Глава 3 В тумане
Где-то далеко вверху светит полная луна. Она несильно, но всё же освещает туманную полянку. В кустах ежевики и густом рябиннике загадочно мерцают зеленоватые огоньки — светлячки. Поляну пересекает переливающаяся в лунном свете тропинка, а вокруг неё разгуливают зловещие тени. Впрочем, человека, который вышел сюда из-за деревьев, они ничуть не волнуют. Постойте, а человек ли это? Утончённые черты лица, скрытого в тени черного капюшона, из-под которого хорошо видны лишь ярко-бардовые глаза... Несколько прядей тёмных, длинных, до середины бедра, волос выбились из-за пол плаща. Рука, чуть отливающая синевой в ночном сумраке, величественно лежит на эфесе изящного меча, гарда которого выполнена в виде переплетающихся побегов плюща. Существо в плаще, которое уж точно нельзя назвать человеком, вдруг согнулось пополам и глухо закашлялось. Потом распрямилось и низким, рычащим голосом выругалось; а после, оглядевшись, медленно двинулось к ежевичным кустам. Прошуршало там немного, похоже, стаскивая плащ. С громким хлопком раскинулись большие, перепончатые, чёрные крылья. Существо ещё раз осмотрело полянку и оттолкнулось от земли...
Юноша, заночевавший в лесу, вдруг проснулся от странной тревоги. «Кажется, просто плохой сон», — успокоил он себя, поудобнее улёгся на лапнике и, завернувшись в тёплую куртку, собрался ещё немного вздремнуть до рассвета. «И почему только Илисса говорила, что в этом лесу опасно?» — думал он. По его щеке пробежал лёгкий ветерок, на секунду луна зарылась в облако. Вдруг что-то холодное коснулось его шеи — юноша вздрогнул. И тут же почувствовал чьё-то дыхание у виска, попытался дёрнуться, вскочить. Но острые клыки впились в сонную артерию, мгновенно его парализовав. Глаза затянуло красной пеленой, судорожное дыхание прервалось...
Молодой олень, разбуженный непонятным, неоправданным страхом заметался вокруг соснового бурелома. Сердце у него в груди неистово колотилось в пьянящем ужасе, и он стремглав заскакал куда ноги несут. Зря... ой зря он это сделал. Неожиданно чутким слухом животное уловило шелест за спиной, тут же отскочило в сторону и обернулось. Что-что тёмное закрыло собой луну, а через мгновение олень почувствовал холодное прикосновение к холке, рванулся, но было поздно. Ледяная рука потянула за гриву, неясный силуэт метнулся к земле, на мгновение коснулся её и повис на шее жертвы. Олень взревел: позвал своих собратьев, предупредил об опасности — и встал на дыбы, пытаясь скинуть ночного убийцу. Но тот лишь слегка распахнул чёрные крылья и впился холодными клыками в шею животного. Жуткая боль, тревожные крики птиц, удар в бок и прощальный, холодный свет полной луны.
Луна над туманным лесом медленно бледнеет, изгоняемая просыпающимся солнцем. Заря мягким светом наполняет уже знакомую нам полянку. Капельки утренней росы изредка срываются с пахучих изумрудно-зелёных листиков ежевики и падают в шелковистую траву.
Чуть шелестя кожистыми крыльями, на тропку приземлился вампир. Он осмотрелся, потянулся всем телом, давольно по-кошачьи замурчал. Потом всё-таки сложил распахнутые на манер шатра крылья и пошёл в кусты за плащом. Вернувшись, вампир постелил свое одеяние на траву, сел на него, скрестив ноги, и прикрыл ставшие малиновыми глаза. Перед его мысленным взором мелькали смутные образы. Потом в сознании возник знакомый, тёплый (кажется, восточный) ветер, привычно сдувая все мысли. Осталось только чёрное небо, усеянное мириадами звёзд. Его небо... То самое, сокровенное место, внушающее чувство гармонии с самим собой. Фигуру мага окутали разноцветные всполохи, голубоватую кожу оплела тонкая сеточка энергетических струн... Среди буйства красок вокруг вампира чаще всего встречались оттенки синего, означающие спокойствие и уравновешенность, так не свойственные существам его расы...
Когда солнце всё же начало своё восхождение по небосводу и его первые лучи затронули верхушки деревьев, ночной охотник прервал медитацию, спешно вскочил, накидывая плащ, и двинулся туда, откуда пришёл.