Доверься мне.

Осознание накрыло только когда дверь туалета с приличным хлопком открылась. Когда я была в шаге от того, что могло бы подкосить мою жизнь под самый неправильный угол. Поставить на такой путь, который повёл бы меня прямиком в пекло, не сворачивая.
Кирилл стоял на пороге разъярённый, словно застукал нас за убийством невинного человека. Словно я только что пошатнула его хрупкое доверие ко мне. Словно окончательно разочаровала своими действиями. А не так ли было на самом деле?

Моя рука была протянута к упаковке таблеток, а Дима приветливо улыбался, поощряя мою инициативу.

Кирилл с силой сжал кулаки, не сводя глаз с нас. Честное пионерское, он готов был убивать. Я видела, как пульсирует его радужка, меняя форму и цвет. Да. Я испугалась, что он может убить.

То ли меня, за то, что я приняла участие в этой глупости, то ли Диму за то, что тот позволил этой глупости произойти.

- Вы оба сейчас будете мне всё объяснять, - он произнёс это так тихо, что я на секунду задумалась, не послышалось ли мне это. Я ведь не настолько пьяна, да?
Его злость пробиралась сквозь железные прутья, протягивая руки, которые намеревались душить. Душить до посинения…

Мне было стыдно. До сводящих мышц в горле. До трескающих рёбер, протыкающих лёгкие, как мыльные пузыри. Голова сама по себе опустилась к полу. Меня сейчас отчитают, как школьницу, каковой я и являюсь. На мгновение я с головой окунулась в родительский контроль, от чего под коленками прошёл импульс страха. Только не обратно. Только не под эту обволакивающую паутиной опеку…

- Ладно она. Мелкая и глупая. Ты-то чего творишь? Хочешь с утра везти её в реанимацию? – Дима закатил глаза, да так далеко, что я подумала, словно он собрался откинуться в обморок.
На него ведь скинули вину не меньше моей. И при таких странных обстоятельствах, даже учитывая, что я знакома с ними меньше недели Бледный отстаивал мою позицию. Не скажу, что он полез защищать меня. Нет. Я уверена, что после их разговора я получу по полной катушке, но конкретно сейчас меня выставили маленькой наивной девочкой, которой безбожно и нагло хотели подсунуть наркотики. Несмотря на то, что я сама открыто и решительно потакала.

- Ты так говоришь, будто я собирался её накачать до умопомрачения. Они же лёгкие, Кирилл, чё ей будет? – Бледный в очередной раз сжал кулаки и двинулся на меня. Даже несмотря на его слегка неловкую походку из-за выпитого, он выглядел крайне опасно. Захотелось прикрыться руками. Словно он собирался меня ударить. А посмел бы?
Воображаемая затрещина почти скользнула к моей голове, смачно присвистывая. Задев плечом Диму, Кирилл взял меня под локоть и кинул небрежный взгляд, словно ему было отвратительно ко мне прикасаться. Словно я разочаровала его до такой степени, что даже ударить меня было бы мерзко.

Я ухмыльнулась, сдерживая пьяный смешок. Кирилл же громко фыркнул и потащил меня к выходу. Как он вообще умудряется на ногах держаться? Он ведь выпил больше моего. Прилично больше.

- Дина, я понимаю, что ты напилась, но можно хотя бы ноги поднимать. Ты тяжёлая вообще-то, - я не помню, возразила я тогда что-то или всё же промолчала. Хотя, вероятно, всё же ляпнула что-то язвительное, ведь весила я не больше мешка картошки.
Также в памяти стёрся момент, как мы дошли до машины. Как он моё тело заволок внутрь. Как донёс до кровати. И как я уснула.

Только пугающая темнота и едва ощутимые касания.

Я проснулась не от щекочащего лицо солнца. Не от неудобной позы. И даже не от привычного жжения недавних полосатых ран на бёдрах.

Я проснулась от того, что в спину, в районе лопаток, заехали чем-то острым.

- Ай! Какого хр… - я резко развернулась, принимая сидячее положение. Глаза вылупились на небольшой холмик из белого одеяла. А под ним что-то. Нет, кто-то шевелился.  Я покоилась в Его миниатюрной спальне. В автодоме…
Понимание накрыло волной стыда, затем ужаса, а уже после ярости.

- Да как ты мог? – оскорбления крутились во рту, смешиваясь с отвратительным послевкусием алкоголя. Я была не то, что возмущена, я была в ужасе.
- Ты… ты просто.. ублюдок. Я тебя ненавижу! – я со злости заехала ладонью по месту, где примерно должна была быть голова Кирилла и наконец-то получила ответную реакцию.
Пока он выбирался из спутанного комка постельного белья я оглядела себя на наличие видимых изменений. Ушибов. Побоев. Я ведь сопротивлялась? Мы ведь… Мы?

Я же не сама…

- Чего разоралась с утра по раньше? Мы не трахались, успокойся, - мой подбородок нервно задрожал от его резких высказываний, а руки легли на колени. Обнажённые колени…
Это всё было до абсурда неправильно. Я не должна просыпаться в постели рядом с ним. С человеком, который меня похитил. Я не должна была напиваться и уж тем более, не должна была принимать из чьих-либо рук наркотики…

- Тогда почему я в твоей майке? – голос немного осип и я ещё сильнее испугалась. Не от безудержных криков ли он такой хриплый? Или стонов?
Руки стали метаться по телу, чтобы скрыть как можно больше оголённых частей. Потому что его майка была несуразно большой. Вырез доходил до самой груди. Бюстгалтера на мне, разумеется, не было…
- Ты совсем не помнишь? Тебя рвало полночи. Я вместо того, чтобы спать, три раза тебя переодевал. И вместо благодарного поцелуя в щёчку, что я получил? – пощечину. И ещё одну. И ещё несколько подряд… Бесчисленное количество горячительных ударов.
- Ты видел меня голой! Совсем совесть потерял! Лучше бы ты оставил меня захлёбываться собственной рвотой, - мои, казалось, сильные толчки приглушились одеялом. А истеричные крики – его тихими смешками. Да он ещё смеет радоваться?
- Да ты ещё и умудрился уснуть со мной чуть ли не в обнимку! Скажи честно, ты специально меня напоил? Это такое наказание? – парень выгнул бровь, словно я несмешно пошутила и откинул голову на подушку.
- Сложно с тобой будет, - я хотела бы ляпнуть ещё что-то, но следующий поворот сбил меня с толку. И прямо на лопатки… Буквально.
Кирилл одним движением поднялся и ловко перекатился на меня. В прямом смысле этого слова…

Его бёдра упирались в мои. Сильно упирались. Остро и больно. Наверное между лопаток он попал именно коленом.

Я не хотела. Я не хотела, чтобы он приближался ко мне. Как во всех этих сопливых моментах. Как будто хочет меня поцеловать. «Как будто у нас любовь». Никаких тебе узлов и бабочек в животе. Это неприятно. Особенно, когда мы оба с похмелья. Я вжалась затылком в мягкий матрац, умоляя о том, чтобы тот поглотил меня в себя. В то время, как Кирилл замер, с восторгом наблюдая за мной. Ещё несколько жалких крох моего терпения и я плюну ему в глаз…

Он не продолжал двигаться ко мне. Просто смотрел. Впитывал в себя каждую ускользающую с моего лица эмоцию.

- Слезь с меня, - мои ладони упёрлись в его плечи. Я делала всё, чтобы до касаний дело не дошло. Потому что боялась даже задеть его рукой. Я не знала, как он это воспримет. Что возомнит себе. Как поймёт отчаянный жест защиты. Не сочтёт ли его призывом к действию? Но я терпела эту наглость слишком долго…
- Кирилл, слезь с меня, это пугает, - его чёлка сползла на глаза и кошмарного блеска я не заметила…
- Тормози свои истерики. Потому что, знаешь, это жутко возбуждает. И если не хочешь нарваться на утренний…
- Хватит! – я не знаю куда попала острым ребром ладони, но его похабная, сквозящая развратом речь, прервалась.
Я выкарабкалась из ловушки и, не оглядываясь, побежала по направлению в ванную.

Я понимаю физиологию. И даже могу принять те искажённые речи мужчин об инстинктах. Но вера в человечность вытесняет все эти факторы.

Да. Я девочка. Он мальчик. Я предугадывала такое отношение к себе, хоть и до скрипа в зубах боялась. Но, чёрт возьми, почему и зачем он это делает? Знает же, что я напугана. Знает, что его провокации ещё сильнее заведут меня в ступор. Но тем не менее, произошло то, что произошло.

И это не добавляло ему плюсик в карму. Нет, девочки, это не настойчивость и не попытка привлечь внимание. Это что-то ненормальное. И эти грани надо различать.

Альфа-самцы и плохие парни это не то, что меня привлекало. Вот и всё.

Деликатные доверительные отношения полетели к чёрту.

Справившись с лёгкой тошнотой после вчерашнего-сегодняшнего, я вышла в коридор, где сидели Костя с Димой.

Последний тихо вдыхал, прижимая бутылку с водой к, вероятно, горячему лбу. Рыжий чиркал колёсиком зажигалки. Ох уж эти пост-тусовочные штуки…

- Доброе утро, - чирк-чирк. Я взглянула на маленькие панельные часы и поняла, что утром и не пахнет. Поздний обед, я бы сказала.
- Доброе, - тихо проговариваю и, буквально валюсь на соседнее кресло.
Чирк-чирк…

- Прекрати! – заведённая ключиком, под названием Кирилл, злость продолжала литься на всё, что оказывалось поблизости. Костя окинул меня сожалеющим взглядом и засунул зажигалку в карман джинсов.
- Мы сегодня заедем на студию, - после продолжительного молчания начал Костя. Я проглотила всё то, что так долго крутилось на языке и тихо кивнула.
- Надо послушать, как вы с Кириллом споётесь, да и вообще, понять, на что ты способна, - в меня полетел двусмысленный взгляд и я снова сглотнула, борясь с желанием высказаться.
Дверь спальни скрипнула и из-за неё вышел недовольный Кирилл. Крайне недовольный и, даже злой Кирилл. Не наш ли разговор его так взбесил?

- Надо заехать пожрать купить, – это всё, что он оставил в нашей укромной тишине, перед тем, как ухватить пачку сигарет и скрыться на улице.
Я ощутила отчаянный порыв пойти за ним и покурить. Он был подавлен также быстро, как и все мои спонтанные мысли. Я чувствовала себя не в своей тарелке. В тарелке с чем-то жидким и вязким. С чем-то, что стремительно и быстро поглощало моё тело.

Мой собственный пластырь стал медленно пропускать воздух, а с ним множество бактерий, поражающих места незащищённые кожей.

Скользящие метафоры растворились, когда я засунула руки в карман.

Пушечным выстрелом меня пронзило осознание, что я так и не созвонилась с родными. Не дала знать, где я и что со мной. Пропала без вести…

Мой телефон лежал в ладони и истошно твердил мне о моих опрометчивых и глупых поступках.

- Я отойду, сорвавшись на выход из машины, я едва смогла сдержать комок в горле.
Пластырь всё больше отрывался…

Я фурией пробежала мимо Кирилла, который крепко сжимал уже потухшую сигарету и устремилась к небольшой посадке деревьев.

Диафрагма сжималась и забывала разжиматься обратно, оставляя моё тело в постоянном напряжении.

Я не успела даже добежать до ближайшей лавочки и просто прислонилась к большому стволу дуба, набирая мамин номер.

Сердце сносило рёбра, оставляя за собой перетёртую крошку.  Внутренние органы бессовестно грелись. Отказывались стабильно функционировать. Умирали…

Несколько гудков заставили меня усомниться в принятом решении позвонить. Но родной, уже почти исчезающий в сознании голос, затормозил зачатки паники.

- Объявилась? – если бы её тон можно было нарисовать, то он был бы в ледяных, снежных оттенках. Потому что то, с каким пренебрежением она кинула всего одно слово, заставило температуру воздуха вокруг меня понизиться на несколько градусов.
- Нагулялась и решила вспомнить о семье? – бац, и первый всхлип вырвался наружу. Вот так просто. Ей даже не пришлось стараться, чтобы довести меня до слёз. Они безвольно скатывались по щекам то ли остужая их, то ли обдавая новой волной жара.  Я так сильно хотела кричать… Так сильно хотелось заорать на весь этот чёртов польский парк. А может на весь мир…
- Мам, я не гуляла, меня похит… - её хриплый вздох и новый порыв безрассудных предъяв заставили меня заткнуться.
- Я даже слушать не хочу. Понятия не имею, у кого из подружек ты ночевала всё это время, но можешь там и оставаться, - ни о какой трезвости ума и речи не могло быть. Кажется, я ещё не вышла из вчерашней прострации. Руки дрожали, как старая стиральная машинка на пике работы.
Сердце потеряло ритм. Оно наверное вовсе остановилось, потому что кроме оскорблений в свою сторону я ничего не слышала. Ногти с пугающей периодичностью стали скользить по бёдрам. Осев на землю я закатала шорты и с остервенением стала царапать кожу. Боль не отрезвляла. Мать давно скинула вызов и телефон скатился куда-то к корню большого дерева.

Я оставляла кровавые полумесяцы на коже и жмурила глаза, чтобы прийти в себя.

Кто-то непозволительно цинично сорвал пластырь.

Те недиагностированные панические атаки, которые несколько раз мучили меня после кошмаров сейчас казались сущим пустяком. Небылицей, которую я по детской прихоти придумала, для привлечения внимания. Сейчас же все ощущения обострились в сто крат. Я пыталась отстраниться от дерева, потому что даже оно меня пугало. Всё вокруг стало таким жутким и мертвенно зловещим. Все близнаходящиеся предметы угрожали моей жизни. Я была уверена, что это будет моим концом. Таким глупым и бессмысленным.

Царапины почти превратились в микроразрывы, когда сквозь толщу слёз я услышала торопливые шаги.

Так сильно я ещё никогда не дралась. Если это можно так назвать. Я просто билась в конвульсиях, пытаясь сделать так, чтобы Кирилл отпустил меня обратно на землю. Да. Земля не пугала меня так сильно, как он.

-  Я не виновата! Почем… Нет… Отпусти меня!  - перед глазами полетели яркие искры, которые предвещали наступающее предобморочное состояние.
- Дина! Приди в себя, хватит, - я вернулась к здравомыслящей позиции только, когда меня бесцеремонно кинули на кровать и сжали руки и ноги.
- Какого чёрта она в крови? – четыре взбудораженных лица внимательно наблюдали за моим поведением. Я так же отчуждённо наблюдала за ними.
Тишина разрывалась тяжёлым дыханием. И немножко их слишком громкими мыслями.

Я понятия не имела, как можно после такого оправдаться и не выйти психбольной в их глазах.

Да и в ближайшее время на эту тему рассуждать мне не пришлось. Стоило мне разорвать зрительный контакт и перевести взгляд на ноги, как моё сознание отчаянно пожелало прекратить со мной сотрудничество.

Тёмные бордовые струйки растянулись до самых щиколоток.