Chapter 21
FLASHBACK
В салоне спорткара было тепло, но Чимина бил озноб, от которого он никак не мог избавиться. Он держал руки на руле, но вперёд не смотрел, прижав подбородок к груди. Вся фигура его выглядела более чем жалкой, но когда он подрагивал от импульсов, пронизывающих тело и бросавших то в жар, то в холод, — превращалась в какой-то несуразный, трясущийся внутри богатого кожаного салона комок. Его мысли были где-то далеко. Он старался предугадать будущее положение дел, рассчитать миллион причин и их исход, чтобы подстроиться и выйти "сухим из воды", но на подсознательном уровне понимал, что даже столь упорная умственная работа не поможет ему, наоборот, заставит волноваться ещё больше. Эти миллион причин либо представятся мизерными, несбыточными условиями, либо нанесут решающий и сокрушительный удар, который в итоге сломает жизнь совсем юному, заплутавшему в бездне собственной горячности мальчику.
Что-то тёмное, страшное и мерзкое сковывало путами каждый его капилляр, артерию, вену. Он терял последние остатки разума, не чувствуя собственных конечностей, как при процессе кислородного голодания. Где-то на фоне раздавались крики, смех, шум моторов, но Чимин решительно ничего не слышал от боли, которая была подобна свинцу, — плоду сердечной пустоты.
— Эй, ты там живой?
Кто-то постучал в окно, и Пак от испуга вздрогнул, будто ожил после тягостного кошмарного сна. Глаза сузились в желании приглядеться к прервавшему цепь его туманных мыслей. Пришлось нажать на кнопку и опустить окно. Как-то неприятно окутал остывший холодный вечерний воздух, загорелся обшарпанный уличный фонарь, светя своим унылым, мертвым, оранжевым светом, отбрасывая мрачную и длинную чёрную тень на асфальте. Чувства Чимина были обострены перед заездом, поэтому ему казалось, что он чувствует каждой клеткой самое незначительное дуновение ветра, слышит каждый шорох и даже умудряется разобрать пьяные крики в километре от него. Все это просто сводило с ума, вызывая головокружение.
— Все уже в основном собрались возле старта. Не боишься опоздать?
Чимин отвернулся, взглядываясь в ночную мглу. Через секунду он зашелестел каким-то пакетом, из которого достал предмет, завёрнутый в газету.
— Думаю, тут будет достаточно, — Он медленно протянул его, не меняя своего твёрдого выражения лица. — Он уже на месте?
— Тэхена имеешь ввиду? Да, на месте. Его машина — красный "Авентадор"*, — с крайне неприятной улыбкой ответил доносчик, пряча свёрток с деньгами под плотную ткань джинсовой куртки. — Тут эта тачка единственная в своём роде, так что не ошибёшься.
Чимин рассеянно закивал и хотел дать по газам, но парень снова заговорил:
— Ты выглядишь неважно. С Тэхеном гонять плохая идея. Глазом не успеешь моргнуть, как он зажмёт между краем трассы и своей машиной, а там считанные секунды до того как сам отбросишь коньки. Я бы не советовал так рисковать, чувак, он реально мастер своего дела.
До сих слов Пак ощущал, что преждевременно разбит и сломлен, но реплика собеседника разозлила его до такой степени, что он ненамеренно прокусил внутреннюю часть щеки и сразу почувствовал соленый вкус крови на языке, который отрезвил его.
— Я, кажется, заплатил за машину и твоё молчание, но не более, — прошипел он и завёл мотор. Для Чимина не был характерен самообман — он знал, что Ким очень серьёзный соперник, в сто раз превосходящий его в навыках езды, но Пак чётко преследовал не цель победы, вкус триумфа. Ему требовался вкус триумфа немного другого рода — сладостный триумф после мести. Нельзя не согласиться, что отомстить, учинив какую-нибудь неполадку во время заезда, намного проще, чем выиграть заезд. Единственное, что могло наполнить его опустевшую чашу в груди, которая натягивала каждый нерв до предела, — страх и безнадёжность в глазах человека, который так легко предал идеалы, которые сам же создал и привил другим. Он хотел увидеть сильного Тэхена маленьким ничтожным и никчемным мальчишкой.
Доносчик по-актерски поднял вверх руки и сделал невозмутимое лицо, говоря, что ничего против его слов не имеет, явно испугавшись властного тона Чимина.
— Просто береги себя и не натвори глупостей, о которых потом всю жизнь будешь жалеть.
Напоследок он поспешно сунул ему чёрную маску, скрывающую половину лица, чем вызвал вопросительное выражение, но Пак за секунду понял, о чем идёт речь, поэтому не стал противится и благодарно кивнул. Как только он одел её и медленно поехал к стартовой черте, то осознал, что это стало отправной точкой его деяния, перевернувшего не только судьбу, но и весь его внутренний мир.
***
Реакция общества была, остаётся и будет негативной, когда оно видит, что отдельно взятая личность, выделившаяся из океана и ставшая отдельной каплей, испытывает восторг, получает удовольствие, занимаясь преступной деятельностью. Раньше людям, переступавшим закон, отсекали головы, вешали, четвертовали, но даже с появлением строгого государственного аппарата преступность продолжала жить. Кого-то на совершение грязных деяний подстрекала бедность, кого-то желание баснословно обогатится, кого-то поставить неимущих на колени, а кто-то видел в этом смысл с детства и не видел жизни без этого. Мотивов может быть тысячи, но для стабильного, порядочного общества все они ошибочны и дики. Так порядочное и стабильное общество в лице господина Пак распознало дикость в свершениях своего сына и решило их пресечь — пресечь грубо, грязно и бестолково. Мальчик был просто одержим местью, хотя изначально, как любой любящий сын хотел помочь семье. Но для этого гордого мальчика потерять уважение отца, статус любимца в семье и наследника еле-еле восставшей из банкротства компании означало потерять все. Это звучит так низко, глупо и инфантильно, но и получать деньги благодаря ставкам тоже чрезвычайно глупо и инфантильно.
Так Чимин, сидя за рулём спорткара и бездумно рассекая воздух на большой скорости, мягко лавировал между гонщиками, оседая прямо на хвосте у Ким Тэхена, который безупречно держал свою позицию впереди всех. На какое-то время он даже забыл о своей заветной цели и с горящими глазами нёсся на невероятно высокой скорости. Им овладел ребяческий восторг, когда он обогнал своего первого соперника и устремился дальше. Все происходящее больше походило на какую-то компьютерную игру за исключением одного фактора: перед глазами вряд ли высветиться "game over" и последующее восстановление игрока. В реальности скорее всего гонщика будут отскребать от лобового стекла без надежды на выживание. Но Пак, конечно же, не думал об этом и до посинения вдавливал педаль газа. Его затуманенный мимолетным счастьем ум пробудился, когда кто-то резко нанёс удар в бампер. Мощная доза адреналина ударила в голову, и с широко распахнутыми глазами Пак посмотрел в стекло заднего вида — сзади, ни на метр не отставая, ехал желтый "Макларен"* Юнги, отсвечивая своими полупрозрачными фарами. Сжав покрепче руль, до Чимина внезапно дошло, что пора менять тактику езды, иначе его за ближайшие пару минут сравняют с материей. Он стал перемещаться то в один, то в другой бок трассы, не позволяя ехавшим сзади машинам снова ударить себя. Но такая возможность изжила себя, когда как и спереди, так и сзади другие гонщики расположились чётко по четырём углам от спорткара Чимина, окончательно зажав его и не давая более шанса сдвинуться куда-либо, кроме как двигаться прямо. Пак понял, что если двигаться прямо, то это то же самое, что заранее выкопать себе могилку и поставить крест. Он не намерен был так легко и бесславно расставаться со своей жизнью. Ему не позволило честолюбие.
Как только на глаза попался красный "Авентадор" Тэхена, ехавший через двойку машин прямо перед ним, Пак сначала не поверил и даже улыбнулся, но очередной удар в бампер привёл его в чувства и заставил не на шутку испугаться, когда машину резко понесло куда-то вбок. Чимин с неестественным положением рук вывернул руль и зажмурился. Его передернуло, когда откуда ни возьмись донёсся крик диктора, оповещавший имена выбывших и количество пройденных кругов.
— Осталось три круга, и впервые за всю историю заездов за столь долгий промежуток времени в строю осталось пять претендентов на лидерство! Пока Ви* не сдаёт своих позиций, не предоставляя никому возможности вырваться вперёд! — кричал пронзительный мужской голос. — Второе место делят Джей Кей и Инсу! Хотя, нет, постойте!.. Наш сегодняшний новичок на "Порше"* оттеснил Макларена и Инсу! Он встал наравне с Джей Кеем!
Чимин снова вывернул руль и покатил прямо по середине трассы, уже не слыша дальнейшие комментарии диктора. Все было, как в сновидении: куча смешавшихся машин, криков, лесные ландшафты, окутанные мглой и превратившиеся в единое чёрное полотно без каких-либо очертаний. Чимину на секунду показалось, что он не двигается с места, хотя уже не чувствовал пальцев ноги — так сильно нажимал на педаль. Он также не обращал внимания на свои мертвенно белые руки, со внутренней части которых активно выступал пот. Его губы тряслись, а грудь немела, но перед глазами уже неизменно мелькали номерные знаки машины Тэхена, которые, казалось, сведут его с ума. На тот момент он уже не понимал, что ехал вторым прямо за "Авентадором" на автоматизме то набирая, то сбавляя скорость на поворотах. Лишь проезжая мимо восторженно кричащей толпы, он осознал, что семь кругов остались позади и остался последний. Ким ехал плотно к обочине, рискуя съехать с трассы и разбиться насмерть, давая тем самым Чимину возможность вырваться вперёд, но тот не воспользовался ею, чувствуя даже в такой непростой ситуации подвох. Пак совсем немного оторвался от Джей Кея и Юнги и с ясным ощущением какой-то силы и превосходства впервые за все прошедшее время взглянул на дорогу трезвым взглядом. Он чувствовал, что, проезжая каждый метр, просто-напросто теряет время, когда его цель здесь, прямо перед ним.
Лесной ландшафт сменился на бескрайнее поле, утопающее в непроглядной темноте. Чимин с опасением смотрел в зеркало заднего вида и мучал себя вопросом: "Как же быть? Он едет прямо передо мной... Я должен?.. Должен? Нет. Разве это разумно? Но как я могу остановиться, после того что уже начал? Нет, уже слишком много пройдено, слишком много сделано и слишком много сказано. Он все рассказал, он предал, он принес меня в жертву, он не сохранил, так пускай же получает по заслугам."
Впереди виднелась широкая дорога, служившая в качестве моста через реку Нактонган, но Пак упорно её не видел, прожигая взглядом ненавистный номерной знак красного "Авентадора". Им обуяли те страшные чувства, которые нахлынули ещё до заезда при разговоре с доносчиком, но возродились они с ещё более жестокой силой. В каком-то бесконтрольном порыве он резко вывернул руль, со всей силы ударяясь в боковую часть машины Тэхена. Последнее, что ему удалось увидеть перед тем, как потерять сознание, — как "Авентадор" резко повернулся на сто восемьдесят градусов и вклинился прямо в металлическую обочину, разрывая её и проваливаясь одним колесом над пропастью. "Нет, — думал Пак, стараясь не закрывать глаза и пытаясь сфокусироваться на равнодушно проносящихся мимо машинах, — так не должно было быть... Он не должен был потерять управление!.. Он не..." Прямо на глазах Чимина красный спорткар охватили языки пламени, и он обессиленно рухнул затылком на боковое окно.
***
Он очнулся спустя считанные минуты, задыхаясь от густого серого дыма. Сначала его поразила тишина, находящаяся вокруг, но внезапные хлопки где-то позади активировали его инстинкт выживания, и он выбил ногой дверь, падая на холодный асфальт и пачкая его своей кровью. Сначала Пак не понял, что это была за тёмная субстанция под ним, пока не коснулся шеи и не почувствовал адскую боль. Кровь также сильно текла из повреждённой нижней губы, поэтому он в течение нескольких секунд заторможенно смотрел, как она крупными каплями падает на асфальт. Повалившись на спину, он увидел свой помятый "Порше", плотно стоявший возле обочины. Над ним витали клубы дыма, медленно рассеивавшиеся в воздухе. Небо казалось необычайно тёмным, без единой звезды на небе и так органично сливалось с горизонтом, что и его не было видно. Чимину стало страшно из-за этой всепоглощающей темноты, поэтому он поспешно подскочил с земли, размазывая по всему лицу кровь рукавом куртки.
Он обернулся и увидел горящий "Авентадор". Что-то внутри мучительно оборвалось, и он с криками бросился к нему, слыша, как где-то вдали гудит мотор чей-то машины. На земле остался тёмный след от чьих-то колес. Теперь ему стало страшно не из-за темноты и даже не из-за того, что истекает кровью, а из-за осознания мысли, что отнял чью-то жизнь. И эта мысль так явственно отразилась у него в глазах, когда он заворожённо смотрел на бушующий огонь, что не сразу увидел неподалёку лежащее тело. Когда он приметил его, то сначала не поверил, потёр глаза и медленной поступью приблизился к нему. Тэхен лежал, раскинув ноги и руки, и что-то нечленораздельно мычал. Он увидел то, чего так упорно добивался — никчемного Ким Тэхена, ни на что не годного, находящегося в бреду. И какого было его удивление, когда он не почувствовал ни торжества, ни радости, ни удовлетворения. Ему стало чрезвычайно мерзко на душе. Пак склонился над ним, чтобы убедиться, что тот ещё жив, когда увидел, как Ким приоткрыл глаза. Он ошарашенно отшатнулся назад и снова упал на землю, ползком добравшись до своей побитой машины. Он с трудом повернул ключ зажигания, когда вдали отчётливо зазвучала сирена. Испачкав руль и коробку передач кровью, он надавил на газ и стремительно поехал по тёмной трассе, скрываясь в смешанном с дымом едком тумане, позволив себе напоследок взглянуть через разбитое стекло заднего вида на полумертвое тело бывшего друга.
Конец FLASHBACK'a
***
POV Сохен
Занятия в школе сегодня проходили самым невыносимым образом. Это естественно, когда ум предрасположен совершать мыслительный процесс в совсем другом направлении. По какому-то крайне неблагоприятному стечению обстоятельств Юнги и Чонсока не было на уроках. Первый как всегда где-то пропадал, а второго сняли со всех предметов, как старосту и главного организатора по украшению школьного стадиона на улице к предстоящей межшкольной спортивной олимпиаде. Я не могла побежать к Ли, сломя голову, и рассказать, что мне довелось услышать прошлым вечером, но и к Юнги тоже не могла бросится. Сидя за партой, я чувствовала, как меня разрывает на две части. Чонсок сможет помочь и понять, если я расскажу ему разговор Тэхена с тем подозрительным парнем у ворот, но сможет и осудить из-за того, что я сую нос, куда не надо. Он как всегда включит свой режим заботливого отца и начнёт читать нотации. Да и к тому же, как я заговорю с ним после нашего поцелуя, когда даже глаза поднять на него не могу?.. В разрез всем доводам и предрассудкам жизнь Юнги может быть в опасности, поэтому информация должна быть передана из уст в уста. Мин должен знать правду, какой бы тяжелой она не была и как бы болезненно он её не воспринял. Стрелки на часах тикают, а бесценное время безвозвратно утекает.
Когда все занятия закончились, я быстро направилась к мужскому общежитию, избегая напряженного взгляда Тэхена, который преследовал меня весь день. Видимо, он недоумевал, почему я с ним не разговаривала, да и как я могу вообще говорить с человеком, который является главным зачинщиком того, что Мин был похищен? Не весть, что они там делали с ним, но ради чего тогда все это? Раз Тэхен думал, что Юнги подбил его во время заезда, то получается таким образом хотел отомстить? Я на секунду остановилась возле главного входа в корпус, ощутив подозрительную ясность от сложившихся в голове фактов. Дрожь завуалировала моё тело, и я стала отчужденно оглядываться по сторонам, боясь, что кто-то может прочесть мои мысли. Тонкая и легкорушимая связь прослеживались между событием заезда, аварией, комой, а затем инцидентом с Юнги, его преследованием и определением в школу. Те люди в больнице, по словам папы, скорее всего, были наёмниками отца Юнги, так упорно пытавшиеся найти его и возле реки. Поэтому-то они и забрали его и записали в эту школу, чтобы тот больше не сбегал и не попадал в неприятности. Все сходится!
С облагораживающей мыслью я понеслась по лестнице, но по повелению судьбы или, скорее, благодаря своему невежеству соскользнула пяткой на одной из ступеней и полетела бы кубарём вниз, так и похоронив с собой все свои феноменальные догадки, если бы не чья-то сильная рука, схватившая меня за локоть и прижавшая к своей груди. Я пискнула от неожиданности и в одно мгновение растеряла все чувство высоты и гениальности своих мыслей, будто пав с небес на землю. Все резко показалось таким очевидным и низменным, но это ощущение также быстро рассеялось в атмосфере, как и наступило, когда я подняла голову и увидела пред собой просветлевшее лицо Чонсока. Его лёгкая улыбка и нежность в глазах окончательно выбили у меня всю почву из под ног. Не думая, что вообще столкнусь с ним, я умудрилась упасть ему прямо в объятия. Чувствуя, как у меня все закипело внутри от накатившей волны волнения, я резко отстранилась и опустила голову, чтобы не смотреть на его счастливое лицо и привести свои мысли в порядок. Стоп, а куда я вообще шла?
— Все нормально? — мягко спросил он, кладя свою тёплую ладонь мне на плечо и явно ожидая, когда я наконец взгляну на него. Мне не хотелось краснеть и показывать свою слабость, поэтому отбросила все мысли о наших отношениях в дальний ящик и твёрдо заговорила:
— Знаю, что сейчас начнёшь говорить, чтобы я держалась от Юнги подальше и не лезла не в свои дела, но он должен знать кое-что очень важное.
Чонсок нахмурился и с тайным блеском раздражённости, что разговор был направлен в совершенно иное русло, чем предполагалось, ответил:
— Я имею право знать об этом?
— Ты для него самый близкий человек здесь, поэтому, думаю, должен.
Я выдержала паузу и попыталась собрать все мысли воедино под напряжённым взглядом Ли.
— Я знаю, как Юнги попал в школу, кто были те люди, которые преследовали его, и кто подбил Тэхена.
Рука Чонсока обмякла на моем плече и вяло опустилась. Он озабоченно потёр лоб рукой и поспешно заговорил:
— Слушай, Сохен, я понимаю, что не имею права тебе указывать, но ради чего ты устраиваешь все эти криминальные расследования? У Юнги действительно тёмное прошлое, но это не значит, что нужно без конца что-то выпытывать и узнавать. Тем более тебе это совершенно ни к чему. Вы ведь абсолютно чужие друг другу люди.
— С чего ты это взял?
Ли странно на меня покосился.
— Что ты хочешь этим сказать? Вы близкие друзья? Скажи мне, чего я не знаю.
— Если бы не он, Чонсок, — ожесточённо выдала я, с отвращением реагируя на его позицию, — то меня бы не было в этой школе, и сейчас я бы не стояла перед тобой.
Парень замер и с каким-то отчаянным выражением лица стал смотреть в мои глаза. Я нервно сглотнула, не теряя убежденности в правильности выговариваемых слов. Мне хотелось наконец дойти до Юнги, но и Чонсока я просто так не могла оставить. Это было бы слишком жестоко с моей стороны.
— Те люди в чёрных смокингах — это наемники отца Юнги. Они преследовали его, когда тот хотел сбежать. Видимо, именно поэтому он оказался в воде в попытке скрыться, когда я обнаружила его на берегу реки без сознания. Логично, что отец хотел вести за ним всеобъемлющий контроль, поэтому и поместил его в эту школу, зная о его склонности к гонкам и отвязным поступкам. Что касается комы Тэхена, то в ней виноват не он, а... — Девушка запнулась пробуя на вкус новое имя, — Чи... Чимин. Очевидно, он был из их кампании, но из-за того, что Ким выдал его отцу-банкроту способ его заработка, после того как тот нашёл случайно несколько миллионов, то он решил отомстить, распространив грязный слух в виновности Юнги. Естественно, слух прижился, так как Мин был его лучшим другом, и вся эта история стала походить больше на какой-то сюжет для фильма. Он дошёл до Тэхена, который оправился после комы, и как ты думаешь, за кем охотился все это время отец Юнги, чтобы узнать, кто похитил его сына?
Ли настороженно впитывал каждое слово и перед вопросом тут же сконфузился, что-то перебирая в голове. Его брови сомкнулись на переносице, а широко распахнутые глаза дали понять, что он глубоко поразился своей догадке.
— За Тэхеном.
Я медленно закивала.
— Не знаю, ради чего он приехал сюда и чего желал от меня. Он хотел поддержки, и я понимаю его, но ни за что бы не подумала, чтобы он смог отомстить, тем более так грязно... Как я теперь ему в глаза взгляну?..
Я закрыла лицо руками и в этот же миг ощутила тёплые ладони Чонсока у себя на лопатках. Он аккуратно притянул меня к себе и обнял. Не могу сказать, что мне стало легче, но и чувство, что Ли стало легче тоже не прослеживалось. Я услышала, как быстро билось его сердце, и как какой-то внезапно сильный укол грусти отравил мои внутренности. Чонсок стоял и, несмотря на выданную информацию, думал явно о чем-то своём. Это очень обеспокоило меня.
— О чем думаешь? — тихо спросила я, комфортно чувствуя себя в его объятиях. "Не стоит играть его чувствами, раз сама не знаешь, что испытываешь к нему", — неожиданно вспомнились слова Юнги. Я совестно закусила губу и сделала шаг назад, желая высвободится из его рук, но к моему удивлению он не позволил этого сделать.
— В последнее время меня терзает одна очень страшная мысль, — с какой-то сухостью в интонации произнес Ли, игнорируя мои телодвижения.
— Какая же?
— Мне было достаточно одной встречи с Хьюном — его отцом, чтобы подвергнуться сомнениям. Я слышал, как он отдал приказ одному из своих работников, чтобы тот нарыл досье обо мне. Потом спустя несколько дней или неделю я увидел на столе Юнги фото с его семьёй на фоне большого раскидистого дерева, и этот пейзаж тоже показался мне знакомым... Потом моя мать, она...
Он резко замолчал, и его сердце забилось ещё сильнее.
— Она?..
Ли неожиданно выпустил меня и, выдохнув, со слабой улыбкой на лице сказал:
— Мне нужно вернуться на стадион. Иди к Юнги и сообщи ему все. Он должен знать.
Я неловко кивнула и проводила его испуганным взглядом, ёжась от оставленных его ладонями тёплых следов на спине. Он явно что-то не хотел договаривать, но у меня не было сил вмешиваться сейчас. Их нужно бросить на данный момент на объяснение с Юнги.
***
Быстро оказавшись на лестничной площадке нужного этажа, Сохен сначала робко припала к двери, а потом, сглотнув, постучалась. Дверь открыли не сразу, но когда в щели показалась мятная макушка, девушка в предвкушении разговора вздрогнула. Юнги, различив в полутёмном коридоре знакомые очертания силуэта, насмешливо повёл бровью и прохрипел:
— И чем же я так провинился, что вы удостоили меня своим визитом, госпожа Чхве?
Сохен не понравился этот витиеватый, по её мнению, грубый тон, и краска опала с её лица. У неё сразу отбило желание говорить с этим нахалом, но чувство ответственности с примесью благодарности оставило свой глубокий след и все-таки не покинуло.
— Я просто хотела сказать "спасибо".
Мин на секунду впал в недоумение, пошире раскрыв дверь, а затем сладко улыбнулся, чего прежде Сохен никогда не видела, и произнес:
— За то, что я такой прекрасный и славный парень? Всегда знал это, но я ценю твою искренность. Это все, что ты хотела?
Чхве раскраснелась от злости и негодования, сжав кулачки, что не могло не ускользнуть от внимательного взгляда Юнги, но взяла себя в руки, не теряя самообладания.
— Нет, я не это хотела сказать.
Юнги тихо засмеялся в ответ на её реакцию.
— Спасибо, что помог моему отцу в больнице.
Улыбка, озарившая его красивое лицо, за секунду скрылась от услышанного, сменившись на эмоцию сильного удивления.
— Что? — переспросил он, не веря в сказанное.
— Да, Юнги, тот мужчина, которому ты дал визитку в день побега, был мой отец. Если бы не ты, то меня бы не было сейчас в этой школе.
В течение минуты Мин стоял в ступоре, смотря на нежное лицо девушки, которая и не ожидала на тот момент от него каких-то высокопарных слов и реплик. Он был шокирован удивительному стечению обстоятельств, что тем мужчиной оказался именно отец Сохен. Его голову неоднократно посещала мысль, от которой он улыбался, как дурачок и которой, естественно, не придавал значения, что её участие в его жизни предрешена чем-то свыше. Он не был фаталистом и не верил в эту предрешенность, но то, что сейчас она стоит прямо перед ним и благодарит за то, о чем он и подумать не мог, заставило окончательно развенчать все его сомнения. "Эта девушка — мой рок. Определённо и бесспорно", — думал он, смотря на неё восторженным взглядом. Сохен сконфузилась от этого, сжалась и стала от этого словно в два раза меньше.
— Проходи, — смиренно сказал Юнги, полностью распахивая дверь и впуская испуганную Чхве внутрь.
— Твой отец попросил у Джиху определить тебя сюда? — первое, что спросил он, пытаясь установить зрительный контакт, который она так тщательно избегала, оглядывая комнату. Ей сразу попался на глаза стол, на котором было разбросано многочисленное количество непонятных ей фотографий.
— Не знаю, с кем он говорил по телефону, но тот человек однозначно помог. Я сама буквально только вчера об этом узнала, поэтому посчитала нужным и тебе рассказать.
— Однозначно Джиху, — закусив губу, пробормотал Юнги, вспоминая, как полностью перевязанный после падения в реку говорил с ним и слушал доклад об исполнении просьбы. Но ещё более чётко он припомнил, как язвительно выпалил что-то вроде: "С каких пор бедняки устраивают своих оборванцев в такие учреждения?", и ему стало страшно совестно и за себя и за то, что позволил так умышленно оскорбить Сохен.
— Можешь не благодарить. Твой отец не выдал меня в самый ответственный момент, так что я не мог не отплатить.
— Отплатил ты очень высокой ценой. Теперь я у тебя в долгу.
Уголки губ Юнги самопроизвольно дёрнулись вверх, но он быстро отвернулся и сел на кровать, чтобы скрыть своё странное, затеплившееся на душе чувство.
— Я знаю, что ты не виноват в коме Тэхена, — задумчиво сказала Сохен, подойдя к столу, чтобы более детально рассмотреть распечатки, не дававшие ей покоя. Они были достаточно темны, но на некоторых отчётливо виднелись пять чёрных пятен. Позже она разглядела, что эти пятна были людьми. Мин видел, с каким любопытством она изучала материал, и не препятствовал этому.
— Помнится, недавно ты говорила обратное.
Девушка отвлеклась от изучения, приблизилась к Юнги и твёрдо произнесла:
— Маски сброшены. Я прошу у тебя прощения за свои обвинения и беру все слова обратно. Мне нужно... — Сохен хотела начать говорить о вчерашнем происшествии и об услышанном, но ком в горле заглушил в ней голос и заставил на секунду замолчать, — нужно, чтобы ты поговорил Тэхеном. Ему...тяжело сейчас.
Она не знала, к чему вообще сказала это, но что-то не позволяло выдать ей все на духу, как она сделала при Чонсоке. Она видела напряжённый взгляд Юнги и его глаза, в которых ясно отражалось её спутавшееся состояние, отразившееся на лице.
— Когда мне было тяжело, он даже не думал помогать. Да и с чего я вообще должен говорить с ним? — раздраженно выдал Мин, не понимая, к чему ведётся разговор.
Сохен нервно скрутила фаланги пальцев и залепетала, оглянувшись на фотографии:
— Да, ты прав... Ты прав...
Лицо парня смягчилось, и он, скрепя сердцем, посадил Чхве рядом с собой и признался:
— Я видел на днях мать Чонсока... Он случайно никогда тебе не рассказывал ничего о ней?
Сохен с восторгом всматривалась в черты его лица, удивляясь, как он может быть таким разным: за долю секунды от свирепого в нежного, от злого в доброго, от язвительного в понимающего. Она никогда не встречала таких противоречивых, но удивительных и единственных в своём роде людей. Юнги был для неё чем-то необъяснимым, но это лишь больше захватывало у неё дух. Она с наслаждением наблюдала за его мимикой и каждый раз погибала маленькой смертью от удовольствия.
— Нет, никогда. А что?
— Между ними состоялся очень странный разговор. Я не понял до конца, честно говоря, что произошло, да и припоминаю все смутно, но его мать, кажется, уличена в преступлении... В убийстве жены какого-то влиятельного человека... Я думал, ты знаешь что-то об этом.
Сохен так пронзительно взглянула на него своими ясными стеклянными глазами, что Юнги невольно замолчал. Девушка резко сжала его запястье, отчего он вздрогнул.
— В убийстве жены влиятельного человека? — переспросила она, и Юнги медленно кивнул, не понимая, что он такого особенного сказал. Сохен отстранилась и прикрыла лицо руками, прокручивая у себя в голове последние отрывистые реплики Чонсока.
— Ты нормально себя чувствуешь?
— Неужели ты не... Неужели ты ещё не понял?..
Юнги недоуменно взглянул на неё, когда она вскочила с насиженного места и бросилась к двери. Он догнал её, схватил за плечо, развернул к себе и увидел это мертвенно бледное лицо.
— Что не понял? О чем ты вообще?..
Девушка прошептала что-то нечленораздельное, открыла дверь и бросилась на первый этаж, оставив Юнги в полном замешательстве.
***
FLASHBACK
В дверь офиса, расположенного на двадцать пятом этаже крупного небоскрёба, постучались.
— Войдите, — скомандовал властный и непоколебимый женский голос. После характерного хлопка ожидалось, что женщина обернётся, но её не смущало ведение разговора, когда гость смотрит в спину. Наполовину освещённое помещение позволило через отражение большого по размеру окна рассмотреть мужской силуэт, облачённый в чёрный, длинный по щиколотки плащ, простую кепку и маску, чем-то похожую на больничную, но сдвинутую вниз на подбородок. Он держал в руке увесистый кейс и смотрел своим тяжелым взглядом исподлобья. Она почувствовала это и заговорила:
— Я уже прочла в новостной ленте о её смерти. Все каналы только и гудят теперь об этом. Ты тщательно замёл следы, надеюсь?
— Я сделал все с точностью, как вы распорядились, госпожа Ли, — сухо ответил мужчина. Она шумно выдохнула и озабоченно завела руки за спину, смотря на прекрасный ночной пейзаж через окно.
— Муж уже все знает, но молчит, похоже, не одобряет. Завтра нужно будет подписать бумаги о разводе. Потом нужно забрать из школы Чонсока и... — тихо говорила она вслух, перебирая в голове ближайшие планы. Её лицо все сильнее и сильнее искажалось с каждой произнесённой мыслью.
— Хьюн был вместе с ней? — сказала она, теперь обращаясь к наемнику. Когда она обернулась, в его голове мелькнула мысль о её ничтожности и беспомощности, так как он заранее знал, что, несмотря на то, что избавился от всех улик, её все равно рано или поздно привлекут к уголовному делу.
— Нет, но до меня уже дошла информация, что он вылетел, и на днях будут похороны.
— А что его сын? — с придыханием спросила госпожа, боясь сломаться прямо перед собеседником. Она прижала тыльную сторону ладони ко рту, чтобы не заплакать.
— Это вне моей компетенции.
— Да-да, — Она суетливо заметалась по сторонам, а затем указала своей тонкой рукой на большой деревянный стол, на которой лежала увесистая сумка из грубого материала, — там оплата за твоё... твоё деяние.
Мужчина ухмыльнулся, спокойной поступью приблизился к столу и дёрнул за замок сумки, рассмотрев несколько денежных свёртков, лежавших на поверхности.
— Этого достаточно?
— Вполне. Приятно иметь дело с такими, как вы, госпожа Ли.
Он закинул сумку на плечо и удалился, напоследок окинув скрюченную фигуру своей клиентки, обессиленно рухнувшей на кожаное кресло. Ему не было её жаль. "Набитая и ревнивая дура. Сколько у меня таких заказывали убийство, и все дурно кончали. Чтобы убить законную жену своего любовника, нужно, конечно, быть полной идиоткой", — думал он, садясь в лифт и нажимая на кнопку первого этажа.