, расслабившись, наслаждаясь редкими моментами покоя после долгого рабочего дня.

Когда смена подошла к концу, Марк, не торопясь домой, вышел на улицу и сел на лавочку у проходной. Ветер был прохладным, вечерним, но воздух свеж и спокоен. Он вытянул ноги, опёрся на спинку и закрыл глаза на секунду, редкий момент, когда ничего не давило.

Рядом села девушка. Он почувствовал лёгкий аромат её духов, открыл глаза и сразу узнал её прямые чёрные волосы, высокий воротник белоснежной блузки, идеальная осанка и холодный взгляд, в котором, как всегда, скрывалась внутренняя сила.

— Привет, — сказала она почти без интонации, спокойно, словно всё было по сценарию.

— Привет, Элизабет, — Марк кивнул и слегка улыбнулся. — Ты не изменилась.

— А ты, наоборот, стал другим. Не внешне. Взгляд.

— Всё течёт, — он пожал плечами. — Что тебя сюда привело?

— Просто хотела увидеть тебя, — ответила она, будто раздумывая, стоит ли продолжать. — Том вышел на меня.

— Том? — Марк приподнял бровь. — Значит, вы на связи.

— Рассказал о тебе. Потом дал мне номер Марии. Знаешь, мы встречались больше года, и я даже не знала, что у тебя есть сестра... Ты всегда был полон тайн. Я просто не могла просто сидеть, не сказав тебе, что жалею.

— Жалеешь о чём именно?

— О том, как всё закончилось. Если бы я была чуть взрослее... может, мы бы не расстались. Может, у нас было бы будущее.

— Может, — сказал Марк спокойно, глядя вперёд. — Но уже нет. Прошлое не вернёшь.

Она кивнула. Некоторое время они сидели молча. Машины проезжали мимо, кто-то выходил из офиса, но здесь, на лавочке, будто было своё отдельное пространство. Элизабет продолжала смотреть на него, будто хотела что-то ещё добавить.

— Ты влюблён? — спросила она наконец, спокойно, но с лёгкой натяжкой в голосе.

— Да, — коротко ответил он.

— А девушка есть?

—Нет.

— Ясненько, Ты всё ещё помнишь про меня?

Он повернулся к ней и долго смотрел.

— Конечно. Ты часть моей жизни. Но больше не моё настоящее.

Элизабет опустила взгляд. Некоторое время она просто сидела, будто борясь с внутренним порывом, затем встала.

— А как у тебя с парнями? — спросил он, стараясь удержать разговор на более лёгкой ноте.

Элизабет нахмурилась.

— После тебя? Ни с кем не получилось, — призналась она с горькой усмешкой. — Ты задал такую высокую планку... После тебя никто не был таким, как ты. Если бы не твои "тараканы" и загоны, ты был бы идеальным парнем.

— Шутишь? Какой с меня хороший парень, — Марк улыбнулся.

Он посмотрел на Элизабет. Она на секунду задержала взгляд, затем улыбнулась тонко. Они ещё немного поболтали о прошлом, вспоминая старые добрые времена, и Марк почувствовал, что, несмотря на то, что многое изменилось, что-то в их отношениях осталось прежним, эта лёгкость и взаимное понимание. Но в этот момент Элизабет, не изменив выражения лица, слегка повернула голову едва уловимое движение, будто случайный взгляд в сторону. Её глаза на миг задержались где-то за спиной Марка. Она ничего не сказала, но тонким, почти незаметным жестом, наклоном головы, положением плеч как будто дала понять, не подходи. Марк, занятый разговором, этого не заметил. А Мэри, стоявшая чуть поодаль, почувствовала это движение. В груди что-то сжалось. Она застыла, не решаясь подойти ближе, и на мгновение почувствовала себя чужой в этой тихой, чужой сцене.

— Помнишь это? — внезапно спросила Элизабет, доставая из кармана сложенную вчетверо, пожелтевшую бумажку.

Марк узнал её сразу. Он слабо улыбнулся.

— Одолжение.

— Хочу воспользоваться, — произнесла она и, не дожидаясь ответа, разорвала бумагу на мелкие кусочки. Они медленно падали на асфальт, кружась в вечернем воздухе, как снежинки.

— Что ты хочешь? — осторожно спросил он.

Элизабет сделала шаг ближе, её глаза были спокойны, как поверхность чёрного озера.

— Просто постой смирно, закрой глаза, — сказала она почти шёпотом.

Марк выпрямился. Он не сопротивлялся, не двигался, просто смотрел ей в глаза.

Она медленно встала на цыпочки и, не отрывая взгляда, коснулась его губ своими. Лёгкий, хрупкий, но намеренный поцелуй. Он тут же оттолкнул машинально.

С другого конца двора, Мэри увидела этот момент. Она застыла, как будто время остановилось. Ладони, сжимаемые в карманах, нервно сжались. Её лицо осталось невозмутимым, почти спокойным, но в глубине глаз мелькнуло слишком быстро, чтобы кто-то заметил, острое, жалящее чувство.

Она не сделала ни шага, не подала ни звука. Лишь взгляд её на миг стал тяжёлым, будто обвис на ресницах. И снова ровное выражение лица. Будто ничего не было.

Элизабет отступила, не сказав больше ни слова. Повернулась, грациозно, как актриса, покидающая сцену, и ушла, растворяясь в мягком оранжевом свете фонарей.

Марк всё ещё стоял на том же месте, глядя ей вслед. Лишь когда её силуэт исчез за поворотом, он выдохнул и повернулся к Мэри.

Та уже подошла ближе, как будто только что вышла из офиса, будто она не видела ничего. Лицо спокойное. Спина прямая. Ни единой тени. Но в груди у неё, за этим выровненным дыханием, что-то гудело, как низкий и едва слышный ток. "Он не мой парень", – тихо звучал в её голове голос. Это была простая истина, но она внезапно стала болезненной.

— Я очень голоден, — с заметной лёгкостью в голосе произнёс Марк, явно пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. — Может, пойдём перекусим? Ты не голодна?

Мэри, всё ещё держа в себе чувство, которое не желала признавать, кивнула.

— Да, можно... — тихо ответила она, не поднимая глаз.

Они зашли в бургерную. Внутри пахло обжаренным хлебом и пряными соусами. Под неоновыми лампами всё казалось вымытым и стерильным столики сверкали, музыка играла ровно и приглушённо, на стене мигал экран с меню. Марк выбрал столик у окна, подальше от людей. Свет за стеклом уже был вечерний, тёплый и неясный.

— Я закажу наши любимые бургеры, — сказал он и, не дождавшись её ответа, ушёл к стойке.

Мэри провела его взглядом. Она сидела, сцепив пальцы в замок, и старалась выглядеть спокойно. Но ноги её были напряжены, будто в любой момент могли поднять её и увести отсюда. На стекле напротив остался слабый отпечаток её лба, она облокотилась, не замечая этого. Сердце всё ещё колотилось не громко, но вязко и тревожно.

Марк вернулся с подносом. Он ставил всё аккуратно, как всегда: бургеры по центру, чипсы с краю, напитки ближе к окну. Его руки слегка дрожали, но он сохранял лицо.

— Вкусно, правда? — спросил он, откусывая бургер. Говорил легко, но слишком ровно.

Мэри молча кивнула, затем сделала небольшой укус. Вкус знакомый, привычный, почти утешительный. Но язык не различал вкуса, и горло будто сжалось.

— Знаешь... — сказал Марк, не глядя на неё, — Моей гостьей была Элизабет.

Мэри подняла глаза, не резко, но с ощутимой осторожностью.

— И о чём вы говорили?

— В основном... вспоминали прошлое.

— И всё?

Он опустил взгляд. Пальцы его снова потянулись к краю подноса, начали сжимать салфетку, будто она могла унести напряжение.

— Я выполнил её одолжение, — тихо сказал он. — У нас была старая договорённость.

Мэри слегка нахмурилась, но лицо её оставалось сдержанным. Она уже знала ответ.

— Какая была просьба?

Марк выдохнул. Не коротко, не тяжело просто отпустил воздух, как будто хотел, чтобы слова сами вытекли.

— Стоять смирно.

Пауза. Свет за окном мерцал отражением в её глазах.

— И всё? — спросила она.

Он не сразу ответил.

— В это время... она меня поцеловала.

Мэри на секунду отвела взгляд, но лицо её не изменилось. Только зрачки чуть сузились. Она кивнула быстро, как будто ставила галочку.

— Понимаю.

Марк замер.

— Я не знал, что она сделает это, — тихо добавил он. — Это было... символично. Наверное.

Мэри потянулась к чипсам. Взяла сразу несколько, начала есть их слишком быстро, словно надеялась, что хруст заглушит внутренний шум.

— Мы не встречаемся, — сказала она наконец. Голос был ровным, спокойным слишком спокойным. — Ты свободен. Ты не виноват передо мной.

Она даже улыбнулась. Почти.

Марк кивнул. Но его взгляд всё ещё был на ней. Он знал эту улыбку. Она была из тех, что держатся зубами, чтобы не упасть.

— Я решил, что ты должна знать, — сказал он. — Я не хотел, чтобы это было... тайной.

Мэри посмотрела на него и тут же отвела взгляд.

— Спасибо за честность.

Она снова взяла чипсы, уже машинально. Лицо не выражало ничего, но рука, державшая стакан с напитком, дрожала едва заметно.

— Всё хорошо, — прошептала она. Снова. — Всё хорошо...

Словно заклинание. Словно защита.