Глава шеста, в которой формируется команда
<center>Дайте человеку цель, ради которой стоит жить, и он сможет выжить в любой ситуации.</center>
Цукишима считает себя хорошим солдатом. И это вполне справедливо, потому что на его счету меньше всего проваленных миссий. Цукишима думает, что он довольно неплох в плане поддержания контроля и, когда начинается вся эта кровавая мешанина, которую все называют революцией, (Цукишима называет это бесполезной тратой времени), он определённо оправдывает своё место и с гордостью ходит в свите Командира. Цукишима вообще мальчик хороший - папина гордость, мамина радость - убивать людей по приказу не так уж и сложно, поверьте. Цукишима считает себя хорошим солдатом, пока в его послужном списке не появляется задание с именем Куроо Тецуро под грифом чрезвычайно важно.
У Цукишимы всё в порядке с самоконтролем, но Куроо Тецуро словно специально пытается убиться поскорее, сводя на нет все тяжкие потуги, приложенные для его защиты и это бесит, честно. Цукишима думает, что неизбежность смерти - одна из положительных черт жизни, но не в случае с вышеупомянутым идиотом. У него правда есть несколько весомых причин желать смерти Куроо, но когда из-под брызг водопада уставшими и вымотанными вываливаются его спутники и Акааши Кейджи говорит:
- Нас нашли, Куроо-сан остался прикрывать тыл. Цукишима оставляет все свои вещи на грязной земле и стремглав мчится на подмогу. Что довольно забавно, Куроо умудряется выжить даже со сломанной ключицей и сотрясением после падения с крыши, так что неизбежность смерти отодвигается в топе плюсов тяжкого бытия.
Куроо говорит:
- Как раз грезил тут о тебе. Не против стать объектом моих фантазий, а, Цукки? А потом отключается, оставляя за собой Цукишиме только своё тяжёлое бренное тело и сраную погоню на хвосте. Крови из него выливается неприлично много и если мудак, который сводит старания Цукишимы, не обладающего достаточными знаниями в целительной магии, к нулю, умрёт от потери крови это будет самое большое фиаско за всю карьеру. Тем не менее, он уверен, что Куроо Тецуро не избавит мир от своего присутствия так просто, хотя бы потому что он главный герой этого повествования и, вероятно, потому что у него есть Цукишима, настойчиво отказывающийся давать этому недоумку подохнуть раньше почтенных семидесяти.
Чисто теоретически, думает Цукишима, пока взваливает умирающего принца себе на спину, погода сегодня определённо на его стороне и это уже что-то, потому что вселенная хотя бы помогает. Эту короткую бурю принесло откуда-то с юга и долго она не продлится - шквалистый ветер уже разгоняет свинец по небу, но пока дождь ещё льёт, у них есть шанс выжить почти в сорок семь процентов.
Сорок семь процентов - это ничтожно мало, думает Цукишима, отбиваясь одной рукой от огненных шаров, летящих в спину, а другой придерживая под грудь бессознательное тело так, чтобы лохматый кусок идиота не откинулся от внутреннего кровотечения или от чего там ещё умирают с кучей переломов и всем к этому прилагающемуся. В общем и целом, Цукишима и правда хорошо справляется со своей работой, потому что умудряется спастись и спасти, всего за час с лишним, двумя ожогами и мотком безвозвратно утерянных нервов. И когда они оба возвращаются, относительно целыми, но определённо точно живыми, Акааши Кейджи говорит:
- Это невероятно.
И правда, думает Цукишима, невероятно. Невероятно глупо, опасно и безрассудно. А потом приходится идти за хворостом.
***
- Нам нужно в Парящие горы, - первое, что слышит Куроо, когда приходит в себя с дикой сухостью во рту.
Смутный абрис Цукишимы вырисовывается в плавающем мареве перед глазами. Он сидит на поросшем мхом камне чуть поодаль и ворошит полусгнившей веткой еле дышащий костёр. Воздух вокруг настолько влажный, что это почти утоляет жажду, но очень мешает открыть глаза шире.
- Зачем? - Акааши выдаёт своё присутствие голосом и убирает влажные пряди с лица Бокуто, когда Куроо едва поворачивает голову, чтобы лучше разглядеть происходящее вокруг. - Там есть укрытие?
- Нет, - Цукишима медленно поднимается на ноги и в два шага пересекает расстояние между ними, легко трогает Акааши за плечо и терпеливо дожидается, пока он немного сдвинется вправо, - но там есть кое-кто, кто может нам помочь.
- Друг? - в своей манере уточняет он и пропадает из поля зрения, у Куроо всё болит слишком сильно, чтобы найти в себе хоть толику возможности снова повернуть голову.
- Союзники, - уклончиво отвечает Цукишима, проверяя пульс Бокуто и немного нервно поправляет очки, - до туда полдня пути.
- Учитывая состояние Куроо-сана и Бокуто-сана, дорога займёт в два раза больше времени, - Акааши снова ныряет в узкий диапазон обзора с картой в руках и наклоняется ближе к Цукишиме, проводит пальцем по карте.
Куроо наблюдает за ними с какой-то потаённой завистью и сам понять не может, что происходит. Цукишима внимательно наблюдает за руками Акааши на карте и о чём-то глубоко задумавшись, в итоге говорит:
- Мы оставим их тут. У Куроо, у которого не горло, а пересохшее море в солёных берегах, от такого кашель вырывается с хрипом и слёзы на глаза наворачиваются. Его предсмертное хрипение ожидаемо привлекает внимание, но Цукишима отмирает первее и, ничего не комментируя, отстёгивает от ремня фляжку. Все мышцы шеи и плеч неимоверно сводит от неудобной позы и долгого привала на каменистом полу, но Цукишимы, несмотря на внешнее недовольство, аккуратно просовывает свою прохладную ладонь под его затылок, путается в сбившихся волосах, но помогает привстать, насколько это возможно и подносит фляжку к губам. Акааши тоже подбирается ближе и скорбное выражение на его лице говорит лучше, чем любое зеркало когда-либо было способно. - Я красавчик? - На пробу вопрошает Куроо, как только в горле чувствуется слабое облегчение, но голосом сипит что-то едва разборчивое в шуме водопада.- Нет, - тем не менее отвечает Цукишима и тянется за оставленной неподалёку сумкой, чтобы подложить под спину, - как можно так легкомысленно относиться к своему телу?- А моё тело тебя так сильно волнует? - у Куроо по всем мышцам и сухожилиям растекается огнём агония от попытки сесть повыше, но он растягивает разбитые губы в улыбке и даже умудряется поднять руку, чтобы поправить сбившиеся в колтун от пыли и влаги волосы. Цукишима этот выпад вниманием не удостаивает и возвращает всё своё внимание Акааши, который, отложив карту в сторону, возится с холодными полотенцами. - Мне кажется, - смиренно начинает он, отжимая порванную тряпку на землю, - что оставлять их тут плохая идея. - Бокуто-сан очнётся через пару часов, когда лекарство подействует, ему просто нужно отдохнуть немного, - Цукишима подтягивает пергамент с разметкой ближе к себе и, вместо того чтобы пересесть поближе к огню, где видно лучше, он остаётся сидеть рядом с Куроо, так, чтобы их колени слегка соприкасались, - но если мы не дадим им отдохнуть должным образом - нас всех перебьют. - Нас всех перебьют - звучит как отличный план на завтра, - Куроо пытается сжать пальцы в кулак и опытным путём выясняет, что если два из пяти сломаны получится максимум чертовски болезненная рогатка, - что насчёт мучительной смерти часиков в девять? - У особ голубых кровей всегда были такие развлечения? - Цукишима достаёт из кармана куртки небольшие позолоченные часы и сверяет время, будто действительно грезит о смерти, своей или любого неугодного, на ближайшие пару дней. - Нет, просто Куроо-сан у нас особенный, - отвечает Акааши, словно и не задумываясь об ответе. Он, переступая творящийся вокруг хаос из разбросанных и окровавленных тряпок, усаживается возле Бокуто и принимается протирать его лицо от пота и грязи с такой беззаботностью, словно для них такое положение - уже привычное дело. Куроо совсем не нравится. Вся ситуация - одно сплошное клише из плохих книг. И помогите Духи, тому кто попытается написать ещё хоть одну такую.- Эй, - восклицает Куроо, чтобы немного рязрядить обстановку, - как ты можешь оскорблять людей, даже делая им комплименты? - В вашем случае, - Цукишима бережно укладывает часы обратно в карман и слегка поворачивает голову, чтобы выражение его нахального лица было видно лучше, - эта фраза в любом контексте - комплимент. Куроо открывает рот, но в тот же самый момент понимает, что ответить не может ровным счётом ничего. Цукишима смотрит на него выжидательно, словно все ответы на любые остроты уже есть в его голове и он просто ждёт, когда сможет поупражняться в остроумии и словесных баталиях.- Теперь их двое, - Куроо повышает голос настолько, насколько позволяют его настрадавшиеся лёгкие и тянет руку в сторону Бокуто, - бро, ты нужен мне как никогда. Как мне теперь вас двоих называть? Акааши-младший и Цукки-старший? - С чего вы решили, что я младше? - Цукишима недовольно стреляет глазами в его сторону и, с видом человека с покалеченным либидо, отползает ближе к костру. - Правда? - Куроо пытается пихнуть его носком ботинка, но не дотягивается и обиженно сопит, но не привлекает того внимания, которого хотел, - У тебя в глазах ужас четырнадцатилетки! - Это ваше отражение, - Цукишима, его величество гордая осанка, сворачивает карту в тугой свиток и поднимается на ноги, Акааши фыркает себе в плечо и всё это происходит быстрее, чем Куроо успевает осознать своё поражение. Бокуто неспокойно ворочается во сне и это заметно меняет приоритеты среди присутствующих. Акааши кладёт ладонь ему на лоб и взволнованно хмурит тонкие брови. - Цукишима-сан.- Да.И когда только спелись, - думает Куроо, пока ситуация кардинально меняется прямо у него на глазах. Цукишима тут же откладывает все свои бумажки, оставляет прямо на земле и торопливо усаживается рядом с Бокуто. Вода во фляжке, которую Куроо нещадно опустошал всего каких-то десять минут назад, вдруг оживает от ловкого движения тонких пальцев и покорным, светящимся диском укладывается на ладонь призвавшего её мага. Акааши уступает своё место и перебирается к Куроо, садится так близко, что их плечи соприкасаются. - Ты ему доверяешь? - Акааши наклоняется чуть ближе и спрашивает настолько тихо, насколько это вообще возможно в пещере с жутким эхо. - Не знаю, - Куроо и хотел бы легкомысленно пожать плечами, но сломанная ключица всё ещё даёт о себе знать и боль от неё слишком очевидна, чтобы игнорировать, - проблема не в доверии, а в его намерениях. Он основательно подлатал меня, хотя и была возможность перерезать глотку бежавшей персоне высшего чина и получить за мою очаровательную головушку хорошую цену на чёрном рынке. - Это не аргумент, - возражает Акааши всё таким же надрывным шёпотом, но необходимости в этом и нет - Цукишима так погружён в процесс, что вряд ли слышит хоть одно их слово. - Нет, - Куроо кивает, соглашается, но что-то внутри с противным хрустом бунтует против этого ответа, - но после этого он предложил помощь, раскрыл себя и помогает нам не подохнуть прямо сейчас. Акааши поджимает губы и вероятно хочет добавить ещё что-нибудь, но упрямо молчит ещё пару минут, разбавленных шумом падающей воды и тяжёлым дыханием. У Куроо в голове калейдоскоп из малых воспоминаний о Цукишиме, одно единственное на повторе: история в прошлом, она учит и направляет нас, но никто не забывает шрамы боли, нанесённые другими людьми, не учится на ошибках других - это всё одна большая ложь. Есть ли в этих словах реальный опыт человека, который прямо сейчас, стоя на коленях на мокром камне с таким сосредоточенным лицом, поддерживает жизнь в единственном человеке, которому Куроо может доверить свою жизнь? - Так или иначе, - продолжает Акааши, словно и не было этой заминки на раздумья, - этот маг сильный и нужен нам.- С чего ты решил, что он силён? - Куроо не отрывается от созерцания представшей перед ним картины, спрашивает даже не заинтересованный в ответе в этот самый момент. - Он принёс вас сюда в одиночку, оторвавшись от погони и отделавшись всего парой несерьёзных ожогов, - Акааши хрустит затёкшими позвонками шеи и поднимается на ноги, - нам нужно перекусить и поспать. Завтра будет сложный день. ***- Почему этот водяной не может нас вылечить и всё? - С полнейшим недоумением на лице спрашивает Бокуто, как только слышит о разделении их маленького сумбурного отряда на две части и это всего-то после пяти минут от пробуждения. Куроо, покалеченный с ног до головы, не перестаёт завидовать выносливости этого человека на генетическом уровне, потому что ему чтобы строить такие многосложные и осмысленные предложения понадобилось две полных фляги с чистой водой и полчаса. Цукишима на новую кличку неприветливо кривится и показательно отворачивается от новообразовавшегося источника шума. Это тоже теперь включено в список поводов для зависти, потому что с таким бесстрашием относится к человеку таких габаритов как Бокуто Котаро - нужно ещё обладать недюжинным самообладанием. - Бокуто-сан, не нужно, - Акааши присаживается рядом с Бокуто на корточки и тут же безраздельно завладевает его вниманием, - Цукишима-сан очень помог нам и стоит проявить к нему хотя бы немного доверия в благодарность. - Ага, да, - Куроо нехотя кивает под колким взглядом Акааши и перенаправляет своё негодование на Цукишиму, который комментирует всю ситуацию содержательным "тц".Бокуто меряет всю собравшуюся компанию взглядом, который не предвещает доброго будущего, долго задерживается на лице новоиспечённого младшенького в этом клубе для тех, кому жизнь в принципе кажется одним огромным развлечением и выдаёт что-то неразборчивое, но вряд ли не поддающееся цензуре.- На этом и порешаем, - говорит Куроо и почти жалеет о сказанном, когда Цукишима поднимает свою сумку с минимумом провизии и направляется в выходу, - и даже не попрощаешься?!Ледяной поток раздвигается перед ним, собирается крупным балдахином под сводом пещеры. Цукишима оборачивается всего на долю секунды и улыбается так, что вены вскрывать можно, а потом кивает Акааши и просто исчезает из виду. - Нет, ну вы видели? - Куроо брызжет недовольством, как фонтан на главной площади, разве что руками ради драматизма взмахнуть не может.- Отвечаю, бро, - Бокуто провожает Цукишиму взглядом и отвечает всё ещё продолжая пялится на проход в водопаде, который не закрывается, ожидая Акааши, - кто-нибудь из вас в итоге друг друга нагнёт.Акааши, торопливо укладывающий свитки карт в сумку, давится воздухом, но тут же берёт своё лицо под контроль и флегматично маскирует вырвавшееся негодование по этому поводу лёгким кашлем. Куроо чувствует себя оскорблённым до глубины души, но всё на что способен калека в состоянии близкому к овощному салату - заведомо провальная попытка нападения. Бокуто заливается хохотом, смотря на эти жалкие потуги добраться до него, но никаких попыток уйти в защиту или контратаковать не предпринимает. - Мне пора, - Акааши покрепче затягивает ремень на рюкзаке и последний раз осматривает их временное пристанище, - пожалуйста, дождитесь нас здесь. Это не займёт много времени. Смех тут же прерывается и отголосками эхо катится, отражается от каменных стен и в итоге тонет в шуме воды. Бокуто смотрит на Акааши долго и немного взволнованно. У обоих явно есть что сказать, но они почему-то молчат. Вот как, - думает Куроо, - вы просто надеетесь, что прощаться не придётся. Что можно сказать в такой ситуации? У Акааши на лице блики от воды голубоватым отсвечивают, рассеиваются мягким светом в глазах, делая их по-настоящему синими. Он дышит загнанно, немного напугано и это всё, что может выдать в нём живого человека. В этой полутьме, где все полутени становятся чернее, а отблески ярче, когда костёр уже потух, Акааши выглядит как никогда бледным и уставшим. Он заметно исхудал за эти дни, рубашка болтается на острых плечах, а грязные и всклоченные волосы уже не лежат изящными вихрами - свисают запыленными сосульками у расцарапанных и разодранных лба и щёк. Вряд ли кто-то из них сейчас выглядит лучше, но на Акааши - всегда идеальном и изящном Акааши, последствия такой жизни заметны сильнее, чем на других.Бокуто со свистом выпускает воздух через плотно сжатые зубы и приподнимается на локтях, но сил на то, чтобы встать всё ещё критически мало. Он неловко заваливается на бок и снова предпринимает попытку встать, пресекает попытки помочь и в итоге, полуопираясь на булыжник, принимает сидячее положение. Они с Акааши снова сталкиваются взглядами, сверлят друг друга и, словно мыслями обмениваются. Куроо смотрит на всё это с лёгким налётом ревнивой зависти и сочувствия. Они правда не готовы попрощаться.- Будь осторожен, - выдыхает Бокуто, едва слышно, но Акааши, который словно ждал этих слов, кивает.- Я вернусь, - отвечает он и, не колеблясь, ныряет в проход.Вода с громким хлопком сходится за его спиной и продолжает свой размеренный бег.***Несмотря на то, что время едва перевалило за полдень, солнце уже золотом поливает поля, жаром опаляет незащищённую кожу. Просёлочная дорога пыльная и каменистая, тонкие подошвы сапог позволяют прочувствовать каждый острый камень. От зеленеющих полей веет прохладой, но это не спасает: Акааши утирает пот с шеи и шумно глотает воду, поднимая следом за собой с каждым шагом всё больше песка. Цукишима безмолвно движется рядом, держится строго слева на расстоянии вытянутой руки и идёт так ровно, словно перед глазами у него прочерчена линия. - Вам не жарко? - в горле сухо, но Акааши, успевшему привыкнуть к шумной компании, находится в тишине теперь немного не комфортно, поэтому он задаёт единственный вопрос, который в душном мареве кажется последовательным и логичным. Цукишима поправляет сползающую с плеча сумку и вытягивает перед собой левую руку. Мелкими ручейками с кончиков пальцев струится пот, собирается каплями в воздухе и опадает на раскалённый песок. - Полезное умение, - Акааши понятливо кивает и присматривается к шее молчаливого спутника, - так вот как вы это делаете. Просто перенаправляте влагу к рукам?Цукишима поворачивается и смотрит на него впервые за весь час пути. Сейчас, когда появилась возможность хорошо его разглядеть, Акааши подмечает тонкие водяные струйки на лбу и висках, которые теряются под воротом свежей рубашки, сползая по шее. Цукишима всё ещё смотрит на него, вероятно, что-то подмечает и говорит:- Вы первый из моих недавних знакомых, кто понял, что я не "потею только руками".Лёгкий смех Акааши эхом гуляет среди гор, растущих вдоль дороги и покрытых песком. Цукишима трётся лицом о своё плечо, на деле прячет улыбку от внимательных глаз. Ветер раскачивает пожелтевшие листья на низких придорожных кустиках, способных пережить адский температурный режим, поднимает маленькие песчаные вихри. Разговор понемногу начинает клеится во что-то похожее на диалог. Пока Акааши подробно пересказывает случай с лесом, Цукишима как бы невзначай открывает свою флягу и прохладной водой залечивает его мелкие ссадины и царапины. У Акааши от резкого контраста жары и холода голова кружится и ноги подрагивают, но он продолжает рассказ, искренне восхищённый возможностью провести беседу с человеком, не перебивающем его через каждое слово. - Он вообще не дышал, понимаешь? Был мёртв. - Акааши жмурится от солнца, лжец, от приятной прохлады на шее, прямо у косточки, где кожа выгорела сильнее всего. Цукишима вздрагивает и на секунду вода выходит из-под его контроля, ледяными ручейками стекая Акааши под рубашку, - Да, знаю, в это трудно поверить. Цукишима выглядит обескураженным и немного напуганным, но ничего не говорит, обдумывая сказанное. Акааши может его понять, воскрешение - не то что можно принять, как новый вкус конфет. Он продолжает рассказ, всё глубже уходя в подробности и раскрывая всё больше секретов. Цукишима слушает внимательно, изредка кивая, чтобы дать понять, что он всё ещё ждёт продолжения истории, а потом долго молчит, пока они идут дальше.Песчаная дорога постепенно перерастает в грубый сероватый камень, а выше, если голову достаточно высоко задрать и хорошенько присмотреться, среди редеющих, исчезающих облаков проглядываются очертания огромных, парящих в небе скал.Цукишима не говорит ни слова, пока пустой пейзаж не меняется не менее удручающими серыми горами. Когда звук крошащегося под подошвами сапог камня начинает порядком надоедать, он наконец спрашивает:- Куроо-сан уже проваливался в Мир Духов раньше? - Нет, - Акааши отрицательно качает головой и смотрит на задумавшегося Цукишиму дольше положенного, - ты знаешь об этом что-нибудь?- Я из Северного племени воды, - Цукишима говорит это как что-то будничное, но мышцы на его спине каменеют, а пальцы нервно подрагивают, как бывает у людей, которым приходится вспоминать нечто болезненное, - разумеется я довольно много знаю о Духах. Акааши не верит в удачу, судьбу и уже тем более в такие совпадения. Он настораживается, осторожно прощупывает почву и только после просит продолжать говорить. - Дело в том, что всё это в основном сказки, которые рассказывают детям и по-большей части просто выдумка, - Цукишима поднимает глаза к небу, словно силиться что-то припомнить, - но единственное, что я могу сказать точно - всё это не просто так. - О чём ты? - Акааши случайно подфутболивает кусочек гранита, поднимая с земли столп песка, - Хочешь сказать, что кто-то случайно спихивает Куроо на другую сторону?- Ну во-первых, вот что вы все крепко накрепко должны уяснить, - Цукишима загибает палец на руке и смотрит на Акааши прямо и не скрывая намерений, - нет никакой "другой стороны". И Мир Духов, и наш мир - это одно, тесно связанное, постоянно переплетающееся между собой измерение. Есть места в которых границы, отделяющие мир смертных от Мира Духов стираются, например: Оазис Духов на Северном полюсе, три портала Духов и...- Долина забвения, - продолжает Акааши, на что Цукишима одобрительно кивает, но удивление всё же проступает на дне потемневшей радужки, - я жил в Стране Огня с двенадцати лет и книги были моей единственной отдушиной. Цукишима прячет довольную полуулыбку и убирает со лба волосы, сухие и абсолютно ему не мешающие. Продолжает, только когда может полностью вернуть себе контроль над голосом.- Насчёт того дерева, - он задумчиво трёт подбородок и продолжает чуть тише, словно не до конца уверен в своём предположении, - по своей сути, Мир Духов и наш - это отражения друг друга, так что вполне вероятно, что вы наткнулись на дыру между мирами,которая вывела вас к духовному воплощению дерева Баньян. - Дерево Баньян? Я слышал о нём от одного мага земли. Это сильное духовное место, но ты хочешь сказать, что не только Куроо-сан перешёл в Мир Духов, - Акааши складывает руки на груди, но не может придумать ни одного логического довода в пользу этой теории, - Но и мы все?Цукишима молчит немного, а потом утвердительно кивает, продолжая уныло разглядывать пейзаж. Что-то явно не даёт ему покоя во всей этой истории, но спросить он не торопится.Фляга с водой стремительно пустеет, разговор выпивает последние силы и сушит горло, но позволяет заметно скоротать путь. Акааши незаметно для себя проникается к Цукишиме доверием и думает, что Бокуто это совершенно не обрадует.- Но ведь попасть в Мир Духов не так уж и просто, - говорит Акааши, скорее для себя, нежели продолжая диалог, - думаешь, нас туда спихнули?- Это уже во-вторых, - продолжает Цукишима после недолгого молчания с перерывами на то чтобы промочить горло, - в Мир Духов нельзя "спихнуть". Есть только два способа - пройти самому и если тебя призовёт кто-то правда сильный. Две необъятных каменных глыбы парят высоко в небе, окружённые осколками поменьше, которые, как спутники возле планет, хаотично кружат вокруг них, сталкиваясь друг с другом. Широкими водопадами зелени ниспадают к земле папоротники и лианы, скручиваясь друг с другом плотными жгутами и уходя вниз, в пропасть - круто уходящий вниз каменистый каньон, дно которого едва различалось даже при дневном свете. Ветер заунывно свистел, сметая вниз с обрыва сероватый песок. Акааши остановился у самого края, разглядывая землю у себя под ногами. Цукишима, так и не сказавший ни слова после, безмолвно остановился за его спиной. - Как будем подниматься? - Акааши призывает с земли кусочек камня себе на ладонь и тут же в пыль крошит его пальцами, сдувая на землю, - Эта порода не твёрже песка, поэтому нас двоих не выдержит.Цукишима удивлённым не выглядит, поправляет сползающие очки и поднимает руку, указывая в направлении особенно крупных лиан. - Ты шутишь. - Неуверенно говорит Акааши, но назад не отступает, - Это самоубийство, они порвутся. - Не порвутся, - отвечает Цукишима, поудобнее перехватывая сумку с припасами, - я уже так делал, всё нормально. Акааши наблюдает. Цукишима подходит ближе к краю и едва прикрывает глаза, чтобы сконцентрироваться. Его бледная ладонь с на фоне графита камня под ногами кажется неестественно узкой и длинной, но протянутая вперёд тут же подчиняет своей воле воду в растениях. Редкая трава под ногами оживает, тянется к Цукишиме, как к единственному способу выжить, но не может оторваться от земли. Акааши остаётся под впечатлением, когда несколько лиан, повинуясь воле мага, змеями обвиваются вокруг его руки. Цукишима пару раз на пробу дёргает за своеобразный трос и, удостоверившись, что он достаточно прочный, протягивает Акааши. Он немного неуверенно перенимает лиану из чужих рук и дёргает ещё раз. От резкого движения сверху начинает сыпаться мелкая галька и с глухим стуком падать на дно каньона. Единственная мысль, которая успокаивает Акааши в этот момент - если Цукишима вернётся без него, то вряд ли проживёт намного дольше. Маг воды, занимающий сейчас его мысли, меланхолично распихивает вещи из своих карманов по сумке, чтобы случайно ничего не обронить и туже крепит флягу к поясу. Насколько же ты силён, - думается Акааши, который замирает на грани пропасти, не в силах определиться со своим отношением к этому человеку, - если постиг такую магию?- Цукишима, - Акааши привлекает к себе его внимание голосом слабым, тонущим в вое ветра, - сколько тебе лет? Цукишима смотрит на него, как на умалишённого и Акааши кажется, что он вполне заслужил такой взгляд или, как минимум, понабрался этого у Куроо и Бокуто. Его спутник пару раз моргает и, вероятно, смущается, потому что отворачивается и немного краснеет скулами.Солнце на секунду прорезает потяжелевшие облака и подсвечивает золотом сухую траву под ногами и волосы Цукишимы, которые у корней отчего-то кажутся Акааши значительно темнее. Ветер срывает редкую растительность и с целым вихрем серой пыли поднимает его в воздух, уносит бездну обрыва.- Если это из-за того, что я обращаюсь к вам неформально, - отвечает Цукишима и поворачивается, чтобы прямо посмотреть ему в глаза, - то это можно исправить. - Нет, - Акааши остро колет неловкостью от проявленного недоверия и чувство вины гулом поднимается в груди, - нет, просто ты выглядишь очень молодо, но уже постиг магию воды на достаточном уровне, чтобы вынести раненого с поля боя, при этом не получив значительных ранений, а потом ещё и подлатать. Это как минимум означает глубокие знания в магии воды, умение исцелять, а ещё и управлять растениями, но при этом на вид ты не старше двадцати. Цукишима смотрит на него своими тёмными глазами так, будто видит впервые, а затем его взгляд заметно теплеет, наполняется каким-то детским восхищением, как у ребёнка, которого похвалили за первые успехи в магии. Акааши чувствует, как ответная гордость расползается по его телу, гордому родителю, чей ребёнок оказался невероятно талантлив. - Двадцать два, - говорит Цукишима и с силой сжимает в руке лиану, из которой тут же принимается сочиться вода, - это всё - годы и годы тренировок, не более, - жидкость плавно перетекает ему в свободную ладонь и светится, как лунный диск ясной поздней ночью, а затем осторожно приближается к лицу Акааши и одним слитным движением, как будто стирает грязь, залечивает царапину на щеке, возвращается обратно к Цукишиме, - у меня нет таланта к исцелению, мои возможности ограничены легкими царапинами, ушибами и синяками. На что-то более серьёзное уйдёт уйма времени и сил, а с глубокими ранами я помочь не смогу. Акааши обдумывает его слова и воскрешает в мыслях образы Цукишимы, сосредоточенно зависшего над Бокуто на протяжении целой безумно длинной ночи, пытающегося залечить их раны. - Что до растений, - он задумчиво переводит взгляд на лиану в своей руке, - та же самая магия воды, что лежит в основе и магии...- Крови? - Акааши чувствует себя немного напуганным, но быстро справляется с этим леденящим чувством, напоминая себе, что перед ним - сильный союзник, - Ты изучал магию крови, Цукишима?Маг молчит, но взгляда не опускает и даже становится немного шире в плечах, Акааши ощутимо чувствует разницу в их росте. - Это проблема? - Спрашивает Цукишима и кожа на его руках белеет от напряжения, а с лица уходит вся краска.Акааши смотрит на него, но не может найти в себе хоть каплю страха или отвращения к этому человеку. - Нет, - честно отвечает он, но прежде, чем Цукишима успевает открыть рот, добавляет, - пока ты не используешь её на нас. - Я даю слово, что не сделаю этого, - чуть громче, чем нужно говорит Цукишима и ветер с гулом уносит его слова вверх.Акааши одобрительно кивает и справедливо решает, что на этом диалог закончен. Цукишима обматывает руку лианой и, ухватившись крепче, посылает подбадривающую полуулыбку напарнику. А потом прыгает в пропасть. ***Акааши уверен, что не кричал только на шестьдесят три процента. Воздух с гулом схлопнулся у него за спиной, когда смелости хватило, чтобы прыгнуть. Бокуто наверняка был бы в восторге. Ветер сумасшедшими потоками был в лицо от скорости, заставляя глаза слезиться. Акааши так сильно цепляется за лиану, что почти не чувствует рук, когда эта скоростная тарзанка наконец останавливается в строго вертикальном положении. Цукишима уже успевает подняться чуть выше, ловко перебирая руками и ногами. Акааши вниз старается не смотреть, покрепче хватается за злосчастную лиану и на пробу подтягивается. Ветер шумит в ушах и на высоте особенно остро чувствуется острый привкус чистого воздуха. Акааши вдыхает полной грудью, пока лёгкие не обжигает и продолжает путь, стараясь нагнать уже ушедшего далеко вперёд Цукишиму. Лиану покачивает туда и обратно от постоянных движений, а руки соскальзывают, вспотевшие и похолодевшие от страха. Цукишима останавливается ненадолго и ждёт его, чтобы сказать:- Отвлекись и взгляни туда.Акааши понять не может, как в такой ситуации вообще можно отвлечься, поэтому что это приравнивается к тому, чтобы перекусить сэндвичем, прыгая с многоэтажного здания. Однако, показывать наступающий страх перед младшим, перед Цукишимой, совершенно не хочется, поэтому Акааши переводит взгляд сверху туда, куда указывает его спутник.Несмотря на то, что они вышли ещё до полудня, солнце уже склонилось к закату, разливая по небу плавленное золото росчерками всеми оттенков оранжевого. Рыжие облака обрамляют прощающийся с землёй диск рваным одеялом, к которому, стремясь вдаль, ровным косяком летели драконие ястребы. Акааши смотрел и не мог вспомнить, когда в последний раз видел что-то настолько прекрасное и одухотворённое, наполненное только теплом и светом. Его вдруг охватило чувство покоя и полной свободы, он на одну секунду позволил себе забыть о тревогах и стать тем Акааши Кейджи, каким был до побега из Столицы Огня: уравновешенным, невозмутимым и полным железной уверенности в своём будущем. Не сожалея о своих поступках, он, будучи человеком, всегда чётко определяющим свои цели и старающимся не отходить от намеченного плана, сейчас испытывал угрызения совести от того, что оставил родителей в городе, который и им тоже не был домом. Стремясь вырваться из душного плена города, в котором всегда бушевало пламя туда, где воздух прохладный и не нужно думать о последствиях или одежде, которую стоит надеть на очередной банкет, Акааши постоянно напоминал себе, что нужно подождать ещё немного. Когда в его жизни появился Бокуто Котаро, свежего воздуха стало в избытке, но гнетущее чувство, будто бы тебя заперли в позолоченной клетке не исчезло, лишь усилилось жгучей, неправильной завистью от взгляда на жизнь, наполненную свободой, но не принадлежащую ему. Акааши думал об этом, пока последний луч солнца не исчез за острыми верхушками гор, оставив после себя ленивые, тёмно-синие сумерки и ощущение чего-то безвозвратно утерянного. Увлёкшись на своими мыслями, он и не заметил, как рука соскользнула с нагретой лианы. Мир тут же перевернулся в воздухе, закружился в бешеном вихре из расплывающихся картинок и устремился вниз, на каменистое дно каньона. Ветер жутким гулом закладывал уши, пока Акааши в отчаянной попытке попытался ухватиться за лиану ещё раз, но руки абсолютно не слушались его, лишь ладони сдирались в кровь от попытки затормозить так резко. Акааши крепко зажмурился, пытаясь найти хоть какую-то опору, камень, кусок металла, хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему спастись, когда почувствовал крепкую хватку на запястье. И падение прекратилось. Перед слезящимися глазами плыло, но он чётко видел узкую, белую ладонь, крепко удерживающую его над пропастью. Цукишима смотрел ошалело и испуганно, одной рукой цепляясь за лиану, а другой за Акааши, но держал крепко. - Чёрт возьми, - шепчет Акааши срывающимся голосом, пока крепче хватается за руку Цукишимы и подтягивается вверх по его предплечью, чтобы ухватиться за что-нибудь ещё. Цукишима резких движений не делает, позволяет взбираться по себе, но похолодевшую от страха руку Акааши не отпускает, пока тот не цепляется за лиану, замирая на уровне его подбородка. положение оказывается крайне неудобным и очень шатким, неловкость застывает в воздухе и вырывается из плотно сжатых губ облачком пара в похолодевшем воздухе. Цукишима голову наклоняет и смотрит на Акааши сверху вниз, задевая кончиком носа спутавшиеся тёмные вихры у линии роста волос на лбу. Тёплое дыхание опаляет кожу и проходится разрядом по телу, глаза за стёклами очков темнеют, почти чернеют в отсутствующем свете сумерек. Акааши хочет что-нибудь сказать, чтобы развеять эту ненужную атмосферу, но и сформировать мысль не успевает, как Цукишима наклоняется ближе и почти вжимается в него грудью. У Акааши шея и щёки вспыхивают, как фейерверки на главной площади Столицы по праздникам. Он успевает удержать полузадушенное восклицание прежде, чем Цукишима абсолютно спокойно отодвинется, протягивая другую лиану. Вероятно, подметив изменения в лице своего спутника, он прищуривается слегка и говорит ни о чём конкретном и обо всём сразу:- Не стоит отвлекаться. И Акааши с ним полностью согласен. ***Когда они, взмыленные и почти без сил, наконец добираются до плато парящей скалы в небе уже висит диск луны. Оба валятся на прохладную траву, пытаясь восстановить срывающееся дыхание, наглотаться влажным воздухом, пропитанным ночной свежестью. Акааши так доволен тем, что больше не нужно никуда лезть и под ногами снова твёрдая земля, а по венам гуляет адреналин пополам со страхом, что разражается смехом: громким, неудержимым и почти безумным. Он никогда ещё так не смеялся, поэтому, когда приступ неожиданного веселья проходит, он немого смущённо поворачивается к Цукишиме, сидящему рядом.К его удивлению, Цукишима смотрит на него с задором сумасшедшего, как будто понимает его чувства в этот самый момент. Отлично, - думает Акааши, поднимаясь с холодной земли на ноги, - ещё один сумасшедший. Цукишима разминает плечи и шею и тоже поднимается, бегло осматривается по сторонам и говорит:- Нам нужно идти на север, дорога займёт около часа, - он поправляет сползающую с плеча сумку и сверяется со своими карманными часами, - предлагаю пройти чуть глубже в лес и сделать привал ненадолго. Акааши и хотел бы возмутиться, но руки гудят после непрекращающегося подъёма вверх, а в голове пусто, как в воздушном шарике, поэтому он смиренно кивает и следует в глубь леса.***- Который час, как думаешь? - вопрошает Куроо, лениво развалившись на холодных камнях. Он всё ещё чувствует себя скованным от жуткой боли и даже дышать приходится с перебоями на резкие вспышки агонии. Выступивший на лбу пот каплями собирается у висков и медленно скатывается вниз, раздражает и пропадает где-то в промокших насквозь коротких волосах.Бокуто может двигаться уже немного легче, даже сидеть почти ровно. Уходя, Цукишима оставил им приличный запас питьевой воды, а Акааши позаботился о провизии и холодных тряпках, если жар снова поднимается. Бокуто лениво стаскивает с глаз ледяное подобие полотенца и поворачивает голову к Куроо, что-то подсчитывает в уме, а потом выдаёт:- Где-то полночь. - Они ушли уже тринадцать часов назад, - подытоживает Куроо и переводит взгляд на каменный свод пещеры, тянется к фляге, но с прискорбием обнаруживает, что она пуста, - думаешь, всё в порядке?Бокуто пихает к нему свою флягу и та со звоном катиться по полу, разбиваясь громким эхо об острые камни. Куроо поднимает почти здоровую руку, но не дотягивается лишь кончиками пальцев и медленно, стараясь двигаться как можно аккуратнее, подползает ближе. - Ты волнуешься за Акааши или за водяного? - Спрашивает Бокуто, пока Куроо жадно глотает воду, пытаясь немного заглушить растущую жажду. - За них обоих, - сдержанно комментирует он, не собираясь вдаваться в подробности того, что ещё сам не знает, как относиться к новому члену команды. Бокуто молчит, поэтому Куроо решает, что разговор на этом окончен и блаженно прикрывает уставшие глаза, проваливаясь в сон. ***Из круглого окна дома на зелёном склоне Шу Дзинг отлично виден цветущий жасминовый сад. Куроо думает об этом, но не может найти ни одной причины тому, что привело его обратно в это воспоминание. Дом наполнен теплом и солнечным светом последних дней лета и, несмотря на то, что он чужой, Куроо чувствует себя вполне уютно.Мы могли бы жить так же. Остаться тут навсегда.Куроо уже не дёргается, продолжает смирно стоять у окна, рассматривая пестрящий жизнью город и игнорируя соблазнительные нашёптывания голоса в своей голове. Он лениво отмахивается от зудящего желания остаться и направляется по коридору в дальние комнаты. Тщательный осмотр ничего не даёт и все поиски в итоге приводят его на просторную кухню, ни капли не изменившуюся даже в воспоминании. Ты же хочешь этого так же сильно как и я, да? Всё вокруг наполняется сладким запахом сдобы и цветов жасмина. У Куроо приятно ведёт в животе и из головы исчезают все лишние мысли. Акааши улыбается, передаёт перепачканному в муке с ног до головы Бокуто противень и смеётся, уткнувшись в его плечо, когда тот неловко роняет его на пол, расплескав повсюду масло. Чьи-то руки мягко обнимают его со спины. Куроо хочет повернуться, но не успевает - Цукишима кладёт голову ему на плечо и смешно фыркает, наблюдая за развернувшейся на их кухне картиной.- Они вместе уже сколько? Год? Два? - Спрашивает Цукишима, прикрывая глаза ненадолго, - А Бокуто всё так же нервничает рядом с ним. - Три, - тут же поправляет Куроо, хотя и понимает головой, что этого просто не может быть.- Твоя мама звонила и просила передать, что заедет сегодня ближе к полудню, - Цукишима ныряет к нему под руку и становится рядом, сводя на нет всю разницу в росте, - я всё ещё не могу привыкнуть к тому, что Хозяйка огня навещает наш скромный дом каждое воскресенье, чтобы выпить чаю.Куроо отчего-то становиться смешно от этой мысли, потому что это - вот эта жизнь, подаренная ему сном на час, может быть два - идеальна. Цукишима мягко прижимается плотнее, трётся носом об его шею и искренне улыбается, разнеженный теплом и счастьем, с растрёпанными волосами и без очков на заспанных глазах. И Куроо поддаётся, отбрасывает тревоги в сторону и лениво потягивается. Бокуто что-то задорно рассказывает Акааши, непрерывно выливает на него поток едва ли связанных мыслей. Куроо думает, что ничего страшного не произойдет, если он расслабиться всего лишь на минуту. Он поворачивается и мягко трётся щекой об золотистые локоны, пока... ***Цукишима просыпается резко, рывком садится на постеленной на земле куртке и ловит на себе удивлённый взгляд Акааши.- Ничего, - отвечает он на не заданный вопрос, - просто приснилось кое-что.- Кошмар? - сочувственно интересуется Акааши, на что получает отрицательное покачивание головой, - Тогда что?- Возможное будущее, - уклончиво отвечает Цукишима и под недоумевающим взглядом встаёт на ноги. Акааши сидит на бревне у костра и перекатывает в пальцах тонкую монетку в один юань. Они дежурили по очереди так, чтобы каждый мог поспать хотя бы час. Пока Акааши тревожно ворочался во сне, Цукишима натаскал веток из джунглей и кое-как развёл костёр, перекусил хлебом и сыром, но все ещё чувствовал себя уставшим, даже после часа сна. - На часах уже половина третьего, если выдвинемся сейчас, успеем вернуться завтра к сумеркам, - Цукишима взгляд отводит, подбирает с земли куртку и небрежно её отряхивает, - пора идти.Акааши поднимает с земли лежащий недалеко булыжник и стремительно тушит костёр, ничего не спрашивает, Цукишима благодарен. Они покидают поляну для привала, когда луна уже начинает клониться за верхушки деревьев.