Баланс

  Лет десять тому назад, когда некоторые вселенные одиноко пустовали, сильным ураганом принесло бурю. Она не прекращалась годы, занося все снегом и льдом. Тогда некоторые вселенные были оторваны от остальных — опустели и замертвели. А потом ураган утих, и они остались пустовать. Позже в некоторых из них поселились Хранители, боги и полубоги. А теперь метель вернулась. С градом, ледяными каплями и редким, но холодным снегом. И все ждут, что произойдет что-то важное, как тогда. Но сейчас есть Хранители — они должны все уладить.

  Но один из Хранителей болеет. Никчемно закашливается, давясь холодным комнатным воздухом. А второй носится вокруг него, то и дело впихивая в рот таблетки и мерзкий травяной отвар. И первому из них хочется, чтобы второй продолжал о нем заботиться, а второму — чтобы первый говорил. Кажется, слова сейчас будут уместны.

  — Колодец нужно получше закрыть, — сказал Найтмер, приотодвигая штору, чтобы заглянуть в окно, — он, думаю, под брезентом все равно замерзнет.

  — В кладовой есть пленка, — ответил Эррор и приподнялся на кровати, чтобы тоже заглянуть в окно, но Найтмер тут же задернул штору обратно.

  — Я пошлю это делать Хоррора с Дастом, — устало проворчал Найтмер и со вздохом плюхнулся в кресло, — а то никаких сил моих не хватит.

  Эррор хихикнул, уже представляя недовольные крики Даста и покорно несущего в такую погоду ведро воды Хоррора. И, быть может, довольного Киллера, который все это внимает.

  Посылать на такие поручения Киллера — себе дороже: он не только все уронит и поломает, но и сам провалится в колодец, матерясь, что не подписывался на это. И Найтмер прекрасно знал, что это может произойти, поэтому именно Киллер имел привелегии, не отправляемый расчищать снег, носить воду и колоть дрова. И из-за этого с ним часто ссорились Даст и Хоррор, ибо почему они работают, а Киллер — нет? Но Найтмер это быстро улаживал, отправляя его на какое-нибудь простейшее задание, когда Хоррор с Дастом сами умоляли его отозвать.

  Найтмер, кряхтя, поднялся. Он предупредил Эррора, что пойдет подкинет дров и заварит еще лекарственных трав.

  Ветер старался выбить льдинами оконное стекло — оно дребезжало и ныло. Рама гудела под порывами ветра, и в крышу бил град.

  — Привет болеющим, читающим! — заглянул в комнату Хоррор и улыбнулся.

  — Но я не читаю. — удивился Эррор и огляделся в поисках невидимой книги.

  — Я знаю! — Хоррор шире улыбнулся и исчез дальше по коридору, что-то напевая себе под нос.

  Через минуту, ворча, в комнату вошел Найтмер. В руках — небольшая корзина фруктов. Он поставил ее на стол и стряхнул снег.

  — Киллеру подарили, — ответил он на неозвученный вопрос, — За защиту Баланса. А я, по-вашему, кто? Верно — это же не моя работа!

  — Ты обиделся? — улыбнулся Эррор.

  — Нет.

  Найтмер плюхнулся в кресло и закурил сигарету. Некоторое время он молча дымил, глядя на подрагивающий дым. Из коридора послышались смешки, в дверь постучали. Найтмер соскочил с кресла. В комнату вошли Даст и Хоррор. Даст держал в руках две чашки горячего чая. Хоррор поставил на стол пакет сладостей и бутылку вина. Найтмер вернулся в кресло и смущенно улыбнулся. Через минуту он вспомнил про сигарету, о которой так невежливо забыл.

  — Предлагаю устроить внеплановую ночь историй! — радостно заявил Даст и в предвкушении потер руки.

  — А почему внеплановая? — удивился Хоррор. — Мне казалось, что самый внеплановый момент сейчас — это восход солнца. И его пока не наблюдается.

  Он нахмурился. Пришел Киллер, и все засуетились. Эррор, выбравшись из-под трех слоев одеял, помог остальным придвинуть к и так большой кровати диван и кресла, чтобы сделать одну большую, на пятерых. Даст запрыгнул на нее, но провалился в стык кровати и кресла. Он стал проваливаться, зашипел и стал выбираться наружу, а Хоррор и Найтмер наклонились над ним и, озабоченно заглядывая ему в глазницы.

  Киллер сидел почти в центре и гуглил крипипсты. Он никогда не придумывал истории сам — почти все всегда читал. Так было даже удобнее, чем писать самому, потому что при этом не нужно было слишком заморачиваться.

  — Кто начнет? — спросил он, довольно откидывая телефон на центр.

  И все вздрогнули, потому что слово взял Эррор. Он говорил тихо, но внятно.

  — Мальчик жил в странном мире, в мире, в котором было множество точек соприкосновения с мировым Порядком. Он был обречен не покидать этот мир и подчиняться его правилам. Поэтому, еще не став взрослым, он делал вид, что ненавидит эти правила. Ему хотелось считать этот мир единственным, который просто есть. Но были другие — и он хотел их. Жаждал больше, чем всего остального. Ему даже не обязательно было взаимодействовать с этими другими. Достаточно было воспринимать их как других, потому что они были, как бы, другими. — он вздохнул, удобнее устраиваясь в кровати и отпивая глоток чая. — Мальчик очень долго сам с собой разбирался, потому что никак не мог понять, на каком он свете. А потом пришел другой. Мальчик считал, что он сможет помочь ему выбраться, так и получилось. Правда, не совсем так, как он ожидал. В жизни мальчика было много темного. Он ненавидел монстров и избегал чужих прикосновений. Потому что тот, другой, его убил. И теперь блуждающая душа свободна. Она может делать что хочет — так мальчик считал. На самом деле все существа на свете — просто точки, которые ее занимают. Но это он уже никогда не поймет.

  Эррор закончил и кивнул Найтмеру, чтобы тот продолжал. Сам он отпил еще глоток из чашки и убавил яркость лампы, погрузив комнату в полумрак.

  Его собеседники немного поерзали, устраиваясь удобнее — и Найтмер заговорил:

  — Как это ни банально прозвучит, но идея стремления к чистому существу совершенно чужда продвинутому сознанию — это не личное чувство, а скорее навязанная нужда. И многие подчиняются ей. Один принц однажды сказал, что свое счастье не может обрести в том, что на него смотрят, и отправился путешествовать в одиночку. Ему нравилось смотреть на облака. И ему казалось, что облака смотрят в ответ.

  В конце Найтмер перешел почти на полушепот. Отблески лампочки мерцали в его глазах, и вид у него был очень зловещий. Он заметил изучающий взгляд Эррора и поднял руку, словно заслоняя лицо. Но Эррор на него не смотрел — рассматривал его руки. Тем временем Найтмер заговорил снова. Он говорил очень тихо, как будто боясь кого-то разбудить. И это придавало какой-то шарм его истории. Хоррор, затаив дыхание, слушал рассказ, а Даст удивленно качал головой. Когда рассказ подошел к самому страшному, Найтмер, не меняя позы, посмотрел на собеседников. Но теперь он не так смущался — его глаза горели сильнее, и его губы двигались, как будто он напевал что-то. Он как будто в экстазе наблюдал за исполнением своих тайных желаний. Вдруг его взгляд упал на Эррора и он одним предложением закончил:

  — «А я, между прочим, — король! И сам решаю, что мне хорошо, а что нет! Понял, что значит быть королем?» С тех пор то место и назвали Озерной комнатой. Чтобы король без помех мог слушать музыку.

  — Но почему он тогда... — начал Даст. В глазах у него появился ужас. Он чувствовал, что начинает понимать какую-то очень важную тайну.

  — Потому что был глуп! Глуп и слаб! — ответил Хоррор и одобрительно хмыкнул.

  — Может быть... — подтвердил Найтмер и откинулся на спинку дивана.

  Его глаза были слегка приоткрыты, и он то и дело переводил взгляд на каждого в комнате. Даст, стараясь отогнать страх, оглядывался по сторонам. Глаза его блуждали по стенам и потолку. Вдруг он заметил некий блеск в дальнем углу комнаты.

  — А вот я расскажу вам о предмете, который никогда не попадался вам в руки, — сказал Хоррор и тут же в стекло прилетела особо большая глыба льда.

  Все вздрогнули. Найтмер открыл глаза и повернулся к нему. Хоррор спокойно отхлебнул из своей чашки. — Видите над диваном книгу? — спросил он и указал на самую верхнюю полку. Все перевели взгляд туда — никакой книги не было. Хоррор развел руками, как бы говоря: вот же она. Все опять замерли.

  А потом были другие истории, и продолжения старых тоже были. Правда, совсем уже не страшные. Хотя, если поразмыслить, страх никогда не был главной составляющей ночей историй. Он присутствовал всегда, но не имел особой власти над картинами, нарисованными персонажами, воспоминаниями и прихотями сознания. И, может, именно это и создавало особый шарм. Но утром все чувствовалось, как сон, который никак не удавалось вспомнить. Жутким и странным было то, что многих спасало привычное состояние — чувство полной беззаботности. Но Эррору от этого было как-то дискомфортно. И он, быть может, впервые подумал, что прошлое — это в основном не события, а их отражения в памяти, вроде отражения заката в прямоугольнике окна.

—————————————
Отчет: 1341 слово
Кто напишет в комментах страшилку, которую рассказал бы Найтмеру, тому сердечко
Шучу
(нет)
Тут с размерами абзацев чутка лучше, но этой частью я не очень доволен, она мне совсем не нравится
Кроме первого абзаца — он норм