And flames will break out

Твои руки ледяные и обжигают холодом всех, кто пытается завладеть тобой, показать любовь. Да ты и сам холодный, потому что положил погибающую душу в морозильник на сохранение.

Цукишима помнит тот холод.

Пока его бессознательное тело лежит в лазарете, опекаемое врачами, сознание плавает в холоде. Цукишима осведомлён о существовании астральных перемещений и не раз промышлял ими, но каждый раз всё равно успевал удивиться. Удивление неправильное чувство. Неправильное слово. Нелепо было бы называть это чувство удивлением. Цукишима пытается описать это в своей голове, но мысленный образ ускользает от него. Он думает, но вызывать воспоминания в такой ситуации - плохая идея. Воспоминания нахлынут и затянут в эту воронку. Хуже тайфунов и разбитых сердец - сожаления. А Цукишиме как никому есть о чём сожалеть. Поэтому он старается не задумываться и просто плыть, пока плоть не позовёт его обратно. Вот так он не чувствует температуры, давления и ощущения предметов в руках. Ощущение мира и собственного тела пропадает. Но даже так, он по прежнему чувствует холод.- Вернись немедленно! Цукишима оборачивается и понимает, что проиграл. Но даже чувство проигрыша не ущемляет его гордость сильнее, чем это воспоминание. Холод сочится отовсюду. В шуме водопадов дворца, где всегда царит мороз, он стоит в походной одежде и плотно сжимает в руке лямку сумки. Капля крови быстро скатывается на прозрачно-голубой пол из разбитого пальца. Этот Цукишима ещё не знает, но потом его ноготь отрастёт не совсем правильно и на белой пластине навсегда останется вмятинка. Цукишима, сейчас воскрешающий это в памяти, знает. Позже, он будет часто ловить себя на том, что иногда прикусывает этот ноготь, проходясь по выемке кончиком языка. Цукишима плотно зажмуривается и от эмоций, нахлынувших на него в тот момент, на стёкла очков попадает несколько солёных брызг. Его правая рука нестерпимо горит огнём. Кровь продолжает капать, стекая вниз и пачкая рукава голубой куртки на меху. Его мама любит, чтобы сыновья отдавали дань традициям и носили одежду племени воды. Цукишима просто признаёт, что ему идёт голубой. Он не может вспомнить, что случилось с этой курткой. Порвалась? Износилась? Где она сейчас?Ты продал её, когда был на грани смерти от голода.Вот оно как. Цукишима пытается выбраться из этого воспоминания, но чем сильнее концентрируется, тем чётче становится вокруг картина большого зала. Из дымки его памяти бледным туманом вырисовываются снежно-белые стены и колоны из векового льда. За широким окном, среди жизни Северного племени воды, в небо уходит столп света духовного Портала. Цукишима видит себя в прошлом, как отражение в зеркале. Всё такой же высокий, но ниже на несколько сантиметров. Весь ломаная линия с острыми углами, наполненная страхом и обидами. Ребёнок двенадцати лет, посреди океана льдов и снега. Цукишима смотрит на самого себя и не может сдержать горького сожаления. Он оказывается так остро наполнен скорбью, что это вырывается из лёгких последними остатками тепла. Разве этот мальчишка просил подобной судьбы? Цукишима смотрит на своё изломанное отражение. Трясущийся, разбитый и сломленный. Такой слабый, без взгляда прямо, без ровной осанки и... такой жалкий. Беспомощный. Цукишима смотрит и чувствует, как веки горят огнём. Он так давно не плакал, но сейчас, когда слёзы непрерывно скатываются из его глаз, он не воспринимает это как что-то удивительное. Жалеть себя неправильно. Одного взгляда на эту картину хватило, чтобы столько лет его упорного самоконтроля полетело к чертям. - Стой на месте. Цукишима сжимает раненую руку в кулак, но совершенно не пафосно морщится от сильной боли. Невозможно так самоуверенно сжать кулак, когда твой палец раздроблен и кость впивается в кровоточащую плоть. Цукишима чувствует себя неудачником, потому что правда останавливается. Он не поднимает головы, но это и не нужно. Тот, другой Цукишима, делает это за него. После всех прожитых лет, он всё ещё не может сдержать свои чувства при взгляде на отца. Годы ничего не изменят. Цукишима смотрит на своего отца и понимает, что не видел его лица в живую уже чуть более десяти лет. Сейчас он уже куда старше и явно поседел сильнее, чем на фотографиях из газет. Но в воспоминании он всё ещё молод, в каштановых кудрях ни единой сединки. Мама всегда говорила Цукишиме, что мягкие кудри достались ему от отца. Возможно из-за этого он всегда стригся так коротко. Акитеру, перенявший прямые жёсткие волосы матери, отращивал их до приличного хвоста. Суровое лицо отца смотрит на молодого Цукишиму в ярости и отвращении. Его и без того грубые черты искажаются до звериного оскала. Цукишима закрывает глаза, чтобы покинуть это воспоминание, но когда открывает, всё остаётся на своих местах. Цукишима пытается сделать шаг вперёд, но его тут же останавливает рёв отца.- Я сказал тебе не делать и шагу! Ты, бесполезное отродье, когда уже подчинишься?!Цукишима сжимает пальцами переносицу, но решает, что он уже пережил это. Его щёки краснеют от слёз, старательно стёртых ладонями. - Тебя здесь нет, - шепчет он самому себе, просто чтобы напомнить, - ты сейчас в лазарете Батосутона. Нужно очнуться и вывести всех оттуда. Нужно поговорить с Куроо и Акааши. Потом обязательно проверить, всё ли Лев взял с собой, потому что он жутко забывчив и...- Разве ты не можешь просто делать как тебе говорят?! Разве ты хоть на что-то способен без меня?! Ты всегда был лучшим только благодаря тому, что мы с матерью поддерживали тебя! Неблагодарный ублюдок, ты сдохнешь, если посмеешь ступить хоть шаг за порог! Они вздрагивают оба. Двенадцатилетний Цукишима весь горбится, словно груз этих слов ломает ему кости. Он не открывает глаз, все до единой мышцы в его теле напряжены. Цукишима наблюдает за ним со стороны. Крик рвётся из его горла и срывается на всхлипы. - Просто не слушай его! - Цукишима встаёт перед собой, но знает, что не может коснуться, - Ты ни в чём не виноват! Это не твоя вина, что ты родился. Не твоя вина, что он не любит тебя. Всё станет лучше, обещаю. Я знаю, знаю, потому что уже пережил это! Никто не определяет тебя, никто не изменит тебя. Оставайся сильным, чтобы и я смог так же! Он кричит и кричит, умоляет самого себя, хотя и знает, что это бесполезно. Эти чувства рвут грудь, потому что он помнит этот момент так же хорошо, как и своё имя. Все эти мысли в его, своей голове живут в нём каждую секунду. Каждый миг, когда он делает вдох. То, о чём он думал тогда. Разве я виноват? Почему я родился тут? Почему ты упрекаешь меня за это? Почему я должен быть благодарен, за то, что ты кормил и одевал меня? Разве это не то, что делают все родители для своих детей? Так почему я должен быть благодарен? Это несправедливо. Моя жизнь принадлежит мне. Всё, что у меня осталось - эта жизнь и выбор, который я не хочу делать. Я не знаю, кем я хочу быть. Не знаю, что будет завтра, послезавтра и позже. Я хочу выбраться отсюда, хочу увидеть что-то кроме этих стен. Хочу, чтобы кто-то любил меня. Он плачет. Слёзы солью расчерчивают раскрасневшиеся щёки. Двенадцатилетний Цукишима чувствует, как всё внутри него крошится в пыль от этой незаслуженной боли. Но он всё равно не поворачивается лицом к своему отцу. Моя жизнь не может быть этой нескончаемой пыткой. Всё может быть иначе. Я смогу справится с этим? У меня нет выбора. Почему у меня никогда нет выбора?!- Я ухожу, - сипло говорит Цукишима, пытаясь заглушить отчаяние в своём голосе, - я не могу так больше продолжать. Если я останусь, это убьёт меня. Ты убьёшь меня. - Тогда проваливай! Убирайся! - Отец гневно взмахивает рукой и колона рядом с ним с оглушительным взрывом обрушивается на пол, - Ненавижу тебя! Стоило убить тебя ещё при рождении, когда старейшина сказала, что ты принесёшь только несчастья! Стоило послушать её и удушить тебя, пока не мог сопротивляться! Ты был рождён, чтобы защищать своего брата, но без тебя ему будет спокойнее. Ты чудовище и этого ничего не изменит! Никогда больше не возвращайся сюда. С этого момента, я отрекаюсь от тебя и до тех пор, пока ты не признаешь свою ошибку и не приползёшь ко мне на коленях, не признаю тебя своим сыном!Цукишима чувствует, как иней покрывает кончики его истерзанных пальцев. Внутри него льдом и снегом растекается злоба и ненависть, каких он не чувствовал никогда раньше. В поисках отговорок вроде: он мой отец и я люблю его, он мой отец и я не могу винить его, он пытается сделать как лучше, он любит меня, просто не знает что делать, ему просто тяжело сейчас - он наконец находит ту правду, которой так старательно избегал. Этот человек - мой отец, и я ненавижу его. От самого моего рождения он видел во мне только тень своего блистательного старшего сына. Я не должен быть благодарен ему за жизнь, о которой не просил. Все те годы, что я жил, унижаемый и ненавидимый им, уже расплата за ту горечь, которой он поил меня день ото дня. То, что он мой отец, не даёт ему права так обращаться со мной. То, что он мой отец, не означает что я должен терпеть это.Цукишима поднимает голову. Другой Цукишима, наблюдающий за ним, встречает его взгляд и сердце его разбивается вдребезги. Эти глаза, написанные на картинах. Эти тёмные, практически чёрные глаза, наполненные ненавистью и отчаянием, которые копились все эти годы. Цукишима чувствует, как в голове становится абсолютно пусто. Слёзы снова застилают его глаза, но юношеское лицо напротив него больше не плачет. Оно холодное, беспристрастное, а в суженных зрачках ярость. Цукишима знал, что не успеет ничего изменить. Прошлое не изменишь, как бы этого не хотелось. Но от мысли, что могло быть иначе, что если бы только был шанс, его настигает горькое чувство разочарования и бессилия. - Прости, - шепчет Цукишима, глядя в глаза молодой версии себя, - я не успел помочь тебе. Я пришёл слишком поздно. Если бы я, каким являюсь сейчас, появился чуть раньше, тебе стало бы легче. - Ты куда искреннее, когда зол, отец, - шепчет Цукишима, глядя в глаза взрослой версии себя, - я не прощаюсь. Когда я вернусь, я вернусь со славой, которую заработал сам. Я вернусь величайшим магом воды, который жил в этом мире и приму твои извинения. До встречи, отец. Гневные вскрики тонут в омуте воспоминаний. Цукишима смотрит вслед самому себя, прочерчивая глазами кровавую дорожку, пока его спина не скрывается из виду. Воспоминание подходит к концу. Цукишима ладонями стирает с лица слёзы. Всё, что ему остаётся, это шумящая пустота в голове. А ещё жизнь, с которой он так и не разобрался. И пока воспоминание темнотой расплывается перед глазами, он успевает подумать, что, возможно, именно здесь начался конец этой истории. *** Куроо врывается в медпункт быстрее, чем Бокуто успевает выговорить слово целиком. Примечательно, но Лев не отстаёт от него ни на шаг. Следом входит Акааши, за руку втаскивая Бокуто следом. В помещении сразу же образуется столпотворение, когда их команда в полном составе выискивает Цукишиму взглядом. В медпункте холодно, как внутри айсберга. Тёмные перегородки от стен разделены шторками, за каждой из которых кто-то стонет от боли. Куроо кивает остальным и они единогласно принимается одёргивать одну за одной, попутно извиняясь перед потревоженными пострадавшими. Попытка за попыткой венчаются неудачей. - Возможно, его отнесли в другое место, - предлагает Акааши и лицо его темнеет, - Цукишима предполагал, что Фуко попытается добраться до него. Куроо в бешенстве отдергивает белую ткань, почти рвёт её на пополам и встречается с внимательным взглядом. Цукишима сидит на койке, свесив ноги вниз и смотрит на него удивлённо. Его руки перетянуты бинтами до плеч. Выше, туда куда вошёл клинок, свежие повязки поперёк груди. Куроо немного сочувствует себе, потому что Цукишима забинтован с ног до головы и простора для разврата у него остаётся крайне мало. Даже утренняя безрукавка открывала куда больше. Сгоревшие наручи кучей сброшены на пол. Куроо не находит в себе даже толики стыда перед ним. Цукишима осоловело моргает. - Куроо-сан? - Спрашивает он наугад. Куроо утвердительно мычит в ответ, - Вам следовало подождать меня у выхода. Его очки грудой стекляшек примостились на подушке. На полу у ног стоит таз с водой, окрашенной кровь. Куроо теряется в своих мыслях и не отвечает, хотя бы потому, что Цукишима перед ним полуголый и этой причины вообще-то достаточно. - Нашёл? - Спрашивает Бокуто из другого конца комнаты, заметив, что Куроо больше не двигается. - Ага, - он отвечает чисто машинально и только потом мозг включается в работу. Мысль о том, чтобы кто-то ещё видел Цукишиму без одежды ему не нравится. Не нравится настолько, что он в бешенстве задёргивает шторку прямо перед носом подоспевшего Льва. Его тут же захлёстывает волной жгучего стыда, но отступать поздно. Куроо чуть не спотыкается о таз, пока разворачивается спиной к Цукишиме. - Ты в порядке? - Спрашивает он, хотя с трудом умещает связанные смыслом и интонацией слова в одну фразу. Лес нараспев полощет Куроо бранью, пытаясь пробраться внутрь. Куроо отдёргивает край и высовывает голову в коридор, тут же сталкиваясь лбом со светловолосой макушкой. Лев шипит от боли и отступает в объятия Акааши, который по инерции отступает на Бокуто. Они рядом домино валятся на свободную койку позади. Куроо чувствует себя невероятно крутым, без рук одолел сразу троих. Лоб горит огнём. - Прошу прощения, - он сладенько улыбается, глядя в растерянные лица, - абонент Цукишима сейчас недоступен, перезвоните позже. Лев собирается выгрызть ему глотку зубами, но оказывается заключён в кольцо рук Акааши. Тот, видимо, посчитав, что этого недостаточно, чтобы удержать кровожадную четырнадцатилетку, кивает Бокуто, который разом обнимает, и Льва, и Акааши. Куроо усмехается. Сейчас они больше похожи на гнездящихся пингвинов о своим яйцом. Яйцо, между прочим, активно сопротивляется родительской заботе. Куроо ослепительно улыбается молодому семейству и исчезает за шторой. Цукишима, пока формировалась новая ячейка общества, к великому сожалению Куроо, успевает накинуть на плечи куртку. Но целых очков всё ещё не наблюдается. Он подслеповато щурится и тянется к свой щеке, чтобы ногтями отодрать брызги подсохшей крови. Куроо считает себя довольно удачливым, поэтому такой шанс упустить не может. - Ты не ответил на вопрос, - говорит он, присаживаясь перед Цукишимой на корточки. Сам уже вопроса не помнит, но сказать что-то нужно, - я помогу с этим. Цукишима смотрит на него нерасшифрованным взглядом и кивает. На вопрос всё равно не отвечает, может быть тоже забыл. Куроо подбирает с простыней перепачканную губку и отжимает из неё воду. На пальцах остаются кровавые разводы. - Благодаря тебе я озолотился, - говорит Куроо, осторожно прикасаясь к его шее, - денег теперь хватит до конца жизни, если сильно не тратиться. - Вот как? - Цукишима запрокидывает голову, открывая взгляду белую кожу и аккуратный кадык, - Хорошо, что этот бой хоть кому-то пошёл на руку. Куроо усмехается, но не может придумать больше тем для разговора. Он оказывается полностью поглощён своим занятием. Проводит губкой по коже, кровь смывается. У Цукишимы оказывается на удивление чувствительная кожа, на которой тут же остаются мелкие покраснения, если надавить слишком сильно. Куроо не может избежать соблазна и проводит мизинцем вдоль линии подбородка. Цукишима ёрзает на месте, но не открывает рта, чтобы возразить. Поэтому Куроо продолжает. Он отбрасывает губку в таз и сильнее мочит пальцы, отмывая от крови. Достаточно было бы просто умыться. Он же маг воды и мог бы просто смыть с себя грязь магией. Куроо большим пальцем мягко касается щеки, стирая с неё разводы. Цукишима настойчиво избегает смотреть ему в лицо. Куроо пальцами протирает его щёки, скулы, нос и лоб. Особенно осторожно, чтобы не задеть порез на веке, касается уголка глаза. Когда наступает момент что-то сказать, должен кто-то войти. Но снаружи всё так же шумно, как и до этого: Лев гундит злобно прямо за шторкой, травмированные стонут на своих койках. Куроо скользит мокрыми ладонями по щекам Цукишимы до шеи, опускается к ключицам. В другой ситуации он бы раздевал его точно так же. Медленно и со вкусом, распаляясь сильнее, чтобы до боли в паху и крепко сжатых зубов. Цукишима перехватывает его руки на грудной клетке. Они оба переоценили собственный самоконтроль. Куроо облизывает губы и делает глубокий вдох. Его пальцы в руках Цукишимы покрыты кровью и мелко дрожат. Нет необходимости говорить, кто из них облажался больше. Такие вещи случайно не происходят. Кто-то должен объясниться, но объяснять оказывается абсолютно нечего. Какая-то подленькая часть его мозга просит сказать всё напрямую. Та часть Куроо, которая отвечает за здравомыслие, пинком под зад загоняет эти мысли в самый темный угол мозга. Ситуация складывается не лучшим образом. Вообще-то, он, Куроо, в бывшем амплуа кронпринц, сейчас в бегах во спасение собственной жизни. Ни о каких "тудум" в этой трагической истории и разговоров не было. А потом Цукишима заявляется в его голову, переворачивает там всё с ног на голову и с полупинка заводит его грустное сердечко. Куроо по меньшей мере раздосадован. По большей хочет узнать, что об этом недоразумении думает сам Цукишима.Духи помилуйте, - думает Куроо, - этот человек не создан для любви. С таким холодным взглядом ставят на колени империи, а не воспевают оды высоким чувствам. Вот так и получается. Куроо, принёсший клятву не вставать на колени ни перед кем, кроме трона, пал перед мальчишкой, который сражался за него. Сверх меры поэтично и подходит ситуации. Куроо интересно, изменится ли выражение лица Цукишимы, если он разложит его прямо на этой хлипкой койке. Что он будет делать? Сопротивляться? Покорится? Покраснеет ли его лицо? Его голос станет выше или ниже от возбуждения? Рисуя в голове такие картинки, он не осознаёт, что Цукишима до сих пор сверлит его взглядом. Ситуация достигает апогея, но никто всё ещё не врывается в этот уединённый уголок. Куроо может просто сжечь все романы, которые читал за жизнь. Если ему придётся выкручиваться из ситуации своими силами, это может привести к очередной катастрофе. Цукишима решает всё сам и прокашливается. - Нужно убираться из города, - говорит он и Куроо с облегчением вздыхает и поднимается на ватные ноги. Цукишима всё ещё не выпускает его запястья из захвата. Когда Куроо встаёт, он неловко подаётся следом и упирается в пол носками, чтобы удержать равновесие. Они почти проливают грязную воду на пол, Куроо наступает на наручи. Он вспоминает, что Цукишима без очков и с облегчением позволяет смущению проступить на щеках. - У тебя пульс участился, - Цукишима ухмыляется так самодовольно, что Куроо и сам успевает сообразить, насколько быстро сейчас кровь циркулирует по венам. - Что я могу поделать? - Он деланно жмёт плечами, - Не могу контролировать себя, когда рядом со мной такой красавчик. Лучший способ сказать правду - сказать её в шутку. Куроо добивается эффекта мгновенно, Цукишима одёргивает руки и выдаёт гримасу усталости. Всё как по чёткой схеме, как по списку пунктов, пройденном уже сотню раз. - Не делай такое смущённое лицо, - говорит Куроо, поправляя хорошо сидящую рубашку, - ты заставляешь меня краснеть. - Это возможно? - Цукишима хмурится, но тут же пытается улыбнуться, - Куроо-сан может чувствовать стыд?- Нет, - отвечает он. От незнания куда себя деть появляется желание походить туда-сюда, - но у тебя получается. - Я польщён, - Цукишима трёт большой палец своей правой руки, словно его беспокоит боль и Куроо тут же подмечает это, но не осмеливается спросить. - Не нужно, - Куроо отводит глаза и направляется к шторке, чтобы отдёрнуть её, - пациент готов к разговору. Дважды просить не приходится, Лев тут же занимает собой всё пространство. Он выдаёт Цукишиме столько информации за секунду, сбивчиво пытаясь что-то рассказать, что у Куроо начинает болеть голова. Единственная полезная вещь, которую Лев успевает сделать - вручить Цукишиме новые очки. - Цукки! - Бокуто падает на кровать и укладывает в поперёк, задевая Цукишиму локтем, - Я и не знал, что ты такой крутой! - Это было, - Цукишима неловко косится на него и пытается отодвинуться подальше, но оказывается прижать Львом с другого края, - круто?Акааши утвердительно кивает. Брови Цукишимы сходятся в одну линию, но он мог и не разглядеть этот едва заметный кивок. Бокуто интерпретирует это в своей манере и снова пихает Цукишиму локтем. Удар приходится в бедро, ответная реакция следует незамедлительно и Бокуто получает кулаком по рёбрам. Лев оказывается втянут в перепалку против воли, но то, с каким усердием он пытается добраться до Бокуто, при этом пролезая Цукишиме под руку, вполне компенсирует секундное замешательство. Цукишима отмахивается сразу от двоих и заезжает ногой Куроо по колену. Его за мгновение втягивают в потасовку. - Какого чёрта! - Куроо спихивает с себя Бокуто, - Я вообще не бью женщин!- Женщина может ударить тебя первой! - Лев тут же вцепляется за его волосы и с силой тянет назад.Куроо готов простить что угодно, но не волосы. Он с рыком бросается на Льва, попутно оставив Бокуто синяки коленями. - Прекрати! - Ты первый начал эту херню!- Вы как дети!Суматоха перерастает все возможные недоразумения, когда Акааши принимается направо и налево раздавать затрещины. Они клубком кулаков и злобных восклицаний громко скатываются на пол. У Куроо, придавленного Львом, воздух лёгкие покидает со свистом. Лев пинает Акааши в лодыжку и тут же получает серию яростных пинков от Бокуто и Цукишимы, которые моментально забывают о своей вражде. Смущённые этим пониманием, они для вида обмениваются ещё несколькими тычками. Общая обеспокоенность и нервозность последних дней остаётся мелкими царапинами и парочкой синяков. Куроо утирает пот с шеи и с удовольствием растягивается на грязном полу. Ему сложно утверждать, что такая жизнь его устраивает. Сложно чувствовать себя довольным, когда твоя жизнь определяется случаем. Но даже так, Куроо считает, что этого вполне достаточно. Цукишима выбирается из-под завала тел и тянет Акааши за собой. Куроо ущемлён такой черной неблагодарностью и Лев явно разделяет его чувства. Бокуто остаётся скорбно пыхтеть на полу. - Ты правда укусил меня? Правда? - Бокуто тычет покалеченной рукой в лицо Льва, демонстрируя ровные отметины зубов, - Ты что собака? - Ты испачкал мою рубашку, - парирует он и пытается встать на ноги, но Куроо сбивает его подсечкой, - Да за что?!- Ты укусил Бо, - отвечает Куроо. Акааши закатывает глаза, Цукишима кладёт руку ему на плечо и всем видом выражает понимание, - и не надо делать такие лица. Акааши, ты похож на мою маму, остановись.Ему в голову тут же прилетает небольшая сосулька. Куроо издаёт неприглядный для своего пола звук и оскорблённо растирает покрасневшую кожу. Цукишима строит невиновность. Куроо ему не верит, Акааши оказывается окончательно сбит с толку. Бокуто и Лев сходятся на общем восторге. - Эй! - Куроо со всем присущим ему драматизмом отползает назад, пока не оказывается полностью укрыт надёжными плечами Бокуто (рост метр восемьдесят семь, размах рук под два метра, обхват бицепса сорок пять, ну вы помните), - За что?- Ты испортил рубашку моего ученика, - отвечает Цукишима и тут же летит на пол, сбитый с ног порывом ветра, - да какого чёрта?!- Ты обидел Тецу! - В тон отвечает Бокуто, прикрывая Куроо.И если Акааши сейчас выкинет что-то вроде: ты обидел Цукишиму, а потом запустит камнем Бокуто в голову, Куроо не удивится, но определённо решит, что мир пришёл к апокалипсису. В том же духе, он мог бы подпалить Бокуто одежду или Лев мог бы сотворить что-то подобное, а потом Акааши... И все его размышления заходят так далеко, что всё тянет на неприлично долгую, но очевидно занимательную цепочку. Куроо так упорно размышляет о том, кто что сделает следующим, что пропускает момент, когда в помещении становится на одного человека больше. К общей нелепости ситуации добавляется и то, что в лазарете итак премерзко маловато места. - Мальчишка, - Амара щёлкает зубами так, словно готова порвать кому-нибудь горло, - тебя только чудо спасло от проломанного черепа! А шрамы от ожогов всё равно останутся! Цукишима тут же превращает своё лицо в кусок льда из морозилки. Акааши, неопределённо маячивший за его спиной всю перепалку, тут же оказывается рядом. Цукишима даже глаз не отводит от Амары. Если бы Куроо знал его чуть хуже, вряд ли бы заметил, как дрогнула его прямая осанка. Амара не обращает на это внимания, изумрудным ураганом юбок вращаясь по комнате. - Твоя регенерация поистине нечеловеческая, раз можешь так просто распаляться на детские забавы! В самом деле, ты забыл, кто ты такой и где твоё место?- А кто он такой? - Бокуто встаёт на ноги, заслоняя Цукишиму собой, - И где его место?Куроо чувствует, как его лёгкие наполняются огнём и тоже встаёт на ноги. Их вполне достаточно. Даже одного Акааши было бы достаточно, но Лев встаёт в их маленькую оборонительную линию, прижимаясь к Цукишиме плечом. Куроо ловит на себе внимательный взгляд. - Он и сам прекрасно знает! - Рявкает Амара, задёргивая шторку, чтобы скрыть их от посторонних глаз.- Нам тоже очень интересно, - сухо говорит Акааши, складывая руки на груди. - Если интересно, спроси у него сам! - Амара явно теряет терпение на этом разговоре. Или она не в духе с самого начала. Куроо не то чтобы очень интересно. Но он видит, как глаза Цукишимы наливаются кровью. Пока Акааши, как посол, может говорить мирно и решить конфликт - отлично. Когда нужно будет разбираться на кулаках, Куроо внесёт свою лепту. Лев остаётся чисто приличия ради. Куроо даже не учитывает численное превосходство, - Всё заходит слишком далеко, Ледяной принц. Тебе нужно уходить, пока Фуко не связался с ними. - С ними это с кем? - Куроо вальяжно усаживается на кровати под презрительным взглядом Амары. Заметив, что все немного расслабились, он тут же принимает решение ковать пока горячо. Лев отодвигается немного, чтобы встать у Цукишимы за спиной, Акааши остаётся стоять по правую руку от него. Бокуто сперва тоже не двигается, но в итоге облокачивается спиной о стену, чтобы Цукишима и Амара могли говорить лицом к лицу. Теперь мы правда похожи на команду, - думает Куроо и кипяток наполняет его тело, - на людей, которые будут защищать друг друга. - Я могу говорить при них? - Спрашивает Амара, окидывая их компанию быстрым взглядом, но даже так понятно, что спрашивает она только одного. Цукишима кивает не задумываясь. - Я им доверяю. Во взгляде Бокуто проскальзывает удивление, но тут же исчезает, словно и не было. Лев моментально превращается во внимание. - Так с кем может связаться Фуко? Кто они? - Куроо склоняет голову набок, чтобы разом захватить взглядом всю комнату, - И почему Цукки тут опасно?- Я должна ответить на все вопросы? - Амара не сводит пристального взгляда с Цукишимы. Её лицо становится подчёркнуто отстранённым, словно она говорит с королём, а вопрос задал его ненавистный подчинённый. - Только на те, на которые пожелаешь, - уклончиво отвечает Цукишима. Акааши нервно дёргает плечом. Куроо смотрит на него несколько выразительно долгих секунд, но так и не может поймать взгляд. Он решает, что вопросы с Акааши могут подождать, поэтому отдаёт всё внимание Амаре. - Вы могли слышать об одной международной организации, которая за определённую сумму может заняться чем угодно, - Амара переводит взгляд на Куроо, обращаясь к нему лично. Бокуто злобно выдыхает, складывая руки на груди, - они довольно известны, но их наниматели остаются инкогнито. Это может быть император, вождь, купец и даже простой гражданский. Любой, у кого достаточно денег и смелости, чтобы обратиться к...- Шираторидзаве, - говорит Бокуто, уставившись взглядом в пол. Его глаза наполняются зловещим светом, - вы ведь говорите о Ширатори, верно? Амара кивает, но выглядит немного обиженной осведомлённостью слушателей. Цукишима и бровью не ведёт, поэтому Куроо не берётся судить о том, что сейчас происходит в его голове. А вот Лев вздрагивает и неловко спотыкается о собственные ноги. Он зеленеет, как полынь в поле и шумно втягивает воздух, прикрывая рот ладонью. Цукишима тут же отмирает и крепко сжимает его плечо. Лев выглядит так, словно его вот-вот вывернет наизнанку. - Простите, Учитель, - он запинается и снова давит в себе рвотный рефлекс. Его кожа покрывается липким потом, - я пытался. Не могу. Я-я выйду лучше. - Ты не виноват, - Цукишима утешающе хлопает его по спине и подталкивает к выходу, - подожди нас на улице. Лев сглатывает и в два шага оказывается за пределами их уединённого уголка. Как только шторка прекращает колыхаться от движений, в комнате все ещё молчат. Никто не хочет спрашивать, но в то же время большинство интересует этот вопрос. Нормы приличия давят как никогда сильно. Куроо щёлкает пальцами перед носом застывшей Амары, но приводит в чувства всех присутствующих.- И дальше что? - Интересуется он, когда всё внимание безраздельно перетекает на одну тему, - Цукки что, международный преступник?- Вроде того, - Цукишима вмешивается в разговор довольно неожиданно, но его слова оказывают большее влияние, чем сам факт того, что он заговорил, - нет, не я, но... Это сложно объяснить. Куроо оказывается окончательно сбит столку. Бокуто выглядит не менее ошеломлённым, но пытается маскировать это всеми доступными ему способами. Получается откровенно хреново и единственный, кто оказывается вообще не впечатлён - Акааши. Куроо задумывается не знал ли он, но отбрасывает эту мысль за излишне ревнивый подтекст. - Так, - Куроо пытается собраться с мыслями и собрать картинку целиком, - вы хотите сказать, что Фуко наймёт Ширатори, чтобы убить Цукишиму, потому что он, вроде как, преступник?- Нет, - отвечает Амара, аккуратно прикасаясь к подведённой брови, - нет, не совсем. Он не преступник, но всё объяснить действительно сложно. К тому же, за Фуко сейчас следит слишком много глаз и он не сможет нанять даже горничную так, чтобы весь город не узнал об этом. Ко всему прочему, Ледяной принц сейчас действующий чемпион. - Я не понимаю, - говорит Бокуто, заглядывая мнущейся Амаре в глаза, - так Цукки будут убивать или нет?- Да, - говорит Амара. - Нет, - опровергает Цукишима. Они тут же устремляют друг в друга злобные взгляды. Бокуто удручённо вздыхает. - Кто-нибудь может объяснить всё по-порядку? - спрашивает Акааши. Он легко пихает Цукишиму плечом, словно побуждая начать рассказ. Тактика нужного эффекта не имеет. Цукишима темнеет лицом, сурово поглядывая на Амару из-под сведённых бровей. Уголок его губ приподнимается, как у зверя в оскале. Куроо эта ситуация наводит на мысль, что всё становится ещё сложнее, чем раньше. Сложности просто выходят на новый уровень. Хотя казалось, куда уж хуже. - Нечего объяснять, - отвечает Цукишима, не сводя предупреждающего взгляда с Амары, - меня не будут искать за пределами города. Просто уйдём как можно быстрее. - Это всё равно ничего не исправит! - Восклицает Амара. Её шёлковые юбки волнами вздымаются от резкого движения, - Ты должен просто остаться и решить это раз и навсегда! - А что насчёт Льва? - Гневно спрашивает Цукишима. Бокуто тут же становится рядом с ним, подвигая Акааши себе за спину, - Ты подумала, что будет с ним, если я останусь и встречусь с Ушивакой? Думаешь, он сможет пережить встречу с Ширабу? Я дал слово, что позабочусь о нём. - Подумай ещё раз! - Она прикладывает ладони к груди и сгибается в пояснице. Тёмные глаза наполняются слезами и Цукишима замирает на полуслове, - Мы можем спрятать его. Пусть Омурада-младший и его спутники отправляются вперёд, а ты за ними. Давай отошлём Льва с ними, а ты поговоришь с Ушивакой. - Нет, - вмешивается Куроо и всё напускное спокойствие тут же слетает с его лица. Бокуто согласно кивает и кладёт руку Цукишиме на плечо, - нет, мы уходим все вместе и никаких исключений. Цукки не останется лицом к лицу с Ушивакой. Он уже отказался. Всё. Решение принято, разговор окончен. Спасибо, что уделили нам время. Амара вытирает глаза ладонями, оставляя на пальцах тёмные подтёки туши. Её щёки краснеют от слёз и досады, но девушка только прикусывает губу. Обида так явно искажает лицо, что Куроо вот-вот готов сменить гнев на милость. Он уже подбирает слова извинений, когда Акааши спрашивает:- Сколько у нас есть времени?- Сегодня Фестиваль чемпионов, - Амара набирает побольше воздуха в грудь, чтобы замаскировать слёзные надрывы в своём голосе, - если вы уйдёте завтра утром, то успеете. - Мы можем уйти сейчас? - Спрашивает Бокуто, поглядывая то на Куроо, то на Цукишиму. То, как он полностью игнорирует присутствие Амары, явно задевает её. - Сегодня ночью?- Нет, - отвечает девушка, собирая свою гордость в кучку, - Ледышке нужно присутствовать на фестивале. Цукишима громко фыркает и бросает мимолётный взгляд на кровать. Он накреняется, словно хочет сесть рядом с Куроо, но останавливает себя. Куроо наблюдает за ним и не пытается скрыть своего разочарования. Возможно, если бы он ощущал Цукишиму ближе, чем сейчас, думать было бы труднее. Но это точно стоило бы того. - Без разницы, - говорит Бокуто, принимая решение за всех. Куроо находит себя чуть более благодарным за это, чем следовало. Его пугает ответственность за такое решение и мысленная оплеуха прилетает в темечко, - мы останемся на фестиваль, а утром убираемся из города. - Зачем оставаться на фестиваль? - Спрашивает Цукишима, разглядывая собравшихся так, словно это было самое неожиданное решение, которое он мог представить. Акааши прикрывает глаза и испускает протяжный вздох. Они с Бокуто отвечают одновременно:- Ради еды. ***Амара ловит Куроо в коридоре. Это не совсем та ситуация, когда по уши влюблённая милая девушка окликает своего возлюбленного, а потом хватает его за руку. Со слезами в прекрасных глазах, она хватает его за крепкую ладонь и клянётся в любви. А главный герой мягко смахивает её ладонь со своей и говорит о том, что они не могут быть вместе. У Куроо начинает пульсировать в висках. Так или иначе, Амара ловит Куроо в коридоре. Перед уходом, она ещё раз осматривает Цукишиму и в довольно грубой форме просит его быть осторожнее. Бокуто форсирует события, придумывает Цукишиме ещё с десяток различных прозвищ, играясь словами, брошенными Амарой. В общем, ситуации он не помогает. Акааши, вопреки ожиданиям, эту игру принимает с удовольствием и даже хихикает над некоторыми особенно изощрёнными формулировками. Куроо намеревался проверить Льва, но его окликнула вовсе не по уши влюблённа, но определённо миловидная, девушка. От кристалла под потолком исходит оранжевый свет. Его оказывается так мало, что большая часть коридора остаётся в глуши непроницаемой тьмы. Куроо определяет время до заката по его отливам. Амара стоит напротив него, нерешительно мнётся на месте. Она нервно сжимает кулаки на подоле своего изумрудного платья. Куроо слышит, как где-то капает вода, но не может определить источник звука. Рыжие росчерки света тенями прорезают лицо Амары, делая его серьёзным. Мучительное чувство сковывает Куроо грудь. В голове зарождается и сгорает заживо куча мыслей, но он не решается спросить первым. Девушка собирает в себе все силы. - Я хочу рассказать кое-что о нём, - говорит она сипло и вздёргивает подбородок, чтобы смотреть Куроо прямо в глаза. О ком пойдёт разговор даже не приходится спрашивать. Куроо готов слушать, но она снова умолкает. Подбирает нужные слова. Ещё с минуту они тихо стоят друг напротив друга в коридоре. Вода капает. Куроо изучает её заострённые бликами скулы и высокие брови. Он мог бы разглядеть как подрагивают ресницы, если бы был меньше погружён в собственные мысли об этом человеке. - Цукишима попал в Батосутон, когда мне было двадцать один, - она делает шаг в сторону. Коридоры стадиона настолько узкие, что Амара тут же упирается в графит стены, - мы не особо ладили, но это не та история. Этот мальчишка пугает меня больше, чем все живущие на этом свете. Вот почему я хочу предупредить. Будьте осторожны. Он непредсказуем. Опасен, - речь становится сбивчивой и невнятной, словно она боится, что их подслушивают. Куроо смотрит, как вены на её шее вздуваются, - я не шучу. Сейчас, когда он вернулся и стал чемпионом, ситуация ухудшилась. Поэтому, хочу спросить. Цукишима нравится вам, Омурада-сан? У вас есть к нему чувства? Этот вопрос загоняет ревущие мысли Куроо в тупик. В голове образуется сплошной вакуум, словно череп стал воздушным шариком. От такого обилия информации, которая камнями сыплется на него, становится всё труднее о чём-либо рассуждать. Куроо нервно облизывает пересохшие губы. Взгляд мечется, ищет за что зацепится. Он блуждает по собственному разуму в поисках ответа, но шум воды очень сильно отвлекает. Кап - решение ускользает от него. Кап - оранжевые блики на лице Амары делают её пугающей. Кап - о чём она вообще спросила? - Судя по вашему выражению лица, - говорит она, правда внимательно вглядываясь в его лицо, - это так. Вы уже отдали своё сердце. Сейчас, вам кажется, что этот человек - ваш друг и спаситель. Но это не так. Цукишима никогда не делает что-то для других. Только для себя, всегда для себя. Очень давно он дал обещание одному человеку и ни на секунду не забывал о своём слове. Всё ради одной цели, всё ради её достижения. Вы слышали о человеке по прозвищу Капитан?- Звучит знакомо, - Куроо встряхивает головой, пытаясь привести себя в чувство. Резкая смена темы не очень этому способствует, - это разве не лидер повстанческой группировки Заря? - Именно, - Амара делает шаг от стены. Куроо может рассмотреть её профиль в подавляющем разум свете. Шум снова разрывает его голову, - Капитан жесток, но справедлив. Он демон и светлый дух, ведущий за собой людей. Знаете, что отличает хорошего лидера ото всех прочих, Омурада-сан? - Она поворачивается к нему лицом, но ответа не ждёт, - Это умение собрать нужных людей вокруг себя. Ни один в мире правитель, который собрал вокруг себя учёных, врачей, воинов и других выдающихся людей, не потерпел сокрушительных неудач. До меня дошли слухи, что такая свита есть и у Капитана. - Я понимаю, к чему вы клоните, - отвечает Куроо, хотя и сам не уверен, что может мыслить здраво прямо в этот момент, - Цукишима не преступник, но на грани. Он член группы сопротивления и сам рассказал об этом при первой встрече. Сейчас, вы говорите, что он входит в эту свиту. Я прав?- Правы, - она отцепляет от своего пояса маленький кожаный мешочек и вкладывает в руку Куроо, - поэтому, будьте осторожны. В этом мире нет ничего более хрупкого, чем влюблённое сердце. Но прошу, отнеситесь ко всему серьёзно. Цукишима человек цели, но если он поймёт, что это невозможно, тут же откажется. Он сбежит, если решит, что усилия того не стоят. Всегда оставайтесь наготове. Она крепко сжимает пальцы Куроо в кулак. Шум всё нарастает, вода начинает литься всё сильнее. Куроо смотрит на свою руку, заключённую в клетку пальцев Амары, но всё что он видит - грязь. Её руки и платье испачканы. В глазах начинает плыть, словно он вот-вот заплачет, но щёки остаются сухими. Всё идёт не по плану. Голова кружится, тени подступают ближе, пожирая последние остатки света. Амара сжимает его руку на прощание и разворачивается, чтобы уйти. Куроо смотрит ей вслед долгие мгновения, но тело такое тяжёлое, что он не может даже повернуть языком, чтобы окликнуть её. Вместо этого, он находит источник звука. За подолом изумрудного платья тянется тёмный шлейф. В угасающем мире оранжевого и чёрного, Куроо видит те же тени на своих пальцах. Стены становятся ещё уже. Потолок давит непомерным весом камня над головой. Куроо заторможено моргает. Пол смещается по оси, становится, то ближе, то дальше. Спину и затылок прошибает резкой болью. Пот скатывается по лбу крупными каплями. Куроо смотрит в потолок и облизывает губы. Под головой растекается что-то тёплое, волосы намокают. Сращённые кости начинают ныть. Возможно, он всё понял неправильно. Или это его неправильно. О чём он думал только что? Что-то. Что? Куроо поворачивает голову. Тёмная полоса размазывается от крупной лужи рядом с противоположной стеной. Амара там стояла? Из уголка глаза выкатывается слеза и по щеке скатывается на пол. Где он ошибся? В одной вещи точно. Капала ведь не вода, верно? Верно. Всё это время капала кровь.***Куроо открывает слезящиеся глаза. Небо над головой окрашено кровавым заревом. Черными точками в драных облаках кружат падальщики, яростно рассекая тяжёлый воздух. Он поворачивает онемевшую шею и сталкивается взглядом с чьим-то лицом. Куроо замирает в ужасе. Он приходит в себя через миг и пытается отползти, но рука пачкается в чём-то скользком. Куроо даже не хочет смотреть. Он продолжает бесплотные попытки отодвинуться назад, но спотыкается обо что-то и снова заваливается на спину. Мертвые глаза следят за каждым его движением.За солнечным светом из окна он различает в сонном мареве Цукишиму, сидящего за кофейным столиком. Его утренний чай дымится над книгой. За окном цветёт ранняя весна. Куроо пятится и падает с кровати. Пол под спиной нагрет утренним солнцем, прямоугольником выхватывающим из ранних сумерек широкую кровать. Он падает в грязь и кровь. Руки по локоть утопают в этом месиве. Высоко в небе пронзительно вскрикивает птица. Порванные знамёна криво торчат из земли на сломанных пиках. Куроо оглядывается и видит кровь. Крови так много, что она смешивается с воздухом, окрашивает в смерть всё, чего касается. Воздух насквозь пропитывается тошнотворным зловонием гниющих тел.Цукишима смеётся, откладывает свою книгу. Куроо протягивает к нему руку и хватает за домашнюю рубашку, растягивая ворот. Они так близко лицом к лицу, что в глазах отражение видно. Прохладные пальцы Цукишимы цепляют его запястье, большим пальцем другой руки он мягко проходится по уголку заспанных глаз. Куроо моргает и видит своё измазанное в копоти и влажное от пота лицо в глазах мертвеца. Вглядываясь в его лицо, знакомое. Он думает о птицах и вспоминает первого убитого им человека. Того солдата на заводе, чьи глаза выглядели так печально. - Это всё сон, - говорит себе Куроо, отползая от убитого, но тут же натыкаясь на другого. Поле боя, устланное трупами насколько хватает взгляда, рябит перед глазами, - это всё не реально.- Тебе кошмар снился? - Со смехом спрашивает Цукишима, за руки поднимая его с пола и заключая в объятия, - Выглядишь ужасно. Куроо прижимается щекой к его шее, слушает размеренное сердцебиение, как последнее, что осталось в этом мире. Реальность отступает перед сладкой грезой, где мечты реальны. Выбирай, где хочешь оказаться в итоге. В руках своей первой любви или среди огненного ада.Исчезни, - думает Куроо, сжимая рубашку на спине Цукишимы, - проваливай из моей головы. С чего ты решил, что я в твоей голове?Куроо всё ещё крепко обнимает Цукишиму, но под ногами земля воняет гниющей плотью. Руки Цукишимы безвольно опускаются вдоль тела. Куроо не может вспомнить, что он здесь делает, что происходит и как сделать вдох. Дыхание становится не таким важным, как остывающее тело в его руках. И тогда Куроо кричит.***Он просыпается с тем же криком, утихшим в горле, но гудящим в голове. От резкого движения Куроо сталкивается лбом с чьим-то подбородком. Цукишима звонко щелкает зубами и уязвлено шипит, потирая ушиб. - Спокойно, - ровно говорит он, мягко придерживая Куроо за плечо, - ты на подземном уровне арены Батосутона. Помнишь как тебя зовут?- Куроо Тецуро, - автоматически отвечает Куроо, смотря на него ошалело. - А меня? - Спрашивает Цукишима, сжимая ладонь на плече крепче. Он надёжно фиксирует его в этой реальности. Мысли Куроо медленно приходят в порядок. Он с облегчением падает обратно и узнает, что всё это время мирно гулял по миру кошмаров, лежа на коленях Цукишимы. Тот кажется не особенно против. - Цукишима, - отвечает Куроо, глядя на него снизу вверх. Под таким углом, он может вдоволь налюбоваться гибкой шеей, обтянутой воротом безрукавки, - что произошло?- Амара участвовала в заговоре против старейшин и бежала из города, - Цукишима извлекает из неизменной фляги немного воды и начинает залечивать рану на его голове, - она была ранена на выходе из туннелей и задержана за измену, слив информации и нападение. У тебя может быть травма черепа, постарайся не шевелиться. Цукишима поворачивает его голову набок, чтобы лечить стало проще. Куроо покорно замирает, раздумывая над произошедшим. Пока в ворохе вопросов и ответов не проскальзывает воспоминание. Куроо крепко сжимает руку в кулак и ощущает вес мешочка в ладони. Облегчение держится в разуме пару секунд, он с надеждой думает, что Цукишима не обнаружил эту маленькую тайну. Куроо просовывает руку себе под бок и прячет мешочек за поясом штанов. Он разберётся с этим позже.Перед глазами перестают расплываться пятнами стены. Пока прохлада облегчением прокатывается по позвоночнику, Куроо различает всю ту же кровавую лужу на полу и мельтешащие перед глазами пальцы Цукишимы. Постепенно приходя в себя, он болезненно вспоминает разговор с Амарой. Его мучают упущенные детали их разговора. Даже без упоминания внезапного обморока, всё кажется странным. Если появилась вероятность, что его может утащить в сон в любой момент, это значительно увеличивает количество проблем.Ко всему прочему, ему не даёт покоя последовательность событий, озвученная Цукишимой. Амара участвовала в заговоре и бежала. Её ранили на выходе из города и задержали. Но во время разговора с Куроо, рана уже была на её теле. Значит, она сражалась до этого и только потом попыталась скрыться. Куроо давит в себе крошечную долю удовольствия от мысли, что у Амары просто не было Бокуто. Но всё же, что-то не складывается как ни крути. Возможно, - думает Куроо, - она напала на кого-то и в ходе схватки была ранена. После этого, Амара зашла в лазарет и... - Он тут же отметает эту мысль и переходит к следующей догадке, - Нет, тогда мы бы заметили кровь с самого начала. К тому же, ей не было необходимости говорить с нами и терять время, вместо того, чтобы бежать. Значит, её ранили в промежутке между встречей с нами в лазарете и разговором со мной. Но прошло всего в пять-семь минут. Этого бы просто не хватило. Есть ли возможность, что она получила рану, когда... Куроо искоса смотрит на сосредоточенное лицо Цукишимы. Он хмурится, кусает губы, но старается не отвлекаться, даже когда подсохшие пятна крови на его штанах пачкают новые разводы. Глаза Куроо начинают болеть. Возможно ли, - думает он, пока сомнения прогоркло оседают в разуме, - что однажды ты предашь меня?Куроо крепче сжимает кулаки, но не может найти в себе и капли недоверия. Всё, что Цукишима делал с момента их знакомства - помогал. Он залечил его раны в Шу Дзинге и успешно вывел их из города. Он прикрывал и заботился об Акааши, пока шёл в город, в который никогда не должен был возвращаться. Он дал им кров и еду, сражался за них на смерть, хотя и не должен был. Если размышлять в этом ключе, слова Амары о том, что он сбежит при первой возможности, кажутся просто злой шуткой. Или это просто не пик твоих возможностей? - Куроо чувствует лёгкую дрожь в руках, - Пока не произошло того, с чем ты не можешь справиться?Он вспоминает, как руки, залечивающие сейчас его раны, безвольными канатами болтались вдоль тела. Там, где смерть определила своё место в мире, Куроо держал в руках последнюю секунду чьей-то жизни и не мог поверить, что всё это кошмар. Его реальность так сильно сплелась со снами, что разум уже не способен отличить где что. Куроо всё ещё чувствует, как адреналин гуляет по его крови, а в носу застыл этот запах. - Тебе кошмар снился? - Спрашивает Цукишима, касаясь пальцами его висков. Куроо замирает, вслушиваясь в его слова, как испуганная быкобелка перед охотником, - Выглядишь ужасно.Куроо не думает, что такие совпадения бывают. Он и в совпадения то не верит, о чём речь в таком случае? Шумными взрывами воспоминаний проносятся мимо кошмары и головные боли. На грани потери сознания от своей догадки, Куроо садится и разворачивается к Цукишиме лицом. Тот выглядит немного напуганным, но в целом его эмоции правда выглядят как у человека, который не понимает, что происходит. Куроо не уверен, что может доверять своему предвзятому суждению. Он честно признаётся себе, хотя бы себе, что с самой первой встречи, относился к Цукишиме предвзято. - Ты тоже это видел? - Куроо идёт в атаку, потому что больше не может позволить этому грызть себя, - Ты видел тоже самое?Зрачки Цукишимы в мрачном, синеющем свете кристаллов, расширяются. Его и без того тёмные глаза превращаются в две чёрные точки на белом, как полотно, лице. Куроо содрогается от ужаса, но не подаёт виду. Холодный пот скатывается по спине, мешаясь со свежей кровь. Мысли настигают его, застают врасплох. Всё это время, он даже не думал подозревать Цукишиму. Даже мимолётной мысли не проскакивало о том, что он может оказаться врагом. История вышла такая складная, без единой зазоринки, что Куроо поверил не раздумывая, слишком очарованный, слишком наивный, чтобы посмотреть правде в глаза. Когда Акааши и Бокуто спрашивали, он не сомневался. Не сомневался ни секунды. Каждая клеточка его тела с первой секунды поверила Цукишиме на слово. Именно это сейчас вызвало у Куроо подозрения. Так просто не бывает. Невозможно довериться с первого взгляда. Не в их ситуации, не тогда, когда каждый враг. Всё шло слишком хорошо. Вселенная пинала Куроо как могла, а тут вдруг это. Словно золотая монета в пыли бесконечной пустыни. Куроо был ранен и ему дали целителя. Им был нужен опытный союзник и вот он. Кто-то, кто сразу нашёл выход, дал все ответы. Недостающий кусок пазла, нужный член команды, ключ от всех дверей. Куроо чувствует себя так, словно его предали. Он предал сам себя, доверившись без оглядки. И теперь последствия больно бьют прямо по лицу. Всё становится несправедливым. Он встретил Цукишиму, доверился ему, доверил ему безопасность Акааши и жизнь Бокуто. Просто всучил в руки незнакомцу все тайны и секреты. И только теперь, когда всё зашло так далеко, опомнился. Если сейчас окажется, что перед ним враг, сможет ли он победить? Сможет убить ещё раз? Убить Цукишиму? Куроо прошибает ознобом. Его кровь загорается огнём, от одной только мысли. И всё это убивает. Ему настолько не хочется, чтобы это оказалось правдой, что остаётся пересиливать себя, лишь бы не закрыть глаза на происходящее. Цукишима сморит на него всё так же испуганно и недоверчиво. Он такой бледный в этом тусклом свете, то похож на мирно сидящего мертвеца. Ожидая дальнейшего развития событий, кажется, даже не дышит.- Ты, - Цукишима опирается ладонью о пол, пачкая руки в крови и подаётся вперёд. Его пальцы расползаются в остывшей крови, но это не доставляет ему и мизерной доли беспокойства. Всё внимание в чёрных, как смоль, глазах, приковано только к Куроо, - тоже видишь эти сны? Видишь их, как и я?- Как и ты? - Куроо оказывается сбит с толку таким неожиданным напором и не может заставить собственное тело шевелиться, - Мы оба? - Что было в последнем? - Цукишима собирается подползти ближе, но поскальзывается на крови и ненадолго теряет равновесие. Куроо успевает ухватить его за локоть и притянуть ближе. Цукишима не медлит долго и усаживается напротив, цепляясь за его плечи, - Когда ты его видел? Как давно это началось? Когда был первый? Что ты видел?- А ты? - Куроо с надеждой обречённого сжимает его руку, вглядываясь в взволнованное лицо, - Ты давно их видишь? Знаешь, что это значит?Они погружаются в горы вопросов, но так и не отвечают ни на один. Спрашивая без остановки, пока кто-нибудь не сдастся и не ответит первым. Голова Куроо становится совсем лёгкой от неожиданного открытия. Он оказывается так счастлив, что рядом с ним оказывается кто-то, кто понимает происходящее, что совершенно забывает о своих подозрениях. В глуши коридора раздаётся мерный стук каблуков. Цукишима дёргается из его рук и прикладывается затылком о стену. Куроо фыркает от смеха и, цепляясь перепачканными в крови ладонями за камни, поднимается на ноги. Шаги приближаются, разбавляя пространство светом масляного фонаря и голосами. Куроо протягивает Цукишиме руку. Их руки скользкие от крови и пота, Цукишима разглядывает ладонь Куроо, потом свою. Это похоже на жест доверия, на тот самый момент из романов, которыми Куроо зачитывался. У него нет времени медлить. Даже секундное промедление повлечёт за собой ещё больше вопросов со стороны. Куроо не уверен, что готов на них отвечать. Поэтому он сам хватает скользкие пальцы Цукишимы и крепко сжимает в своей руке. Избегая неловкого момента, который тоже придётся переосмысливать, Куроо просто тянет Цукишиму наверх. Но даже когда они оба оказываются на ногах, потребность держаться за чужую руку не исчезает. Куроо смотрит вниз на их скреплённые кровью ладони. Это сделка, заключённая с жизнью. Вот же смех. Но даже так, это лучше, чем он представлял. Ладонь Цукишимы узкая и холодная, а пальцы такие длинные, что прекрасно подходят его большим рукам. Идеальное сочетание, словно так и должно было быть с самого начала. Куроо не уверен, куда его это приведёт в итоге. Он переплетает их пальцы и тянет Цукишиму во тьму коридора. ***- Я вижу их! - Бокуто кричит и машет руками, Акааши рядом с ним мимикрирует под обычных прохожих, безуспешно, - Мы здесь! Только завидев Цукишиму, Лев тут же подрывается с бортика фонтана, на котором устроил насест. Акааши не успевает остановить его и принимается вдвойне усиленно сливаться с окружающей средой, прикрывая глаза рукой. Лев опирается на плечо Бокуто, будто роста в нём итак недостаточно, и глаза его светятся нетерпением. Куроо машет Бокуто в ответ и замечает, что всё ещё держит Цукишиму за руку, когда его ладонь заметно холодеет. Он оборачивается и, хотя на забитой народом улице с такого расстояния их всё равно не услышат, спрашивает шёпотом:- Что не так?Цукишима весь как-то сдувается и бледнеет. Обескровливаение на лицо, он выглядит так, словно даже кости внутри тела расплавились на медленном огне. Куроо большим пальцем надавливает на побелевшие костяшки Цукишимы, пытаясь привести его в чувства. Беспокойство липнет ко внутренней стороне черепной коробки. Глаза Цукишимы, за расчерченными бликами фонарей очками, затягивает чёрным. Липкая испарина проступает на его шее, где ошалело подскакивает пульс в яремной вене. Ночь растягивается над ними отсутствием звёзд над головой, но даже так, Куроо слышит издевательских смех Вселенной у себя под ухом. Цукишима поворачивается к нему и останавливается меньше, чем в полушаге. Их взгляды пересекаются и Куроо снова пробивает на озноб. Разноцветные фонарики парят в воздухе вокруг, фестиваль разгорается опьяняющем весельем музыки и гула людей. Воздух горячий и сладкий, пахнет мандаринами и малиновым пивом. Куроо чувствует мир вокруг себя целиком и полностью, видит свет и людей, слышит музыку. Но внезапно осознаёт, что всё вокруг: Бокуто, Акааши и Лев, люди, прилавки, танцоры, сама чёртова вселенная сжалась в точку вокруг глаз Цукишимы, которые кричат ему одно единственное слово:Беги.Беги как можно дальше... Беги от меня!Но его рука. Его ледяная ладонь цепляется за пальцы Куроо так отчаянно, словно он слепой на празднике жизни. Куроо теряется в шторме из "за" и "против". Его сознание накрывает приливными волнами от ужаса и благодарности. Цукишиме и правда стоит сказать спасибо. Куроо не может уйти, пока не скажет спасибо. Он пообещал Цукишиме, что всё наладит. Это и будет расплатой. За всё, через что им пришлось пройти, Куроо отблагодарит. Да, он починит, всё исправит. А до тех пор будет держать Цукишиму при себе. Куроо кладёт свободную руку Цукишиме на плечо и рывком притягивает к себе. Где-то недалеко мировозрение Бокуто с лязгом разбивается на миллион осколков. Акааши разворачивает Льва на сто восемьдесят градусов, чтобы его невинность не постигла та же участь. Куроо чувствует, как душа медленно покидает его тело от повышенной степени удушающего стыда. Это оказывается жутко смущающе и не очень удобно, поэтому он меняет позу и перемещает ладонь на светлую макушку. Цукишима с нервным смешком выдыхает ему на ухо:- И что бы это могло означать? Куроо тут же разрывает объятие и нервно взмахивает руками в воздухе. Он чувствует, как сильно горит его лицо, даже поглощённый мыслями о самовоспламенении прямо на месте. Стать живым факелом кажется лучшим вариантом из имеющихся. - Ты странно на меня смотрел! - Вскрикивает Куроо и взмахивает руками ещё раз, показывая степень того, насколько странно Цукишима смотрел, - Я буду делать так каждый раз, когда ты смотришь как избитый мангуст! - Обнимать меня? - Спрашивает Цукишима и, словно вес этих мыслей слишком тяжёл для него, наклоняет голову к плечу, - Как избитый мангуст? - Не важно! - Голос Куроо взлетает громче музыки и люди собираются в круг, чтобы поглазеть. Цукишима не сводит с него взгляда, Куроо отворачивается в сторону, где спина Акааши дрожит от смеха, а непонимание на лице Бокуто пересиливает даже все оттенки ужаса, которыми вибрирует затылок Льва. Куроо пересиливает адскую вечеринку красного на своих щеках и прочищает горло, - Разве мы не хотели на фестиваль? - Фестиваль - отличная идея, - соглашается Цукишима, словно долго и рационально взвешивал это решение, но говорит он медленно, заторможено.Куроо не собирается думать дальше. Он разворачивается на пятках и с абсолютно прямой спиной направляется вперёд, избегая взглядов людей. На Акааши он вообще не осмеливается смотреть. Потные ладони вспыхивают язычками пламени, пока он минует прилавки с едой и сворачивает за угол. Куроо прижимается спиной к стене и выжидает ровно семь секунд, прежде чем с воем вцепиться себе в волосы. Он сползает вниз по стене и как можно сильнее оттягивает пряди на затылке. Сердце выходит из под контроля на счёт три, мусорный бак рядом загорается. Куроо кусает себя за нижнюю губу и трёт пылающее лицо. Сквозь пальцы он видит гранит мостовой и удивлённое лицо Цукишимы. - Тецу! - Голос Бокуто выпрямляет Куроо быстрее, чем утренние подъёмы в школе для мальчиков, - В какую канаву тебя опять утащило?! Куроо готов поспорить с направлением утаскивания, но вероятность того, что его голос будет звучать как у тринадцатилетней отсекает все сомнения по этому поводу. Поэтому он с достоинством выворачивает из своего укрытия и оказывается сметён горой мышц, которую с удивлением опознаёт как своего собрата. Бокуто придерживает его за плечо и, не теряя время на расшаркивания, утаскивает (хорошо, что канав в шаговой доступности не обозревается) вперёд по шумной улице. - Я хочу посмотреть на цветные фонтаны! - Лев напрыгивает на Куроо с другого плеча и вещает прямо в ухо.- Пацан хочет посмотреть на цветные фонтаны! - Выкрикивает Бокуто так, словно половина улицы не расслышала их с первого раза. Куроо оборачивается назад, чтобы отыскать взглядом Акааши, но пересекается взглядом с Цукишимой. Тот, наглый ублюдок, строит грустную мину и крепко обнимает себя руками. Изначально искомый Акааши громко усмехается, вышагивая рядом. Куроо выпускает через ноздри облачка огня и отворачивается, обнимая Бокуто и Льва за талии. Позади слышится приглушённый смех, Куроо и сам не сдерживает улыбку. ***Шумная троица уже успевает отойти достаточно далеко, когда Цукишима останавливается у поворота в переулок, где Куроо рвал на себе волосы от стыда. Акааши, идущий по левую руку от него, останавливается тоже. В глазах Цукишимы бликами бушует алое пламя горящего мусора. Вонь оказывается настолько ядовитой, что в носу щиплет. Цукишима выглядит заворожённым этим зрелищем. Они останавливаются так неожиданно, что почти теряют буйную часть команды из виду.- Что там? - Акааши останавливается у него за спиной, но кроме пылающих отходов жизнедеятельности, не видит ничего занимательного. - Ничего такого, - подтверждает Цукишима и возобновляет шаг, - просто показалось. Он смотрит на свою раскрытую ладонь немного подавленно, словно того, что он хочет, нет в необходимом диапазоне. Акааши наблюдает с интересом, это веселее, чем смотреть на горящую помойку. Цукишима хмурится и сжимает руку в кулак, а затем и вовсе прячет её в карман штанов. Акааши улыбается. И хоть в мире есть всего три вещи, на которые можно смотреть вечно, он готов поставить все свои деньги на то, что за этими двумя наблюдать будет это в миллион раз интереснее, чем за пожаром на мусорке.***Батосутон пылает огнями. Куроо не может впитать в себя ещё больше цвета и света, чем выливается на улицы каждое мгновение. Они врезаются в толпу, которая, танцуя, направляется к главной площади. У Куроо голова кружится от быстрых движений и звенящего смеха. Он крепко держится за Бокуто и Льва, давно потерял из виду Акааши и Цукишиму. Улица вокруг него наполнена цветущими камелиями и праздничными огнями, утопает в белом и золотом. Следующая украшена алым и пурпурным, другая зелёным и синим. И везде гул, музыка, стук сапогов. Между гибкими телами молодых девушек в ханьфу, чьи напудренные лица излучают свет, Куроо ловит взглядом высокую фигуру. Он вытягивает шею, чтобы рассмотреть получше, но пышные, разноцветные юбки тут же скрывают человека из виду. Лев дёргает его за рукава, увлекая к прилавкам с дешёвыми побрякушками. - Посмотрите на эту подвеску из нефрита! - Звонко восклицает женщина, широкими рукавами поднимая вихри горячего воздуха, - Так хороша! Покупайте, подарите возлюбленной! Куроо разглядывает синий бархат прилавка, проводит пальцем по всевозможным блестяшкам и ловит себя на мысли, что занимается полной хренью. Торговка меряет его неприветливым взглядом, следит за каждым движением до тех пор, пока Куроо не начинает чувствовать дискомфорт. Он не успевает отойти от прилавка самостоятельно, прежде чем женщина отталкивает его от своего товара с поразительной силой. Куроо спотыкается о камень мостовой и, если бы Бокуто не придерживал его, уже утопал бы в толпе. - Эй, дама! - Лицо Льва становится чернее бездны, да так быстро, словно он ругается с продавцами каждый день, - Что вы себе позволяете? - Паршивец! Пошли прочь отсюда, бродяги! - Она с силой прикладывается кулаком по деревянной балке навеса и от злости истекает слюной, - У вас же ни воны в кармане! Обокрасть меня решили?! Лев вскипает быстрее вулкана и поправляет свои манжеты с видом человека, готового сражаться насмерть. Куроо готов признать поражение. Они правда выглядят помятыми, а его одежда в крови. Не удивительно, что торговцы принимают их за воров и бродяг. Неуютное чувство, которое он чувствовал до этого формируется в стыд. Проходящие мимо люди останавливаются поглазеть. Перепалка собирает вокруг зрителей и, пока Куроо занят размышлениями, их с Бокуто расталкивают в разные стороны непрерывным потоком, направляющимся в сторону площади. - Одна моя рубашка стоит больше, чем вся ваша лавка! - Негодование Льва находит выход в краснеющих глазах и высоком голосе, - Вы знаете кого пихнули сейчас?! Мой учитель узнает об этом!Куроо уже готов захлопнуть мальчишке рот силой. Бокуто пытается пропихнуться сквозь толпу ближе, но заинтересованные разворачивающейся сценой зеваки сбились плотным кругом вокруг скандалистов. Даже гомон и выкрики сторонних наблюдателей не заглушают гневные восклицания Льва. Из-за этого на улице образуется нешуточная пробка, возмущение людей продолжает нарастать.- И кого я пихнула?! Бродягу, вора! - Она взвизгивает и топает ногами, рукава взлетают вверх, когда она хватает Льва за ухо и вздёргивает ближе к себе, - Кто твой учитель?!Резкий порыв ветра врывается в толпу и вихрем понимает пыль в воздух. Торговка едва успевает прикрыть лицо руками, но крупные кольца волос, собранные серебристыми шпильками, оказываются безнадёжно испорчены. Бокуто срывается на громкий смех и опускает руки, Акааши, стоящий рядом с ним, удовлетворённо похлопывает широкую спину. - Допустим, - чья-то, нет, ну правда, рука проскальзывает Куроо на талию. Его обнимают со спины и вспышками грёз пролетают мимо моменты из снов. Цукишима прижимается грудью к его спине, краем очков царапая висок, - что это я. Торговка убирает руки от лица, рукавом размазывая помаду. Её глаза расширяются и осознание пробивает грудь стрелой стыда. Куроо понимает её как никто. Толпа тут же взрывается шепотками, аплодисментами и смехом. Цукишима всё так же не отходит от него и Куроо, должен был бы чувствовать себя неловко, но он с удовольствием пригревается в объятиях. Ехидство показывается на лице оскалом и он просовывает свободную руку между их плотно прижатыми друг к другу телами. Цукишима вздрагивает, но самодовольная маска не сползает с его лица ни на секунду. Бокуто присвистывает и манит Льва пальцем к себе. Тот, растирая пылающее ухо, скалится на торговку и подходит к Бокуто, попутно одарив Куроо испепеляющим взглядом. Куроо недосуг разбираться с подростковой ревностью. Он занят осознанием того, что под его пальцами гладкая, лоснящаяся ткань, а не грубая боевая одежда. Он искоса смотрит на Акааши, распекающего Льва и, не в силах сдержать смущение, прикрывает глаза. Бокуто, вероятно, тоже находит разительные перемены в облике. Грязная и измятая одежда уступила место изящным ханьфу, сверкающими змеями поясов тянущимися к земле. Бокуто разминает шею и даже не слышит того, что говорит ему Акааши, полностью поглощённый созерцанием плавным движением света на шее, прикрытой белоснежным воротом. Он остаётся во фрустрации до тех пор, пока Акааши не вручает ему в руки два тяжёлых пакета и не возвращается к поруганию поведения Льва. Куроо отвлекается на всё и сразу и совершенно забывает про торговку и руку Цукишимы, неспешно вырисовывающую круги на его животе. - Вы оскорбили моего ученика и применили физическую силу к моему...- Цукишима смотрит на Куроо, неторопливо следует взглядом по его лицу и довольный собой, улыбается, - другу. Без каких-либо оснований. Госпожа, вам не кажется это несправедливым? Женщина от испуга вот-вот сойдёт с ума. Шёпот кругом всё нарастает, пока не достигает такой громкости, что ушам становится больно. Куроо надавливает рукой на живот Цукишимы, чтобы он сворачивался, но подчинения не следует. Цукишима чуть сдвигается вправо, чтобы избежать следующего тычка и, прежде чем они успевают осознать произошедшее, ладонь Куроо уже скользит по гладкой коже пресса. Ощущение тела под пальцами подстёгивает Куроо так сильно, что он нагревается моментально, раскаляясь до температуры близкой к кипению. Даже так кожа Цукишимы под его пальцами остаётся холодной как фарфор.- Мы могли бы решить это недоразумение, - сипло говорит Куроо, чувствуя как возбуждение тяжело оседает в животе, - вам не нужно извиняться, такое могло случиться с кем угодно. Куроо спиной чувствует, как Цукишима набирает в рот воздух, чтобы что-то сказать. Он ориентируется моментально и позволяет кипящей крови сильнее разогреть его пальцы. Прежде, чем очередная грубость покидает его рот, Куроо заламывает себе руку достаточно сильно, благо разница в росте у них небольшая, чтобы горячей ладонью провести по груди Цукишимы. Он замолкает моментально, выпуская ледяной воздух через стиснутые зубы. Шею Куроо обдаёт морозом, он чувствует, как сильно учащается дыхание Цукишимы и смещается, чтобы надавить сильнее, пройтись ладонью по боку, опадающему и вздымающемуся в такт сбившегося дыхания. Пока торговка причитая, заливается крупными слезами, размазывая тушь под глазами и трепля и без того в беспорядке лежащие волосы, Цукишима покрывается мурашками и жмурится. Он наклоняется ближе к плечу Куроо, чтобы никто не заметил выражения его лица и с хрипом позволяет холоду покинуть лёгкие. Куроо проводит ногтями чуть выше узких бёдер, играет с собственным контролем и проигрывает без шансов. Рука Цукишимы на его талии сжимается в кулак. Рубашка Куроо оказывается смята, на коже останутся тёмные пятна. Торговка принимает этот жест на свой счёт и сбиваясь, предлагает денежную компенсацию. Пояс ханьфу повязан так туго, что Куроо не может опустить руку ниже, поэтому продолжает издевательски вычерчивать те же круги, что и Цукишима. - Прекрати немедленно, - Цукишима рычит ему в ухо срывающимся шёпотом, задевает губами мочку, - сейчас же, Куроо.- Заканчивай с этим, - отвечает Куроо и слышит в собственном голосе только огонь, - сейчас же, Цукишима. Торговка почти доходит до того, чтобы встать на колени. Бокуто подхватывает её под локоть и ставит на ноги быстрее, чем Куроо успевает отвлечься от Цукишимы. Они стоят друг к другу так близко, что этот маленький эротический отрывок повседневности вряд ли кто-то заметил, но Куроо тут же одёргивает руку. Бокуто всегда оказывается рядом внезапно. Цукишима шутливо щипает его за бок и отступает на шаг назад. Спину Куроо тут же обдаёт холодом. Контраст температур их тел, от горячего до холодного и обратно, создавал исключительно приятное тепло и сейчас Куроо чувствует, что никогда в жизни ещё так точно не знал, что означает мёрзнуть.***Фуко и горстка стариков встречает их уже на выходе из города. Цукишима кривится, поправляет лямку своей походной сумки забитой картами и пайками, а потом кивает в знак приветствия. Фуко же наоборот, сверкает белозубой улыбкой, пожимает руку Куроо и Бокуто, приветствует Акааши. Льва он окидывает нечитаемым взглядом и напрочь отказывается воспринимать как существо разумное. Когда очередь доходит до Цукишимы, лицо Фуко сводит судорогой, но пронзительные взгляды совета старейшин заставляют его дружелюбно хлопнуть Цукишиму по плечу. Главные ворота, а не тот жалкий клочок камней, через который они пришли в Батосутон в первый раз, отличаются излишней помпезностью и располагаются у ног статуи. Пока старейшины расшаркиваются перед новым чемпионом воды, Куроо разглядывает цветастый орнамент. Яркие краски, врезанные в сплошь тёмный камень, так неожиданно врезаются в глаза, что невольно привлекают внимание. - Это история рождения города, - говорит Фуко, останавливаясь справа от Куроо и складывая руки за спиной, - Ледышка не рассказывал вам? - Он рассказывал мне, - Акааши подходит со спины, провожаемый встревоженным взглядом Бокуто, - чудесная история. Стоит заметить, что ваш предок был весьма импульсивен. Фуко грохочет низким смехом, даже придерживает себя за живот, словно вот-вот надорвётся. Это привлекает внимание Цукишимы и Бокуто быстрее, чем хищник замечает жертву. Они кивают друг другу не сговариваясь, Куроо не успевает поразиться их слаженности, когда дело касается безопасности. Лев встревожено приподнимается на носках, чтобы получить лучший обзор. Бокуто оценивает ситуацию, но не может оставить Цукишиму разбираться в одиночку, поэтому прибегает к старому трюку. Он жестами, замаскированными под лёгкий нервоз, спрашивает:Что происходит?Пока Фуко отвлечён только ему одному понятной шуткой, Куроо отвечает, пряча руки за спину:Всё под контролем.- Приятно знать, что эта история тебе запомнилась, - говорит Фуко и Куроо немного успокаивается, - но разумеется, хорошо, что только тебе. - Так вы здесь, чтобы напомнить нам не распускать язык? - Интересуется Куроо, прослеживая взглядом завитки орнамента на воротах. От жёлтого к красному, потом зелёный и голубой, - Или чтобы угрожать? Фуко задумывается. Это не то, чего Куроо ожидал, поэтому огонь в его груди тут же разгорается, готовый атаковать. Он видит, что Акааши так же замирает, прислушиваясь к земле под своими ногами. Возможно, внутреннее чутьё Бокуто улавливает это напряжение, потому что он, не поворачивая головы и всё так же расслабленно ведя беседу, легко трогает Цукишиму за рукав. - Лев, - Цукишима поворачивает голову, чтобы не выпускать ученика из виду, - мы забыли забрать из аптеки корень шардомона. Вернись за ним и уложись в десять минут. Лев собирался возразить, Куроо видел живое недовольство на его лице. Но, чтобы это не было, умение читать людей или внутренне чутьё, он изменился в лице и, не проронив ни слова, бегом сорвался прочь. Фуко всё так же раздумывал над словами Куроо. Он молчаливой горой возвышался над ними, подавляя одним своим видом. Куроо рассматривал его татуировки и ему мерещились змеи, оплетающие крепкие мышцы. Спящий город, тихий и молчаливый, заливало рассветное зарево огня. Старейшины негромко переговаривались с Цукишимой, Бокуто стоял рядом с ним и оказывал поддержку один своим присутствием. Акааши провожал взглядом Льва, поднимающегося вверх по склону до тех пор, пока он не скрылся из виду. А Куроо ждал. - Думаю, что и то, и другое, - тихо ответил Фуко, обращая тяжёлый взгляд на Цукишиму, - Амара прожила в Батосутоне больше тридцати лет. Она лечила людей, помогала раненным, но решилась на что-то подобное после того, как он вернулся в город. - Хотите сказать, что Цукишима виноват в предательстве Амары? - Спрашивает Куроо и чувство сомнения, поселившееся у него в груди после того злополучного разговора в коридорах арены, разгорается с новой силой. - Хочу сказать, - отвечает Фуко, не сводя с Цукишимы тёмных глаз, - что лекари не убивают семь человек просто так. ***Куроо уходит в свои мысли на всю дорогу из города. Он думает о разговоре с Амарой, пока они бредут по туннелям. Думает о своих снах и связи с Цукишимой, пока они проходят остров. Думает о том, что сказал Фуко, пока Цукишима призывает лианы и они спускаются вниз. Он не обращает внимания на камни и корни под ногами до тех пор, пока Льву не приходится ловить его у самой земли. - Что не так? - Он утирает пот со лба и поправляет свою неизменную заколку, - Господин Фуко сказал вам что-то?Куроо от него отмахивается. Он игнорирует вопросы Бокуто и Акааши, на Цукишиму вообще не смотрит. Они идут больше семи часов, но Куроо не чувствует в ногах усталости до тех пор, пока Лев не начинает ныть о привале. Бокуто скидывает на пыльную землю сумку и приземляется следом, потоками ветра разгоняя песок. Цукишима закашливается и передаёт фляжку Акааши. Никто не переговаривается и неловкость тяжелой духотой оседает на плечи. Пока солнце жарит неприкрытые головы, Бокуто от скуки начинает играть с Цукишимой в города. Акааши посмеивается, указывает на несуществующие. Лев громко отстаивает права выдуманных городов, Цукишима треплет его по макушке. Куроо приходит в себя под этот размеренный гул шагов и голосов. Он думает, что в Сказаниях о странствии аватара Аанга вырезали нехилый кусок, когда они от скуки загибались в дороге. Людям интереснее читать о героях и подвигах, так что какая разница, сколько километров они намотали. Всё это поместится в "шли они долго-долго". Когда солнце уже синим подводит пики горных вершин, укрытых вековой пылью, Акааши объявляет привал. Он обходит их маленький лагерь, притаившийся в расщелине двух скал, кругом, проверяя всё ли в порядке и подтверждает, что место абсолютно безопасно. Тогда и только тогда, Бокуто падает без сил. Цукишима скидывает сумку и куртку на камни, забирает у Акааши свою флягу и идёт за хворостом. Куроо и хотел бы увязаться за ним, но ноги отдаются гудящей болью. После целого дня бесплотных размышлений, он пришёл только к одной мысли. Сейчас он знает слишком мало, чтобы понять, что происходит. Вопросов становится больше, а количество ответов не двигается с нуля. Кто устроил восстание? Зачем? Причём тут он? Как Цукишима связан с этим? Кто такой Капитан? Заря на его стороне? Что это за сны? Они связаны? Куроо задавал себе эти вопросы на протяжении всего пути от Батосутона, но не нашёл ни одного вразумительного ответа. Цукишима возвращается с хворостом. Куроо насильно возвращает себя в реальный мир, складывает костёр и даже вливает в себя миску горячего супа. Ночное небо над головой разверзлось звёздной бездной. Куроо от бессонницы разглядывает полную луну, считает её пятна. Бокуто рядом с ним пускает слюни во сне, вертится в своём мешке. Лев пинает его, хмурится и сопит. Куроо поворачивается, чтобы взглянуть на Цукишиму, но он спит к нему спиной. Акааши вертит в руках монету, не сводя взгляда с горизонта. Они договорились дежурить по очереди и Куроо мог бы спать ещё несколько часов, прежде чем сменить Льва. Он вылезает из своего мешка и усаживается на камень напротив Акааши. - Не спится? - Тихо спрашивает он, всё так же не поворачивая лица. Куроо молчит в знак согласия. Он проводит рукой над костром, заставляя искры вихриться вокруг ладони. Его отец проделывал это сотню раз, чтобы успокоить его особенно страшными ночами. Акааши подбрасывает монетку в воздух и ловко перехватывает её прямо в воздухе. - Ты беспокоишься из-за того, что сказал Фуко? - Акааши наконец поворачивается к нему лицом, но взглядом остаётся блуждать за горизонтом. - Есть кое-что ещё, - признаёт Куроо и лезет в карман, - Амара говорила со мной перед побегом и дала эт... - он судорожно хлопает себя по карманам штанов и поднимается на ноги, - не может быть. Просто невероятно. - Потерял? - Акааши делает ему знак говорить тише и указывает на ворочающегося во сне Цукишиму, - Что это было?- Я не знаю, - отвечает Куроо и кулаки его непроизвольно сжимаются от ярости, - не знаю потерял ли, не знаю, что там было. - Это должно было быть нечто важное, раз Амара пошла на риск и потратила время на то, чтобы передать тебе это, - Акааши молчит недолго, а потом наклоняется, чтобы добавить в костёр ещё несколько поленьев, - но что ещё более важно, - он впервые за разговор поднимает на Куроо глаза и смотрит так твёрдо, что горы вздрагивают, - я доверяю Цукишиме. Куроо замолкает и весь его запал угасает враз. Акааши выглядит полностью убеждённым в своих словах и это первый раз, когда Куроо видит его таким. Он невольно задаётся вопросом о том, что же произошло между ними в Батосутоне. - Почему ты так уверен? - Спрашивает Куроо, усаживаясь на камень. Он против воли двигается медленно, словно не хочет спровоцировать хищника, - Что заставляет тебя верить ему? - Помимо всего, что он сделал для нас? - Акааши переплетает свои пальцы и двигает плечами, будто сидел в одной позе слишком долго, - Он не злой. Просто одинокий. Знаешь, что он спросил у меня, после первого боя? - Акааши выжидает секунду, но не для того, чтобы Куроо дал разрешение, а чтобы обдумать следует ли рассказывать что-то личное, - Скучаю ли я по родителям? А когда ложь вот-вот сорвалась, он просто понял. Я думаю, что с Цукишимой случилось что-то плохое и он свернул на этот путь. Но он тоже по кому-то скучает. Это сложно объяснить, но он понял меня с полуслова, как будто и сам знает, какого это - уйти не по своей воле. Куроо слушает его и вспоминает дневники, ровными рядами выстроенные на книжных полках. Тот, кто подарил их - Ц.А. - это тот, о ком скучает Цукишима? Он ушёл не по своей воле? Куроо чувствует, что это несправедливо. У Акааши ситуация немного разниться. Он ушёл из дома, потому что Бокуто позвал его с собой и он мог отказать. А Куроо нет. И Цукишима не мог, наверное. - Я думал об этом, как о чём-то простом, - продолжает Акааши через несколько минут молчания, занятого сопением Бокуто и треском костра, - но когда Цукишима упал на арене, всё вокруг как будто перевернулось с ног на голову. - Куроо понимающе кивает, но не подгоняет Акааши с рассказом, - Я решил, что принимать такое решение наверняка было пугающе. Рисковать жизнью ради других. Уйти из дома ради себя. - Он опускает голову, смотрит себе под ноги, - Покидать дом, в котором ты вырос - жутко пугающее занятие. - Акааши усмехается себе под нос. Капля за каплей падает на пыльную землю, - Это словно покидать кокон, в котором тебе безопасно, чтобы выйти в мир, где нет никаких гарантий. Здесь и сейчас мы в порядке, но завтра кажется зыбким и ненадёжным. Но даже так, - он выдыхает, словно задерживал дыхание долгие годы, - я наконец-то чувствую себя свободным. Страх так долго сковывал меня, что после того, как я испугался по-настоящему, он отступил. В конце концов, жизнь ничего не стоит, пока ты не живёшь её сам. У Куроо горят уголки глаз. Он трёт своё лицо ладонями, а когда открывает глаза, Акааши уже смотрит на него. Он смотрит на него и улыбается. Растрёпанный, с красными глазами и щеками, Акааши Кейджи улыбается так ярко и счастливо, словно впервые в жизни знает, куда ему идти. ***- Бао Шань, - ехидно тянет Цукишима и от ощущения собственной победы даже шаг его становится более пружинистым. Бокуто издаёт протяжный вой и скалится на Цукишиму, чьё самодовольство раздулось так, что вот-вот повиснет в воздухе воздушным шариком. Акааши поднимает руку Цукишимы в воздух, признавая его бесспорную победу. Лев ращедривается на аплодисменты. Куроо пихает Бокуто локтем и наклоняется к его уху.- Так не честно, - замечает Цукишима и звучит явно более возмущённо, чем хотел, - Акааши, это против правил. Тут на лицо дисквалификация!- Дисквалифицируй своё возмущение, Цукки, - Бокуто посылает ему в лицо поток ветра, взъерошивающий влажные от пота кудряшки.- Я самодисквалифицируюсь из этой игры, если ты снова будешь жульничать, - Цукишима слегка подпрыгивает, чтобы рюкзак не сползал с плеч. Его удобная походная сумка сейчас у Льва, который значительно замедлял их, тащив тяжёлый рюкзак, - это последний раз, Бокуто-сан. Акааши важно кивает. Они идут уже несколько дней по пустыне в обход Шу Дзинга, чтобы не попасть на глаза патрулям. Единственное развлечение - игра в города. Потому что смотреть на Бокуто и Цукишиму, соревнующихся в географии - новое любимое занятие Куроо. Угроза Цукишимы выйти из игры на самом деле пугающий вариант. Всё становится неправдоподобно важно, они играют уже больше трёх дней подряд и каждый город на вес золота. - Наонумь, - отвечает Бокуто, оставляя угрозы Цукишимы без внимания, Куроо довольно кивает.- Наонуль, - говорит Цукишима, поправляя очки с видом учёного, восхищению Льва нет предела, - город называется Наонуль и он находится в семи сотнях ли от Столицы Северного племени. - Я слышал, что там делают отличные лепёшки из белого сыра, - Лев пропихивается между ними и, хотя едва достаёт Бокуто до уровня носа, выглядит более чем надменным. Акааши даже не успевает отчитать его, прежде чем Лев спотыкается и летит вниз, больно впечатываясь коленями в камни. - Вот Духиии, - он усаживается прямо на землю и начинает растирать кровоточащее колено. Сквозь порванную штанину видна наливающаяся красным ссадина, - откуда здесь вообще этот камень?!Цукишима присаживается перед ним на корточки и снимает с пояса свою флягу. Пока он занимается залечиванием пострадавших коленей, Акааши останавливается, чтобы получше рассмотреть "этот камень". Бокуто, в отличие от Куроо, потерявший интерес к процессу лечения и закончивший злорадствовать над детьми, с задумчивым видом присоединяется к изучению. - Что это? - Спрашивает он, когда Акааши никак не реагирует на его прямой взгляд. - Точно не камень, - отвечает Акааши и сжимает руку в кулак. Земля вокруг принимается мелко подрагивать. Лев икает от испуга, но старается не шевелиться, пока Цукишима занят. Куроо присаживается рядом с ним, внимательно следя глазами за плавными, круговыми движениями его рук. - Что? - У Цукишимы на лбу выступает пот, то ли от жары, то ли от усердия. Куроо развязывает с пояса свою рубашку и осторожно, чтобы не перекрыть обзор, промакивает ему лоб. Выражение лица Цукишимы переключается в режим загрузки, даже вода на секунду теряет своё серебристое свечение. Лев белеет, почти сливается цветом со своими волосами, только два изумруда глаз остаются хорошо заметны. Цукишима возвращает своё внимание на лечение, вода снова принимает форму диска с равномерным светом, - Спасибо. Куроо не успевает ответить. Земля вокруг них содрогается ещё раз, мелкие камешки зависают в воздухе и тут же оказываются сметены сильным порывом ветра. Куроо давится кашлем, поперхнувшись пылью. Тёмная аура вокруг Цукишимы сгущается так плотно, что Лев невольно отползает назад, так и не залечив колено до конца. Пыль покрывает влажные кудряшки густым покрывалом, оседает на очках. Губы Цукишимы сжимаются в тонкую полоску. Куроо едва успевает увернуться от струи воды, летящей Бокуто прямо в голову. Смех разлетается эхом по пустынной дороге. Лев со смеху падает в пыль, поднимая очередное торнадо. Пока Бокуто отплёвывается от воды и стряхивает с волос влагу, Цукишима всё так же неудовлетворённо протирает свои очки. Из-за того, что его одежда оказывается так же покрыта пылью, это оказывается всего лишь ухудшением ситуации в сторону размазывания грязи. Цукишима оказывается раздосадован настолько, что даже дыхание отдаёт скорбью. Он поднимается на ноги и, подслеповато щурясь, направляется прямо к Куроо, застывшему на земле. Не говоря ни слова, вздергивает его на ноги за локоть и так же злобно вырывает рубашку из рук. Куроо догадывается о его цели, но едва успевает протянуть руку, как тут же оказывается остановлен кучкой ужасно обозлённых сосулек. Акааши застывает посреди дороги, разглядывая извлечённый из земли субъект. Пока Куроо одну за одной растапливает сосульки, Цукишима успевает испортить его рубашку грязью и привести свои очки в надлежащий вид. Лев тычет пальцем в камень в руках Акааши. Когда пыльная буря, поднятая Бокуто, наконец успокаивается, они оказываются с ног до головы покрыты песком. Лев трёт лицо ладонями, оставляя пыльные разводы на щеках и забивая шарниры пальцев грязью.- И что это? - Спрашивает он, совсем не удручённый сменой стиля, - Камень?- Это похоже на указатель, - говорит Куроо, подходя поближе и пытаясь вытряхнуть пустыню из волос, - но чертовски древний. - Это камень другой породы, - добавляет Акааши, поворачивая находку в руках, - он не из этой почвы. - Значит, - добавляет Бокуто, прослеживая едва заметные углубления на камне пальцем и капая с волос на рубашку Акааши, - его сюда принесли люди. Лев думает несколько секунд и звонко щелкает пальцами. Из-за металла и стекла, звук получается звонким, словно кто-то щёлкнул кончиком хлыста. Он лезет в сумку Цукишимы, всё ещё висящую на его плече и под недовольный ропот владельца, переворачивает в ней все карты и свитки, пока не находит нужный. - Здесь поблизости есть поселения? - Спрашивает Цукишима, заглядывая ему за плечо.Бокуто склоняется над картой вместе с ними, даже достаёт уголь из кармана. Они обсуждают пройденное расстояние и время до тех пор, пока Бокуто не выводит вихрящуюся линию на карте, отмечая кругами места привалов. Потратив ещё несколько минут на обсуждение маршрута, Цукишима указывает пальцем на едва заметную красную точку, надпись над которой практически стёрлась. - Лэю...- Куроо прищуривается, чтобы лучше видеть мелкий шрифт, - Лэюань? Город Лэюань?- Верно, - подтверждает Акааши, всё ещё обнимающий камень, - тут написано - город Лэюань. Они замолкают, под свист ветра, качающего чахлые кустарники. Если они наткнулись на город, было бы разумно обойти его стороной, чтобы не встретить патрули. С другой, количество провизии на пять ртов стремительно тает, а после Лэюаня ближайший город будет только в заливе острова Юи, а дальше только мелкие рыбацкие деревеньки, которые едва себя прокормить могут. Куроо уже хочет открыть рот, но со смешанными чувствами обнаруживает, что не может произнести и слова. Лёгкие сдавливает, кислая слюна подкатывает к горлу. Куроо покрывается испариной с ног до головы. Он ловит взгляд Цукишимы на себе, но на вопросительно вздёрнутую бровь только качает головой. - Что же, - Бокуто поднимается на ноги, отряхивая штаны от дорожной пыли, - значит мы идём в Лэюань. Куроо отпускает так же внезапно, как и скрутило. Он смотрит на Бокуто снизу в верх, потом на Цукишиму, сидящего напротив. В его тёмных глазах проскальзывает понимание и от этого у Куроо начинают дрожать руки. Прежде, чем Цукишима успеет вмешаться, Куроо подрывается на ноги. - Отлично, - он бодро хлопает Бокуто по плечу, - заодно вымоемся в чём-то кроме пыли. - А того, что Цукки всё это время топил нас своим токсичным концентратом юмора тебе оказалось недостаточно? - Бокуто закидывает на плечо свой многотонный рюкзак и как ни в чём не бывало готов продолжать путь. - Нет, бро, - Куроо кладёт руку на сердце, - я тонул в его глазах. - Фу, как мерзко, - говорит Цукишима, пытаясь привести свою одежду в порядок. - Мерзко, - поддакивает Лев, показывая Куроо язык. Пока не завязалась новая перепалка, Акааши, крепко прижимая к груди каменную плиту длинной с половину мужской руки и толщиной с запястье, встаёт на носочки, чтобы сказать что-то Цукишиме на ухо. Когда они заканчивают шептаться, Бокуто уже изводит себя в мыльную пену от любопытства. Лицо Цукишимы расплывается улыбкой грешника на вечерней молитве. - Лэюань, - говорит Цукишима голосом слаще плавленного на адском кострище сахара. Прежде, чем до Бокуто успевает дойти смысл сказанного, Куроо уже кричит. ***- Я вот понять не могу, - светлые волосы мужчины треплет горячий пустынный ветер, - чего он всё таскается за этим патлатым? Его собеседник, сидящий на корточках у края скалы, лениво поворачивает голову. Из-за этого движения несколько серебристых серёжек-колец в его ухе звонко перестукиваются. Он держит у себя на коленях посох, потирая вырезанную на одном из концов обезьянью голову пальцами.- Ты аккуратнее, - сидящий распрямляется, вытягивая вверх руки, зажимая палку между ними, чтобы размяться, - это задание Цукки. Я могу рассказать Кэпу, что ты так говоришь. И погоди, ты что ревнуешь?- С чего бы? Это только задание. И что он сделает? - Мужчина пинает мелкие камни вниз по склону, но с притворным ужасом поднимает голову, когда с ним заговаривают, - Уволит меня? Лучше в лицо ему скажи, что назвал Цукишиму...С громким свистом мимо них проносится вихрь пыли и каменной крошки. Говорящий тут же подтаскивает второго ближе и накрывает их куполом плотно сжатого воздуха. Песок закручивается вокруг купола в маленькие торнадо и взмывает вверх, пока снова не оседает на желтеющие камни пустынного ущелья. Одежда хлопает их по плечам от резких порывов воздуха, а от неожиданного спада температуры воздух с шумом схлопывается за спинами. Как только пыльная буря прекращается, мужчина с серёжками взмахом посоха развеивает купол, расчищая от песков всё в радиусе десяти метров. - Ты испоганил мою укладку! - Восклицает мужчина, зачёсывая светлые пряди на бок.- Я и свою испоганил! - Скорбно отвечает второй, пытаясь убрать волосы назад, - Но лучше так, чем эта хрень. Что это вообще было? - Он делает пару шагов к обрыву, но заметив, что собеседник полностью игнорирует его вопрос, ехидно тянет, - Духов ради, прекрати любоваться собой. Тебе же волосы нужны только ради того, чтобы прятать эту дичь на лбу. - Ой, ой, - говорящий пятернёй убирает назад волосы с лица, демонстрируя ярко-красный третий глаз на своей коже, - ты про неё? С помощью этой малышки я могу стереть твои кости в пепел!- А взрыв будет большой? - С воодушевлением спрашивает его напарник, возбуждённо сжимая руки в кулаки. - Ты охренеть как прав, мой умнейший друг, - самодовольно произносит он, снова принимаясь укладывать волосы. - Проверим? - Это можно. ***Лев, забыв о своём колене, перепрыгивает каждый встречный камень. Акааши дымит кольцами в рыжеющее небо, не выпуская из рук свой камень, даже отказывается отдать его Бокуто. Тот, не особенно разочаровавшись в ситуации и закинув игру в города в дальний ящик, поднимает Льва на воздушных сферах,создавая локализованные бури. Куроо замедляет шаг, чтобы поравняться с Цукишимой. - Ты не кажешься особенно довольным, - говорит он, вглядываясь в измученное дорогой лицо. Цукишима искоса смотрит на него как на идиота. Они идут по ущелью уже более семи часов, натыкаясь разве что на камни и песок. Даже едва живые кусты в итоге перестают попадаться на глаза. Вверх, до самого неба, которое уже цветом сливается с жёлтыми камнями, тянутся только острые скалы. Пыль и песок постоянно сыпятся сверху, забиваясь в волосы, глаза и одежду. Куроо вытряхивал камни из сапогов уже четыре раза за последний час. Ущелью не видно ни конца, ни края. Если они не успеют добраться до Лэюаня до заката, придётся делать привал и снова спать на камнях. Даже если игнорировать эти неудобства и последующую боль в спине, они в очень невыгодном положении. Пятеро на открытой местности, без путей отступления. Если враг заключит их в кольцо - перебить всех - дело за малым. - А ты кажешься слишком довольным, - отвечает Цукишима, стирая пот и грязь с лица ладонью, - я не переношу жару. - Оно и видно, - Куроо запрокидывает к небу голову, вглядываясь в закатное небо, - мы так и не обсудили наши сны. Цукишима даже с шага не сбивается. Куроо не может дать оценку степени его нервозности. Бокуто со свистом подкидывает Льва в воздух. Прохладный ветер долетает до лица Куроо, охлаждая разгорячённую кожу. Возможно, он сможет вывести Цукишиму на откровение именно тогда, когда ему больше всего не комфортно. - Да, - соглашается Цукишима, смотря строго вперёд, - не обсудили. - Как давно тебе снятся эти сны? - Куроо закидывает руки за голову, изображая расслабленность, - Когда был первый? Цукишима прищуривается, словно и правда вспоминает. Куроо по лицу читает, что отвечать первым не в его стиле. Тени от гор становятся длиннее, накрывая их нестройный ряд едва щадящей прохладой. - Около четырёх месяцев, - говорит Цукишима, когда Куроо начинает терять терпение от ожидания, - первый был как раз в день, когда состоялась Церемония памяти аватару Аангу. - Когда меня изгнали, - подтверждает Куроо. Цукишима стреляет в него взглядом из-под очков, - мне первый сон приснился позже. Это было на Древе Духов, после того, как меня засосало в то адское местечко. Что было в твоём сне?- Мне снилось поле, - говорит Цукишима, - идеально круглое поле. ***Цукишима падает на скомканные простыни тяжело дыша. Его кожа горит от ощущения чужих пальцев, покрыта липким потом. Между бёдер вяжет остывающая сперма. Мужчина рядом с ним растягивается на широкой кровати и перекатывается на бок, чтобы поднять с пола скомканную пачку сигарет. - Ненавижу, когда ты куришь после секса, - говорит Цукишима, как только переводит дыхание. Он призывает воду из чана, чтобы смыть с себя пот и сперму, - они даже не пахнут цитрусами. - Я знаю, - посмеиваясь отвечают ему. Мужчина всё равно прикуривает тонкую, коричневого цвета сигарету, выпуская в воздух густой белоснежный дым, - это закуска. Ты на вкус как мятные леденцы, Цукки. - Подавись, - бросает Цукишима, выливая грязную воду за пределы палатки, - я собираюсь спать. Завтра нужно на собрание. Мужчина, занявший большую часть его кровати, удручённо стонет. Он садиться выше, опираясь на высокую спинку и стряхивает пепел в разбитый цветочный горшок. В просторной палатке творится настоящий хаос. Одежда, смятая или порванная, устилает всё от входа до кровати. Они перевернули стол с бумагами и даже разбили горшок с огненными глазками, которые Цукишиме подарили на переселение. Глазки сгорели, как только погибли, а вот растоптанная земля и осколки глины остались лежать на полу. - Любишь же ты эти собрания, - говорит мужчина, щелчком пальцев сжигая бычок. Он стряхивает пепел с рук и разминает литые мышцы плеч, - я предлагаю поспать подольше. - И что же ты скажешь Капитану? - Ехидно спрашивает Цукишима, возвращаясь в постель. За пределами нагретого шатра бушует холодный горный ветер. Цукишиму подтаскивают под горячий бок, крепко прижимаясь со спины. Мужчина покрывает его плечи жалящими поцелуями, оставляя ровные лунки зубов у острых ключиц. - Я как-нибудь замолю грешки, - самодовольно отвечает он, - а потом...Цукишима проваливается в сон. Вокруг него штормит мироздание. Всё вокруг мешается в кашу, словно время и пространство свернули в трубочку, а теперь оно слиплось, хаотично перебрасывая его тело из одной точки в другую. Мимо глаз проносится лёд и кровь, горячий шоколад, веснушки, стадион, полный ревущей толпы, пачка цитрусовых сигарет, голубые обложки дневников, серебряные браслеты и огонь от взрывов. У Цукишимы начинает кружиться голова. - Что происходит?! - Кричит он, пытаясь превзойти ревущую вселенную, которая рвётся на части перед лицом, - Где я?!Время пришло. - Голос доносится отовсюду сразу, грохотом колоколов раскалывая череп на кусочки. - Пора начинать. - Начинать что?! Я не понимаю, - Цукишима прижимает руки к ушам, чтобы хоть немного заглушить этот удушающий гул. Сердце в его груди взрывается болью от миллионов осколков. Огонь калёным железом прокатывается по венам и Цукишима выгибается от боли до хруста в позвоночнике. Он падает на лёд, кровь заливает его губы, стекая из носа. Он скалится, едва сдерживая крик и сжимает кулаки, пока каждую мышцу в теле сворачивает узлом и рвёт на части. Руки и ноги парализует сразу же, острыми гранями криво разбитого стекла проходясь по сухожилиям. От мерзкого хруста ломающихся рёбер становится ещё хуже, чем от яростной боли, когда раздробленные кости впиваются в мышцы и лёгкие. Лезвия продолжают резать его кожу, пока от неё мало что остаётся. Цукишима едва чувствует ускользающую из тела кровь, когда его снова складывает пополам. Ногти покрываются льдом, разбиваются на осколки, открывая гноящиеся раны. Глаза застилает молочной пеленой и Цукишима сдирает с себя очки, в отчаянной попытке разглядеть хоть жалкие очертания предметов вокруг. Когда боль достигает апогея и крик срывается с раскромсанных в клочья губ, он не слышит даже его. Кровь и сукровица булькает в ушах и это всё, что слышит Цукишима. Тело разрушается так стремительно, что даже мысли о смерти распадаются частицами быстрее, чем успеваю сформироваться в растекающемся черепе. Я не могу умереть! - Думает он, захлёбываясь кровью и содержимым желудка. Желчь жжёт искалеченную глотку, - Я не сдохну раньше отца!И вот тогда боль заканчивается. Цукишима открывает глаза, но всё равно не видит ничего, кроме тумана. Он трясущимися руками нашаривает в траве очки, протирает стёкла, а перед глазами только белизна. Приступ паники сжимает грудь. Цукишима чувствует, как рвота подступает к горлу и зажимает себе рот руками. Его желудок сворачивается узлом и покрывается камнем. Цукишима глотает желчь раз за разом, пока это не прекращается на достаточное время, чтобы встать. Он слепо обшаривает землю вокруг, пока не натыкается на палку - достаточно крепкую, чтобы опереться. Дезориентация мучает его сильнее, чем нестерпимая боль в животе. Цукишима опирается на клюку и пытается заставить своё тело встать. Ноги дрожат так сильно, что он падает несколько раз, пачкаясь травой и грязью, больно оббивая о землю колени. Цукишима думает, что чувствовать эту слабую, пощипывающую боль настоящая благодать. Лишь бы не снова, лишь бы не опять в тот ад.Когда он наконец поднимается на ноги, жизнь возвращает себе краски. Цукишима видит впереди дерево, один в один Дерево Баньян с Туманного Болота. Сам факт того, что он может видеть радует куда больше, чем то, что он знает, где находится. Цукишима смотрит вниз, но ниже пояса не видит абсолютно ничего. Словно увяз в сметане. Туман такой плотный, какого в реальном мире быть просто не может. Меня затянуло в мир Духов, - думает Цукишима, пока цепляясь за клюку, хромает вперёд, к дереву. Вокруг ни единого звука, как в вакууме. Ни птиц, ни насекомых, ни даже шелеста деревьев на ветру. Небо над головой такое чёрное, словно всосало в себя все звёзды и луну, что даже лёгкий отблеск света от костра тонет в дымке. Высоко, на корнях, кто-то тихо переговаривается. Цукишима не может разобрать слов, но отчётливо слышит голоса. Кто-то подходит к самому краю, Цукишима ныряет в туман, продолжая следить из тени. В мире Духов никогда нельзя быть уверенным кто друг, а кто враг. Из-за тумана и темноты сложно различить лицо, он видит только широкие плечи и копну взъерошенных волос. А потом в него летит горящая головешка и Цукишиме уже не до того. Он отскакивает в сторону, но земля под ногами расходится океаном и Цукишима падает под воду.Он просыпается резко, рывком садясь в кровати. За маленьким окном шатра, прямо под куполом, серое небо. Утро уже наступило. Цукишима кладёт руку на свою грудь, где чёрным тёмным пятном расползается шрам. - Уже началось, - шепчет он, потирая старую рану, непривычно ноющую после сна. - Началось что? - Сонно спрашивает мужчина, растягиваясь на животе.Цукишима выбирается из-под одеяла и собирает с пола свою одежду. - Поднимайся, - он швыряет в своего любовника штанами и заворачивает за ширму, - у меня новое задание. ***- Ты видел этот момент? - Спрашивает Куроо, подсчитывая дни разрыва, - Видел меня на корнях и как Бокуто кинул ту палку вниз? Но в тот момент, я ещё был в Столице. - Значит, - отвечает Цукишима, - я видел то, что ещё не произошло. Акааши говорил, что вы тоже предвидели Древо, меня и портал Духов. - Портал? - Куроо теряет нить повествования, слишком увлечённый идеей о предсказании будущего, - С чего ты решил, что это был портал?- Луч света замороженный во льду, - он описывает в воздухе круг пальцем, - очень похоже на портал. Они излучают много света и по форме напоминают луч. К тому же, долгое время порталы были запечатаны льдом. - До аватара Корры, я знаю, - Куроо утвердительно кивает и от неожиданного волнения начинает стучать пальцем по подбородку, - это кажется правдой. К тому моменту, когда Цукишима завершает свой рассказ, они уже добираются до края ущелья. Скалы плавно сползают вниз, словно растопленные солнцем. Синеющие сумерки ложатся полотном на глаза. Становится прохладнее и Акааши накидывает на плечи рубашку. Куроо рассматривает бесконечную дорогу перед ними и не прекращает думать о том, что дальше только море. Тёмные глаза Цукишимы следят за ним украдкой. - О чём были твои сны? - Спрашивает Цукишима шёпотом, вынуждая Куроо потерять контроль над дыханием.- О нас, - честно выпаливает он, избегая смотреть куда-либо кроме как вперёд, - мне снились мы с тобой, а ещё тот дом в Шу Дзинге, Акааши и Бокуто. Мне снилась жизнь, которую я никогда не получу. Цукишима задумывается на минуту и Куроо не уверен, что хочет услышать в ответ. Первые звёзды появляются над горизонтом. Лев утомляется постепенно, убаюканный песнями ветра и тихими шагами. Он засыпает на ходу, так что Бокуто придерживает его за плечо, шёпотом переговариваясь с Акааши. - В твоих снах мы были парой? - Цукишима смотрит на него прямо, с явным интересом в прищуренных глазах.- Да, - отвечает Куроо, облизывая слипшиеся от пыли губы, - странно, да?На этот вопрос Цукишима не отвечает. Он отворачивается, полностью погружаясь в свои мысли. Куроо ему не мешает. Им обоим есть о чём подумать.