Акааши & Цукишима
Комната Акааши - странная смесь белого, чёрного и голубого. Что-то с чем-то и как раз в духе Цукишимы. Полы матовые и тёмные, как сама бездна, а стены белые и отливают серебром, как чистый жемчуг. У дальней стены кровать с балдахином. Акааши обессилено падает на бледно-голубые покрывала и не может отвести взгляда от полупрозрачных тканей. Многочисленные складки вышиты узорами серебра. Похоже на иней, - думает Акааши и запрокидывает голову. Над светлым изголовьем кровати висит ловец снов. Широкий круг изящного плетения, украшенный мелкими белоснежными кристаллами, заканчивается вязью пушистых перьев. Он подрагивают от лёгкого сквозняка, перезвоном отдаются связанные с ними серебристые колокольчики. Лёгкий, немного солёный ветер дует из приоткрытых широких окон. Запах соли, наверняка, доносится от озера с водопадом у ног статуи, которое он видел, когда только вошёл в город. На комоде между окон его ждёт стопка чистой одежды. Аккуратным квадратом поверх лежит вязанный белоснежный свитер. Даже на первый взгляд он кажется невероятно мягким. Акааши трёт покрасневшие глаза и стягивает пропитанную пылью и потом рубашку. Он чувствует себя грязным настолько, что не может больше выдержать и секунды на дорогой шерсти покрывала. Ногам щекотно от белого пуха ковра, пока он пересекает комнату до дверей ванной. Керамическое корыто уже наполнено горячей водой. Акааши напоминает себе поблагодарить мальчика-слугу, как увидит его в следующий раз и скидывает грязное тряпьё прямо на пол. Горячая вода покалывает кожу и отдаёт запахом хвои. Откуда-то из глубины памяти всплывает воспоминание, что от Куроо в тот день, когда он впервые вернулся от Цукишимы побритым, пахло точно так же. Ранки и царапины, которые не успел залечить Цукишима отдают жжением на испещрённой синяками коже. Акааши прикрывает глаза и уходит под воду, позволяя себе блаженную роскошь забвения всего на секунду. В темноте под веками он видит осуждающий взгляд матери и разочарование на красивом лице отца. Он видит, как Иваидзуми приходит в магазин после очередной выходки Ойкавы и слышит о его побеге. Он вспоминает о Конохе, которому отправил телеграмму ещё из Ли и который, вероятно, думает, что он уже мёртв, не явившись на переправу. Он всплывает на поверхность и открывает глаза. Вода становится бурой от грязи и крови. Икру всё ещё жжёт. Акааши намыливает спутанные волосы и вспоминает о Бокуто. Пока его собственные пальцы скользят между прядей, он думает о грубоватых, шершавых и немного неловких. Не своих. Он утирает пену, попавшую в глаза и чувствует прикосновение губ к своим векам. Он обливает водой продрогшие плечи и думает о комфорте и тепле объятий. И всё это неправильно и несправедливо. Пока он нежится в горячей воде, обтираясь душистой пеной, Бокуто на камнях в пещере, ослабевший от яда. Но жар плотным комом собирается у него в животе, подрагивает на кончиках пальцев и поднимает волоски на загривке. Акааши шумно выдыхает и закрывает глаза, воскрешая в памяти пахнущую дождём веранду и громкий смех. Он обхватывает член пальцами и медленно проводит от основания к головке. Стыд и смущение заливают жаром щёки. Акааши сползает ниже по спинке ванной, погружаясь в воду по самые плечи и крупно вздрагивает. Фантомные ладони скользят по его обнажённым ногам, бёдрам. Он усиливает хватку, ускоряется, толкаясь в собственную - чужую - ладонь и жмуриться до всполохов по веками. Яркие глаза Бокуто наблюдают за ним с восхищением и обожанием. Его личный фантом, почти наваждение. Акааши прикусывает ребро ладони и проходится большим пальцем по головке члена. Бокуто улыбается глядя на него. И как только широкая улыбка появляется на его лице, Акааши с полустоном кончает, впиваясь в руку зубами почти до крови. Когда он выходит из ванной, вода уже холодная. ***Цукишима снова сидит в своём кресле, когда через пару часов Акааши спускается вниз. Он изучает его взглядом пару секунд и движением руки предлагает присоединиться. На кофейном столике стоит серебристый поднос, где примостился небольшой расписной чайник и две кружки, одна из которых дымится запахом красной мяты и яблобоярышника. Его ждали. Акааши босиком проходит к свободному креслу, которое негласным соглашением переходит в его собственность. Возможно, он никогда больше не вернётся в этот дом, в этот город. Даже если бы очень хотел.Его матери бы тут однозначно понравилось. Акааши тоже. Его отец мог бы найти это место слегка скучноватым, но лавки с оружием, которые попадались ему на глаза на главной улице Нижнего города, достаточно надолго задержали бы Акааши-старшего на месте. Камин трещит, освещая просторную гостиную оранжевым. Это единственный источник света. Акааши переводит взгляд за окно и с удивлением обнаруживает, что там темно.- Сейчас два часа ночи, - объясняет Цукишима, замечая его озадаченное выражение лица, - кристаллы не излучают свет самостоятельно, а просто отражают его с поверхности, так что время тут такое же как и во внешнем мире. Во внешнем мире. Акааши задумчиво и немного рассеянно смотрит на Цукишиму. Тот разглядывает огонь в камине, словно ищет ответ на мучающий его долгое время вопрос. Светлые брови хмурятся, но ни один блик от камина не освещает его тёмные глаза. Акааши плотнее кутается в свитер и уже чувствует, как будет скорбеть, когда его придётся оставить. Эта вещь не для скитаний по миру. Она для уютных вечеров в кругу семьи. Он освобождает руки из длинных рукавов и наливает себе чай. Сласть приятно катится по горлу и Акааши только сейчас вспоминает, что практически не ел двое суток. Постоянное напряжение и усталость сказываются на нём. - Я бы с удовольствием что-нибудь съел, - Акааши внимательно следит за реакцией Цукишимы на свои слова. Тот поворачивается, отвлекаясь от своих мыслей и кивает. - Тогда мы можем прогуляться. ***Несмотря на поздний час, город кипит жизнью. Они ловят такси на перекрёстке и спускаются в Нижний город, который, кажется, никогда не спит. На улицах становится меньше детей и стариков, но молодёжь кутит круглыми сутками. Игорные дома, светящиеся жёлтым, аптеки и бакалейные лавки, подсвеченные зелёным, Акааши подмечает несколько борделей, призывно светящихся красным. Цукишима просит водителя остановиться на широкой улице, которая ответвляется от площади с фонтаном и платит ему монетами страны Огня. - В Ботосутоне в ходу любая валюта, - говорит он, когда машина отъезжает за следующими клиентами, - платить можно чем угодно, если это звенит в карманах. Они лавируют в непрекращающемся потоке людей. Шумная компания подростков пересекает дорогу под недовольные гудки водителей и звонко смеётся, кривляясь. Уличные музыканты играют что-то ритмичное и заводное, под сводами из разноцветных фонариков, пока девушки в пышных юбках пляшут на мостовой. Стук их каблуков звонкой чечеткой смешивается с одобрительным свистом и гулом толпы. Всё это похоже на фестивали страны Огня. Лавочники торгуют всевозможными сладостями, от леденцов на палочках до сладкой сдобной выпечки. Цукишима быстро перекидывается парой слов с продавцом и кидает ему серебристую монету. Тот ловит её одной рукой, заливается басистым смехом и протягивает им печёные фрукты на шпажках. Акааши с удовольствием подцепляет зубами горячий аргобанан и щурится от цепкой сладости. На языке остаётся целый фейерверк вкусов: от сладких малинояблок, до островатых драконьих фруктов. Они покупают по кружке тёмного ежевичного пунша и устраиваются под крышей веранды небольшого кафе. За круглым столиком место так мало, что они сталкиваются коленями, пока пытаются сесть так, чтобы никому не помешать. - Тут всегда так оживлённо? - спрашивает Акааши делая глоток из своей кружки и переводит взгляд на идущий по улице марш из ярко одетых людей.- Нет, - отвечает Цукишима, Акааши не видит его глаз за разноцветными бликами на очках, - мы попали на празднование Новой звезды. - Никогда раньше не слышал. - Ты не мог.- Почему? - Акааши смотрит на Цукишиму, который делает большой глоток пунша, словно собирается рассказывать долгую историю. - Потому что это местный праздник, - отвечает он наконец, бокал тихо звякает о стеклянную поверхность стола, несколько капель стекают с кромки, образуя влажное кольцо у дна, - жители города придумали легенду, что Основатель жил в Омашу ещё задолго до Царей Земли. Он был молод и глуп, но очень талантлив. Цукишима склоняет голову к плечу и принимается неосознанно водить указательным пальцем по столу, выписывая видные только ему узоры. Акааши слушает его мерный, спокойный голос, рассказывающий старые сказки. Шум фестиваля меркнет рядом с этим спокойствием. - Однажды он отправился в путешествие, чтобы доставить некий крайне важный документ лорду соседней провинции и забрёл в маленький город, чтобы передохнуть. В том городе так же остановился старик, уличный рассказчик и умелый сказочник. Основатель остановился перед его палаткой, чтобы развлечь себя старыми легендами. Рассказчик поведал народу сказ о звезде, что появляется только пред ликом тех, кто является истинным мастером магии, никем не превзойдённым. Будучи самоуверенным в себе, он высмеял эту историю и старик спросил у него: видел ли ты сам ту Первую звезду?Акааши думает, что знает, чем кончится история. Но он молчит, наблюдая за нежным румянцем на щеках Цукишимы. В полумраке, рассеянном лишь цветными бликами фестиваля он почти незаметен и Акааши оставляет себе лишь мысль о том, что мягкий, розовый цвет распускается на белой коже из-за пунша. В тёплом осеннем воздухе сладко разливаются запахи городских цветников и ежевики из его бокала. Народ шумит на улицах. Акааши опирается спиной на деревянные балясины веранды и случайно сталкивается с Цукишимой ногами. За маленьким столиком им двоим, с таким-то ростом, места явно маловато. Цукишима не возражает и даже не сдвигается с места. Акааши чувствует, как губы против воли упрямо вытягиваются в мягкую улыбку. - Основатель, будучи вспыльчивым человеком, сказал старику: я найду эту звезду и даже принесу тебе её кусок, чтобы никто в мире, больше не сомневался в моей силе! И он, позабыв про своё задание, отправился скитаться, куда глаза глядят. Наконец, в середине третьего месяца* он увидел на небе новую звезду. Вне себя от счастья, он последовал за ней и пришёл в долину, на которой ничего не росло. Там был только камень, чёрный, как ночь. И тогда Основатель поднял руки и оторвал от земли целую гору, чтобы приблизиться к небу. Он был столь силён, что смог воспарить достаточно высоко, но поплатился за свою самонадеянность. От тяжести скал руки его покрылись страшными рваными ранами. Он поднялся слишком высоко, чтобы причинить вред другим, если опустит такую огромную ношу обратно на землю, но слишком низко, чтобы дотянуться до неба. Поэтому он остался жить там и основал город, свет которого освещал бы долину так же ярко, как Новая звезда в ту холодную ночь. Это стало детской сказкой и легендой. Акааши слушает его не прерывая, завороженный ровным голосом и спокойствием ночи, убаюканный полным желудком и лёгким опьянением от пунша. Он чувствует усталость в каждой клеточке тела, укутанной в мягкий свитер. Это парадоксально - среди шума и праздника, толпы, он попал на маленький островок спокойствия и старых историй. - Пора домой, - тихо говорит Цукишима и подаёт ему руку.Акааши крепко хватает протянутую ладонь и поднимается. ***Когда они возвращаются в дом, свет уже горит. Не так как в тот раз, когда кристаллы зажглись стоило им переступить порог. Акааши замечает мерцание в окнах ещё в саду перед домом. Волнение не успевает подняться в его груди, как Цукишима, аки недовольный родитель, говорит:- Смотрите-ка кто вернулся в родные пенаты. Акааши не уверен, что должен думать или делать. Гость явно оказался неожиданностью для них обоих, но в отличие от него, Цукишима был готов к этой встрече. В доме живёт кто-то ещё? Тот, кто присматривал за особняком в отсутствие хозяина? Или сам хозяин?Они уходят глубже в сад, Цукишима подбирает с травы спелую розовую сливу, затем ещё одну и ещё. Одна из них по дуге перелетает Акааши в руки. Цукишима прячет две оставшиеся в карман штанов и направляется к дому. Пока Акааши разувается в холле, из дома не прекращаясь доносится грохот и тихая ругань. Цукишима терпеливо ждёт его рядом. Свет, лившийся из окон, оказывается тем же камином, но он хорошо помнит, что Цукишима затушил его водой из графина, когда они уходили. Он зажигает лампу, стоящую на полу, на случай, если кому-нибудь взбредёт в голову выйти в сад ночью и движется вглубь дома. В гостиной пусто и Акааши идёт за Цукишимой дальше по коридору. По левую руку из темноты выглядывает арка на кухню. В тусклом свете единственного горящего на длинном, узком столе светильника, вырисовывается поистине пугающая в росте фигура. У холодильного шкафа замирает подросток лет четырнадцати с тостом во рту и бутылкой сока в руках. Ему пришлось сгорбиться, чтобы залезть внутрь почти с головой. Зелёные глаза в удивлении расширяются так сильно, что, кажется, занимают половину лица. - Лев, - Цукишима зажигает лампу ярче и свет на секунду ослепляет Акааши, - я оставлял дом на тебя и не ожидал, что ты так безответственно отнесёшься к этому поручению. Тост с громким шлепком падает на пол маслом вниз. Лев застывает с широко раскрытым ртом, а потом торопливо ставит банку на стол и прыгает на Цукишиму быстрее, чем Акааши успевает отследить это движение. - Вы вернулись! - от громогласности его голоса хочется закрыть уши, мальчишка почти достиг диапазона нормального разговора с Бокуто, - Цукишима-сенсей, если бы Лев знал, вернулся бы куда раньше!- Я в этом не сомневаюсь, - Цукишима в попытке выбраться из объятий сталкивает со стола бутылку, которую на лету подхватывает Акааши и глаза Льва тут же замечают третьего в комнате.Они рассматривают друг друга и Акааши может поклясться всем своим гардеробом, что никогда в жизни не видел более мерзкой рубашки. На длинной фигуре атласная ткань, плотно облегающая грудь и талию, настолько золотистая, что глаза режет. Кошмар модного дизайна заправлен в узкие тёмно-синие брюки, заканчивающиеся начищенными туфлями из жабокрокодиловой кожи. Акааши подмечает в светлых волосах Льва маленькую синюю заколку, забирающую одну часть его чёлки на бок. - Хайба Лев, - громко представляется он, протягивая ладонь, - смотритель этого дома, ученик и приемник Цукишимы-сенсея и просто очень талантливый парень. Акааши замечает россыпь золотистых и голубых блёсток у него на щеках и смазавшуюся сурьму в уголках глаз. У кого-то ночь была явно веселее, чем у него. Цукишима отвешивает Льву звонкую затрещину. Тот мигом тушуется, дуется, бурчит себе под нос и Акааши знает, что они с Бокуто поладят. А потом его внимание привлекает ладонь, всё ещё висящая в воздухе. Он задерживает дыхание и старается не подать виду, что его это как-то смущает. Цукишима смотрит на него слегка настороженно и с замаскированным предупреждением. Лев замечает изменение атмосферы поразительно быстро. - О, - он переводит взгляд на свои руки и уже хочет убрать их за спину, но Акааши крепко ухватывает его за ладонь и крепко сжимает холодные пальцы.- Я Акааши Кейджи, - говорит он уверенно, Цукишима всё ещё насторожен, складывает руки на груди и принимается нервно барабанить пальцем по предплечью, - рад знакомству. Мальчишка сияет так ярко, что затмевает свою ужасную рубашку. Он принимается щебетать обо всём сразу, забирает из рук Акааши сок и почти поскальзывается на упавшем тосте. Цукишима кратко отвечает на все его вопросы о своём отъезде, но и словом не упоминает Куроо, Бокуто или общее революционное настроение в мире. Акааши не может отвести взгляда от проворных рук Льва, хотя и пытается пялиться не так очевидно. Рубашка, Духи помилуйте называть это оскорбление мироздания рубашкой, закатана до локтя, открывая тонкую полоску кожи чуть выше сгиба. Ниже, до самых кончиков пальцев, один механизм. Акааши не уверен, может ли точно определить материал, но это точно не металл. Серебристые пластины, увитые чёрными прожилками, напоминающими вены, заканчиваются мастерски сделанными сочленениями пальцев. Никаких шарниров, никаких шестерёнок. Если бы последние пластинки, где должны быть подушечки пальцев, не значились бы чёрным цветом, а сама конструкция не отливала серебром так явно, то отличить механизм от собственных рук было бы крайне проблематично только на взгляд. Цукишима всё ещё наблюдает. - Акааши-сан, - тихо говорит Лев, застывая лицом к холодильнику. Его взгляд устремляется в никуда, а искры в глазах меркнут, - если вам хочется спросит о мои руках - спросите. Если вас это смущает, Лев может надеть перчатки.Акааши глотает вязкую слюну и чувствует себя отвратительно. Стыд поджигает его тело так стремительно, что он не может сдержать ползущий по шее румянец. Тошнота подкатывает к горлу. Ему не мерзко, это просто интерес. Всё было понято неправильно. - Лев, ты не обязан, - начинает Цукишима.- Если гостю учителя так будет комфортнее, то это не страшно.- Ты не так меня понял, - говорит Акааши и голос его звучит ужасно сипло, но он всё равно пытается объяснить, - я работал в оружейной мастерской и мне интересен механизм. Я никогда не видел ничего подобного прежде и это... Это удивительно, Лев. Взгляд Цукишимы тут же меняется. Он смотрит на него открыто и благодарно. Акааши понимает, что справился. Лев меряет его вопросительным и недоверчивым взглядом, а затем кивает и говорит:- Материал изготавливают специально на заказ, - он впихивает бутылку обратно в холодильник, Цукишима шипит на него, пока сок не занимает прежнее место на полке, - он называется пластид. А это, - он ведёт чёрной подушечкой указательного пальца по тонкой венке на ладони, - соединяющие сосуды. Они такого цвета из-за масла. Если пустить по ним что-то другое, то и цвет изменится, но механизм перестанет работать. Масло нужно менять примерно раз в месяц.Лев подходит ближе и добровольно протягивает Акааши руку. Он слегка тушуется по пристальным взглядом, но принимается хихикать, когда Акааши щекотно проводит пальцами по внутренней стороне его локтя. - Кто их изготовил? - Акааши с разрешения проводит рукой от локтя до запястья и с восхищением сгибает каждый палец по очереди. Сочленения двигаются с тихим жужжанием, - Кто создал механизм?- Некто по имени Ко, - отвечает Цукишима, явное недовольство сквозит в его голосе, - я никогда не встречал его лично, только через посредника. Акааши кивает, показывая, что принял его слова к сведению и неожиданно вспоминает слова Фуко-сенсея. - Лев - тот мальчик, о котором говорил Фуко-сенсей, не так ли? - Акааши проводит пальцем по локтю, заменённому чёрным гладким материалом, напоминающим стекло. Он определяет в нём основной запас масла, - Тогда в туннеле?В комнате воцаряется тишина, разбавленная тихими жужжанием руки Льва, когда Акааши на пробу сгибает его руку в локте. Цукишима опирается бёдрами на стол и поправляет очки, всем видом показывая нежелание продолжать этот разговор. Лев снова неконтролируемо хихикает, когда Акааши случайно задевает полоску кожи выше механизма. В то же время Цукишима говорит:- Да.А потом молча уходит.***Лев отправляется спать сразу же, как Акааши заканчивает тщательный досмотр его рук. Он тихо извиняется за чрезмерно быстрое знакомство и неподобающий приём и тут же галопом ускакивает на второй этаж. Акааши направляется в гостиную, чтобы найти Цукишиму и хорошенько расспросить об этом мастере Ко. Он с удивлением обнаруживает, что оба кресла пусты, а угли в камине почти погасли. Странное чувство тоски и тревоги в тишине рождается в пустой, мрачной гостиной. Акааши крупно вздрагивает и направляется в свою комнату.***Утром они втроём встречаются в холле. Акааши заспанный с уставшим лицом. Цукишима мрачный, с потемневшим от недовольства лицом. И, конечно же, Лев, плещущий жизнерадостностью во все стороны. Акааши не знает плакать ему или смеяться. Поэтому он просто собирается выйти из дома и покончить с боями как можно быстрее. Потому можно будет быстро забить чем-нибудь желудок и отправится за Бокуто и Куроо. Эта мысль воодушевляет его так сильно, что организм почти наполняется энергией. Он спал слишком мало, беспрестанно ворочаясь и в итоге задремал только к рассвету. Тёмные круги под глазами поедают ещё один тон с лица, становясь темнее. Цукишима подмечает это и хмуриться, его лицо становится того же оттенка, что и синяки под глазами Акааши. Он отправляет подпрыгивающего в восторге Льва ждать водителя у ворот дома и почти вступает с ним в перепалку, прежде чем наконец выдворяет за порог. - Что не так? - Цукишима поворачивается к нему и его тонкие черты лица искажаются непониманием и неуверенностью. Акааши думает, что этому человеку не часто приходится утешать людей. Он давит подступающую к лицу нервную усмешку. - Мне не очень хорошо спалось, - вежливо отвечает Акааши и уже хочет выйти во двор, но Цукишима преграждает ему путь, становясь в проходе, - что-то ещё?Цукишима разглядывает его лицо до крайности пристально. Он не успевает и рта открыть, как Акааши чувствует глухую вспышку раздражения. Поразительный человек. Возможно, это из-за недосыпа. Когда же рот Цукишимы всё же открывается, Акааши не уверен, что хочет слушать. - Если ты не готов к бою - оставайся дома, - ледяным тоном заявляет он и разворачивается, чтобы уйти, но не успевает переступить порог и замирает на месте. Цукишима медленно опускает взгляд на свои сапоги и на пробу шевелит лодыжкой. Его ноги чуть ниже колена увязли в плотной каменной ловушке. - Тот же совет и для тебя, - спокойно отвечает Акааши и первым выходит во двор, огибая Цукишиму. Он уже отходит к самым воротам, когда отпускает его ноги. Лев открывает перед ним двери чёрного купе и вопросительно оглядывается по сторонам. Акааши на его вопрос не отвечает и молча садится в машину. Цукишима медленно отряхивает сапоги от каменной крошки и с удовольствием наблюдает за фигурой Акааши, сидящей в машине. Он не может удержаться от кривой усмешки на лице и с тихим вздохом его глаза застилает тёмная пелена. - Вот так характер. Он нервно чешет щёку и с плохо скрываемым удовольствием направляется к машине. ***Цукишима более чем доволен боем. Его пальцы мёрзнут и покрываются тонким слоем инея, но это мелочи. Как только противника выносят с поля боя пара медиков, он не оглядываясь возвращается в раздевалку. Батосутон не очень талантлив на магов воды. Цукишима чувствует лёгкое самодовольство, но быстро давит это чувство в груди. Это всего лишь один бой, одна победа. Ничего не значащие пустяки. Бесполезные волнения. Если хочешь стать лучшим, - говорил ему отец, - твоё сердце и разум должны быть спокойны и чисты как водная гладь горного озера. Всё остальное - бесполезные волнения. Цукишима класть хотел на своего отца и девяносто девять процентов того, что он говорил, но эти слова предпочёл запомнить. Память - илистое дно озера его сознания - вытащишь ракушку и за ней потянется целая сеть грязного песка и тины. Глупости. Пускай лежит себе мертвым грузом рядом с утопленными амбициями, придавленное ко дну тяжестью обязанностей и собственных ограничений. Его отец - мерзкий трусливый пёс, не более. Пускай себе лает. Думая об этом человеке, Цукишима всегда старается загасить растущее в груди беспокойство и гнев. Хотя бы ради матери и брата. Ах, его благородная матушка. Куда не шло её доброе сердце, посвящённое своим сыновьям, но как туда втиснулся их ненормальный папаша остаётся для него загадкой с тех самых пор, как Цукишима научился думать. Светлая, как солнце на рассвете и щедрая, как дождь после засухи, Цукишима Ханако была и остаётся самой бесконфликтной и всепрощающей женщиной, которую Цукишиме доводилось знать. Однако, при всей своей широкой душе и нежелании вступать в конфликты, она не на шутку строга к своему мужу и единственная обладает таинственной силой прищучить его в обход всех правил. В общем, Цукишима Ханако-сан - исключение, а не правило. И Цукишима любит свою мать, даже если ему так ни разу и не довелось понять её. По всему племени ходил слух, будто бы Цукишима-старший насильно взял её в жены и даже их сыновья не знали, правда ли это. Наблюдая за ними все эти годы, Цукишима не мог дать ответы даже на собственные вопросы, что уж говорить о других. Он видел, как его отец - жесткий и бескомпромиссный, как чёртов айсберг становился кротким и покорным, словно скулящий у ног пёс под строгим взглядом женщины, которая была его на три головы ниже. Ещё был Акитеру. Цукишима нарочито громко фыркает, чтобы отогнать эти мысли. Он не станет думать о брате, даже если это будут последние мысли в его жизни. Цукишима трёт заледеневшие руки и толкает дверь в раздевалку. Акааши сидит на низкой скамейке, перекинув через неё одну ногу и снимает с запястья фиксирующие бинты. Цукишима видит только его профиль. На скуле Акааши тёмным наливается свежий синяк. В отличие от магов воды, Батосутон определённо щедр на магов земли. - Как прошёл твой бой? - спрашивает Цукишима, проходя мимо скамеек к шкафчику со своими вещами.Он спрашивает не потому, что не видел бой. Просто интерес от того, как сам Акааши воспринял эту грубую драку берёт над ним верх. Кто бы мог подумать. Цукишима щелкает замком на шкафчике и принимается бездумно копошится в чистой сложенной одежде, чтобы чем-то занять свои руки. Он поглядывал на красивое, задумчивое лицо Акааши лишь краем глаза. Ему ответили не сразу, словно собеседник глубоко задумался над поставленным ему вопросом. К тому моменту, когда Акааши наконец подал голос, Цукишима уже переворошил всю свою одежду. - Это было сложнее, чем я думал, - ответил он предельно серьёзно. Цукишима против воли усмехнулся, - Что насчёт тебя?- Меня? - Цукишима не на шутку озадачился и даже забыл о своём увлекательном притворстве, - Я уже сражался на арене.- Это не ответ на мой вопрос, - жестко парировал Акааши.Цукишима подавил в себе удивление, вызванное тоном этого голоса. Он механически поправил свои очки и повернулся к Акааши лицом. Даже Акитеру никогда у него не спрашивал. Все вопросы вроде "Как тебе бой?", "Что нового ты узнал?" или "Какой момент тебе особенно понравился?" терялись в ворохе обсуждения ошибок и просчётов. Цукишима садится напротив Акааши чуть поодаль и копирует его позу. Он затихает, изучая его лицо пытливым взглядом. Сейчас ты напоминаешь мне отца, - думает Цукишима с сожалением, - но когда мы впервые встретились, я подумал, что ты похож на мою мать. - Этот бой был простым, потому что соперник не достиг уровня даже начинающего и его техники были слишком слабы, - подводит Цукишима и ждёт своей похвалы за правильные выводы, - например, техника водяных бомб была выполнена неправильно и позиция, которую он занял была неустойчива, поэтому... Он осекается, когда видит, что брови Акааши всё плотнее сходятся на переносице, пока не формируют одну линию. Цукишима не может понять, где он ошибся, поэтому замолкает. Недоумение и лёгкая обида затопляют гладкую поверхность озера его сознания. Он чувствует себя ребёнком перед выволочкой. Это чувство ему настолько не нравится, что тёмная волна злобы тут же поднимается внутри. - Цукишима, - Акааши опускает руку и белый кончик бинта проворной змейкой соскальзывает со скамейки к его ногам, - тебе нравится использовать свою магию?Цукишима внутренне содрогается с такой силой, что по его идеально спокойному сознанию проходится рябь. Нравится ли ему использовать магию? Нравится кому? Ему? Есть выбор? Сотни вопросов тут же поднимают со дна все похороненные в густом иле амбиции, которые с таким трудом были там убиты. Все его мышцы застывают в одночасье и только по коже пробегается холод. Использовать магию? Цукишима вспоминает все те тренировки, раны, отмороженные до черноты пальцы и упрёки в собственной слабости. Холод во взгляде отца, слёзы в глазах матери и то, как Акитеру не в силах смотреть отводил взгляд. Три пары глаз, три разных выражения, которые навсегда отпечатались в его памяти. Ещё он помнит глаза Ямагучи, который смотрел на него, как на божество и Главы, который смотрел с гордостью. Три - сакральное число Цукишимы. Акааши смотрит на него с интересом зоолога перед новым, чрезвычайно опасным видом хищников. - Какая разница, - наконец давит он из себя и горло отдаётся лёгким хрипом, быстро замаскированным самодовольством во взгляде, - это всего лишь способ выжить. Борьба за жизнь. У меня есть магия и я ей пользуюсь, чтобы сражаться. У других есть мечи и они используют их. В этом мире достаточно оружия, чтобы убить. Лицо Акааши меняется в цвете и становится немного бледным, будто слова Цукишимы, сказанные так просто, его основательно зацепили. Он молчит и переводит взгляд на размотавшийся бинт в своей ладони, а потом крепко сжимает руку в кулак. - Оружием можно не только убивать, - отвечает он и смотрит на Цукишиму уже немного иначе, - его можно использовать и для защиты. А, - думает Цукишима, - для защиты. Теперь ты до отвращения похож на Акитеру. - Я знаю, о чём ты думаешь, - тихо сообщает Акааши и Цукишима изгибает брови в притворном изумлении и чуть не катится со смеху, но для него это уже чересчур, - но магия - не только способ атаки. Она бывает довольно красива.Он взмахивает рукой, словно пренебрежительно отмахивается от любых аргументов против. Цукишима уже готов возмутиться, когда понимает, что его запястье что-то прочно сковывает. Он не собирался попадать в эту ловушку дважды. Но вот снова. Акааши улыбается и, как ни в чём не бывало продолжает разматывать бинты на своих руках. Цукишима отсутствующим взглядом смотрит на камень, сковавший руку. Кто бы мог подумать. Когда он уже готов возмутиться, Акааши продолжает размышлять. - Мой отец талантливый мастер изготовления мечей, а мать всю жизнь делала луки и стрелы. Они открыли свою лавку ещё в молодости. Это была лишь несбыточная мечта, но сейчас Акааши Интернешнл одна из самых крупных фирм по поставке оружия. Сотни магазинов по всей стране огня, клинками моего отца пользуются короли, а луками матери лучшие охотники загоняют добычу. Одна маленькая амбиция дала такой толчок к будущему. - Его лицо снова озаряет лёгкая, полная любви улыбка, - Думаю, именно поэтому Бокуто-сан так восхищает меня. Помимо всего прочего...- Ага, - говорит Цукишима, - помимо ВСЕГО прочего.Акааши приглушённо смеётся, но продолжает говорить. - Он никогда не отступает и не делает шага назад. Любая его, даже самая мимолётная и ничтожная, цель становится такой важной, когда он ставит её перед собой. Это восхищает меня. Цукишима не уверен, что должен сказать. Он не умеет утешать, поэтому спрашивает первое, что приходит в голову. - Ты скучаешь по ним? По своим родителям? - Да, - отвечает Акааши даже не задумываясь, но потом прикусывает щёку, словно сказал что-то лишнее, - но если я скажу об этом Куроо-сану или Бокуто-сану, они... - Поймут не правильно, - продолжает Цукишима так, словно понимает чувства просто заглядывая в глаза напротив, - они решат, что ты сожалеешь о том, что пошёл с ними.Акааши кивает и думает, что его наконец-то поняли. И это оказывается так приятно и ценно, что он не может подобрать слов, чтобы выразить благодарность. Поэтому слегка сжимает запястье Цукишима в своей руке и кивает ещё раз. В глазах позорно щипет и он трёт их руками, прежде чем продолжить переодеваться. Цукишима смотрит на своё запястье, свободное от камня. Там, украшением на руке красуется браслет, толщиной с мизинец. Он сделан из того же камня,что и всё в Батосутоне, поэтому от природы имеет цвет чёрный, как глубокая безлунная ночь. В изящной переплетении линий, плотно обхватывающем запястье Цукишима угадывает узор полумесяцев и снежинок. Его сердце предательски сжимается, а рот наполняется кислым чувством благодарности, которую он не просил. Теперь понятно, - думает Цукишима, - больше всех ты похож на меня.***Когда они покидают стадион, солнце уже клонится к закату. Кристаллы на улицах отражают золотисто-оранжевое сияние, подсвечивая огненным заревом витрины лавок. Они идут не спеша, но даже так широкий шаг уносит обоих быстрее общей массы людей пустеющих к ночи улиц. Лев уже ждёт их на перекрёстке возле бакалейной лавки и счастливо машет руками. Воздушные рукава его ярко-жёлтой блузы ловят тёплый ветер и развеваются как два паруса. Акааши утверждается в своей гипотезе по поводу полного отсутствия вкуса этого ребёнка в одежде. Лев приветственно жмёт руку Акааши, но с Цукишимой здоровается очень формально. Хотя в голосе его сквозит только искреннее восхищение и нежность, слова остаются довольно прохладными. Цукишима только кивает ему. - Я видел ваши бои, - доверительно сообщает Лев, подстраиваясь под их шаг, что с длиной его ног не сильно утруждает этого ребёнка, - Цукишима-сенсей был как всегда невероятен! - Он слегка наклоняется вперёд всем корпусом, что никак не замедляет его и вглядывается в как обычно прохладное лицо Цукишимы, которое приобретает такое выражение, словно он раскусил черный перец, - Акааши-сан тоже очень удивил меня!Акааши не уверен, чем именно он мог удивить зрителей и значит ли это, что от него много и не ждали, но молча принимает благодарность. - Тот каменный блок, который вы применили против скалистых пик был просто неописуем! А удар прямых камней и нижняя подсечка?! Учитель, вы же видели, да? Я знаю, что видели, можете не отвечать. Акааши-сан обязательно должен научить меня этому! Акааши, привычным к разговорам с Бокуто не отстаёт от хода разговора. Он с удивлением подмечает, что Цукишима тоже изредка кивает или вставляет что-то вроде "тс" или "тч", прислушиваясь к этому бессвязному потоку речи. - Разве Лев* маг земли? - Акааши переводит на него взгляд, но не задаёт правда интересующих вопросов. Ты можешь сражаться даже не имея рук? Что с тобой произошло? Как ты познакомился с Цукишимой? Что вас связывает? Имеет ли он отношение к твоей травме?- О! - Восклицает он и возбуждённо взмахивает руками, воздушные рукава описывают широкую дугу следуя его движению, - Нет, нет. Лев маг воды и ученик Цукишимы-сенсея. В его отсутствие этот ученик ходит на занятия к старейшине Фуко!Акааши, наконец, понимает. Цукишима с таким скептицизмом относящийся к собственным силам и стал кому-то учителем? Что-то невероятное должно было связать этих абсолютно, диаметрально противоположных по характеру людей вместе. Лев называет Цукишиму учителем и тот не возражает. Сначала Акааши принимает это за шутку или такую форму обращения, но когда Лев называет Фуко старейшиной, всё складывается в более или менее правильную картинку. Цукишима обращается к Фуко "учитель", а Лев "старейшина". Если он понимает правильно, то Цукишима когда-то был учеником Фуко, а потом уже стал наставником Льва. Но в его отсутствии в Батосутоне, Фуко принял эту задачу на себя. Это так же полностью бы объяснило осведомлённость Льва в магии земли и умении переводить её приёмы в понятную магию воды. Поистине полезное умение. Но так же это значит, что Лев признаёт своим учителем только Цукишиму и не приносил ученических обетов Фуко, поэтому и называет его не более, чем старейшиной. Погружённый в эти мысли он всё ещё не может дать ответов на большинство своих вопросов. Лев снова перетягивает канат разговора на себя, не утруждая Акааши и Цукишиму отвечать или хоть как-то участвовать в беседе. - Лев хорош в магии воды? - Акааши обращается с этим вопросом к Цукишиме и Лев не успевает выпалить и слова, прежде чем слышит его ответ. - Посредственно. Его стиль грубый, поверхностный, полон ошибок и недочётов. В реальном бою его убьют за две с половиной минуты. - Эй! - Обиженно восклицает вышеупомянутая посредственность, - Цукишима-сенсей отсутствовал так долго, так как же он может знать, не стал ли этот ученик лучше?!Цукишима бросает на него гневный взгляд и, даже не поднимая руки призывает воду из вазы соседней цветочной лавки. Вращающийся диск воды тут же замирает в миллиметре от горла Льва, едва не задевая кожу. Они все останавливаются и Акааши с легким смущением признаёт, что успел заметить это движение только благодаря реальному опыту. Лев шумно сглатывает, его кадык нервно дёргается. - Я понял, - тихо говорит он. В назидание Цукишима выливает эту воду ему на голову и бросает золотистый юань продавцу цветов. Лев пеняет на испорченную укладку и выглядит так, словно вот-вот заплачет. Акааши становится немного жаль его, но он не решается вмешаться. Цукишима знает его лучше, к тому же полная история их отношений всё ещё остаётся загадкой. Они не успевают пройти и с несколько метров, как Цукишима резко поднимает руку, останавливая у своей груди мелкую ледяную пику. Акааши удивлённо поворачивает голову, чтобы взглянуть на Льва. Тот запыхался от недовольства и, собрав всю воду, которую на него вылили до этого, направил её льдом обратно. Акааши становится немного страшно под взглядом Цукишимы. - Неплохая попытка, - изрекает он и лёд с громким "бдзынь" разбивается о камень дорожки, - но слишком предсказуемая и медленная. Попробуй ещё раз. Ты всегда действуешь так опрометчиво. Лев понуро опускает голову и сжимает кулаки. Мелкие капли пота выступают у него на висках. Пальцы с жужжанием подрагиваю, распрямляются и снова сжимаются в кулак, словно он не уверен, куда деть себя от стыда и разочарования. А потом на его макушку ложится прохладная ладонь и он недоверчиво поднимает покрасневшие глаза на Цукишиму. - Учитель... - он громко всхлипывает, пока Цукишима мерно гладит его по волосам, - Я буду стараться упорнее и выведаю у старейшины Фуко абсолютно все секреты. Цукишима напоследок мягко треплет его волосы, так что Лев вынужден поправить свою маленькую заколку. Акааши замечает, что это единственная часть его гардероба, которая остаётся неизменной. - Нет необходимости, - показательно фыркает Цукишима, в надежде скрыть собственное смущение, - как только закончатся бои, ты отправляешься с нами. Они продолжают путь в город, под болтовню Льва, который разом забывает о произошедшем минуту назад и выпытывает у Цукишимы подробности о поездке. Тот громко цыкает на него, отводит глаза и даже игнорирует. В попытке отвязаться от назойливого ребёнка его посылают по всем возможным поручениям, но он управляется так быстро, что скоро руки Акааши оказываются до отказа набиты все возможными сладостями из ларьков, побрякушками в виде брелков, перьев, ручек, часов и даже одного изящного складного веера. В конце концов он посещает самостоятельно только табачную лавку, где позволяет себе лишнюю вольность в покупке дорогих сигарет в количестве, которого будет достаточно почти на два месяца пути. В своё наслаждение затягиваясь дымом, он идёт между Львом и Цукишимой, чтобы собственным телом предотвращать стычки и чувствует себя почти довольным. Он думает, что может Цукишима и не лучший учитель или человек, но он определённо становится его хорошим другом.***- Эта женщина... - начал было Цукишима, но замолчал, видя, что его в наглую игнорируют.Акааши остановился у сверкающей витрины, битком забитой всеми возможными видами и цветами мечей. Он сложил руки на груди и медленно направился к застывшему спутнику. Лев прошёл ещё несколько шагов вперёд и только тогда заметил, что остальные отстали. Он тут же поспешил вернуться обратно. Цукишима легко коснулся плеча Акааши и праздно поинтересовался:- Нравится что-нибудь?Акааши отрицательно покачал головой. Цукишима почувствовал смущение из-за своего вопроса и тут же поспешил скрыться внутри лавки. Акааши разбирался в оружии и уже упоминал, чем занимаются его родители. Даже если ему тут ничего не приглянется, то всё же лучше хотя бы взглянуть. С твёрдым намерением подарить ему что-нибудь, Цукишима громко откашлялся и позвал:- Хозяин?Из-за занавесей тут же показался крупный мужчина, сплошь увитый крепкими мышцами и завёрнутый в грязный фартук. Он располагающе улыбнулся и встал за прилавок, приглашая Цукишиму подойти жестом поближе.- Чем я могу помочь этому молодому господину?Цукишима повернулся, чтобы кивком пригласить Акааши и Льва пройти внутрь. Пока они перебросились парой слов с продавцом, Акааши быстро прошёлся по лавке, осмотрев каждую полку. - Молодой господин выбрал что-нибудь подходящее? - заискивающе поинтересовался мужчина. Акааши смерил его тяжёлым взглядом и отрицательно покачал головой. Хозяин тут же потемнел лицом, но так ничего и не сказал, встретившись с ледяными глазами Цукишимы, от которого за версту веяло яростью. Мужчина тут же поспешил отойти на шаг и усмирить свой нрав. Лев коротко присвистнул и принялся гримасничать, пытаясь скопировать грозное выражение лица. Всё что у него получилось больше походило на угрозу кролика тигру. Акааши заливисто рассмеялся и вытолкал их обоих из лавки. - Акааши-сан, - Лев сунул руки в карманы своих свободных штанов цвета спелых персиков и принял самый задумчивый вид, - неужели в том магазине и правда не было ничего стоящего?- Нет, - спокойно ответил Акааши и продолжил шагать по тёмной мостовой, - все его исключительные мечи - поделки. Развалятся после пары сотен ударов, а ещё быстрее покроются ржавчиной. Лев звонко засмеялся и тут же поравнялся с ними, вышагивая по левую руку от Акааши.- Неужели Акааши-сан и правда может отличить хорошее оружие от плохого с одного взгляда? Лев поражён!Акааши в голову закрадывается мысль о том, что Льва не так уж и сложно чем-то поразить. В подтверждение его мыслей Цукишима гулко цокает языком и сворачивает в следующий магазин. Он твёрдо намеревается найти хоть одну стоящую оружейную лавку. Цукишима найдёт хороший меч для Акааши, даже если ему придётся обойти все магазины в этом проклятом Духами городе. ***Все магазины обходить не пришлось. Они нашли то, что искали уже в двадцать третьем. К этому времени Цукишима уже ненавидел всё острое и металлическое, Акааши вообще пожалел о том, что остановился возле первой лавки и даже Лев, не теряющий энтузиазма на всём пути выглядел так, словно собрался отдать Духам душу. Но в двадцать третьей лавке глаза Акааши Кейджи наконец засверкали, оживлённо исследую полки с разложенным на них оружием. Лев, нашедший систему в их походам по магазинам, уже корчил страшную мину, чтобы запугать продавца. Цукишима отвесил ему подзатыльник и поинтересовался у Акааши, с обожанием разглядывающего короткий меч:- Нравится?- Этот хорош, - Акааши кивнул и снял с полки ещё один меч, выглядящий точно так же, но длиннее.Цукишима мало что понимал в оружии. По понятным причинам метательное оружие для него было бесполезно, а после сегодняшнего похода он вообще вряд ли хоть когда-нибудь осмелится взять меч в руки. - Молодого господина заинтересовал комплект Ринхара? - добродушно интересуется девушка за прилавком, - Он довольно дорогостоящий, поэтому мало кого интересует. К тому же, парные клинки нынче не в ходу. - Деньги не проблема, - тут же уверяет Цукишима, больше Акааши, чем девушку на кассе, - пусть это будет гарантом, что мне не придётся волноваться о твоей безопасности.Акааши собирается отказаться от этого, чувствуя обжигающее смущение, но под умоляющим взглядом Льва все его барьеры ломаются. Он смотрит как щенок, умоляющий больше не пинать его. Акааши тяжело вздыхает и спрашивает:- Ринхара? - он проводит пальцем по блестящему чёрному лезвию, - Как дождь и поле?- Нет, - Цукишима качает головой и указывает на дол катаны, - как цветущая яблоня. - Если быть точнее, - вставляет девушка немного нервно, - как цветы яблони. Катана этого дайсё носит иероглиф "цветок", а сето "яблоня". Поэтому и получается, что почтенный мастер Ифу, изготовивший дайсё назвал его Ринхара. Блестящее чёрное лезвие отражает оранжевый и красный, а черенок, изящно отделанный кожей украшен навершием драгоценного красного камня. Отец Акааши всегда учил его отличать хорошее оружие с первого раза. Ринхара был более чем хорош. Такие клинки нужно носить, как украшение и выставлять гостям на показ. Острое лезвие, срежущее и волос, и металл никогда не должно было коснуться чьей-либо глотки. Цукишима, старательно ожидающий в стороне, наконец, потерял терпение, наблюдая за его метаниями. - Мы возьмём его, а ещё тот пояс, - он тут же достал забитый под отказ мешочек с деньгами и произнёс это таким не терпящим возражений голосом, что девушка тут же принялась исполнять указания. - Отличный выбор, молодой господин! Клинки на этом поясе так хороши и тонки, что могут посоревноваться в этом с крыльями стрекоз-колибри и дать им фору! Лев наконец оттаявший проявленной к продавцу милостью принялся перебирать все острые, колющие и режущие предметы, до которых имел возможность до тянутся. А это воистину большой диапазон. - Учитель, - он окликнул его, зажав между пальцами обеих рук серебряный стилет, искусно увитый спиралями, - взгляните!Акааши, на миг отвлёкся от разглядывания Ринхары, бросив мимолётный взгляд на стилет. Лишь на долю секунды в его глазах проскочило любопытство и Цукишима, не думая, купил и его. Когда вся эта какофония подошла к логическому завершению, никто из них уже толком не мог стоять на ногах. Акааши прикурил, выдыхая усталость вместе с дымом и выразительно-благодарно взглянул на идущего рядом с Цукишиму. Несмотря на то, что его мешочек для денег явно приуменьшил в весе, лицо сквозило удовлетворением и сытой радостью. Акааши и этого было вполне достаточно, но припомнив одну деталь, он тут же поинтересовался:- Как думаешь, мастер Ифу принимает заказы на изготовление оружия? Цукишима тут же повернул к нему голову и утвердительно кивнул. - У меня есть электра, которую уже давно пора использовать, думаю...Цукишима тут же подозвал Льва поближе и выдал ему краткие инструкции, отправив неутомимого ученика восвояси. Акааши чувствовал, как в груди сладко развивается тепло. Он чувствовал себя так, когда был вместе с семьёй в магазине или когда Бокуто стоял рядом. Теперь он чувствовал тепло ещё и от Цукишимы. ***- Так вот, - Цукишима начинает говорить об этом уже в третий раз и наконец захватывает желанное внимание, - эта женщина - Амара - целитель. Я знаком с ней, но это не показатель доверия. Они вдвоём останавливаются у небольшого коттеджа близ центра верхнего города. Лев, нагруженный поручениями под завязку, оставил их ещё на полпути. Акааши переводит взгляд на Цукишиму. Тот выглядит мрачнее тучи, но старательно не подаёт вида. - Это значит, не доверяй ей? - спрашивает Акааши, поворачиваясь к нему лицом.- Это значит, будь осторожен. - Цукишима отвлечённо поправляет наручи, но его лёгкая нервозность берёт бразды правления.Акааши тонет в закатных лучах. Он не уверен, что должен ответить на это пожелание, поэтому молчит. Шум приближающейся компании людей отвлекает их от важного разговора и атмосфера оказывается безбожно уничтожена. Когда люди скрываются за поворотом, а их голоса наконец стихают, оба чувствуют лёгкое смущение. Цукишима прокашливается, но Акааши берёт себя в руки первее. - Это не займёт много времени, мы вернёмся уже через полтора дня, - произносит он успокаивающе, но воздух вокруг заряжен предчувствием опасности.- Есть вероятность, что кто-то начнёт действовать раньше, - Цукишима тянется к карману штанов и достаёт оттуда сложенный вдвое лоскут рисовой бумаги, - когда вернётесь в город, первым делом иди по этому адресу и только после обратно в городской дом. - Он отдаёт Акааши бумагу и крепко сжимает его ладонь в кулак, - всего лишь мера безопасности, но там помогут. Акааши удивлённо смотрит на узкие ладони Цукишимы, холодом обволакивающие его руку и серьёзно кивает. Если так нужно...От внезапной мысли его словно прошивает электрический разряд.- Ты предполагаешь, - он понижает голос до заговорщицкого шёпота, - что кто-то может навредить нам?Цукишима молчит недолго, а потом полностью осознанно кивает. Он так упорно закусывает свою нижнюю губу, что кожа краснеет и становится такой же ярко-алой, как и световые кристаллы. - Даже если вы доберётесь без происшествий, - хрипло объясняет он, - я думаю, что кто-нибудь осмелится прийти за мной. Акааши каменеет ненадолго и не может понять что в этой фразе так сбивает его с толку. Проходит несколько секунд, пока шестерёнки в его голове не начинают судорожно работать. Холодные пальцы Цукишимы всё ещё сжимают его руку. Кто-то может навредить нам? Кто-нибудь осмелится прийти за мной. Вот оно что. Акааши чувствует, как его сердце наполняет жалость и прогорклая обида. Цукишима переживает за них, но то, как он разграничил в голове понятия "я" и "они", заставляет Акааши дышать чаще. Цукишима не чувствует себя частью их маленькой команды. Он сам относится к себе как к чужаку. Акааши сильно зажмуривается, пока все чувства внутри не улягутся и только потом осмеливается взглянуть Цукишиме в лицо. - С тобой всё будет в порядке, - твёрдо говорит Акааши, пока его голос позорно не вздрагивает на полуслове. Он делает глубокий вдох и выпаливает, - даже если что-то случиться, я, Куроо-сан и Бокуто-сан поможем тебе. Теперь мы все в одной лодке, так что позаботимся друг о друге...Он не успевает закончить свою тираду. После первой фразы глаза Цукишимы округляются и становятся всё шире и темнее с каждым словом, пока их тьма не начинает отражать алое свечение кристаллов и взволнованное лицо Акааши. Он двигается вперёд так внезапно, что Акааши давится словами и замирает на полувздохе, заключённый в крепкие объятия. Цукишима разжимает руки так же быстро. Его лицо заливается жгучим румянцем, который Акааши находит возмутительно очаровательным. Цукишима спешно благодарит его, желает удачи и скрывается в сгущающихся сумерках. Акааши не успевает вставить и слова.Его грудь наполняется теплом и сладким ощущением понимания и доверия. Этого вполне достаточно. Он стоит перед домом Амары ещё минутку, прежде чем его сердце успокоится. Акааши делает вдох, клеит на лицо маску ледяного спокойствия и входит внутрь.