Живые, мертвые и любящие | Part of a trilogy - 2

- Ну и как тебе снова в дыре? - Макс хлопнул Дена по плечу, отчего тот чуть не расплескал пиво.

Они сидели на полу его старой квартиры, обложенные стеклянными бутылками, пустыми пачками сигарет и тлеющими обломками прошлого. Комната была прокурена до серого тумана. На подоконнике валялась старая пепельница в форме черепа, подаренная кем-то в эпоху, которую уже давно стоило выбросить из памяти.

- Словно никогда отсюда не уезжал, - буркнул Ден, делая затяжку. - Тут даже воздух пахнет так же сыростью, страхом и чьими-то сдохшими мечтами.

Макс засмеялся, выдыхая дым прямо в потолок.

- Ты всегда был поэтом. А теперь ты кто? Смерть в старом костюме ?

Ден не ответил, смотрел в одну точку на обшарпанной стене, где когда-то висела детская карта мира. Мир давно сжался до размеров этой квартиры, до размеров сделки, которую он заключил на коленях, с пустыми глазами и разбитым сердцем.

- А если серьёзно, ты вернулся не просто так, Макс налил себе и другу дешёвой водки, разлив немного на пол. - Что задумал, брат?
- Захвачу бизнес. Подниму всё, что ты уронил. Я больше не бегаю от себя. Здесь есть пустота и я её заполню.
- Белая радость?
- Ага.

Макс замолчал. Потом снова рассмеялся.

- Это ты зря. Тут свои крысы. Съедят.
- Я хуже крысы, - ответил охотник и взгляд его стал стеклянным. - Я тот, кто приходит, когда умирает последняя совесть.

Макс задумчиво поднёс ко рту косяк. Его лицо потускнело. Потом, как по щелчку, он снова стал тем же, кем был всегда - клоуном в грязном балахоне обаяния.

- Ладно, хватит гробовых. Хочешь расслабиться? У меня сейчас будут две цыпочки, старые проверенные. Не фонтан, конечно, но знают своё дело.
- Побойся бога неужели опять твои девочки с сайтов знакомств ?
- Ну, ты ж не в церкви, братан. Мы ж на земле грешной.

Ден усмехнулся уголком губ.

- Пусть приходят. Посмотрю, как нынче работает подкат в виде дешевого алкоголя и пару обещаний .

Парни расмеялись от абсурда ситуации как в старые добрые. Через полчаса в дверь постучали. Вошли две девушки: одна в короткой леопардовой куртке, другая в сером трико и с глазами, в которых уже не было ни надежды, ни интереса. Они сели на диван, как вкопанные, словно выполняли задание на выживание. Макс сразу полез обнимать и шептать глупости, в то время как Ден просто смотрел не на них на то, кем они стали. Кем стал он. Кем была Ева... и как он однажды увидел тот же пустой взгляд в её глазах перед тем, как она шагнула в вечность. Одна из девушек попыталась дотронуться до его руки, но он мягко отстранился.

- Не надо, - сказал он. - Ты не для этого. Ты забыла, кто ты, но я помню.

Он не сразу понял. Сидел на полу, курил, слушал, как Макс смеётся, а потом замолкает, зарываясь лицом в шею одной из девушек. Всё плыло. Комната, люди, запах перегара, никотина, дешёвого шампуня и тревоги. А потом он увидел: движение, жест, тонкое запястье и будто что-то внутри щёлкнуло. Он прищурился. Девушка в сером трико наклонилась, поправляя волосы, и маска, скрывающая половину лица, на мгновение сдвинулась.
И этого мгновения хватило.

- Ника?.. — сказал он так тихо, что сам едва услышал. Но она услышала. Замерла. Всё в ней застыло: спина, руки, даже дыхание. И он уже знал, потому что увидел лицо, сердце сжалось так, как оно не сжималось со дня, когда она исчезла.

- Что ты сказал? - спросила она хрипло, не поднимая глаз.
- Ника, это ты?

Она медленно повернулась. Маска всё ещё скрывала щёку, но он узнал её. Взгляд. Прикус губы. Линию челюсти. Боль, спрятанную в морщинах под глазами, будто прожила не двадцать два, а сорок с лишним.

- Я не Ника, - сказала она ровно. - Ты обознался.

Но она его узнала. Ден всегда был слишком живым. В подростковом возрасте он казался ей бесконечным неугомонным, дерзким, с глазами, в которых горели бунт и детская злость на весь мир. По молодости никогда не умел молчать. Вечно спорил, кричал, защищал слабых, но и сам был диким, как собака с порезанными лапами. Носил драные футболки, бегал от полиции, курил в подъезде. Сейчас он совсем другой. Элегантный. Молчаливый. Уверенный в себе, опасный. Не мальчик с разбитой губой и ненавистью к отцу, а мужчина, умеющий убивать взглядом. Но иногда, очень редко, когда он думает, что никто не видит, она всё ещё замечает в нём того самого слишком живого, слишком чувствующего пацана, который просто хотел, чтобы его любили.

Макс ржал где-то на диване, не замечая ничего. Он говорил с другой, что-то грязное и весёлое, его голос хрипел от смеха и алкоголя.

- Ты Ника, - повторил Ден и вскочил, подходя ближе. - Я тебя не забуду, даже если весь мир сгорит.

Она отшатнулась.

- Не приближайся. Ты не знаешь, кем я стала.
- Я знаю, кем ты была. - ухмыльнулся парень поправляя русые волосы.

Ее гладкие каштановые волосы спадали по плечам, губы с лёгкими филлерами подрагивали в усмешке. Он знал этот образ: типичная инста-девочка. Но за глянцем у неё внутри было пекло. Она изменилась.
Раньше в ней было что-то солнечное. Она смеялась так, что ему хотелось жить даже когда всё летело к чертям.
Теперь её голос режет. Плечи прямые. Глаза как сталь. Но он всё ещё видел, как она поправляет волосы, как будто стесняется, как тогда. Всё ещё говорила во сне. Всё ещё кусала губу, когда нервничала.
И всё ещё умела ранить его одним взглядом.

- Вот оно твое модельное? Спать с идиотами за бутылку шампанского и пустые слова?
- А это уже не имеет значения.

Молчание. Плотное, как туман. Он стоял, прислонившись к перилам кресла, как будто сошёл с экрана  Дин Винчестер, только вместо потертых джинсов на нём был идеально сидящий плащ, и на запястьях поблёскивали татуировки. Элегантный, опасный, чужой. И всё-таки её.
Потом Макс крикнул:

- Эй, вы чё там, любовники из "Бедных людей"? Давайте по шоту, тут не драмкружок!
- Уходи, - прошептала Ника. - Пожалуйста, прошу тебя.

Он не пошёл, а просто сел напротив, упрев взглядом в её лицо. Не накрашенное, уставшее, почти серое, легко было заметить как она держится из последних сил, цепляется за равнодушие.

- Я не уйду. Теперь точно нет. Ты знаешь, что самое паршивое? - голос парня стал жёстче, в нём зазвенел металл. - Не то, что ты ушла. А то, почему ты ушла.

Она молчала, только смотрела в пол, как школьница, пойманная на вранье, но слишком уставшая, чтобы оправдываться.

- Ты бежала не от моей тьмы. Ты бежала, потому что тебе хотелось ярких фото, глянца, контрактов и номеров в Милане, - он выдохнул, хрипло, тяжело, - а я таскал мешки с трупами. Деньги у меня были, но они воняли. Ты этого не выдержала.

Он встал, подошёл ближе, и она не двинулась. Лишь напряглась — будто опять ждала удара.

- Ты называла меня монстром, - тихо сказал он. - И при этом просила кольцо, квартиру в центре и перелёт бизнес-классом. Хотела жить на крови, но не видеть, как её проливают.

Она закрыла глаза. Он видел, как по щеке медленно ползёт слеза такая тёплая, тихая, из тех, что не плачут в голос. Только дышат, дрожат и ломают изнутри.

- Я не могла, - прошептала она. - Я тогда хотела быть чистой, чтобы жизнь была красивая. А ты приносил её мне с порезами, с ожогами, с пеплом на пальцах. И я не смогла...
- Не смогла меня, - закончил он. - Не ту работу. Не этот город. Меня.

Он отошёл, сел обратно, затянулся, и дым снова заполнил комнату, будто возвращаясь в лёгкие старого сна. Того сна, где они были вместе, в хрущёвке на окраине, с дешевыми шторами, куртками в коридоре и мечтой, что выживет. Но она не выжила. Как и они.
Макс закатил глаза, что-то пробормотал и ушёл в ванную. Девушка, с которой он был, зевнула, достала телефон и начала листать ленту, будто это был просто обычный вечер.
А между ними смерть, любовь, и город, который пожирал всё светлое и оставлял только шрамы. Ника опустила голову и прошептала:

- Если ты знал, кем я была... ты бы не хотел знать, кем я стала.
- Неправда, - сказал он. - Я хочу знать всё. Потому что я вернулся не только за бизнесом. Я вернулся за тобой. По твою душу - ухмыльнулся Ден и подкупил сигарету

И тогда она впервые за вечер, и за долгие годы позволила себе улыбнуться. Улыбнуться так, будто внутри всё болело, потому что плакать уже не умела. И в этот момент, среди грязи, угара и разлагающихся воспоминаний, в них обоих что-то ожило. Пусть и на последнем издыхании. Она замерла, словно очнулась от долгого кошмара, но через секунду снова надела маску и отвела взгляд. Такие, как она, давно забыли, как плакать. Макс, уже заполнивший комнату своими хихиканьями и похабными историями, не заметил ничего.

- Ден, ты чё такой серьёзный? Расслабь булки! Это жизнь!
- Нет, Макс, - холодно сказал Ден. - Это смерть. Просто она теперь носит каблуки и дышит спиртом.

В ту ночь они не спали. Просто медленно тонули в сером болоте, где нет ни дна, ни спасения. Он смотрел, как дым из сигареты завивается к потолку, как будто тоже хочет убежать от этой комнаты, от неё, от себя. Он не чувствовал лица, только глухую тяжесть под кожей, как будто кровь в венах стала бетонной. Ника сидела молча. Прекрасная, как всегда. И чужая, как никогда. А Ева...
Ева никогда не спрашивала, откуда он приходит ночью и почему его руки в крови.

Она не просила пояснений, не требовала чеков, не нытья. Она принимала его целиком и убийцу, и сломленного мальчишку, и ту чёрную бездну, что ползла за ним по пятам. Она шла рядом, когда мир хотел похоронить его живьём. Она спала на полу с ним, когда не было кровати. Она не отворачивалась, даже когда он сам не мог смотреть в зеркало. Ева не боялась монстров ведь она сама стала им. Ради него.
Он помнил, как она сжала его руку и тихо сказала:
- Если понадобится я тоже смогу убить.
А потом убила. Без истерик. Без срывов. Просто... сделала.
Своего же отца того, кто трогал её в детстве, кто ломал, кто гноил изнутри. Она убила его, и больше не плакала никогда. С того момента она стала его тенью. Женщиной без слёз. Без имени. Только Ева как библейская мать всех живых, но в её случае мертвых. Ника носила маски, Ева сбрасывала их. Ника хотела любви с фильтрами. Ева без света. Без пощады. До гроба. И что самое отвратительное именно Еву он уничтожил.
Своими руками, своей мёртвой тишиной, своей вечной холодной пустотой.
А Ника? Она просто ушла. Сбежала. Оставив на подушке записку и фотографию, где он ей улыбается. Последний раз.
Ден скривился, допил остатки водки и поставил стакан на край стола.
Он больше не хотел сравнивать. Ева была мёртвой, но с ним. Ника живая, но мертва внутри.

- И всё равно, - пробормотал он, - я вернулся сюда, чтобы начать сначала.
Даже если придётся снова пройти по головам.Даже если для этого придётся снова стать тем, кого она называла монстром.

И только Ден знал: завтра он пойдет к старому связному, завтра начнётся первая сделка. А потом новая империя. Смерть возвращается в свой город.