...надцать лет спустя
ФИО наблюдаемого: Полозов Вячеслав Игоревич.
Дата рождения: 05.10.1995.
Место проживания: Екатеринбург, район Железнодорожный, ул. Миномётчиков, д. 42, кв. 50.
Характеристика личности: скрытые лидерские задатки, которые в силу развившихся комплексов на фоне неблагоприятной обстановки и соответствующего окружения не могут быть проявлены в ближайшее время. Характер замкнутый и нерешительный, о проблемах в семье и школе Вячеслав предпочитает умалчивать.
В настоящее время заканчивает девятый класс. Учится хорошо, по многим предметам превосходит сверстников. Репутация в кругу одноклассников низкая, ввиду различия интересов и мышления, а также отрыва в успеваемости.
Ранее дополнительно занимался в музыкальной школе по классу гитары, посещал занятия по восточным единоборствам, владеет акробатическими, художественными и музыкальными навыками.
Логическое мышление развито слабо, однако простые задачи вполне способен решать самостоятельно. Имеет своё мнение во многом, но не всегда решается его озвучить.
В общении с противоположным полом сдержан и застенчив, отношений не имеет.
Диагноз: расстройство личности на фоне стрессовой обстановки, а также развившихся комплексов, типичных для переходного возраста.
На учёте в психоневрологическом диспансере я состою с самого детства, как только выяснилось, что я слишком замкнут и необщителен. У меня очень странный и необъяснимый недуг, которому даже нет внятного названия. Знаю только, что это отдельный подвид аутизма, но не в полном его проявлении. К тому же, учёт поможет мне в дальнейшем избежать службы в армии. Лелея эту перспективу, а заодно и моё заболевание, мама с азартом водила меня к врачам-психотерапевтам, психологам, психиатрам - словом, делала всё, чтобы выяснить, откуда растут корни у данной проблемы.
К сожалению, всё вышеописанное в анкете является правдой. В классе я объект насмешек, а со мной ещё один «товарищ» по несчастью - Серёга Сидоркин. Причиной тому послужила наша хорошая успеваемость, и оттого мы с Серёгой нередко получаем добротную порцию пинков и совершенно не дружеских подколов. Иногда пропадают вещи, но их всегда можно обнаружить хотя бы возле мусорного ведра или в дальнем углу класса.
Вот и сегодня быстрым шагом я направляюсь домой, стараясь пройти незамеченным для всех. Сегодня в очередной раз я осознал собственную ничтожность, когда одноклассники извели меня своими издёвками на большой перемене.
- О, Яйцеславка опять физичке нализал за пятёрку! - Так Колян Бычков визгливо прокомментировал мою успеваемость и обратился уже ко мне: - Слышь, ты там язык ещё не стёр, ботаноид?
Под общий смех вставляет ядовитую реплику и Максим Штырин, отпетый гопник, в то же время отличавшийся трусостью против более сильных ребят:
- Он и физруку уже отсосал, чтобы оценку завысили.
- Чё, давно за щеку берёшь? - с издёвкой спросил Бык и расхохотался.
- Или ты «чайный пакетик» от Иваныча принимаешь?
Мне страшно, больно и стыдно одновременно. Внутри бушует неистовая ярость: хочется взять и разбить насмешникам головы об парты, а затем выкинуть их всех из окна. Но это я только в фантазиях герой - в реальной жизни я им и слова боюсь сказать. Даже если что-то и говорю, дальше слов моя самооборона не заходит.
- Вы чё, охуевшие? - спрашиваю я злым голосом, но, подавленный собственной нерешительностью, он звучит глухо и неубедительно. - Давно пизды не получали?!
- Яйцеслав, да не мучь себя, мамочный ты сынок! - Бык оглушительно заржал, и изо рта его брызнули слюни. - Ты никогда не станешь нормальным пацаном. Так что сиди молча, ботан задроченный, наяривай свою крохотную пипирку и не высовывайся!
- Не понимаю... - Я обессилено привалился к спинке школьного стула. - Почему я заслужил такое отношение? Что я вам сделал? Обидел вас хорошей учёбой?! Это же глупо! И вовсе это не значит, что я другой жизни не знаю, кроме школьной!
- Да не пизди, Яичко. Ты всего лишь четырёхглазый ботан, и не видать тебе ни секса, ни тёлки как своих ушей.
Кипучая злоба нарастает во мне огненной волной. Но придумать остроумный ответ я не могу. И дать сдачи тоже. Прав был мой отец, когда говорил, что я расту тряпкой и размазнёй. Не могу пересилить себя и переступить черту страха.
- Это бред, - резко возразил я и грустно усмехнулся. - Где ты у меня очки видишь?
- Да вот, вот они! - Штырь с нахальной ухмылкой махнул пальцем в сторону моей переносицы, явно издеваясь. К счастью, со зрением мне повезло, я сроду не носил очков.
В классе появляется Егор Нестеров, наш спортсмен. Я с облегчением выдохнул. Он единственный мой друг в этом гнилом коллективе, и только он может защитить меня от нападок.
- У меня-то хотя бы одна девушка была, - с напыщенной гордостью сообщает мой «товарищ» по несчастью Серёга Сидоркин. В глупой улыбке виднеются крупные передние зубы. У него как раз на носу сидят очки.
- Слышь, ты там вообще закройся! - осадил его Бык: на минуту мозг Коляна озаряется лучом справедливости. - Ты ничуть не лучше Яйцеслава, он хотя бы не стукач. А ты сразу к мамке бежишь жаловаться... мамочный сынок!
- Какая у тебя девушка-то была? - саркастически поинтересовался у Серёжи Егор, подловив его на вранье. - Резиновая?
***
К сожалению, Егор не всегда может присутствовать на уроках: он профессионально занимается футболом и часто выступает на соревнованиях. Парень он способный, но унимать кипучую энергию в рамках сорока пяти минут ему кажется невыносимым, и Нестеров пропускает уроки и по собственной инициативе. Тем более, обладая довольно привлекательной внешностью, он пользуется большим спросом у девушек. Этот фактор тоже утягивает Егора подальше от школы, и в конце четверти ученик в спешном порядке закрывает долги.
Поэтому нередки были случаи, когда я оставался один против всех, даже против Сидоркина. Тот перенимает мою сторону от случая к случаю, и надеяться на Серёгу очень рискованно.
Остаток дня прошёл как в тумане. По остальным предметам мне, скрепя сердце, с натяжкой выставили четвёрки, сделав скидку на мою репутацию. Кроме того, подавленное состояние говорит само за себя, хоть я и стараюсь не подавать вида.
По пути домой я размышляю, насколько стал ничтожным и отвратительным. Ощущаю себя мерзким клопом, выползшим из-под плинтуса и облитым помоями. Если раньше до седьмого класса я мог спокойно за себя постоять и при необходимости полезть в драку, то теперь я превратился в амёбу, стал тише говорить и ссутулился. Задним числом начали приходить на ум меткие реплики, которыми можно было бы отбрить нападки Коляна и Штыря. Например: «А ты откуда знаешь, что у меня она крохотная? Ты её сосал?» Или «Сходи-ка ты сам за «чайным пакетиком», попроси Иваныча угостить тебя, раз так хочешь». Но это всё запоздалые фразы, от которых толку теперь было ноль. Я просто трус и ничтожество.
***
Кстати, если подумать, что я хочу сразу после школы попасть домой, то это большая ошибка. Здесь тоже царит безрадостная атмосфера. Пьяный отец храпит в кресле, завернувшись в грязное покрывало, а по квартире разносится стойкий запах водки.
Мама тоже выпивает, но по выходным. Суббота для неё - особенно любимый день, когда можно пропустить бутылочку коктейля с крамольным названием «Секс на пляже» или пару баночек «Синебрюхофф». «Джин Тоник», пожалуй, любимый её напиток, и основной период детства я запомнил маму с тёмно-зелёной банкой в руке. Кончик носа её стал неизменно красным как аварийная лампочка, а на внятный разговор по выходным можно надеяться ещё утром или в начале дня. Или в воскресный вечер.
В магазинах у нас порой случаются ссоры. Как только мама тянется к полке с банками алкогольных напитков, я строгим Минздравом резко огорошиваю:
- Мама, не бери! Хватит... Сколько можно тебя отучивать?
В эти минуты мать сердится и резким шагом выходит из магазина с таким видом, словно у неё отняли любимую игрушку.
- Да сколько можно уже?! - возмущается она, отчаянно жестикулируя. - Я всего лишь хочу расслабиться! Зачем ты устраиваешь мне концерты в магазине?!
- Концерты? По-моему, сейчас ты кричишь громче, чем я там...
- Ах, я ещё и кричу! - перебивает мама, и не выдержав, повышает голос до ультразвука: - А как же не кричать-то?! Когда я. Плачу свои деньги. И ты мне ещё припоминаешь случаи из детства, которые были сто лет назад!
Тут я робко вставляю свои пять копеек:
- Но, мам... ты же понимаешь, это всё равно остаётся в памяти...
- Да я уже перед тобой раз десять тогда извинилась! Почему я сейчас не могу делать то, что считаю нужным?! И так жизнь не сахар!!!
А эпизодов было предостаточно. Отец часто уходил из дома выпить с друзьями, ещё чаще - уже валялся дома пьяный в заблёванном кресле и не мог связать двух слов. В свою очередь, мать отправлялась в гости к своим подругам и брала меня с собой.
Но я люто ненавидел такие походы в гости, потому что все эти посиделки неизменно оканчивались шумной попойкой. Что дома с отцом, что с матерью в гостях - нигде нельзя было укрыться от пьянства.
***
Вспоминаю осень 2008 года. Мне как раз на днях исполнилось тринадцать лет. Мама хлопочет на кухне, готовит ужин. Небо застилают сумерки, но ещё достаточно светло для того, чтобы включать уличные фонари. На лице мамы читается беспокойство: она ждёт отца с работы и решительно не знает, в каком состоянии он явится домой сегодня. Мама выглянула в окно и в ужасе попятилась назад: её опасения подтвердились.
Папа двигался по траектории от бордюра к бордюру: об один из них он зацепился носком ботинка, споткнулся и неуклюже шлёпнулся на газон, запачкав грязью свои новые белые брюки.
- Блядь, ёбаный рот, нахуй! - смачно выругался он, поднимаясь с примятой сырой травы. Мать закрыла ладонью глаза и обречённо вздохнула:
- Вот, папочка наш, опять нахерачился...
Кое-как отряхнувшись, отец взмахнул руками, чтобы удержаться на ногах, и, всё так же шатаясь, продолжает движение к подъезду. Мама выключила огонь на плите, быстро накрыла крышкой эмалированную кастрюлю с супом и, схватив меня за руку, опрометью бросилась в комнату.
Вскоре раздаётся стук в дверь, ритмичный и настойчивый. Вернее, это даже не стук, а оглушительный грохот папиных кулаков.
- Та-НЯААА!!! - Эхо разносится бешеным гулом по стенам подъезда. - Таня, блять, ОТКРОЙ!!!
Мы с мамой сидим молча в моей комнате. Она крепко держит меня за руку, а изнутри пробирает мерзкий холодок и колотит от страха.
- Какого хера?! - Отец продолжает долбить в дверь и надрывается в пьяном крике. - Это мой дом!!!
Мать упорно хранит молчание, и я вместе с ней в напряжении ожидаю, когда папа уйдёт.
- Чё, мужика сюда привела, да?.. - пьяно усмехается тот. - Ты бы хоть постыдилась, при ребёнке-то...
Он ещё немного постучал в дверь, а затем выкрикнул напоследок:
- Ну, и пожалуйста! Я сваливаю...
Зашаркали по бетонным ступеням ботинки, а вскоре скрипнула и входная дверь. Мама вздохнула с облегчением и, немного подождав, осмелилась снова выйти на кухню...
- Шлюха, заебала, блядь!!!
Этим выкриком отец ставит точку в своём монологе и, всё так же петляя как подстреленный заяц, удаляется в сторону перекрёстка. Как только его худосочная фигура скрылась из вида, мама устало вздохнула, медленно соскользнула на стул и набрала номер телефона своей подруги Маши.
- Алло, Машуль! - заговорила она с деланной бодростью, как и всегда, широко улыбаясь. - Привееет! Как ты там, всё хорошо?
- Привет, Танюш, да, нормально, - слышится отголосок из динамика. - А что у тебя случилось?
- Да так, папаша наш опять учудил... - с грустью в голосе пожаловалась мама. - Нажрался как свинья, в дверь колотил, под окнами орал... В общем, ничего нового.
- Какой ужас... А Славик как? С ним-то всё хорошо?
- Ну как... ему тоже это всё неприятно, конечно. А можно мы к тебе зайдём? Посидим, развеемся?
Я насторожился и хмуро взглянул на маму. Идея заглянуть в гости «на посошок» мне совсем не нравится. Из огня да в полымя...
Но мама иного мнения - она мгновенно испепеляет меня убийственным взглядом в ответ.
- Оу... - Тётя Маша слегка растерялась. - Вообще-то у меня гости, мы тут сидим, годовщину отмечаем...
Я тут же устремил победный взор в сторону мамы. Однако ей, по всей видимости, совсем не хочется здесь оставаться, и потому тётя Маша испытала на себе мамин дар убеждения:
- Марусь, ну, мы же с тобой так давно не виделись! Что я, Славика одного дома оставлю? Вдруг этот ненормальный опять сюда припрётся? Он же в сопли пьяный!
И со злобой в голосе мама добавила:
- Не дай Бог, он моему сыну что-то причинит...
На том конце провода горько вздохнула тётя Маша. «Ох, ладно, приходите...» - только и сказала она, а затем повесила трубку. Удручённо понурив голову, я молча иду одеваться. Друзей у меня всё равно нет, чтобы податься к кому-то в гости без матери, девушки - тем более. Единственный беспроигрышный вариант пришлось также отбросить - бабушка уехала на дачу к подругам. Поэтому и выхода из ситуации у меня нет.
***
В тёмном сумраке вечера уральские пятиэтажки кажутся ещё суровее. Стены их укрыты одеялом из облупившейся штукатурки цвета ржавчины. Окошки подъездов источают унылый и тусклый желтовато-зелёный свет. Возле одной из дверей отчётливо проступает надпись, выведенная чёрным маркером «СЕРЫЙ ЛОХ». На дворовом пустыре, который считался детской площадкой, расположилась компания молодых людей в спортивных костюмах. Их четверо: двое на корточках, третий прислонился спиной к металлической решётке забора, а последний опёрся задом на автомобильную покрышку, вкопанную наполовину в землю. Все они пьют пиво из огромных пластиковых бутылок. Клубятся серовато-сизые облачка сигаретного дыма, и парни неистово гогочут:
- ...да пусть Серый не пиздит, Куча - та ещё давалка! - насмешливо вещает коротышка в синем костюме «Адидас» и с чёрной кепкой-таблеткой на голове. - Она мне ваще гландами вчера наяривала.
- Да лан, прям-таки гландами? - недоверчиво косится второй компаньон, примостившийся на корточках возле товарища в «Адидасе».
- Я чё, на пиздобола что ль похож?! - искренне возмущается тот.
От забора отделилась крупная фигура: угрожающе набычившись, лысый бугай принялся с разъярённым азартом просвещать друзей:
- Соска - она и на Вторчике, бля, и на Камнях, и на Жибайке, и даже на Ботанике будет соской, нахуй!!!
А затем меланхолично прибавил:
- Куча уже всей Сортяге дала, хули...
- Ха-ха, а Серый, бля, до сих пор вокруг этой дырки летает на крылышках! - зычно пробасил сухощавый верзила, что сидел на покрышке, и разразился мерзким гоготом. После чего авторитетно заявил:
- Кстати, Санёк, твой «Стёпка Светлый» - отрыжка ебаная.
- Да хуль ты пиздишь? - снова недовольно крякнул пацан в «Адидасе». - Нормальный пивас...
Так мы с мамой, окружённые ореолом дворового мата, идём в гости к её друзьям. Всё же в глубине души я лелею какой-то слабенький огонёчек надежды, что всё обойдётся, и нехотя плетусь следом...
Тётя Маша живёт в такой же обшарпанной пятиэтажке, как и наша семья, только она на четвёртом этаже, а мы на третьем. На пороге нас встречает хозяйка квартиры с мужем, дядей Андреем. Который, к слову, не любит в обращении всех этих «дядь-тёть», да и вообще всякого официального тона.
Когда я был ещё поменьше, при первых встречах я обращался к нему на Вы, неизменно прибавляя к имени «дядя». Он же упорно склонял меня к тому, чтобы я просто называл его Андреем и на «ты». В силу своей застенчивости и возраста мне было неудобно принять эту манеру, и я выработал нейтральную стратегию: приставку «дядя» я не сразу, но всё же исключил, зато в разговоре всякий раз старался обойтись вообще без местоимений.
- Славка, здорово! - Дядя Андрей старше меня лет на пятнадцать, но по манере общения держится как тинейджер, да и с чувством юмора у него всё в порядке. - Как дела, братан?
- Привет, нормально, - коротко отозвался я и шутливо спросил в ответ: - Как Ваше ничего?
- Да тоже ничего! - улыбнулся он. Я протянул руку, и тот подал свою ладонь в ответ. Только я собрался было её пожать, как вдруг с хитрой миной дядя Андрей быстро убрал руку и с назидательной иронией сообщил:
- Через порог не здороваются. Учись, студент!
Я усмехнулся, шагнул через порог квартиры, и только тогда мы обменялись полноценным рукопожатием. В первой комнате сидит пятилетняя девочка Аня, дочь тёти Маши - она вышла с игрушечной лошадкой в руках только чтобы поздороваться. Из соседней комнаты доносятся громкие переговоры, и я понимаю: скоро на этом моё веселье закончится.
Повесив куртку в прихожей и разувшись, я прошёл в комнату и убедился в самых худших опасениях. За длинным столом восседает множество гостей, большинство из которых я вижу впервые в жизни. Тётя Маша представляет нас с мамой своим многочисленным друзьям. Я знаю только одну из гостей - тётю Жанну, мамину подругу юности по двору.
- Марусь, а где же Аня? - спросила мама с улыбкой. - Я ведь и по ней тоже соскучилась! Хочу увидеть, как растёт моя крёстная дочка.
- Сейчас Анюта выйдет, не переживай, - заверила её подруга. - Она любит гостей, так что посидит с нами, но в разумных пределах.
В комнате показалась Аня: кудрявая темноволосая девочка в синем платьице с фиолетовыми узорами. Она со всеми поздоровалась и уселась рядом со своей мамой за стол.
Что касается стола, то на нём при желании можно запросто открыть алкомаркет. Здесь различные виды выпивки: портвейн «777», красное полусладкое вино «Шато Тамань», бутылки пива «Арсенальное» и «Степан Разин», водка «Столичная»... Однако не только алкоголем был красен стол Улановых. Надо отдать должное - среди напитков ещё затесались два вида сока «Моя семья»: апельсиновый и яблочный. Не обделили гостей и закусками: по периметру стола расставлены тарелки со столовыми приборами, а в центре вольготно разместились миски с салатами Оливье, селёдкой под шубой и Цезарем. На десерт предполагается свежеиспечённая шарлотка.
Для разогрева всем разлили по бокалам портвейн, а нам с Анютой - яблочный сок.
- Ну, что, дорогие вы наши, Андрей и Маша! - срифмовала молодая пухлая блондинка в зелёном платье с короткой стрижкой под каре. - Мы искренне поздравляем вас с годовщиной свадьбы. Желаем вам пройти вместе все радости и невзгоды. Будьте счастливы и преданы друг другу. Совет вам да любовь!
Все бурно аплодируют. «Спасибо, Викуля», - улыбнулась тётя Маша. А моя мать восторженно взвизгнула и закричала:
- Браво!
После чего, слегка откашлявшись, поднялась с места и, держа в руке бокал, опять широко улыбнулась и взяла слово:
- Маруська, Андрей! Я вас знаю очень давно. Поэтому! Желаю оставаться такими же классными! Весёлыми! Беззаботными! И, самое главное - чтобы вы никогда друг другу не делали больно. Анютка у вас - просто прелесть, моя крёстная дочь. Я её очень люблю, и всех вас тоже, хотя многих вижу впервые. Так давайте же отпразднуем единение этого союза как следует!
Закончив этот рубленый спич, мама выдохнула и, пытаясь придать голосу детскость, пропела:
- Урааа!
В ответ грянуло дружное оглушительное «УРРРААА!!!», за исключением меня. Я не люблю такое скопление незнакомых людей и всякий раз теряюсь и чувствую себя неуютно, когда начинается любое проявление излишнего шума.
- Буду краток, - поднявшись, с напускной торжественностью провозгласил крупный дядька лет тридцати, с квадратным лицом и узкими глазами. А затем каким-то странным скрипучим тенором объявил:
- Чтоб хрен стоял, и деньги были!
Вика, по всей видимости, приходившаяся ему женой, залилась краской стыда и, недовольно шикнув на этого нахрапистого дядьку, надавила ему на плечи и усадила обратно за стол.
Зато тётя Жанна оценила тост по достоинству: она разразилась пронзительным визгливым хохотком.
- Довольно тостов! - Дядя Андрей окинул публику призывным взглядом. - Переходим ко второй части Марлезонского балета.
- Ща как зажжём - все обоссутся, - самодовольно ухмыльнулся мужик с квадратным лицом.
- Тихо! - одёрнула Вика своего мужа. - Гриня, ты чё, здесь дети вообще-то, аллё...
Дядя Андрей включил приёмник и поинтересовался:
- Ну, что, медамы и господа, какие будут пожелания?
- Да мы тут ща оркестр замутим, - бормочет тётя Жанна заплетающимся языком и, звучно икнув, испускает хмельной смешок. Этой фразой она и в самом деле разжигает многоголосый хор - гости наперебой высказывают свои пожелания:
- Давай, врубай музло на всю катуху! - с азартом восклицает тощий взлохмаченный парень с горбатым носом, выдающимся вперёд. - Ставь «Рок Арсенал»!
- Давай уж «Пилота» по старинке... - скромно улыбается тётя Маша.
- «Пилот» и так по сто раз на дню играет! - возразил дядя Андрей. - Давай лучше «Эхо Москвы».
- Да, и я приветствую разнообразие! - громко заявила мать, уже опустошив свой бокал. - Давайте и правда что-нибудь новенькое включим!
- Нет, Танюш, ты его не слушай. - Тётя Маша заговорщицки подмигнула. - У нас не так часто «Пилот» ловится, а со своим «Эхом» Андрей мне уже весь мозг вынес. В машине его слушает постоянно.
- Что я тебе там вынес, дорогая? - смеясь, спросил дядя Андрей и приблизился к жене. В шутку нахмурив тёмные брови, он поднёс веснушчатый кулак к её носу.
- Ну-ка, чем пахнет?
Тётя Маша скорчила брезгливую мину и протянула:
- Фууу...
- Это вот здесь «фу»! - ловко отпарировал Андрей и похлопал себя по левой подмышке. Я невольно прыснул. Всё-таки мне нравится его юмор и безобидные подколы.
- Да не, Андрюш, поставь лучше «Серебряный дождь», - попросила Вика и мечтательно закатила глаза. - Хорошая волна, там такие песни...
- Лучше бы ты золотой устроила, - нахально усмехается Гриня, спустив её с небес на землю.
- Гришааа! - возмутилась его супруга. - Ты совсем обалдел?!
Однако Гриню это ничуть не останавливает. Он нахально осклабился, резким движением притянул Вику к себе поближе и заявил тоном собственника:
- ДЖЕЕЕМ!!! Я требую «Джем».
- Я сейчас сам из-за вас джемом растекусь! - шутит Андрей, и по комнате проносится всеобщий смешок. - Короче, связь тут - говно, поэтому, чё поймается, то и будем слушать.
Радиоволны сменяются одна за другой, издавая чудовищные хрипы помех; поймать что-то в качественном звучании и в самом деле было нелегко. Но уже через полчаса тесную, пропахшую нафталином каморку со старыми обоями сотрясает нестройный хор голосов:
- Два кусооочека кааалбаскиии! У тебяяя лежааали на столеее!!!
Лужёные глотки, будто соревнуясь, стараются перекричать друг друга. Особенно разошёлся Гриня: квадратное лицо его раскраснелось, глаза ещё больше сощурились, а хриплый голос надрывно вытягивает песню, перебивая всех остальных, притом не попадая ни в одну ноту. После «кусочеков колбаски» грянули «Белые розы», «Ветер с моря дул», а вслед за ними - «Кабриолет».
- Мама, а ты не видела мою лошадку? - осторожно спросила Аня, прижавшись к тёте Маше и зажав ладошкой правое ухо, чтобы приглушить самодельный «хор Турецкого».
- Нет, Анют, - ответила та, поставив бокал с портвейном на стол. - Вспомни, где ты могла её оставить?
«А я сяяядууу... в кабриолееет!» - голосит тётя Жанна, страшно фальшивя и раскачиваясь на стуле. «И уееедууу! Куда-нибууудь!» - вторит ей мама.
- Я не знаю!.. - Губы девочки скривились, а в глазах блеснули слёзы. - Я с ней играла, потом она мне надоела, я её бросила на пол и взяла фломастеры, а лошадка... я теперь правда не знаю, где она...
- Ну, как же это она тебе надоела? - удивилась тётя Маша. - Это же твоя любимая игрушка, зачем ты её бросила? Поищи теперь сама, посмотри внимательнее...
Пятилетней Ане стало жаль утерянную пластмассовую голубую лошадку. Она искренне пожалела, что выбросила игрушку на пол и теперь не могла её найти. К тому же, Аня по-настоящему устала от пьяного гомона, реактивного рёва песен, и девочка заплакала в голос.
- Нюююсик, ты чегооо? - не то жалостливо, не то обеспокоено протянула моя мама, перестав петь. Она явно перебрала: в тёмных глазах рябили огоньки выпитого портвейна, а кончик носа снова зарделся.
Это очень больно и стыдно признавать, но звучание маминого голоса в тот момент было омерзительным. В нём слышалось глупое изумление и непонимание того, что она сама может быть отчасти причиной слёз девочки.
Тётя Маша принялась утешать дочь, а вокруг становится всё более неуютно и тесно. Буйная компания взрослых, горланящих песни во всю мощь, плачущая Анюта с тётей Машей, мама, которая едва держится на ногах... Вся эта обстановка начинает действовать на нервы.
Я потянул маму за рукав джемпера. От неё исходит аромат портвейна «777», сладковатый и едкий.
- Пойдём домой. Я устал, мне здесь не нравится.
- Ну, Славочкааа! - капризно взмолилась мать. - Ну ещё чуть-чуть надо посидеть. Ик... Мы же давно с Маруськой не виделись... ик!
- Так когда мы пойдём? - Я обречённо вздохнул. - Аня устала, видишь, она плачет... Я тоже устал и хочу спать.
- Танюхааа!!! - громогласно вскричала тётя Жанна. Только сейчас я могу разглядеть её в полный рост во всей красе. На ней броский макияж и чересчур откровенное платье с глубоченным декольте. Но я, несмотря на цветущее половое созревание, не нахожу в этом образе ничего привлекательного. Приблизившись к нам, Жанна взяла маму под руку и, пьяно хихикая, предложила вполголоса:
- Танюх... слуш, а пйдём-к... попиздим.
Под общий смех гостей они вместе уходят на лестницу, а я остаюсь в шумной квартире один, с плачущей Аней и пьяной компанией взрослых. Тётя Маша с трудом успокоила свою дочь и позвала меня:
- Славик, иди к нам! Покажи Анечке, как ты красиво рисуешь.
Состояние женщины тоже далеко от идеала, но она нашла в себе силы устоять на ногах и внятно говорить. Благоразумно оставив нас двоих в одной комнате, тётя Маша ушла в соседнюю комнату к друзьям, чтобы начать их мало-помалу угоманивать.
Аня сидит за крохотным столиком с ярко-жёлтой крышкой и, высунув кончик языка, с очаровательным упорством пятилетнего ребёнка рисует собаку. Дорожки слёз на её щеках уже высохли, и теперь девочка полностью поглощена творчеством. На столике лежат смятые в детском нетерпении листки - вокруг них сгрудились ошмётки стёртого ластика.
- Аня, а ты какой породы хочешь собаку нарисовать? - поинтересовался я.
- Овчарку! - звонко произнесла Анюта. - Немецкую, как Мухтар.
- О, мне тоже Мухтар нравится!
Вспомнив любимый сериал, я невольно хрюкнул от смеха. Это была защитная реакция на всю обстановку, на царящую вокруг безысходность. А заодно я вспомнил Аллу Ковнир в роли Лены Брусникиной из пресловутого сериала, и ради шутки представил на месте красивой актрисы размалёванную шлюховатую тётю Жанну с нетвёрдой походкой.
- Что смешного? - удивилась Аня. Я рассказал ей о своей ассоциации, а заодно решил позабавить импровизированным спектаклем. Девочка заливисто хохотала, когда я показывал ей «тётю Жанну»:
- Мхтар! Мхтаааар! - Так я передразниваю мамину подругу, выделывая ногами зигзаги и кренделя. - Бдь друхом... ик! принеси ещё п-вкааа... ик! Ооой...
- Ррррр! - Так возмущённо рычит Мухтар в моём исполнении.
- Нь-рычи! Не рычи. Тссс... - устало произносит «Жанна» и устало скулит: - Гла-ааа болит!..
- Ррргав! Вав! Тебе хвафтит!
Аня рассмеялась с новой силой, и я решаю довести концерт до апогея.
- Мухтааар... Мухтарчииик! - Я изобразил хмельную ухмылку тёти Жанны и, подражая голосу Гарика Харламова, протянул нараспев: - Проводи-ка ты меня в кабриолееет!
С этими словами я рухнул на пол и картинно захрапел. «Похоже, похоже!» - восторженно кричала Анюта и снова утирала слёзы, но уже от хохота. - «Вылитая тётя Жанна!»
В этот момент я даже думаю, что всё не так уж плохо, и здорово было бы остаться ещё ненадолго, повеселить Аню. Но как только мама с тётей Жанной вернулись в квартиру, в их руках появилось ещё по одной банке «Синебрюхофф». Мысль о том, чтобы задержаться, отпала сама собой. Но я лишь разочарованно вздохнул и не стал ничего говорить матери. Знаю, что бесполезно.
***
Домой мы добираемся рано утром, как только забрезжил рассвет. Я с трудом удерживаю пьяную мать и, прикладывая усилия, веду её под руки домой. Раза с пятого она попадает ключом в замочную скважину. В прихожей мама лениво сбрасывает с ног сапоги и, шатаясь как матрос на палубе, вваливается в комнату. Там она ложится на диван, не раздеваясь, прямо в пальто и джинсах. Немного поворочалась с боку на бок и, выбрав, наконец, удобное положение, уснула и громогласно захрапела.