Глиссео

В абсолютной тишине собственное дыхание казалось оглушительным раскатом. Непроницаемая, густая темнота давила на веки физической тяжестью, и Адетта уже потеряла границу между реальностью и ощущением — были они сомкнуты или распахнуты. Воздух стал густым и тягучим, каждый короткий вдох обжигал легкие бесполезной, удушающей тяжестью, не принося облегчения.

Одной рукой она судорожно вцепилась в тонкую ткань ночной сорочки, бессмысленно пытаясь расстегнуть несуществующие пуговицы. Другая рука, влажная от холодного пота, с железной хваткой перехватила рукоять кухонного ножа, и Адетта, подавившись собственным страхом, сделала шаг вперед, вслепую.

Ноги, ватные и непослушные, двигались бесшумно, но предательски громкое, сдавленное дыхание выдавало ее с головой. На мгновение она замерла, затаив его, в отчаянной попытке слиться с тишиной. Но едва воздух перестал шелестеть в горле, как ее слуха достиг другой звук — бешеный, неистовый стук собственного сердца, барабанящего в грудной клетке. И на нервном, прерывистом выдохе, едва слышно, сорвался шепот — обрывочная, забытая молитва.

Впереди, в разрыве непроглядной тьмы, забрезжил свет, и она устремилась к нему с опрометчивой поспешностью, которую не могла себе позволить. Её слуха коснулся странный звук — нечто среднее между низким рычанием и протяжным, леденящим душу завыванием. Свет бил прямо в глаза, слепя и вызывая слёзы, но она, стиснув зубы, не отводила взгляда, движимая единой мыслью о спасении, которая на мгновение заглушила даже бешеный стук сердца.

Адетта приблизилась к полуприкрытой двери и, затаив дыхание, заглянула в щель. Теперь она различала, что свет, казавшийся поначалу ослепительным и яростным, на самом деле был приглушенным и мягким сиянием ночной лампы. Перед ней открывался вид на простую, даже скромную спальню. В центре комнаты стояла массивная кровать, на которой с легкостью могло бы поместиться три человека. Комната была небогатой, но чистой, бездушной.

Под потолком лениво стелился дымок. Он пах ладаном — сладковатым и душным ароматом. Однако в самом дальнем уголке сознания что-то всколыхнулось, напоминая, что здесь должен был витать запах кожи и мха. Взгляд Адетты приковал к себе мужчина на кровати. Он лежал на боку, полностью отвернувшись от нее. Его храп, низкий и гулкий, казалось, разносился далеко за пределы этой скромной спальни.

Она, затаившись, тихонько приоткрыла дверь, и на лице мелькнул след облегчения, когда петли не издали ни единого скрипа. Приблизившись, в тусклом свете лампы, она разглядела русые волосы, раскиданные по подушке. Она смотрела на мужчину сверху вниз, и дыхание застряло в горле. Его глаза были крепко сомкнуты, а с каждым мощным вдохом нос издавал такие резкие, свистящие звуки, что ей непроизвольно захотелось закрыть уши.

Она вцепилась в рукоять ножа дрожащими, вспотевшими ладонями, на мгновение сомкнула веки и с тихим, сдавленным вздохом вонзила клинок куда-то в середину распростёршегося тела. Холодный металл встретил сопротивление, а затем с жутковатым, податливым хрустом вошел глубоко в тело.


***

Адетта резко подорвалась, сердце бешено заколотилось в груди, и она едва не свалилась с койки, судорожно ухватившись за край матраса. Пружины под ней жалобно и натужно заскрипели. Она опустилась, спрятав разгоряченное лицо в прохладных ладонях, пытаясь загнать обратно подкативший к горлу ком. Дыхание захватило, и она замерла, затаив его, подавляя предательские рыдания, пока тишина постепенно не вернула ее к реальности.

Справа раздался негромкий скрип, заставивший ее вздрогнуть. Престон, ворочаясь во сне, перевернулся на другой бок — должно быть, ее неосторожное движение нарушило его покой. Лисана же спала неподвижно, ее ровное дыхание было едва слышно.

Адетта медленно поднялась и, сделав шаг, заглянула на второй ярус. Кровать была пуста — Джинни там не было. Неизвестность сжала сердце холодной рукой: вернулась ли она вообще? Если и вернулась, то, скорее всего, устроилась на ночь в подвале, рядом с Милли.

Тяжело выдохнув, она нащупала ботинки в темноте, натянула их и, затаив дыхание, выскользнула на цыпочках из комнаты. Ей отчаянно нужен был глоток воздуха — все равно сон теперь бежал от нее, как вода сквозь пальцы.

Она бесшумно протиснулась в узкий коридор и, постояв в нерешительности несколько мгновений, повернула направо. Кухня встретила ее тишиной и скудным полумраком. Помещение было небольшим, утвари — самый необходимый минимум, но холодильник, массивный и основательный, казалось, мог вместить провизию на всех обитателей этого странного дома.

Тусклый свет раннего утра, больше похожий на сумрак, падал на квадратный стол в центре комнаты, выхватывая из темноты груду немытой посуды в углу. Адетта непроизвольно поежилась от сырости и, заметив открытое настежь окно, подошла к нему, чтобы захлопнуть створку. Прохладный воздух, пахнувший влажной землей и предрассветной свежестью, на мгновение окутал ее.

Она сделала глубокий, размеренный вдох, пытаясь унять дрожь в руках, затем решительно встряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Вытащила из чулана полупустой мешок с картофелем, рассыпавшимся по столу с глухим стуком. Монотонное движение ножа, счищающего грубую кожуру, убаюкивающе однообразный звук — это скучное, долгое занятие не оставляло места ни панике, ни праздным размышлениям. Именно такая механическая работа была ей сейчас необходима.

Адетта рассудила, что уже почти пять утра, а значит время готовить завтрак. Большинство девочек не встанут к восьми, но здесь были и те, кто работал днём, а значит, еда должна быть всегда. Мысленно она уже перечислила всё, что можно приготовить: суп — малозатратное и сытное блюдо. Они готовят его всегда. Кроме супа, на скорую руку, она обычно варит макароны или овсянку, но раз она села, сегодня пожарит картофель. Мясо здесь было редкостью, поэтому Адетта достала из чулана зелёный горох, морковь и брокколи.

Рассветная тишина успокаивала, позволяла вздохнуть полной грудью. Звук, с которым она отделяла кожуру ножом щекотал слух и почти убаюкивал в этой тишине. Адетта сосредоточилась на этом звуке и не позволяла себе думать. С этого дня начинался её кошмар, и она не могла этого изменить. Всё, чего она хотела — это дожить до сентября, и лишняя тревога сейчас ничем не поможет. Она обещала себе, что оглянуться не успеет, как пролетят эти месяцы и продолжала работать.

Уде третья кастрюля подошла к концу, и влажная кожура горкой лежала на столе, когда со стороны двери раздался сонный, пропущенный сквозь зевок голос.

— Я думал, сегодня моя очередь дежурить, — промямлил Престон, безуспешно пытаясь подавить очередной зевок.

Он стоял, облокотившись о дверной косяк, словно его тело сопротивлялось земному притяжению, а растрепанные черные волосы создавали вокруг головы ореол абсолютной, бунтарской невыспанности.

Адетта лишь молча пожала плечами, не отрываясь от работы.

— Иди поспи. Сегодня я тебя подменю.

— Меня много, о чем просили, но чтобы кто-то сам вызвался поработать вместо меня… — пробормотал он себе под нос, медленно плетясь обратно в коридор.

Адетта позволила себе короткую, едва заметную улыбку, проводив его взглядом, и снова погрузилась в монотонный ритм. Впереди ее ждали еще две полные кастрюли.

Ровно через три часа на кухне появилась Лисана — собранная, безупречно одетая, с холодноватым выражением на лице. Она никогда не позволила бы себе появиться на людях в небрежном виде. Ее худые плечи скрывала блузка с длинными рукавами, а свободная юбка мягко струилась до самого пола. На шее был повязан нежный хлопковый шарфик розового цвета, добавлявший образу хрупкости.

Она бросила короткий, оценивающий взгляд на Адетту, но не проронила ни слова. Молча подошла к плите и заглянула под крышки кастрюль, от которых поднимался густой пар.

— Боишься подхватить простуду? — спросила Адетта, просто чтобы разрядить неловкую тишину.

Лисана лишь хмыкнула в ответ, оставляя вопрос без внимания.

— Сегодня должно быть жарко, тебе не стоит так кутаться, — снова попыталась завести разговор Адетта, чувствуя нарастающее напряжение.

— Я просто с вечера неважно себя чувствую, ясно? Лучше перестраховаться, — ее голос прозвучал низко и хрипло, еще не до конца проснувшийся. — Скоро будет готово? — резко перевела она тему, уставившись на булькающий суп.

— Уже можешь набирать.

Лисана налила себе половину обычной порции и опустилась на скамейку у стола. Та жалобно скрипнула, ножки чуть разъехались в стороны, но конструкция устояла.

— Давно пора сделать что-то с этой развалюхой, — раздраженно пробормотала она, вцепляясь пальцами в край стола. — Есть среди нас, в конце концов, мужчина или нет?

Адетта лишь молча пожала плечами. У Престона и так работы было по горло. Не будет преувеличением сказать, что все доски в этом доме держались исключительно на нем. Можно было простить ему эту шаткую скамейку — ведь ею не собирались пользоваться клиенты. По крайней мере, Дерек точно не стал бы наказывать его за такую мелочь.

Она продолжала мыть посуду. Кожа на руках давно скукожилась, и она с сожалением думала о своей палочке. Если бы Дерек её не отобрал, всё пошло бы куда быстрее.

Лисана доела и бросила тарелку в кучу грязной посуды перед ней. Адетта повернулась, почувствовав на себе взгляд. Девушка демонстративно осмотрела её с ног до головы и фыркнула.

— Я бы посоветовала тебе не выходить в холл в таком виде.

Адетта покраснела и вспомнила, что не успела переодеться и привести себя в порядок. Она дождалась, пока Лисана уйдет и вернулась в комнату. В окно заглядывало утреннее солнце, делая спальню уютнее и светлее, чем было, когда Адетта покидала её. Теплые лучи согревали пустую постель Джинни. Престон продолжал спать. Она переоделась и растолкала его.

— Пора вставать.

Он что-то промычал и накрылся с головой. Ноги при этом остались раскрытыми. Адетта закатила глаза и стянула с него одеяло.

— Поднимайся, нас ждёт работа.

Он с трудом встал.

— Ты должен мне дежурство.

Она повернулась к выходу и добавила:

— Я советую тебе заняться скамейкой на кухне, иначе ты станешь жертвой следующего, кто с неё упадет.

Адетта прикрыла за собой дверь, и легкое, почти неуловимое облегчение коснулось ее лица. Настроение, вопреки всему, немного улучшилось, даже если весь предстоящий день ей предстояло провести настороже, как загнанному зверю. Она не сомневалась — Августин точно знал, когда в Хогвартсе заканчивается учебный год. Его появление здесь было лишь вопросом времени.

Поэтому первым делом она заглянула в спальню старших девушек и разыскала Сабрину. Та, не раздумывая, согласилась присматривать за входом — дело для нее привычное. Если Августин переступит порог, она тут же подаст условный знак, и у Адетты будет несколько драгоценных секунд, чтобы исчезнуть.

Но эта хлипкая защита была далека от идеала, более того, по сути, бесполезна. Сабрина не могла дежурить у двери все двадцать четыре часа в сутки три месяца подряд, и Адетта не стала бы просить ее об этом. К тому же, если та будет слишком часто мелькать в холле, клиенты станут замечать ее чаще, а значит, и выбирать. И тогда, когда Сабрина будет занята работой, предупредить будет уже некому.

Адетта с силой провела ладонью по вискам, пытаясь остановить нарастающую волну пессимизма, и направилась на кухню.

Сейчас ее не волновало, что будет завтра. Нужно было просто пережить сегодняшний день. Остальное — проблема завтрашней Адетты.

Несмотря на механическую работу, мысли неумолимо возвращались к ощущению неминуемой угрозы. Казалось, она прикована к рельсам. Поезда еще не слышно, но она точно знает — он уже выехал и мчится прямо на нее. Она кружила возле кухни, стараясь оставаться в тени, и ее взгляд раз за разом непроизвольно возвращался к чулану. Там, у дальней стены, под грузовой полкой с консервами, стоял массивный сундук — ее потайной уголок. Она убиралась, отдраивала полы в коридоре, взяла на себя чужую стирку. Престон лишь удивленно пожал плечами и без лишних слов отправился наводить порядок на втором этаже.

Адетта уже подумала, что им придется обойтись без Джинни, но девочка внезапно появилась ближе к одиннадцати часам, не обращая ни на кого внимания, взяла тряпку с ведром и скрылась в одном из номеров. Никто не удивился её возвращению.

Ближе к обеду пришла Сабрина, и Адетта уже готова была бежать, но это оказалась ложная тревога. Её звал к себе Дерек. С запозданием она вспомнила, что так и не говорила с ним со своего возвращения. Со стоном она пробормотала, что это все же лучше, чем Августин и поднялась в кабинет к хозяину борделя.

В кабинете ее встретил густой, терпкий коктейль из запаха кофе и сигаретного дыма. Дерек сидел за своим массивным столом и бесстыдно курил, предусмотрительно распахнув окно. Его голова была почти полностью скрыта за развернутой сегодняшней газетой. Адетта сделала несколько шагов вперед, и едкий дым тут же вызвал у нее предательский приступ кашля.

— А вот и ты, негодница! — он швырнул газету на стол и погрозил ей пальцем. — Дождался-таки! Почему вчера не явилась с отчетом?

— Вы не вызывали, — просто ответила она, опуская взгляд.

— Не вызывали, — передразнил он ее, качнувшись на стуле. — А как же личная инициатива! Нет, молодежь совсем обленилась! — проворчал он, но тут же смягчился. — Ну да ладно! Раз уж почтила меня своим визитом, рассказывай. Как школа? Как успехи? Экзамены сдала достойно?

— Хорошо.

Он принялся барабанить пальцами по столешнице, с преувеличенным ожиданием глядя на нее. Она снова прочистила горло, лихорадочно соображая, что можно рассказать без последствий.

— Отлично почти по всем предметам.

— Почти? — Он сузил глаза, мгновенно напуская на себя грозный вид.

— Полеты… травология и зельеварение — удовлетворительно, — пробормотала она, сжимая пальцы за спиной.

— Но! — воскликнул он, ударив ладонью по столу. — К черту эти полеты и травологию! Но зельеварение у тебя обязано быть на отлично, ты меня поняла?

Она молча кивнула, чувствуя, как подкатывает тошнота.

— В следующем году не вздумай меня разочаровать, — он удовлетворенно откинулся на спинку кресла, выпуская клуб дыма. — Впрочем, у тебя будет предостаточно времени, чтобы попрактиковаться.

Дерек самодовольно усмехнулся, словно открывая ей великую тайну, и пригладил ладонями свой потертый серый жилет, поправляя воротник. Поднявшись с кресла, он отворил неприметную дверь справа от стола. Подозвав ее жестом, с преувеличенно горделивым видом продемонстрировал крошечную комнатку, больше похожую на каморку для метел. Внутри, под самым потолком, громоздились многочисленные полки и шкафчики, покрывавшие стены плотным частоколом. Половина полок пустовала, но остальные были заставлены колбами, котлами, банками с шевелящимися насекомыми и прочими ингредиентами, от которых веяло пылью и странными запахами.

— С этого дня ты наконец-то начнешь приносить реальную пользу! — торжественно провозгласил он.

Она в немом шоке уставилась на его самодовольное лицо.

— Да-да, дорогая! У меня на эту ерунду времени нет. А жить без необходимого запаса нельзя. Теперь будем экономить на зельях! — Он хлопнул ее по спине с притворной сердечностью. Она скептически нахмурилась, чуя подвох.

— Я еще мало что умею, на первом курсе нас ничему серьезному не учили.

— Да знаю я! Что поделаешь? В следующем году будешь знать больше. А пока нам и простейшего хватит. Даже на зелье от ушибов можно сэкономить прилично, — он мечтательно похлопал себя по животу.

Взгляд Адетты скользнул по его палочке. Где-то здесь должна была быть и ее. Она украдкой глянула на другую дверь. Если справа — лаборатория, то слева — точно его спальня. Ее глаза метнулись к массивным шкафам в кабинете, доверху забитым папками и документами. Могла ли ее палочка прятаться среди этих бумаг?

— Как раз этим ты сейчас и займешься. Потом научу тебя паре рецептов, которые в Хогвартсе не узнаешь, — важно изрек Дерек, проходя внутрь тесной комнатки.

Он достал из нижнего шкафчика небольшой котел и несколько колб, а с верхней полки снял банки с засушенной лавандой, валерианой и еще чем-то слизистым и неприятным на вид.

— Сегодня мне от тебя нужно два зелья: сонное и от ушибов. Крутись как хочешь, но через пару часов они должны быть у меня на столе. Я лично проверю качество. Ты меня поняла?

— Поняла, сэр.

— Вот и отлично, — сказал он, с театральным жестом освобождая для неё место у стола. — Располагайся.

Она уже потянулась к котлу, но Дерек внезапно грубо схватил её за плечо.

— Посмотри на меня, — его голос стал низким и опасным. Адетта съежилась, но послушно повернулась. — Если сделаешь что-то, о чем я не просил, сама знаешь, что будет. — Он многозначительно ткнул взглядом в её бедро, где под грубой тканью скрывалось клеймо. — Тебе лучше оправдать моё доверие. Иначе решу, что роль зельевара тебе не по душе. Будешь работать, как все здесь — своей задницей и милой мордашкой. Ты меня поняла?

Адетта кивнула, с трудом сдерживая дрожь. Он отпустил её, мгновенно вернув голосу беспечную легкость.

— Ах да, чуть не забыл про нашу рыжую бестию. Вчера она такой концерт устроила! Не забывай за ней приглядывать.

Она решилась на робкое возражение:

— Я плохой шпион, сэр. Я же большую часть года отсутствую, не смогу следить за ней постоянно.

Он резко прервал ее, даже не дослушав.

— Но сейчас-то ты здесь! Мне показалось, у вас особая связь, — подмигнул он с неприятной фамильярностью. — Теперь ты отвечаешь за каждый ее побег. Не разочаруй меня. — С этими словами он вышел, захлопнув за собой дверь.

У Адетты от последней фразы чуть не подкосились ноги. Единственная лампочка под потолком мигнула, погрузив ее на мгновение в полумрак. Похоже, забот у нее прибавилось.

Со стоном она развернулась и уставилась на котел. Он выглядел совершенно новым, как и все ингредиенты, наполняющие эти полки. Должно быть раньше Дерек покупал необходимые зелья, а теперь решил, что у него есть рабочая сила. Половина шкафчиков была пуста, потому что эта лаборатория была его нововведением.

Адетта посмотрела на ингредиенты, которые выложил перед ней Дерек и узнала слизь. Это был ингредиент для простейшего сонного зелья — слизь чернохвостых миранских червей. Она прокрутила в голове рецепт и вздохнула с облегчением. Это было одно из тех зелий, которые Снейп заставлял её готовить на досуге. Она достала ступку, взяла стандартный ингредиент и четыре веточки лаванды, приготовившись к неудачным попыткам.

Спустя долгих два часа, Адетта смогла приготовить по одному экземпляру каждого из требуемых зелий. Она продолжала попытки, потому что Дерек определенно не был бы рад такому количеству за отведенное время, и это было лучше, чем драить полы. Несмотря на неудачи, сам процесс увлекал. Это была постоянная работа над ошибками и выработка определенной привычки.

Не успела она достать ещё 4 веточки лаванды, как дверь наконец отворилась. Скрип выдернул её из раздумий и Адетта вспомнила об Августине и о том, что сегодня она должна была быть начеку. Она укорила себя за беспечность и посмотрела на Дерека.

— Ну, как успехи? — он заглядывал в приоткрытую дверь, будто беспокоясь, что может потревожить её. Адетта удержалась и не закатила глаза. Но в следующий момент покраснела, когда он удивлённо взглянул на два флакончика на столе. Один переливался темным, фиолетовым оттенком, другой — бледно-оранжевым.

— И это всё? — он распахнул дверь. Его глаза светились разочарованием.

Адетта кивнула, опустив взгляд. Она старалась не чувствовать себя пристыженной, но у неё это с трудом получалось. Дерек возвел глаза к единственной лампе на потолке и застонал:

— Ты вообще на что-то годишься? За это время кто-угодно мог бы приготовить 10 флаконов!

Он достал своей толстой ладошкой платок из кармана жилетки и вытер пот со лба.

— На лаванде и валериане я уже разорился, надеюсь в Хогвартсе тебя научат считать прибыль, — пробормотал он.

Адетта задавалась вопросом, убеждал ли он в этот момент её или себя. Дерек со вздохом вышел из комнаты и вернулся с бутылкой из темного стекла. Адетта вышла за пределы комнаты, чтобы освободить для него пространство. Казалось, он всеми боками упирается в стены! Он достал воронку из-под стола и вылил в бутылку с вином фиолетовое зелье.

— Бери и иди в третью комнату, — только и сказал он.

Адетта замялась, но он раздражённо прорычал:

— Живо!

Она взяла вино и покинула его кабинет. Её интересовал вопрос, кто собирается убрать лабораторию и вымыть котел, но раз уж ей удалось ускользнуть, возвращаться она не собирается.

Третья комната была недалеко, в коридоре на втором этаже. Адетта робко постучала. Тишина длилась несколько секунд. В борделе была прекрасная шумоизоляция, поэтому сколько бы она ни прислушивалась, шороха или звука шагов все равно бы не услышала. Дверь приоткрылась и она скривилась от приторно сладкого запаха. Это отдалённо напоминало мужской одеколон. Из комнаты выглянула Лисана. Под глазами у нее пролегли темные круги, губы искусаны. Она недовольно посмотрела на названную гостью, но скрыть свой измученный вид ей не удалось. Она куталась в голубой халатик, который не скрывал красных пятен на шее и груди.

— Чего тебе? — кинула девушка на грани грубости.

Адетта бросила взгляд ей за спину и увидела край кровати с красным бельём и мужскую кисть. На полу валялась чёрная мантия, капюшон открывал зелёный подклад. Эта мантия напоминала Слизерин, но оттенок был другим. Она показала Лисане бутылку, и девушка без промедления схватилась за горлышко. Широкий рукав шелкового халата задрался. Лисана дернула, но Адетта не отпустила зелья. Она не могла оторвать взгляд от яркого фиолетового синяка на предплечье.

— Нам как раз не помешает выпить, — громко произнесла Лисана. Только тогда Адетта додумалась расслабить руку. Дверь тут же захлопнулась.

Вот для кого она варила зелья от ушибов. Не удивительно, что Лисана с утра была одета по самое горло.

Она сглотнула ком.

Жестокие клиенты попадались не то, чтобы часто, но и редкими их визиты назвать было нельзя. Однако Дерек обычно защищал своих работниц и, если здесь он обошёлся зельем от ушибов, значит клиент был необычным. Это был кто-то важный, тот, кто может пригодиться ему. Тот, из-за кого он может потерпеть временные убытки. Адетта вспомнила о сонном зелье. Для кого оно было? Если не для Лисаны, значит для клиента. Но зачем? Не беспокоился же Дерек о его бессоннице.

Поток ее размышлений прервал громкий голос с первого этажа.

— Погодите минутку, хозяин сейчас занят! — кричала Сабрина.

— Ты знаешь, зачем я пришел, красавица. Не нужно формальностей. Отведи меня к маленькой ведьме и можешь заниматься своими делами.

Адетта прижалась к стене и прикусила щёку от досады. Августин! Она была слишком беспечна! Чтобы добежать до кухни со второго этажа, ей нужно было пройти через холл!

— Ну хватит! — послышался третий голос со странно высокими нотками. — Не отвлекайте нас своими проблемами! Пойдем, милая, я больше не могу это терпеть!

— Подождите здесь, сэр, прошу! Хозяин спустится, как только сможет!

Шаги приближались, кто-то поднимался по лестнице. Адетта шмыгнула за угол и в отчаянии уставилась на балкон. Через секунду показалась темная голова Сабрины и пшеничная — её клиента. Сабрина скрылась во второй комнате. Она тревожно оглядывалась назад, но клиент почти волок ее за собой. Как не вовремя он появился! Пара скрылась и Адетта не сразу заметила, что звук шагов не исчез за дверью. Она скрылась за углом и вжалась в стену. С этой стороны был тупик, ей некуда было бежать. Если она сейчас спрячется в одной из комнат, её быстро обнаружат, ей необходимо было попасть на кухню.

Она выглянула из-за угла. Августин направился прямо. Если он зайдет к Дереку, Адетта сможет прошмыгнуть вниз.

Он встал перед дверью, но не открыл её. Долгое мгновение она беззвучно молилась, чтобы он продолжал то, что задумал. Но мгновение, и его голова повернулась. Адетта успела скрыться, но ноги подкосились от страха.

Снова раздались шаги. Они были тяжелыми и, если бы не ковер, каблуки громко бы стучали по паркету. Он шел медленно. Он шел прямо к ней! Адетта зажмурилась и начала молиться. Она просила Бога, чтобы он отвернулся. А он приближался. Ей казалось, чужое дыхание уже щекочет затылок. Она заставила себя открыть глаза. Она не могла позволить себе быть застигнутой врасплох. Он шёл медленно, будто увяз в смоле. И каждый его шаг казался последним. Вот он, уже за поворотом! Слёзы навернулись на глаза, когда она услышала запах кожи и мха и на мгновение вернулась в сегодняшний сон.

Мелькнул рыжий цвет. Адетта только успела осознать, что мимо нее пронеслась Джинни и тут послышался грохот и звон металла. Она прикрыла рот, чтобы не издать лишнего звука.

— Извините, сэр! Мне так жаль!

— Ах ты маленькая мерзавка!

— Мне правда жаль, сэр! Я все вытру, одну секунду!

— Не трогай! Не трогай меня своими грязными руками! Что это за помои!

— Сэр, простите! Эта вода почти чистая, я всего один раз полы протёрла!

— Ах ты дрянь!

Послышался удар и жалобный писк.

— Сука мелкая, а ну иди сюда. Сейчас мы разберемся!

Джинни вскрикнула, послышалась возня, будто он волочил её за волосы. Потом последовал звук открываемой двери. А затем всё затихло. Только тогда Адетта осмелилась выглянуть. На балконе не было ни души. Она со всех ног бросилась к лестнице под бешенный стук своего сердца. Она добежала до кухни, затем до чулана и, наконец, спряталась в сундуке. Тишина и неизвестность давили не хуже узких деревянных стенок, но она знала, что здесь никто не найдет. Сжавшись в комок, она приготовилась к долгому ожиданию.

Почти сразу стало нечем дышать. В узком пространстве не было места для свежего воздуха, на лице начал собираться пот. Через некоторое время затекли ноги, затем спина и шея. Но она всё сидела. И в один момент даже подумала, что неплохо было бы заснуть, но неудобное положение и тревога не позволяли расслабиться. Она думала про Джинни. Сестра Рона выиграла ей время, но сама попала под горячую руку. Скорее всего Августин отвел её к Дереку. Несколько раз она слышала, как хлопает дверь в кладовке и к сундуку приближаются шаги. Она была уверена, что Дерек как обычно заставил всех свободных работников искать её, но не беспокоилась об этом. У всех здесь было некоторое чувство солидарности. Немногие стали бы рисковать своей шкурой, но и стукачество не поощрялось.

Отдаленно, до неё доносились голоса с кухни. Их было еле слышно, но в сундуке, где раздавался только звук её дыхания, можно было услышать этот тихий гул, в который сливались смех и разговоры. Когда они стихли, прошло примерно два часа, прежде чем Адетта услышала, как в кладовку кто-то вошёл. Этот человек потоптался возле сундука, затем остановился. Адетта услышала скрип крышки сундука прямо над собой. Её сердце пропустило удар, но крышка не откинулась, она прогнулась. На неё кто-то сел! Адетта услышала сдавленное рыдание.

Она перестала дышать. Кто мог прийти поплакать в чулан? Кто-угодно, любая из девушек! Но в голову приходила только одна — Джинни. Она рискнула собой, чтобы помочь, и, наверняка, жестоко поплатилась. Адетта подавила дрожь. Это она должна была попасться.

Что сделал Дерек? Избил? Нет, он бы не стал. Он считает себя магом чистой крови, он бы не стал пачкать руки. Наверное, он применил к ней заклинание. Это должен был быть круциатус, Дерек любил использовать его в воспитательных целях. Адетта вспомнила, как каждый нерв выворачивается наизнанку, а мышцы болезненно сокращаются. Как волна накатывает за волной, заставляя забыть обо всем кроме боли.

Она зажмурилась. Нет. Дерек мог сделать что угодно, он мог даже отвести ее к клиенту.

Сверху донёсся громкий всхлип и новые рыдания.

И вот она сидит здесь и прячется, пока Джинни плачет сидя на её сундуке.

Адетта, крякнув, изогнулась и постучала по крышке. Рыдания затихли. Послышалась возня, несчастное дерево снова скрипнуло. Она откинула крышку и со стоном разогнулась. Позвоночник щёлкнул, но она этого даже не заметила. Она уставилась на зарёванное лицо Лисаны.

Девушка вновь была завернута в одежду от шеи до щиколоток. Ее красное лицо было мокрым, а глаза искрились злостью, будто это сама Адетта обидела её до слёз.

Адетта неловко сглотнула.

— Извини, я не хотела тебе мешать, просто…

— О да, гораздо лучше было бы продолжать сидеть в сундуке! — немедленно ответила Лисана. В её хриплом голосе послышались истерические нотки. Она шмыгнула, огляделась, и, выдернув из-под банок с консервами тряпку, высморкалась.

Адетта замялась, но не в силах больше сидеть, поднялась и вытянула затёкшие конечности.

— Мне нужно было раньше дать о себе знать, — сказала она, про себя согласившись с Лисаной.

— Да, нужно было.

— Я подумала…это Шарлотта. Ты не знаешь что с ней? Она попала под горячую руку, — Адетта даже не знала с какой стати заговорила о Джинни, ей следовало немедленно уйти.

Лисана раздражённо закатила глаза и ответила:

— Нет! Я не видела её с утра.

— Понятно.

Адетта постояла, разминая мышцы.

— Ты не знаешь сколько сейчас времени? — спросила она не подумав.

— Сейчас двенадцать. — не сдержав всхлип, сказала девушка. — Может ты уйдешь уже?

Она кивнула и поспешила к двери. Бордель никогда не спал, но Августин никогда и не ждал до глубокой ночи. Опасаться стоило только Дерека, но она все равно наткнется на него, сколько бы ни пряталась. Она дернула ручку и толкнула дверь. Та со скрипом открылась и… Адетта остановилась. Она, неожиданно для самой себя, обернулась и посмотрела в глаза Лисане. Девушка сложила руки на груди демонстративно ожидая. Адетта закрыла дверь.

— Послушай, то что было днем…

— Не суй свой нос куда не просят! — перебила Лисана.

— Я просто хотела спросить…ты в порядке? — и прежде, чем Лисана успела ответить, добавила, — Тебе помогли зелья? Я ещё не умею готовить более сильные снадобья, синяки нужно мазать три раза в день, они должны зажить через три дня.

Лисана тяжело вздохнула и, кажется, сдулась. Пропали следы раздражения и показной злости. Она устало села на сундук и прислонила ладони ко лбу. Голос её звучал тихо и ровно.

— Они не успеют зажить. Этот ублюдок приходит каждый второй день, а иногда ещё и друзей приводит, — она охрипла.

Адетта облокотилась на дверь спиной.

— Почему Дерек не прекратит это? Это уже перебор даже для его любимчиков.

Лисана усмехнулась, но это больше было похоже на всхлип. Она не смотрела на Адетту.

— Ты не права. Для своих любимчиков, как ты их назвала, Дерек готов пожертвовать одной проституткой. Он даже рад будет, что они не запросили больше.

— Почему ты так уверена? — спросила Адетта мягко.

— Потому что на них строится все его дело, разве ты не понимаешь? — Лисана посмотрела на неё. И Адетта приложила все усилия, чтобы не отвернуться от красных глаз девушки. В них было что-то слишком уязвимое. — Где-то месяц назад они пришли к Дереку. Раньше я никогда их не видела. Миранда сказала, что это новые офицеры. Я…мне стало интересно, и я выглянула в холл, когда они уходили. Они были хмурыми и недовольными после разговора с Дереком, но этот, плешивый, заметил меня и расплылся своей желтозубой улыбочкой. А в следующий раз, когда он пришел, меня вызвали. Уже месяц этот гад не даёт мне покоя! — прорычал она.

Адетта облизнула пересохшие губы.

— Разве Дерек не может поставить на место офицеров? — наивно спросила она.

Лисана посмотрела на неё так, будто неожиданно вспомнила, что разговаривает с двенадцатилеткой.

— Эти офицеры прикрывают его ж… Я имею ввиду его темные делишки. А ты думала, почему Дереку всё сходит с рук? Похищения, торговля людьми, темная магия — это не пустяковые статьи.

— Вот как! — выдохнул Адетта. — Значит если эти офицеры сделают что-то не так, Дерека повяжут?

Лисана кивнула.

Адетта подавила надежду, проснувшуюся от этой мысли. Она ничего не понимала в этих делах и судя по всему, эти офицеры были не лучше Августина. Она опустила взгляд на собственные ноги. Как и Лисана, она носила длинные льняные брюки. Она вспомнила о том, что раньше занимало её мысли.

— Ты не можешь использовать сонное зелье? Разве Дерек не поэтому дал его тебе?

Лисана закатила глаза.

— Нет, дура! Это сонное зелье, а не зелье забывчивости. Дерек дал его мне, чтобы я усыпила ублюдка и сфоткала.

Адетта непонимающе посмотрела на неё.

— Чтобы шантажировать его, ясно?

Лисана устало привалилась к стенке и простонала.

— Зачем я вообще тебе это все рассказываю?

— Я могу сделать для тебя зелье забвения, — предложила Адетта. — Может ты можешь дать его ему перед сонным зельем? Он забудет, что ничего не…сделал.

Девушка покачала головой.

— Это слишком заметно. Он может понять, что использовалась магия или я ему что-то подмешала. Если такое вскроется, достанется не только Дереку, — она произнесла последнюю фразу тревожным шепотом.

— Но если он напьется, он может подумать, что всё забыл из-за вина.

— Пока он будет пить, всё уже сделает, — воскликнула она, взмахнув руками. — Но все равно спасибо. Иди спать.

Адетта замялась, но затем кивнула.

— Я постараюсь найти рецепт более действенного снадобья от ушибов, — сказала она прежде, чем выйти.

На кухне освещение было выключено, только через единственное окно заглядывал белый полумесяц. Ориентируясь на его свет, Адетта пересекла кухню, скривившись при виде горы грязной посуды. Джинни сегодня пропустила дежурство.

Ночные коридоры были обманчиво тихими и темными, создавая ощущение, что все жильцы спят. Из холла в конце коридора доносился приглушённый свет. Адетта на цыпочках приблизилась к своей двери. Эта дверь ничем не отличалась от остальных, только по краям краска облупилась и выглядывало темное дерево. Она бесшумно прокрутила ручку. Престон сейчас уже должен был спать. Она надеялась, что и Джинни спокойно отдыхает в комнате.

Когда она вошла, в первую секунду ничего не увидела. Окно выходило на другую сторону, нежели в кухне, и луна не давала своего мягкого света. Адетта сделала несколько шагов, по памяти двигаясь к своей кровати. А когда привыкла к темноте, вскрикнула, рассмотрев перед собой лицо Дерека.

Он, сидел на ее тумбочке, закинув ногу на ногу. Губы сложились в усмешку. Кровать Джинни была пуста. Кровать Престона тоже. В комнате кроме них никого не было. Адетта попятилась, запуталась в собственных ногах и рухнула на пол. Она с плохо скрываемым страхом смотрела на хозяина.

Он вздохнул, давая волю разочарованию.

— Что же это такое, милая? — он с кряхтением поднялся. — Я к тебе со всей душой, а ты, вот как мне платишь? Опять за старое взялась! — голос его был чистым и спокойным.

Адетта сжалась.

— Я-то думал в школе тебя научили уму-разуму. — он приблизился. — Ну, ничего нового. Опять придётся всё самому, всё самому. Поднимайся! — рявкнул он.

Она встала. Это заняло больше времени, чем должно было из-за дрожи в коленях. Дерек достал палочку и навёл на неё. Больше никаких угроз не было нужно.

— Давай-ка прогуляемся в подвал.