Глиссео

Интерлюдия

Шум и смех вернувшихся студентов озарил замок 6 января. После двух недель тишины, когда Хогвартс казался потухшим и заброшенным, наполненным только привидениями из прошлого, оживление взволновало и обрадовало Гарри. Спокойные деньки прошли, и Хогвартс вновь становится на рельсы своего пути к изучению волшебной науки. Все друзья Гарри вернулись в школу посвежевшие и готовые к новому учебному семестру. Глядя на их счастливые лица и новые вещи, которые они получили в подарок на Рождество, им иногда овладевала меланхолия. На мгновение перед глазами мелькают две фигуры с лицами, которые он видел в волшебном зеркале — улыбающимися и заботливыми. Но затем он вспоминает, что тоже получил подарок на Рождество, и в сердце его теплеет, а на лице отражается улыбка — такая же, как и у одноклассников. Гермиона приехала повеселевшая и сразу начала хвастаться тем, сколько книг успела прочитать за каникулы. Рон закатил глаза, перебив её после третьей книги, а Гермиона спросила его, что он прочитал за это время.

— Кажется, я прочитал вторую колонку газеты за 1 число, — ответил Рон, на что тут же последовало пренебрежительное: «лентяй».

Гостиная Гриффиндора была переполнена шумом и смехом. В свете свечей ученики сбились в кучки, общаясь, разбирая сладости, привезенные из дома. Именно в такой атмосфере вход снова открылся, и в комнату шагнула очередная партия учеников. Среди них были Перси и близнецы. Все трое выглядели странно серьезными, будто Фред и Джордж неожиданно стали копиями своего старшего брата. Но этого не могло быть. Даже Рон заметил странность; он удивлённо уставился на братьев. Перси подошел к их маленькой компании, тяжело усевшись на диван, но не облокотившись на спинку, он остался в напряжённой позе. Фред облокотился о стену рядом, Джордж остался стоять на месте. Никто из них не заговорил; Гарри тоже молчал. Рон не выдержал первым. Он спросил:

— Что случилось? — почти отражая серьезность братьев.

Перси выдохнул, с силой провел рукой по лицу, будто стараясь проснуться, а затем оглядел зал. В зале собрался почти весь их факультет: все весело беседовали, обсуждали свои впечатления от времени, проведенного с семьёй на праздниках. Но это заставило Перси нахмуриться ещё больше. Наконец, он встал, видимо, решив, что это не место для разговора.

— Кое-что случилось. Пойдёмте наверх, — сказал он голосом командира, не терпящего возражений.

Фред и Джордж на удивление не прокомментировали ни его тон, ни привычку отдавать приказы. Они молча пошли за ним. Рон поднялся следом. Гарри пересекся взглядом с Гермионой, задумавшись, стоит ли им присутствовать на этом собрании, но через мгновение Гермиона потянула его за руку, и они уже поднялись в комнату Перси. Хозяин комнаты сел на свой стул и предложил им устроиться на кровати.

— Рон… — начал Перси прямо. — Джинни пропала.

— Что? — спросил Рон. — В каком смысле?

— Перед Рождеством мама пошла с ней в Косой переулок закупиться для праздников. Но она отвлеклась, а когда опомнилась, Джинни уже рядом не было.

— Ты шутишь?! — подскочил Рон. — Как она могла пропасть?!

Он посмотрел на молчаливых близнецов, и черты его исказились от осознания, что никто здесь не шутит.

— Джинни...Я не понимаю. Как она могла пропасть?.Почему мне никто не сказал? Я же тоже её брат! - Вспылил Рон.

— Никто не хотел от тебя ничего скрывать, Рон, просто… — начал Джордж.

— Написать об этом в письме никто не смог, — закончил Фред. — К тому же мы надеялись, что сможем найти её вместе. Мы использовали заклинания.

— Но не нашли? — спросил Рон тихим голосом, уже зная ответ.

Перси покачал головой.

— Мы искали, но…

— Как она могла пропасть?! Я не понимаю! Почему мама… — не закончив предложение, Рон упал обратно на кровать, закрыв лицо руками.

— Ее кто-то забрал, Рон. — Произнес Перси в оглушающей тишине.

— Но кто? — Спросила Гермиона. — Кому понадобилась маленькая девочка?

— Мало ли кому. - Сказал Джордж. - Зло не закончилось со смертью сами-знаете-кого.

— Рядом Лютный переулок. - Дополнил Фред.

— Мы узнаем, кто. — Сказал Перси. — И вернём нашу сестру.

Гарри и Гермиона не знали, что сказать. Гарри чувствовал, что они не должны были подниматься.

На следующее утро Гарри от волнения за Рона даже не сразу заметил отсутствие Адетты на завтраке. Он обменялся взглядом с Гермионой и Роном, но друг был слишком занят своими проблемами, и Гарри его понимал. Однако на фоне новостей отсутствие Адетты заставляло его волноваться. Гермионы не было, когда Адетте пришло то письмо, поэтому она не выглядела слишком обеспокоенной. Но Гарри волновала её реакция в тот день, а сегодня она не появилась на завтраке. Ощущая на себе чувство вины, он понял, что почти не думал об этом на каникулах. Тогда были более важные дела — мантия, секреты, зеркало. Это всё занимало его мысли. Он взглянул на хмурого Рона, и сердце его сжалось от сочувствия к другу. У него не было сестры, которую он мог бы потерять. Он даже не помнил своих родителей. У него был только кузен, пропаже которого Гарри, пожалуй, был бы только рад. Гермиона тоже волновалась за Рона; они вдвоём не отходили от друга ни на шаг. После завтрака, вместе, хмурые и задумчивые, они пошли на урок.

На уроке, однако, Адетта появилась, что тут же сбросило с плеч Гарри огромный камень. Она стояла поодаль от гриффиндорцев и от слизеринцев. Гарри хотел подойти к ней, но мадам Трюк прошагала по поляне, заставив Гарри застыть на месте. Рон и Гермиона были по правую руку от него; Гермиона помахала Адетте, и она ответила им вялым взмахом руки, глядя на Рона. Гарри присмотрелся к ней: Адетта опустила взгляд на метлу, сжав кулаки. Он знал, что полеты даются ей плохо, и это её беспокоило. Однако он также знал, что её неудачи заключаются не в недостатке таланта. Метла слушалась её как родная; она просто боялась её использовать. Она смотрела на метлу, как на нестабильное существо, способное предать её в любой момент. Об этом не раз ей говорила и мадам Трюк, но Адетта не понимала: когда летаешь — нужно просто отпустить контроль. Нужно довериться метле и своему мастерству и просто… чувствовать ветер.

Мадам Трюк объясняла правила полетов в лесистой местности, а Адетта будто и не слушала. Она смотрела на мадам Трюк, но взгляд её то и дело касался Рона, и на мгновение Гарри показалось, будто она тоже беспокоилась о нём. Неужели слухи уже разошлись?

Адетта не выглядела счастливой после каникул; она выглядела измотанной. С сентября её волосы немного отросли и выглядели ровнее, чем когда-либо, что, в общем, всё же было далеко от идеала. Гарри надеялся, что она не будет снова экспериментировать со своими волосами. Одежда висела на ней, будто за каникулы она только похудела; под глазами залегли темные круги, а движения, кажется, ещё более неловкие, чем обычно. Неожиданно она подняла голову и посмотрела прямо вперёд. Гарри перевел взгляд в ту сторону и увидел группу когтевранцев с 3-го курса, следующих за Помоной Стебль.

— Гарри Поттер! — послышалось совсем рядом с ним.

Гарри встрепенулся и встретился глазами с мадам Трюк.

— Какие правила в групповых полетах нужно соблюдать в лесистой местности?

Гарри сглотнул и выдавил последнее, что услышал:

— Нужно снизить скорость?

— Это основное правило для всех полетов в лесах, — сказала мадам Трюк и обратилась к Гермионе. — Мисс Грейнджер?

— Нужно летать в шахматном порядке, чтобы не мешать друг другу, — хоть и несколько вяло, но с готовностью ответила Гермиона.

— Будьте внимательны, — сказала профессор Гарри и вернулась к своей лекции.

А Гарри вернулся глазами к Адетте, которая снова смотрела на Рона.

После урока он оставил Гермиону с Роном, так как понимал, что у друга нет сил беспокоиться о ком-то ещё, а сам догнал Адетту. К концу урока мадам Трюк отправила класс на опушку леса в качестве тренировки. У Адетты не очень получалось маневрировать между деревьями, и она несколько раз врезалась в ветки. Гарри оглядел её — шарф и мантия — в снегу, а на лице несколько царапин. Адетта посмотрела на него, и Гарри запнулся на минуту, увидев холод в её глазах.

— Здравствуй, Гарри, — сказала она.

— Да, — ответил он. — Привет.

Он поравнялся с ней и неловко пошел рядом. Он никогда не думал, что недолгая разлука может заставить его вновь чувствовать неловкость, будто с последней их встречи прошло несколько лет, а не недель.

— У тебя история? — спросил он.

Адетта кивнула. Гарри замолчал, не зная как завязать разговор. Обычно это он был самым неразговорчивым среди своих друзей, но Адетта всегда говорила даже меньше.

— Как твои каникулы?

— Обычно, — пожала она плечами.

— Отец был рад тебя видеть?

Тут на мгновение она скривилась. Гарри словил это мгновение и запомнил.

— Да… — последовал ответ.

Гарри замолчал, пытаясь придумать какие-нибудь новые вопросы, чтобы продолжить разговор, но неожиданно вопрос последовал от неё.

— Как Рон?

— Неужели все в Слизерине уже знают? — со вздохом ответил он.

— Не знаю. Я не особо с ними близка. — Пожала она плечами.

Гарри усмехнулся.

— Я волнуюсь за него. Она же его сестра. Я имею в виду… Не то чтобы мы могли понять его, но ему очень тяжело.

Адетта снова кивнула.

— Как его семья? Они же ищут её?

— Перси с близнецами приехали вчера и всё рассказали. Они искали все эти дни. Но… Похоже, даже следа не нашли.

— Почему они здесь? Разве они не должны продолжать поиски? И почему рассказали Рону только вчера?

— Не знаю, — Гарри скривился. Ему тоже это не очень нравилось. — Похоже, они считают его слишком маленьким, чтобы вмешивать во всё это. Вряд ли он мог чем-то помочь в поисках, вот его и оставили здесь… Он в ярости. А его братья… Похоже, они вернулись ненадолго. Они приехали рассказать Рону обо всем, а затем вернутся домой. Их мама написала записку директору; похоже, они уедут ещё на пару недель.

Адетта задумчиво промычала что-то в ответ.

— А мне!.. Мне подарили мантию-невидимку, представляешь? — выдавил он с наигранной веселостью.

Адетта удивлённо подняла брови. В её глазах он прочитал искру интереса.

— Мантия-невидимка? Кто же?

— Передали от родителей, — ответил Гарри, искренне улыбаясь.

— Как… тебе повезло, Гарри! Я рада за тебя, — сказала она почти без фальши.

Но Гарри заметил, как сжала она края своей мантии и как отвела взгляд при своих словах. Её глаза на него не смотрели, но Гарри и так понимал, что у неё на душе. Он чувствовал это каждый раз, когда видел, как противный Дадли получает свою гору подарков, или когда любой другой ребенок в школе рассказывает о своём дне рождения. Он, несмотря на подарок, вчера вечером всё ещё испытывал это чувство, когда слушал рассказы гриффиндорцев. Вот только с раннего детства он знает, кто его родители. Ему мало рассказывали, но он хотя бы знал их имена. Они не часто говорили об этом, но он понимал её, как и она понимала его. Это было тем, что их роднило, и Гарри чувствовал, что во всём этом замке, несмотря на то что Гермиона — маглорожденная, Адетта единственная, кто прибыл из одного с ним мира.

— Хочешь посмотреть на мантию? — спросил он.

Адетта помялась, покраснела, но кивнула.

Гарри провел её до класса и попрощался.

***

Вечер прошел в тумане. Адетта сидела в полупустом Хогвартс-экспрессе, без смысла глядя в окно на пробегающий мимо пейзаж. Деревья расплывались, глаза не успевали зацепиться за голые ветки чернеющих клёнов. Сквозь туман в голове на неё с жалостью смотрели глаза рыжеволосой девочки. «Кого ты жалеешь, глупая, — думала она. — Пожалей себя». Одной рукой она, засунув руку в сумку, поглаживала Библию, стараясь прогнать дурноту. Поезд резко затормозил, и Адетта в полуобморочном состоянии дернулась вперёд, ударившись животом о столик. К горлу подкатило зловоние. Адетта выбежала, резко распахнув дверь купе и чуть не сбив продавщицу сладостей, прибежала в туалет, успев закрыть за собой дверь, и упала на колени рядом с унитазом. Из горла толчками вырывалась желто-зеленая слизь. Адетта сплюнула, не в силах избавиться от кислого привкуса, закашлялась и расслабленно села на пол, выравнивая дыхание. Экспресс снова дернулся и продолжил движение.

Когда Адетта вернулась в Хогвартс, проходя по уже знакомым коридорам, она не замечала ничего вокруг. Она не заметила улыбок слизеринцев, сидящих в общей комнате, не заметила хитрый прищур Пэнси. По лестнице Адетта вбежала так, будто за ней гналась свора гончих; на это потребовались все её силы. Она сбросила сумку и свалилась на кровать прямо в одежде и вскрикнула, почувствовав, как острые иглы впились в её тело. Только в этот момент она вспомнила, что в Хогвартсе ей не рады. Голова снова закружилась, и Адетта рукой нащупала краешек кровати, не тронутый слизеринцами. Подтянувшись туда, она свернулась в клубочек, стараясь перенести вес на то место, где её тело не касалось игл, и отключилась.

Утром Адетта проснулась от боли во всём теле. Левая нога занемела и пульсировала. Она дернулась и упала с кровати, застонав. Адетта закатала рукав и зашипела от досады, увидев новые синяки. «Проклятые слизеринцы», — проскользнула мысль. Она сделала глубокий вдох, второй, третий. Голова всё ещё была слегка в тумане, но она могла ясно думать. Однако подозрительная тишина, а затем и цифры на часах, заставили ее тут же напрячься. Она проспала! Бросившись к шкафу, Адетта тут же споткнулась о небрежно сброшенную вчера сумку, и в сердцах пнула ее, не заметив, как та закатилась под кровать. На завтрак она уже не успеет; если поторопится, может не опоздает на первый урок. Выдохнув, она переоделась для полетов и вышла, но уже через секунду вернулась, чтобы достать из шкафа последнюю баночку зелья.

Только вновь увидев своих друзей во дворе, Адетта вспомнила проблему, занимавшую её мысли последние две недели. Обычно весёлый Рон стоял, понурив голову, очевидно, даже не слушая мадам Трюк. Гермиона стояла рядом и всё шептала что-то ему на ухо, но Рон не слушал и её.

— Когда летаете над лесом или в лесу, вы должны быть очень осторожны. Сейчас у вас пока нет достаточных умений, чтобы маневрировать между деревьями, однако когда-нибудь вы станете достаточно искусными, чтобы это не было проблемой.

Вспоминая, как Рон любил летать, как любую трудность переводил в шутку, сердце Адетты сжалось; она тоже опустила голову, чувствуя, как подступают слёзы.

— Посмотрите на Запретный лес. Я знаю, о чем вы думаете: как же можно летать в таком месте, не врезаясь в стволы! Но поверьте мне, это возможно! В волшебном мире существуют леса, в которых нет возможности ходить по земле, что же вы тогда будете делать?

Метла расплывалась перед глазами. Она была так виновата перед ним, что почти захлебывалась в чувстве вины. Имела ли она право менять свою жизнь на чужую? Ветер резал влажные глаза, но она крепко зажмурилась и не дала слезам пролиться.

— Итак, первое правило. Запомните: в лесу всегда снижайте скорость. Иначе с таким количеством препятствий вы просто врежетесь в первый попавшийся ствол. Это понятно?

Адетта взяла себя в руки, взмолившись, чтобы головокружение не вернулось. Её слух и зрение были остры, как никогда; все чувства были на пределе. Возможно, именно благодаря этому она почувствовала это. Мягкая сила, щекочущая сознание, мурашки по телу, будто кто-то сверлил её взглядом. Адетта повернулась и заметила проходящих мимо когтевранцев; они направлялись к теплицам. Светловолосый мальчик, шагающий в конце своей группы, смотрел прямо на неё. Она чувствовала его взгляд. Адетта присмотрелась к нему, надеясь, что он отвернётся, как всякий сплетник в этой школе, но он не отвёл глаз. Адетта проводила его взглядом, а затем снова перевела его на Рона, вернувшись к прежним размышлениям.

Гарри подарили мантию-невидимку. Эта новость обрадовала Адетту. По крайней мере, снаружи она надеялась, что это выглядело именно так. Она действительно была рада за Гарри. Но новость о том, что подарок пришел от родителей, снова разбередила рану. У Гарри были прекрасные родители, герои первой магической войны. Они наверняка любили его. Любили ли когда-нибудь ее? О, она знала, что любили. Однажды были люди, которые любили ее, как родную дочь. А любили ли ее настоящие, родные родители? Были ли они такими же замечательными, как у Гарри, как у Рона? Мысль о Роне спровоцировала новую вспышку вины, и Адетта с усилием удержала на лице нейтральное выражение. Родители Рона любили всех своих детей, и Джинни тоже. Удивительно, как у них хватало любви на всех? Она знала, что не все родители были такими. Некоторые были не в силах полюбить даже одного своего ребенка. Лисана много рассказывала о своей матери, чтобы Адетта поняла, любящие родители — это дар. Приведения, такая же, как и чистокровность. Слушая эти истории, Адетта молилась за Лисану, иногда, за ее мать, но чаще все ее молитвы обращались к себе. Только Богу она доверяла все свои надежды и мечты — о том, чтобы ее родители не были одними из этих людей, чтобы они были живы, чтобы они любили ее, чтобы однажды нашли.