И не ведай.

День шёл к середине, и в трапезной витал привычный аромат хлеба, сушёных трав и тёплой парной воды. За длинными деревянными столами послушники неторопливо ели, обмениваясь короткими фразами. Рафаэль появился почти беззвучно - как всегда. Он направился прямо к сестре Анне, что разливала отвар из глиняного кувшина, и, наклонившись к ней, негромко произнёс:
- Мне нужен Авель после обеда. В библиотеке беспорядок, а мне не хватает рук.
Сестра Анна взглянула на него, вскинула брови, но кивнула:
- Разумеется, отец Рафаэль. Пусть поможет.
Скоро после обеда Авель уже сидел у стены церкви, на обветренной лавке, пригретой солнцем. Он ждал Эрана, который затянулся в исповедальне, и наслаждался теплым покоем. Солнечные лучи падали на вершины деревьев, окрашивая их в янтарь, воздух был прозрачен, в нём медленно плавали пылинки, будто маленькие светлячки. Авель прикрыл глаза, позволяя себе чуть дольше удержать это состояние.
- Хорошее место выбрал, - раздался знакомый голос.
Он открыл глаза. Перед ним стоял Доминик. Тот на мгновение задержал взгляд - прямой, открытый, как удар в грудь, - а затем опустился рядом, на край лавки.
- Ты часто один? - спросил он.
- Иногда, - ответил Авель. - Когда хочется просто... побыть с собой.
Доминик кивнул, будто понял. Некоторое время они сидели молча. Затем Авель повернул голову:
- А ты? Почему оказался в этом монастыре?
Доминик чуть усмехнулся. Ветер тронул пряди его волос, и тень от ветки прошлась по его лицу.
- В прошлом я сделал нечто. То, что не вписывается в правила, - произнёс он спокойно. - Монастырь стал... местом, куда меня отправили, чтобы я «исправился».
Авель прищурился.
- Что ты сделал?
Доминик повернул к нему лицо и медленно сказал:
- Если хочешь узнать - выполни моё желание.
Авель рассмеялся. Легко, искренне, думая, что это очередная странная шутка.
- Ладно. А теперь серьёзно?
Но Доминик не улыбнулся в ответ. Он смотрел на него всё тем же спокойным, внимательным взглядом. И в этом взгляде не было игры.
Авель на секунду замолчал, чувствуя, как в груди будто затаилось что-то тревожное - не опасное, нет - скорее... непонятное.
Доминик не отводил взгляда, будто ждал ответа, как будто мог вычитать его по едва заметным движениям губ или по тени, что скользила по лицу Авеля. Но прежде чем тот успел что-либо сказать, дверь исповедальни скрипнула - и тишину нарушил щелчок замка.
- А вот и ты, - с явным облегчением произнёс Авель, обернувшись.
Из церкви вышел Эран, чуть помятый, с рассеянным выражением на лице. Завидев Авеля, он махнул рукой:
- Ждал меня? Извини, это заняло больше времени, чем я думал.
Авель поднялся почти мгновенно, будто не заметив, как Доминик откинулся на спинку лавки, освобождая пространство, но продолжая сидеть. Воздух между ними всё ещё оставался напряжённым, густым, будто натянутой струной.
- До встречи, - бросил Авель через плечо, не оборачиваясь.
Доминик не ответил. Лишь следил взглядом, как они уходят.
- Странный он, - проговорил Авель, когда они свернули с дорожки. - Будто не отсюда... как будто отрешён от всего, живёт в каком-то своём мире.
Эран хмыкнул, поправляя ремешок на плече:
- Это только так кажется. Он притворяется. Уверен, он совсем не тот, за кого себя выдаёт.
- Ты его знаешь?
- Нет. Но иногда достаточно посмотреть, как человек молчит, чтобы понять, что у него в голове, - Эран мельком оглянулся. - И мне он не нравится.
Авель задумался, глядя себе под ноги, где солнечные пятна перекатывались по камням. Он не стал спорить. Доминик действительно оставался загадкой. Притягательной, но от которой хотелось держаться чуть дальше.

Дверь в библиотеку отворилась с лёгким скрипом. Авель вошёл, ступая почти неслышно, будто боялся потревожить само дыхание времени, затерявшееся среди старых книг. Внутри было тихо, полумрак, лишь пыль в золотых лучах лампы колыхалась в воздухе. Он остановился у стола, огляделся - никого.
И вдруг - тёплые руки сомкнулись у него на груди. Он вздрогнул, сердце сорвалось в горло.
- Это я, - прошептал Рафаэль, прижимаясь лбом к его затылку. - Прости... не хотел пугать. Просто... скучал.
Авель невольно улыбнулся, ощущая, как дыхание Рафаэля касается его шеи, как горячо и нежно тот целует его в макушку - несколько раз, коротко, почти по-детски.
Он бросил взгляд в сторону окна - оно было зашторено. Внутри царила безопасная, приглушённая тень, как в молитве.
Авель развернулся, медленно, встречая взгляд. И, не говоря ни слова, потянулся к Рафаэлю. Их губы сомкнулись в долгом поцелуе - голодном, жарком, будто в этих нескольких секундах они проживали всё то, чего им так не хватало в последнее время.
Рафаэль сжал его крепче, как будто боялся отпустить.

Рафаэль, не отпуская Авеля, медленно подвёл его к деревянному столику у дальней стены, где между старыми фолиантами было расстелено чистое полотно. На нём - аккуратно нарезанный овечий сыр, пара спелых груш, несколько инжиров и глиняный кувшин с вином.
- Я подумал, что нам стоит немного... отдохнуть. - Голос его был по-прежнему тихим, почти интимным. - Всё это из церковного погреба. Сестра Анна бы одобрила, - усмехнулся он, подмигнув.
Авель, всё ещё немного растерянный от поцелуев, сел на край скамьи, посмотрел на угощение. Что-то в этой простой заботе согревало глубже, чем вино.
- Как прошёл твой день? - спросил Рафаэль, наполняя глиняные чаши. В его голосе сквозила искренняя заинтересованность.
Авель немного помолчал, потом вздохнул, опустив глаза.
- Сегодня утром... я нашёл под подушкой торбочку. Маленькую. Внутри было кольцо. Металлическое. Будто бы вырезано из ручки ложки.
Рафаэль оторвался от кувшина, слегка нахмурился.
- Кольцо? - переспросил он, пристально глядя на Авеля. - Ты уверен, что никто из братьев не пошутил?
- Оно не похоже на шутку, - покачал головой Авель, крутя в пальцах край скатерти. - Я сначала не придал значения... Но потом... Подумал о новеньком. Доминике. Это может быть от него. Хотя... зачем?
Он поднял глаза, и в них скользнула тревога, смешанная с недоумением.

Рафаэль на миг отстранился, его взгляд стал напряжённым, губы сжались. Он будто бы взвешивал что-то, что не хотел говорить вслух.
- Доминик... - повторил он, почти с горечью.

Некоторое время они сидели молча. Вино оставалось нетронутым. Авель чувствовал, как между ними вдруг проскочила тонкая, почти незаметная тень.

Рафаэль какое-то время молчал, глядя на Авеля из-под ресниц. Вино в его чаше оставалось почти нетронутым, но теперь он резко взял его в руку и сделал длинный глоток. Лицо его оставалось спокойным, но что-то в чертах изменилось - исчезла прежняя мягкость, сменившись напряжённой задумчивостью.
- Что-то не так? - осторожно спросил Авель, наклоняясь ближе.
Рафаэль не ответил. Лишь снова пригубил вино и отвернулся к книжным полкам, как будто внезапно его стало интересовать состояние старых фолиантов. Молчание повисло между ними густым, тягучим воздухом.
- Мы ведь не просто встретились здесь, - вдруг сказал он, не глядя на Авеля.
Слова прозвучали почти шёпотом, но ясно, отчётливо. В них было всё: ожидание, желание, тоска, затаённое напряжение последних дней.
Авель ощутил, как внутри него что-то дрогнуло. Он встал, подошёл ближе, и, не говоря ни слова, запрыгнул на край стола. Ткань его рубахи чуть задралась, открывая тонкую линию живота, которую Рафаэль коснулся губами, как будто в благоговении. Его ладони легли на талию Авеля, притягивая его ближе, а затем их губы снова встретились - уже не спешно, не неуверенно, а с пылающим голодом.
Тишина библиотеки скрывала их дыхание, прерывающееся прикосновениями. Где-то за толстыми стенами начинался вечер, а здесь, в полумраке между книгами и тенями, мир сужался до одного - до желания быть рядом, слышать, чувствовать, принадлежать.

Они закончили ближе к полуночи. Библиотека дышала тишиной - книги, будто уставшие свидетели, молча наблюдали из полок. Авель лежал рядом с Рафаэлем, чувствуя тепло его тела и медленное дыхание, наполовину забыв, где находится.
Он медлил, одевался неторопливо, как будто затягивая этот последний миг близости. Рафаэль молча наблюдал за ним, глаза его были мягкими, усталыми, но полными тихого света.
Авель подошёл, обнял его крепко, почти болезненно.
- Я буду скучать... - прошептал он, - по тебе... по тому, что между нами. По твоим рукам.
Рафаэль провёл пальцами по его затылку и чуть улыбнулся.
- Ты слишком быстро скучаешь.
- Ты - тот, по кому невозможно не скучать, - ответил Авель и, наконец, ушёл.
Коридор был тёмным и прохладным, пол скрипел. Он уже почти дошёл до своей кельи, когда внезапно столкнулся с чьим-то плечом. Сердце подпрыгнуло в груди.
- Осторожнее, - прозвучал спокойный, но сухой голос.
Авель замер.
- Лукас? - пробормотал он, делая шаг назад.
Лукас стоял у стены, в полутьме. Его силуэт был почти неразличим, но напряжение, исходившее от него, чувствовалось ясно.
- Я давно замечал, - произнёс он медленно, - что ты как-то... слишком часто заходишь к отцу Рафаэлю. Особенно по вечерам.
Авель сделал вид, будто не понял.
- Что ты... что ты имеешь в виду?
- Не прикидывайся, Авель, - сказал Лукас, устало вздохнув. - От тебя прямо сейчас несёт ладаном. Как будто ты не из библиотеки, а из алтаря вернулся. И ты знаешь, я не такой уж дурак, как, может, кажусь.
Авель фыркнул и опустил глаза, нарочито смутившись.
- Ну, знаешь... он просто просил помочь перебрать манускрипты, старые книги... ты же знаешь, я читаю лучше, чем большинство.
- Ага, - усмехнулся Лукас, - и, наверное, читаешь их носом, раз пахнешь, как священник после службы.
Он шагнул мимо, не дожидаясь ответа.
- Берегись, Авель, - бросил он уже из полумрака. - В таких играх свечи могут обжечь сильнее, чем ты думаешь.
И исчез за углом.
Авель остался стоять в темноте.

Авель вернулся в келью, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить Лукаса. Комната утопала в полумраке, и лишь слабый свет луны, пробивающийся сквозь маленькое оконце, серебрил пол и края коек. Он снял рубаху, лёг на жёсткий матрас, натянул на себя грубое одеяло... но сон не приходил.
Лукас уже спал, раскинувшись на своей койке, дышал глубоко и громко - сонно, с короткими храпами. Авель ворочался, укрывался, разворачивался, закидывал руки за голову, но в теле сидела непонятная тревога, как будто в груди что-то не давало покоя. Мысли вихрем неслись одна за другой: о Рафаэле, о Лукасe, о словах, что прозвучали в коридоре, как нож по тонкой верёвке.
Он закрыл глаза, надеясь, что сон вот-вот заберёт его, но стоило только сердцу забиться чуть медленнее, как на язык подкатило другое: а что, если выйти наружу? Прогуляться. Подышать. Может быть... может быть, прокрасться в комнату Рафаэля? Хотя бы на миг. Хоть взглядом убедиться, что он там, что он всё ещё здесь - рядом, не исчез.
Авель тихо сел на кровати, поставил ноги на прохладный пол. Но тут же остановился. Мысль, как лезвие, прошила рассудок: если кто-нибудь заметит? Если кто-нибудь увидит, как он крадётся ночью в келью священника?
Он опустил взгляд, обхватил руками плечи. Я не должен. Я не могу его подставить...
С тяжёлым вздохом он снова лёг, притянул одеяло до самого подбородка и закрыл глаза. Мысли не уходили, но усталость начала брать верх. В темноте кельи, под равномерное храпение Лукаса, он наконец уснул. Неспокойно, тревожно, с ощущением, что что-то важное ускользает, пока он спит.

Утро выдалось ясным, но настроение Авеля было пасмурнее туч. Он встал чуть раньше обычного, в надежде, что после сна всё станет на свои места - но стоило ему бросить взгляд на Лукаса, как сердце сжалось. Тот молча оделся, даже не глянув в его сторону. Ни приветствия, ни обычной дежурной улыбки. Только холодная спина и тишина.
В столовой, где уже собирались послушники, обида только усилилась. Эран, обычно оживлённый и тёплый, прошёл мимо, будто Авеля не существовало. А потом, вместе с Лукасом, сел за дальний стол, даже не оглянувшись. Авель почувствовал, как ком подкатил к горлу. Он не сделал им зла. И уж точно не заслужил этого отстранения. Всё, что он сделал - был собой. Но, видно, этого оказалось слишком много.
Он сел за стол у окна, откуда было видно монастырский двор. Руки дрожали, когда он наливал себе горячий отвар. Он даже не притронулся к хлебу. Глухая обида и раздражение слились в одно вязкое чувство, которое невозможно было проглотить.
- Плохой день? - раздался знакомый голос с легкой насмешкой.
Авель поднял глаза - перед ним стоял Доминик, с той самой своей наглой полуулыбкой, в которой смешивались лёгкость и какая-то почти опасная теплота. Не дожидаясь приглашения, он сел рядом.
- Похоже, у тебя появилось свободное место, - сказал он, бросив мимолётный взгляд в сторону Лукаса и Эрана. - Может, это и к лучшему.
Авель нахмурился, собираясь ответить что-то колкое, но потом вдруг подумал: А что, собственно, такого? Если Лукас решил на него обидеться, отстраняться, судить без слов - почему он должен страдать в одиночестве? Почему бы не позволить себе быть рядом с тем, кто, как ни странно, не боится подходить, говорить, смотреть прямо в глаза?
Он кивнул, взял кружку и сделал глоток, впервые за утро позволив себе чуть расслабиться.
- Думаю, ты прав, - тихо сказал он. - Если кто-то решил отвернуться, это не значит, что я должен сидеть в углу один.
Доминик усмехнулся и кивнул, будто чего-то ждал.
- Вот это мне нравится. Начинаешь понимать, как здесь всё устроено.

Весь день Авель провёл с Домиником - как будто что-то внутри него щёлкнуло, и он перестал сопротивляться тому странному притяжению, которое исходило от этого парня.
С утра их отправили помогать на кухне. Там было шумно, пахло хлебом, горячими котлами и влажной тканью. Доминик не стал прятаться за лёгкой работой - с лёгкостью поднимал тяжёлые мешки с мукой, тащил ведра с водой, шутил, когда пар поднимался от котлов и заставлял их кашлять. Авель не мог не заметить, как уверенно тот двигался, не жалуясь и не выказывая усталости. Это вызывало странное уважение.
- Ты не похож на человека, которого пугает грязная работа, - заметил он, когда Доминик снова вскинул мешок на плечо.
- Я не из тех, кто боится запачкать руки, - усмехнулся тот. - Ни в буквальном, ни в переносном смысле.
После обеда у них было два свободных часа. Они вышли в сад, где тени деревьев ложились на землю широкими мазками, и воздух пах сухой травой и солнцем. Они сели у стены, переговариваясь вполголоса - Доминик рассказывал о жизни до монастыря, обходя детали, но подкидывая интригующие фразы. Авель не задавал лишних вопросов. Просто слушал. Смеялся, когда Доминик говорил что-то особенно дерзкое, и сам не заметил, как день пролетел.
Когда они пошли в церковь на вечернюю молитву, Авель по привычке собирался идти к своим, но Доминик легко коснулся его локтя, и он остался рядом с ним, сев на скамью чуть сбоку. Воздух внутри был прохладным, свечи горели ровно.
Он бросил взгляд через плечо - и встретился глазами с Лукасом. Тот смотрел на него с холодной отчуждённостью, а рядом сидел Эран, который тоже явно всё видел. Оба что-то быстро перешептались, и Авель заметил, как Лукас косо взглянул на Доминика, а потом снова отвернулся.
Авель повернулся обратно, и сердце болезненно сжалось. Он не хотел воевать. Не хотел терять друзей. Но сейчас рядом с ним был тот, кто не отворачивался. Пусть странный. Пусть непонятный.

Авель заметил Рафаэля в церкви - тот вышел из боковой капеллы, неслышно ступая по каменному полу, словно не желая никому мешать. Их взгляды на мгновение пересеклись, но Авель быстро отвёл глаза, сделав вид, что сосредоточен на молитве. Он чувствовал на себе взгляд, но не позволил себе даже улыбнуться. Всё должно было остаться между ними.
После службы он вышел первым. Вечерняя прохлада быстро забрала тепло от свечей, и он ускорил шаг по направлению к келье. Доминик ушёл в другую сторону, бросив на прощание короткое «увидимся». Но Авель не успел дойти до поворота - его перехватили Лукас и Эран.
Эран был молчалив, будто его здесь не было вовсе, но Лукас шагнул вперёд и встал прямо перед ним, загородив дорогу.
- Быстро ты, значит, нашёл нам замену, - холодно бросил он, глядя в лицо Авелю.
- Это вы перестали со мной говорить, - спокойно ответил Авель, хотя внутри уже что-то напряглось.
Лукас прищурился.
- Я не хочу общаться с голубизной.
Эти слова больно ударили. Авель будто снова услышал голос консьержа в отеле, с тем же выражением презрения и чуждости. Тогда он не понял - теперь всё встало на свои места. Он сжал кулаки.
- Следи за языком, Лукас.
- А ты следи за собой, - огрызнулся тот и резко толкнул Авеля в грудь.
Авель толкнул в ответ, и всё произошло быстро - Первый кулак был за Лукасом, Авель ударил в ответ. Они сцепились, как двое щенков, из которых вырастает нечто большее, чем просто ссора.
Из-за угла подоспел Доминик. Он подбежал, схватил обоих, оттащил и, толкнув Лукаса в сторону, бросил:
- Свали отсюда. Пока я не приложил тебя головой о стену.
Лукас отшатнулся, вытирая кровь с губы, и посмотрел на Эрана, но тот только молча опустил взгляд. Они ушли вместе, не оборачиваясь.
Доминик взглянул на Авеля. У того была разбита губа, и по подбородку стекала тонкая струйка крови.
- Пошли, вымоем, - сказал он негромко и повёл его к умывальникам, поддерживая за плечо.
По дороге они столкнулись с сестрой Анной, вышедшей на шум.
- Что случилось? - строго спросила она, окинув обоих острым взглядом.
- Ничего, сестра, - спокойно сказал Доминик. - Просто... вспылили. Уже всё в порядке.
Он даже не дал ей заговорить снова - быстро увёл Авеля, не дав никому вмешаться.
Холодная вода обжигала лицо, Доминик молчал, пока промывал рану Авеля под холодной водой, но, вытирая его лицо уголком рукава, наконец произнёс сдержанно, но с отчётливым раздражением:
- Это не друзья, Авель. Настоящие так не поступают.
Слова ударили сильнее, чем кулак Лукаса. Авель отвёл взгляд. Всё внутри сжалось от неприятного осознания - он не хотел терять Эрана и Лукаса, но теперь понимал, что что-то надломилось.
- Прополощи рот. Всё в крови, - добавил Доминик, отступив на шаг.
Авель подчинился, сплюнул розовую воду и тяжело выдохнул. Доминик смотрел на него внимательно, потом слегка наклонился и спросил:
- Хочешь, помогу тебе успокоиться? Пойдём, отойдём немного.
- Куда? - удивился Авель, настороженно глядя на него.
- Туда, где никто не мешает. Просто доверься, - усмехнулся Доминик и повернулся, уже не сомневаясь, что Авель пойдёт за ним.
Они прошли по узкой дорожке, ведущей в сторону ночного сада, где цветы казались почти чёрными в лунном свете. Доминик остановился, оглянулся и достал из кармана мятый бумажный свёрток с сигаретами.
- Я не курю, - тихо сказал Авель, чуть попятясь.
- А зря. Расслабляет, - с той же полунасмешливой интонацией бросил Доминик и закурил. Несколько секунд он молча курил, глядя куда-то в сторону деревьев, потом протянул одну Авелю.
Тот неуверенно взял, попробовал затянуться. Лёгкие тут же сжались, горло обожгло, и он закашлялся, отстраняясь.
- Я... не могу.
Доминик не ответил - просто взял сигарету из его пальцев. На фильтре осталась тонкая полоска крови с разбитой губы Авеля. Он посмотрел на неё и чуть приподнял бровь, сделал с неё затяжку и выдал слишком спокойно:
- Вкусный ты.
Авель замер, сбитый с толку. Его сердце кольнуло странным, неуверенным ощущением - будто кто-то только что шагнул через границу, которую он ещё даже не осознал.
Доминик стоял рядом, чуть ближе, чем позволяли бы обыденные границы, сигаретный дым медленно растворялся в прохладном ночном воздухе. Он бросил взгляд на Авеля, в котором сквозила та же странная усмешка, что преследовала его с первого дня их знакомства.
- А ты готов выполнить моё желание? - спросил Доминик негромко, почти между делом, но взгляд его стал цепким.
Авель нахмурился, вспоминая их странный разговор на лавке у церкви.
- Я думал, ты тогда пошутил... - произнёс он растерянно, - Смотря что ты хочешь.
Доминик хмыкнул, сделал последнюю затяжку, выкинул сигарету в сторону, глядя, как её огонёк гаснет среди травы, и сказал:
- Если скажешь, что выполнишь, - тогда и скажу.
Наступило молчание. Авель чувствовал, как внутри зарождается что-то между тревогой и любопытством. Он не был уверен, но головой слегка кивнул:
- Хорошо... я выполню.
Доминик не сразу ответил. Он запрокинул голову и посмотрел на звёзды, будто собирался с мыслями. Затем медленно наклонился ближе, пока их лица не оказались на грани прикосновения. Его голос стал совсем тихим, шёпотом, почти невесомым:
- Поцелуй меня.
У Авеля на мгновение перехватило дыхание.
Авель отшатнулся на полшага, как будто услышал не то, что ожидал. Его взгляд метнулся в сторону, он провёл языком по губам, чувствуя, как остатки крови пересохли на ране.
- Это... странно, - сказал он, чуть нахмурившись. Внутри что-то заворочалось - не страх, нет, - скорее, недоумение. И всплывшее лицо Рафаэля - его тяжелый, пронзительный взгляд и то, как он резко изменился, когда Авель упомянул Доминика.
Он сделал вдох, глядя на Доминика, и спросил:
- Почему ты этого хочешь?
Доминик чуть приподнял брови, а потом, без лишней важности, пожал плечами:
- Это просто желание. Я же не говорил, что оно должно быть особенным. Просто... вот такое.
Авель стоял в нерешительности. Его грудь сжалась, не от страха, а от чего-то другого - чувства, что он переступает границу, но сам не до конца понимает, зачем. Он медленно приблизился, встал на цыпочки, как будто делал это впервые, и осторожно прикоснулся губами к губам Доминика. Поцелуй вышел неловким, сдержанным - совсем не таким, как с Рафаэлем. В нём не было той захлёстывающей страсти, только робкая попытка понять - что это значит.
Доминик не отпустил.
Как только губы Авеля едва коснулись его, он резко подался вперёд, перехватил Авеля за талию и притянул к себе. Его рука, крепкая и горячая, легла на спину Авеля, не позволяя отступить. Поцелуй стал глубже, настойчивей - в нём не было нежности, но была решимость, желание, огонь, от которого у Авеля перехватило дыхание.
Он попытался отстраниться, но Доминик только сильнее сжал его, шепча у губ:
- Не убегай. Ты сам согласился.
Авель замер, чувствовал, как колотится сердце. Это было совсем не похоже на то, что он знал. Доминик целовал его будто с вызовом, будто проверяя - насколько он готов идти дальше. Воздух между ними стал тяжелым.
Авель осторожно, но твёрдо отстранился, положив ладони на грудь Доминика, будто создавая между ними границу.
- Я выполнил твоё желание, - выдохнул он, глядя тому в глаза. - Теперь твоя очередь. Расскажи, почему ты здесь.
Доминик поднял глаза на Авеля:
- Ого так сразу. Всё по правилам.- он провел ладонью по волоссам приглаживая, подошёл чуть ближе.- Я пал в грехе с послушником. - Его слова поразили тело Авеля как током.