Доверься мне.

Уверенность, как и жгучий запал, быстро тухли по мере моего приближения к кабине водителя. Из-за приоткрытой двери виднелись побелевшие костяшки пальцев, плотно сжатых на руле.

Фурией пронеслась картинка этих же пальцев на моём подбородке и руках.

Напряжённые. Подрагивающие. Выдающие всю агрессивность обладателя. Сейчас он тоже зол?

Как отреагирует на мою дерзость? В голове была одна только циркулирующая пустота, проедающая дырки в черепе. Серое вещество сочилось мягким потоком, оставляя меня без малейших шансов.

Набраться мнимой смелости так и не удалось до того, как я толкнула ладонью тонкую дверь.

– Ч-что бы вы не планировали... Э-э делать со мной, вам... кхм... не поздоровится, – чётко вырисованная линия его челюсти слегка сдвинулась и это было единственным ответом на мою неудавшуюся реплику.

Господи, Дина, можно было хотя бы не заикаться?

Да уж... В моей голове это выглядело более устрашающе. Да и парень явно внутренне ликовал от моих запинок. Но лишь внутренне. Снаружи его хоть молотком бей.

А я, как минимум, рассчитывала на какую-то эмоцию с его стороны. Будь то злость или покаяние.

Но его глаза неотрывно следили за дорогой, что подрывало все мои планы. Складывалось ощущение, будто я его уже порядком достала и меня вчера вовсе не запихивали в машину силой.

Магнитола шипела, издавая странную мелодию. Кирилл стучал пальцами по рулю в ритм. Мой страх и неуверенность проглотил лютый гнев...

– Т-ты прикалываешься? Останавливай машину или вези меня обратно домой, сейчас же! – я хотела бы толкнуть его в плечо, но рука, подыгрывающая барабанам, потянулась к бардачку.

– Я бы советовал тебе закрыть свой рот, это раз, – тихий, почти уравновешенный голос был слегка громче шипения радио.

Я следила за его рукой, которая упрямо пыталась что-то найти.

Слегка затёртые буквы на пальцах, которых раньше я не заметила,  гипнотизировали.

Солнце падало неравномерно, заставляя ближайшие предметы отдавать тень, мешая мне прочитать.

– Я больше, чем уверен, что твоя несчастная жизнь никому не сдалась, это два.

– Д-р-о-п-б-л-е-д, – тихим шёпотом под нос, как заклинание, которое должно спасти меня.

Что за бредовые буквы?

Стоп.

Что он сейчас сказал?

Я не успела даже прийти в шок и переспросить, хоть и услышала, как в его ладони оказался мой телефон. На удивление, включён.

– Ни звонков, ни сообщений, почти за сутки, – оправданный ступор заставил меня пошатнуться на повороте, не успев среагировать. То есть как это? Мама ни разу не позвонила, чтобы узнать где я? Алина не прислала ни одного сообщения? Я пропала. Меня чуть не зарезали. Чуть не убили. И я уверена, что такая возможность ещё выпадет. А мне никто даже не позвонил?

– Ах, да, мы за восемьсот километров от Киева, поэтому, при всём желании, домой ты попадёшь не скоро, это три, – музыка, будто специально, превратилась в тревожную. Или это была моя собственная, в голове. Смешанная с криками о помощи.

Рот впитывал в себя кислород и не пытался выдыхать. Шестерёнки под извилинами проворачивались, сгребая ржавчину в углы. Клянусь, моя шея громко хрустнула, словно от перелома, когда я, впервые, целенаправленно посмотрела на дорогу.

Бесконечно-ровная белая полоса тянулась по асфальту. Такие же бескрайние поля по обе стороны. И грёбанные польские бигборды вдоль обочины...

Вы не знаете, какого это. Вы, блять, даже понятия не имеете, что это такое: испытать такую встряску для всего живого организма.

Честное слово, волосы на моей голове встали дыбом. Да они на всём моём теле стали дыбом!

– К-как? Я не... Не понимаю, – пока в моём сознании разрывались шаблоны, боковым зрением я зацепилась за мерзкую довольную улыбочку.

– Испугалась? – кипит. Так горячо кипит моя кровь, что температура тела резко повысилась, кажется, к сорока градусам.

Мурашки на руках превратились в отдельные органы, подобные щупальцам.

Глазные яблоки, думаю, уже давно вылезли наружу, болтыхаясь перед лицом на тонких ниточках-нервах.

В своём воображении я превратилась в то, что могло сформироваться от пылкой ярости.

Настолько глупых решений я ещё не принимала.

Рывком я накрываю его ладони на руле и поворачиваю влево.

Что это? Чем это пахнет?

Безысходностью, наверное.

Что я творила в том момент? Не объяснит ни один в мире психолог.

Безудержно крутить баранку в то время, пока собственные зубы вгрызаются в чужое плечо, подобно зверю. Сквозь тонкую футболку и прямо в плоть.

Бездумные, абсолютно неоправданные поступки.

И ведь мы бы разбились. Машина врезалась бы в ближайший столб и возможно даже перевернулась бы для антуража. А дальше мощный взрыв.

Бум.

И нас четверо нашли бы в виде обугленных трупов.

Если бы Кирилл не дал по тормозам.

– Ты, что, головой ударилась? Хочешь сдохнуть? Я сейчас устрою! – я оторвала руки, как от раскалённого метала, теряя равновесие и падая прямо на колени.

– Больная идиотка, а если бы я не среагировал? – парень почти успел поднялся с угрожающе протянутыми ко мне руками, но я снова подорвалась. 

– Не подходи, нет! – смелость испарилась вместе со злостью и осталось только безумие.

Сзади послышались шаги и недовольные возгласы, но я бежала прямо к двери.

Это всё не со мной. Это всё не со мной. Этовсёнесомной.

Одним ударом я открываю дверь и выбегаю прямо в поле.

Дыхание, как у подбитой птицы.

Я бегу. Бегу потому что мне дают убежать.

Несколько раз оборачиваюсь и вижу, как Кирилл, а за ним остальные, выходят наружу.

Я не останавливаюсь.

Сквозь тонкую подошву кед чувствуется каждая груда земли. Я не вижу конца. Его нет. Ни в чём. Ни в поле, ни в моих приключениях.

Что я делаю?

Это всё похоже на дикий сюрреализм. Так ведь не бывает в жизни.

Безумное похищение, путешествие в соседнюю страну. Это всё сон.

Нас разделяло метров двадцать.

Да. Я остановилась.

Потому что не знала. Что делать. Куда я бегу. Зачем? Без телефона, без документов, без ума.

– Я в Польше, мать его, – резким выдохом опустошаю лёгкие и разворачиваюсь.

Медленной походкой, засунув руки в карманы, Кирилл надвигался ко мне.

Тянул. Специально шёл медленно, чтобы я, то ли успокоилась, то ли взбесилась ещё сильнее.

– Ну и? – что «ну и?», это я должна знать?

Ты всё это заварил, а не я. Почему ты у меня это спрашиваешь?

– Мы поедем спокойно или ты поспишь ещё денёчек? – глухой удар кулаком чуть выше его живота не нанёс ему, кажется, даже малейшего импульса боли.

Он даже не скривился.

Уж простите, не умею я драться.

Ещё удар, а мне ответный безразличностью...

– Как вы провезли меня через границу. У меня не было с собой документов, – отголоски логичности и разумности стали возвращаться. Только отголоски.

– Мы же артисты, нас не проверяют на таможне, – его обволакивающий голос вернулся в привычный тембр. Не тот, который я услышала, когда вывернула руль. Не тот, который вчера прозвучал за моей спиной, пугая до вставленной доски в позвоночник.

– И что теперь? – шелест колосьев проникал в голову.

Мы стояли, как двое обезумевших, которые не нашли другого места, кроме поля, чтобы поговорить.

– Теперь, ты пойдёшь и сядешь, наконец, спокойно в машину, – из-за пялящего солнца он щурился. Или из-за желания задушить меня нахрен.

– А в прочем, можешь остаться здесь. Тут красиво, правда?

И всё.

Больше ничего.

Он просто развернулся и пошагал обратно в машину. Не стал хватать меня и тащить за собой. Не стал бить. Убивать.

Даже уговаривать не стал.

И, дорогие друзья, это подействовало.

А что мне оставалось делать? Остаться жить посреди поля? Или выйти на трассу, чтобы меня приняли за проститутку в этом разодранном сарафане и с разбитыми коленями?

Осторожно, следом, не ровняясь в шаге, я пошла за ним.

После тихого довольного хмыканья, я услышала кинутую сквозь зубы фразу.

– Так бы и сразу.

Каждое рёбрышко обтянули змеи. Сжимая до такой степени, что кости просто крошатся и застревают в лёгких.

Я должна сбежать от них в ближайшем населённом пункте. Просто найти добрых людей, которые смогут помочь. Которые отведут в полицию и оттуда доставят домой.

Домой...

А домой, Дина, это куда?

Туда откуда тебе даже не позвонили? Где тебя, если и ждут, то с очередным выговором? Это ты называешь домом?

«Ну точно не этот треш на колёсах» – подумалось мне, когда на нас снова обратились три взгляда.

Кирилл зашёл первый, снова возвращаясь за руль.

Остальные пропустили меня со смешком между зубов, заходя следом.

Истерика утихала. На место неё приходил холодный ум. Рациональность. Здравомыслие.

Покорно и спокойно я зашла и села на ближайшее кресло, складывая руки на саднящих коленях.

Что мы имеем?

Я, буквально, в плену у четырёх психов.

В чужой стране. Возможно до сих пор под какими-то препаратами. И меня даже не думает кто-то искать.

Вы придумали описание этой ситуации? Потому что я – нет.

Единственное, что я могла делать - это ждать. Послушно и безоговорочно.

Кирилл отключил аварийку и снова завёл мотор.

Тихими радиоволнами вернулась музыка. И откровенно-раздражающий стук его пальцев.

Мы тронулись.

С места и умом...

– Как тебя зовут? – откинувшись в расслабленной позе, произнёс парень.

Я быстро сглотнула и посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы понять, наблюдают за нами или нет. Не наблюдают. Остальным, вроде как, вообще до лампочки моё присутствие.

– Дина, – тихое и скомканное. Словно не для него вообще произнесённое.

– Ты голодна? – смысла в этом бестолковом диалоге я не видела абсолютно никакого, поэтому решила оставить вопрос риторическим.

Буду я ещё с ним беседы вести. Разбежалась.

Кирилл и не переспрашивал.

А я вдруг поняла, что желудок уже не раз подавал мне признаки озадаченности.

И это небеспочвенно, ведь последний приём пищи был дома.

Две ложки каши.

Под тихое урчание желудка я наблюдала за водителем.

Угрюмо сведённые на переносице брови, но в противовес расслабленные губы.

Сосредоточенный взгляд и абсолютно музыкальные пальцы.

Да чего я приклеилась к этим пальцам. Это уже похоже на какие-то маниакальные повадки.

На секунду захотелось приставить его ладонь к своей, чтобы посоревноваться в длине, так мои десять тоже не были коротышками.

На секунду захотелось представить, кто из нас лучше зажимает струны на гитаре. У кого звук получается чище. Кто с большим мастерством воспроизводит ноты.

Один бог знает, сколько я пялилась на его руки, потому что отвлеклась я лишь, когда мы остановились.

– Вытворишь что-то и твои призрачные родные будут собирать твои остатки по канавах Польши.

Спасибо. Достаточно убедительно.

На этот раз меня лишили самодеятельности и его ладонь крепко сомкнулась чуть выше моего локтя, вытягивая на улицу.

Мы приехали на небольшую заправку, включающую в себя мини-маркет.

– Кость, заправь до упора, а мы пока прогуляемся, – твёрдое обращение и «мы» скрывается за дверью магазина.

Даже подумать тошно о каком-то «мы».

А ведь люди вокруг, вероятно, думают, что мы, если не влюблённая парочка, то, как минимум, хорошие друзья. Какой абсурд.

– Выбирай, что хочешь, от меня ни шагу, – наконец, он отпустил меня, избавив от смешения температур в местах соприкосновения наших тел.

Я прекрасно помнила об угрозе перед выходом. И, честно говоря, искренне верила в её посыл. Вспоминая, что у них в запасе есть шприцы и вещества, которые способны за несколько секунд свалить в отключку человека, мне охотно верилось в каждую их угрозу. Следовательно, я решила отложить побег до более людного места, чем заправка.

От Кирилла я и правда ни на шаг не отошла. Он неспеша прогуливался между прилавков, а я, как тень, следовала за ним, наблюдая за каждым движением.

Вот он взял несколько запечатанных сандвичей. Вот бутылку колы. Упаковку пластырей и перекись. Даже страшно подумать, для чего...

Когда мы уже подошли к кассе, он взглянул на меня укоризненным взглядом и вернувшись, взял ещё один сандвич.

Давай, включи папочку, покорми меня.

Сделай так, чтобы меня ещё и тошнить от тебя начало.

Юный паренёк пробил товар и с каменным лицом провёл нас взглядом к выходу. Интересно он мог бы подумать, что мы совсем не влюблённые и даже не друзья? А если бы и подумал, помог бы мне?

С этими мыслями мы снова вернулись в кошмар на колёсах. Да, именно кошмар.

Когда все зашли, в том числе и рыжий, который отбросил что-то язвительное, по типу «содержанка», мы отъехали от заправки метров на десять, останавливаясь на стоянке для фур.

Кирилл оглянулся и закрыл дверь в кабину, заставляя меня сжаться в один момент. В мутной тишине он сел обратно, разворачиваясь корпусом ко мне. Я нахмурилась от прямого взгляда и чуть поёрзала на кресле.

– Задирай сарафан.

Ошеломительно холодно и приказывающе.

– Ч-чего? – я, кажется, подавилась воздухом. И огромным комком возмущения.

– Я дважды не повторяю.