Завет Влюбленных

— Давай, вставай и покажи ему, кто здесь главный!

Иветт стряхнула со лба прилипшую от пота мокрую прядь и поднялась, решительно встречая взгляд Конрада. Тот, словно хищник, выжидающий удобный момент, хмыкнул, кружа вокруг нее по тренировочной площадке. На краю ринга, прислонившись к стене, Меланта и Кьеран наблюдали за спаррингом с самого начала, и с каждой минутой подбадривающие крики Меланты становились все громче и требовательнее.

Всего три дня минуло с их возвращения из поместья Иварта, но события, произошедшие в Ониксе, уже успели перевернуть жизнь Иветт с ног на голову. Именно тогда она осознала, что ее сила, до поры до времени скрытая в глубине, начала пробуждаться. Убедилась она в этом, когда, едва выбравшись на крышу, они столкнулись с целой ордой демонов-маркизов. Инстинктивно она отбила атаку одного, а затем, словно ведомая неведомой силой, сожгла второго, выпустив в него мощный поток энергии. На мгновение ей показалось, что это предел ее возможностей, но, вопреки ожиданиям, она смогла обрушить на оставшихся тварей еще один разрушительный заряд, обратив их в дымящиеся кучки пепла. С тех пор Верховная вызывала ее на допросы все три дня подряд, словно стремясь убедиться, что Иветт действительно контролирует свою внезапно проявившуюся силу. Иветт знала, что за этим стоит сама Элеанор, ведь именно Верховная сняла с нее сдерживающую печать, однако она намеренно не показывала и тени сомнения, скрывая свою осведомленность о их тайном союзе с Ивартом.
Сегодня Иветт впервые могла настолько свободно использовать свою собственную магию. Никакого оружия, даже учебного, никаких щитов или клинков. Только ее собственная, внутренняя сила, которую она отчаянно училась контролировать и вовремя призывать, чтобы отражать стремительные атаки Конрада. Атаки, по его собственному признанию, были достаточно слабыми, однако даже они оставляли на теле Иветт ощутимые синяки.

Конрад, словно опытный охотник, то и дело менял направление, наступая то с одной стороны, то с другой, изматывая её. В последний момент он резко менял траекторию удара, заставляя Иветт в спешке перенаправлять свою магическую защиту туда, куда целился он. Что принесет ей результат этих тренировок — усиление мышц, укрепление защиты или же применение магии в ответной атаке — не имело особого значения, так как любой из этих исходов был бы полезен, однако пока что все эти приемы получались у нее крайне нестабильно.
Выпад Конрада был стремительным, как бросок кобры. Иветт едва успела среагировать, выставив перед собой энергетический щит. Удар пришелся точно в цель, и щит, содрогнувшись, погас. Иветт отлетела назад, больно ударившись спиной о стену.

— Слишком медленно, — Громко проговорил Конрад, приближаясь к ней. — Ты должна быть быстрее, Монтеглем!

Не успела Иветт перевести дух, как Конрад, словно разъяренный бык, набросился на нее, пытаясь сбить с ног. Иветт, уклоняясь от ударов и пинков, отчаянно пыталась защититься магией, но все ее попытки были тщетны.

— Эй, ты что, решила станцевать со мной танго? — Конрад ухмылялся, наблюдая за ее тщетными попытками. — Неплохо, но не в моем стиле!

— Я пытаюсь выжить, Конрад! — задыхаясь, ответила Иветт. — И ты, между прочим, мог бы быть хоть немного помягче!

— Забудь про мягкость, Монтеглем! — прорычал Конрад, нанося очередной удар. — Здесь или побеждаешь, или... умираешь!
Удар Конрада пришелся по касательной, задев плечо. Иветт зашипела, потирая ушибленное место.

— Эй, полегче, Конрад! Мы же просто тренируемся! — выдохнула она, отступая на шаг.

Конрад ухмыльнулся, вытирая рукавом пот со лба. Его глаза горели азартом, но на этот раз в них не было злости. Просто желание победить.

— Ты становишься предсказуемой, Монтеглем, — поддразнил он. — Твои щиты слабеют, атаки читаются за версту. Пора что-то менять в стратегии, иначе я буду просто сбивать тебя, как кеглю!

Иветт нахмурилась, зная, что он прав. Конрад, с его звериной силой и инстинктивной реакцией, был сложным противником. Сколько бы она ни тренировалась, ей всегда не хватало чего-то, чтобы переломить ход боя в свою пользу. Магия давала ей преимущество в теории, но Конрад умел обходить ее защиту.

— Да, знаю, знаю, — проворчала она, потирая плечо. — Легко говорить, когда ты прирожденный маг!
- Вообще-то, как и ты. – Напомнил он.

Она попробовала перегруппироваться, перемещаясь по тренировочной площадке. Солнце, проникающее сквозь высокие окна, создавало калейдоскоп света и тени, в котором Иветт пыталась найти укрытие. Она знала, что ей нужно придумать что-то новое, но мозг, отбитый предыдущими атаками, отказывался выдавать свежие идеи. Конрад, словно хищник, следил за ней, выжидая подходящий момент для следующего выпада. Он двигался легко и грациозно, несмотря на свою внушительную комплекцию.

— Не увиливай, Монтеглем! — окликнул он, насмешливо. — Боишься, что я снова посажу тебя на пятую точку?

Этот укол попал в цель. Иветт скрипнула зубами. Она ненавидела, когда Конрад так поддевал ее. И еще больше она ненавидела, когда он оказывался прав. Она решилась на отчаянный шаг. Вместо того чтобы отступать, она ринулась вперед, пытаясь использовать неожиданность. Она метнула в Конрада серию быстрых энергетических зарядов, надеясь застать его врасплох. Но Конрад был готов. Он с легкостью уклонился от первых двух зарядов, а третий перехватил голыми руками, развеяв его в воздухе.

— Это все, на что ты способна? — с разочарованием произнес Конрад.

Он сделал широкий шаг и нанес сокрушительный удар ногой, целясь в живот. Иветт успела среагировать, выставив перед собой энергетический щит, но он был слишком слабым. Щит с треском лопнул, и удар пришелся ей в солнечное сплетение. Воздух выбило из легких. Иветт согнулась пополам, не в силах вдохнуть. Конрад, как и обещал, посадил ее на пятую точку.

— Вставай, Монтеглем! — скомандовал Конрад, протягивая ей руку. — Нельзя сдаваться так легко.

Иветт поморщилась и схватила его руку. Конрад легко поднял ее на ноги. Она тяжело дышала, стараясь восстановить дыхание.

— Ты был прав, — проговорила она, опуская голову. — Я слишком предсказуема.

Конрад потрепал ее по плечу.

— Вот именно поэтому мы и тренируемся, — сказал он. — Чтобы становиться лучше. Не расстраивайся. Ты прогрессируешь, просто тебе нужно время.

Иветт подняла голову и посмотрела ему в глаза. В них не было ни насмешки, ни превосходства, только поддержка и искреннее желание помочь.

— Что мне делать? — спросила она.

Конрад задумался на мгновение.

— Давай так, — предложил он. — В следующую тренировку ты не будешь использовать энергетические щиты. Вообще. Попробуй сосредоточиться на скорости и уклонении. Посмотрим, что получится.

Иветт нахмурилась.

— Без щитов? Ты хочешь, чтобы ты меня совсем размазал?

Конрад улыбнулся.

— Не обязательно. Просто хочу, чтобы ты попробовала что-то новое. Кто знает, может, тебе понравится летать, как бабочка.

Иветт вздохнула.

— Ладно, — сказала она. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Конрад рассмеялся.

— Не беспокойся. А теперь, давай закончим тренировку на сегодня. Думаю, ты заслужила отдых.

Утро в Сент-Эмерод начиналось под аккомпанемент суровых звуков: воины, словно одержимые, с первым лучом солнца спешили на тренировочную площадку, где их ждала беспощадная рутина – изнурительные упражнения, оттачивание мастерства владения оружием и неумолимый звон стали. Но для Кьерана, пробуждение наступало в иной тональности – ледяной душ и чашка горького, обжигающего кофе, словно ритуал, возвращающий его к жизни после изнуряющих бессонных ночей, преследуемых кошмарами и терзаниями.

Солнце ещё не успевало полностью взойти над горизонтом, и мир вокруг словно замирал в ожидании. Кир, одетый лишь в простую чёрную рубашку, с расстёгнутыми верхними пуговицами, обнажавшими крепкую шею, стоял у высокого окна, всматриваясь в расстилающийся внизу пейзаж, залитый нежными красками рассвета. Он видел, как над долиной, словно призрачная пелена, поднимается густой туман, окутывая всё вокруг таинственной дымкой, словно скрывая от любопытных глаз бренный мир с его заботами и тревогами. В этот тихий предрассветный час, когда большинство обитателей Сент-Эмерод ещё покоились в объятиях сна, брюнет ощущал себя особенно одиноким, словно последним стражем, бдительно стоящим на страже у ворот, отделяющих хрупкий мир от надвигающейся тьмы.

Закончив с утренним ритуалом, ставшим для него своеобразной формой медитации, он облачился в привычную, потёртую кожаную броню тёмных оттенков, чувствуя, как её вес, словно непосильное бремя, ложится на плечи, напоминая о тяжкой ответственности. Он надевал её, словно заковывал себя в доспехи, защищающие не только тело от вражеского клинка, но и душу от внешнего мира, от посторонних взглядов и грязных пересудов, от неизбежного предательства. Взяв свой верный, закалённый в бесчисленных битвах меч, ставший продолжением его руки, Кир покинул свои скромные, аскетичные покои и, чеканя шаг, направился в штаб, чтобы приступить к своим ежедневным обязанностям. День Кьерана, словно заезженная пластинка, состоял из череды рутинных, но необходимых действий: внимательное чтение донесений, поступающих со всех концов страны, подписание приказов, разбор жалоб и улаживание нескончаемых конфликтов между воинами, не всегда понимавших цену братству. Он был строгим и справедливым командиром, заслужившим безграничное уважение своих подчинённых, но мало кто из них догадывался, какую цену он платит за эту роль, какую кромешную тьму он вынужден скрывать в своей израненной душе, чтобы не сломаться под бременем ответственности за чужие жизни.

В обеденный перерыв, устав от бумажной волокиты, он, как обычно, уединялся в своём скромном кабинете, чтобы быстро перекусить сухим пайком и выпить большую кружку обжигающе горячего чая, настоянного на горных травах. Еда не приносила ему ни малейшего удовольствия, превратившись в обыденность. Он ел только для того, чтобы поддержать истощённые силы, чтобы выжить ещё один проклятый день и с честью выполнить свой долг. Во время короткого обеда он старался ни о чём не думать, полностью отключая свой разум от бесконечного потока навязчивых мыслей и болезненных воспоминаний, словно давая ему хоть немного передохнуть.

После обеда Кир, как правило, отправлялся на тренировочную площадку, чтобы лично проверить готовность своих воинов к грядущим сражениям. Он был требовательным и неумолимым наставником, не прощавшим ни малейшей слабости, ни малейшей небрежности, ни халатного отношения к тренировкам. Он прекрасно понимал, что от их подготовки, от их самоотверженности и отточенного мастерства зависела не только их собственная жизнь, но и судьба всего Альентара, висевшая на волоске.

Вечером, после тяжёлого трудового дня, вымотанный физически и морально, Кьеран возвращался в свою одинокую мансарду, где его ждали лишь тишина и удушающая пустота. Зажигая свечи, он часто засиживался до поздней ночи, погружаясь в чтение древних книг и пожелтевших свитков, пытаясь найти в пыльных страницах ответы на мучившие его вопросы, отыскать мудрость, чтобы понять, как двигаться дальше. Иногда он выходил на узкий балкон и подолгу смотрел на далёкое звёздное небо, усыпанное мириадами сверкающих точек, пытаясь найти в их холодной красоте хоть какое-то утешение, хоть какой-то намёк на выход из этого лабиринта. Так проходил каждый день Кьерана, похожий на предыдущий, словно замкнутый круг, из которого, казалось, уже не было выхода. Он был воином, командиром, защитником, но в глубине своей души оставался одиноким и потерянным человеком, отчаянно ищущим свой путь в этом мире.

Солнце врывалось в комнату Иветт сквозь цветные стекла витражей, рассыпая по стенам и полу искрящийся калейдоскоп оттенков. Ее покои в башне разительно отличались от суровых жилищ воинов Ордена. Здесь царили тепло и уют, напоминавшие скорее о цветущей оранжерее. Яркие гобелены со сценами из древних легенд и изображениями мифических созданий согревали стены, а широкие подоконники утопали в зелени и бутонах. Аромат лаванды и роз, исходящий от многочисленных горшков с цветами, смешивался с запахом трав, создавая неповторимый, успокаивающий букет.

Пробудившись, Иветт первым делом открывала окно, впуская свежий утренний воздух. Он был наполнен запахом росы и полевых трав, который смешивался с доносящимся издалека гулом тренировочной площадки – неизменным фоном жизни в Ордене. Отбросив в сторону ночную сорочку из тонкого батиста, она надевала простые платья нежных пастельных тонов, перехваченные на талии плетёным поясом. Затем она спускалась этажом ниже, в свою небольшую, но идеально организованную лабораторию. Среди полок, уставленных сверкающими колбами, замысловатыми ретортами и диковинными перегонными кубами, Иветт чувствовала себя в своей стихии. Алхимия стала для неё больше, чем просто занятие – это была её страсть, её дар, и, в какой-то мере, даже её проклятие. Она могла часами пропадать здесь, сосредоточенно смешивая различные ингредиенты, вываривая ароматные настойки и создавая новые зелья и лекарства, способные исцелять самые страшные раны и возвращать к жизни безнадёжно больных. После обеда, Иветт, как правило, посещала лазарет, где находились раненые воины Ордена, пострадавшие в ожесточённых битвах с демонами, и больные жители окрестных деревень, нуждавшиеся в её помощи. Перевязывая кровоточащие раны, накладывая шины на сломанные кости, готовя целебные отвары из редких трав, она отдавала им частичку своей души, вкладывая в каждое движение заботу и тепло, пытаясь облегчить их страдания и вернуть надежду на выздоровление.

Кьеран Саммерсет был живой легендой Ордена, воплощением силы, доблести и магического таланта. Его имя, словно знамя, вдохновляло воинов на подвиги, а его мощь заставляла содрогаться даже самых сильных демонов. И это не было случайностью. Жизнь его с самого детства была подчинена жёсткой дисциплине, изнурительным тренировкам и непрестанному обучению. Пример для подражания, в лице его отца, долгие годы всегда был перед глазами, подгоняя к новым вершинам. Именно поэтому он, словно одержимый, стремился быть идеальным во всём, превосходить себя, превосходить других, доказывая свою преданность и силу. И у него это, надо признать, неплохо получалось. И если раньше вся его жизнь, до последней секунды, была посвящена тренировкам и изучению древних трактатов, то с появлением в его жизни Иветт, этого времени стало катастрофически не хватать. Её образ, словно наваждение, преследовал его повсюду. Светлые локоны, голубые глаза, звонкий смех – всё это прочно засело в его сердце, похитив покой и сон. Мысли об Иветт, словно назойливые бабочки, порхали в его голове, отвлекая от тренировок, мешая сосредоточиться на тактике, преследовали во время ночного патрулирования. Он, словно заколдованный, постоянно возвращался к ней в мыслях, рисовал в своем воображении её лицо, ловил себя на том, что улыбается без причины, словно глупый влюблённый мальчишка. Сердце его, словно дикий зверь, яростно колотилось в груди каждый раз, когда он видел её, слышал её голос, чувствовал её запах.

Часы в комнате Иветт, словно издеваясь, отбивали полночь - громко, отчётливо, раздражающе, напоминая о бессоннице, терзавшей её уже несколько ночей подряд. Юная Монтеглем, словно проклятая, не могла заставить себя закрыть глаза и уснуть, потому что знала наверняка: как только веки её сомкнутся, в её сны ворвётся он. Кьеран Саммерсет, словно демон-искуситель, врывался в её грёзы бесцеремонно, вероломно, жестоко, заставляя сердце биться быстрее, а щёки пылать от смущения и желания. Она ворочалась в кровати, пытаясь найти удобную позу, но все усилия были тщетны. Снова и снова в её голове, словно заезженная пластинка, прокручивались все моменты, проведённые вместе с ним в последнее время – его взгляд, его прикосновения, его редкая, но от этого ещё более ценная улыбка. Он прочно засел в её мыслях, словно привязал себя к её сознанию, и не собирался отпускать. И, черт возьми, она безумно скучала по нему. Скучала каждый раз, когда долго не видела его, когда не слышала его голос, когда не чувствовала его присутствие рядом.

«А ведь мы так и не поговорили с тех пор, как выбрались из Оникса» - Пронеслось у нее в мыслях. И тут, словно озарение, в её голове вспыхнула безумная идея – пойти в тренировочный зал, куда как она случайно заметила, не так давно пошел сам Кьеран.

Приняв окончательное решение, девушка резким движением затянула ремешок, крепящий ножны к правой ноге. Лёгкие, но смертоносные метательные клинки, искусно выкованные лучшими мастерами Ордена и идеально сбалансированные для точного броска, слегка звякнули, вторя её решимости. Подняв голову, Иветт посмотрела в зеркало, пытаясь привыкнуть к своему отражению в новом тренировочном костюме – облегающем кожаном камзоле, подчёркивающем её стройную фигуру, и удобных штанах, не сковывающих движений. В её взгляде больше не было сомнений и страха, лишь твёрдая решимость и внутренняя сила. Иветт, накинув на плечи лёгкий плащ, решительно покинула свои покои. Спустившись на первый этаж здания Ордена, Иветт, словно тень, скользнула сквозь пустые коридоры и быстрым шагом направилась в тренировочный зал. Почти влетев в помещение, она замерла на пороге, как вкопанная. И увидела его. Кьеран, словно сотканный из мрака и стали, стоял в центре зала, держа в руках свой верный меч. Его мышцы напряжены, словно натянутая тетива лука, а в глазах горел хищный огонь. Сердце ее бешено заколотилось в груди, отбивая громкий ритм, который, казалось, был слышен на весь зал. Ей захотелось сорваться с места и убежать, скрыться, раствориться в тени, но ноги предательски приросли к полу, лишив её возможности отступить. Кьеран резко повернулся на звук открытой двери и шагов, сразу увидев её. Он буквально остановился на месте в оцепенении, не сводя с неё взгляд. У него перехватило дыхание.

- Я не хотела тебе мешать. - Она теребит пальцы, тут же пряча руки за спиной. - Не знала, что ты будешь тут. – Говорит ложь, и прикусывает язык.

Он не в силах отвести взгляда от неё, внимательно рассматривая её образ, рассматривая каждый сантиметр её тела.

Кьеран молчит ещё мгновение, а после наконец-то находит слова.

- Ты точно выбрала не то время для тренировки, - Он пытается шутить, чтобы согнать мысли о том, насколько она выглядит красиво и сексуально сейчас.

- И ты тоже.

Кьеран, стараясь взять себя в руки, отвернулся от неё, словно боясь выдать свои чувства. Он направился к оружейной стене, увешанной клинками всех форм и размеров, и начал перебирать их, словно пытаясь найти среди них тот, который поможет ему справиться с обуревавшими его эмоциями. Он чувствовал на себе её взгляд, словно прикосновение лёгкого ветерка, и это буквально сводило его с ума, заставляло кровь быстрее бежать по венам.

– Можем позаниматься вместе, если хочешь, – неожиданно для самого себя выпалил он, и тут же невольно закусил губу, жалея о сказанном.

- Ты будешь учить меня? - Спрашивает девушка с легким недоумением.

Он разворачивается к ней, бросая на неё быстрый взгляд. Она выглядит такой хрупкой, такой нежной в этом образе. Он хочет прикоснуться к ней, провести пальцами по её лицу, по тонкой талии, которая обтянута одеждой так идеально, что хочется прикоснуться ещё больше. Лишь сейчас он понимает, что уставился на неё, как последний идиот.

- Да, буду.

- Что ж, - она подходит немного ближе и смеется, - тогда тебе придется тяжело.

Он старается не сорваться на неё прямо здесь и сейчас. Но качает головой, пытаясь прогнать эти мысли и наконец-то сосредоточиться.

- О, поверь, я справлюсь. - Он скрещивает руки на груди.

Кьеран берет два кинжала, крепко обхватывая рукоять. Иветт следует его примеру.

- Чтобы противник не смог нанести тебе удар, стоит одну руку держать впереди и быть начеку. Давай, попробуй. - Говорит он.

Девушка кивает, и делает выпад.

- Корпус, — напомнил мужчина и с легкостью увернулся от слабого удара. - Не прыгай из стороны в сторону. Контролируй дыхание.

Удар. Уклонение. Удар.

Он парирует её удары ловкими, аккуратными движениями.

- Наблюдай за движениями противника, — командным голосом произнес он, перехватив руку, и проделал очередную успешную комбинацию. Отточенные и молниеносные движения.

Блок. Контратака. Блок.

Кьеран отходит назад, изучая её.

- Используй все свободное пространство. - Произносит он, бросая на неё очередной взгляд, который снова задержался на тонкой талии.

Переход. Выпад. Переход.

Иветт, словно очнувшись от транса, лишь молча кивнула в ответ, всё ещё пытаясь прийти в себя после той короткой, но невероятно волнующей близости с Кьераном, от которой по всему её телу, словно электрический разряд, пробежала дрожь. Монтеглем, собрав остатки самообладания, вновь заняла боевую позицию и секунду спустя, словно ничего не произошло, вновь вступила в бой с тем, с кем сейчас предпочла бы заниматься совсем другими вещами. Но долг, воинская дисциплина и необходимость постоянной подготовки были превыше личных желаний. Она знала, что в этом мире нельзя расслабляться ни на секунду, что каждое мгновение промедления может стать последним. Кьеран, словно завороженный, внимательно следил за каждым её движением, стараясь держать себя в руках, не позволить своим мыслям унестись слишком далеко, за грань дозволенного. Но всё равно постоянно отвлекался, невольно любуясь ею, наблюдая за тем, как её тело двигается, словно грациозная пантера, как напрягаются её мышцы, как она пружинисто перемещается в пространстве, словно танцуя смертельный танец. Всё чаще, неосознанно для самого себя, он задерживал дыхание, стараясь не смотреть на её тонкую талию, обтянутую кожей, на её стройные ноги, так и манящие прикоснуться. Каждое её движение, каждый вздох, каждая капля пота, стекающая по виску, казались ему невероятно привлекательными, и с каждой секундой ему всё сложнее было сдерживать себя, не позволять воле брать верх над разумом.

– Расслабься, – тихо произнёс он, как будто шепча молитву, стараясь унять бурю, бушующую внутри.

Удар. Уклонение. Удар. И вновь промах.

Кир, словно молния, резко блокировал её очередной выпад, схватив её за запястье другой руки и отводя её руку назад, тем самым притягивая её тело к себе всё ближе и ближе. Он стоял совсем близко, почти вплотную, дыша сбито, словно после долгого бега, чувствуя её запах, сводящий его с ума, чувствуя её тепло, обжигающее кожу.

– Ты слишком напряжена, Иветт, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза, – Расслабься. Почувствуй своё тело, почувствуй силу, текущую в тебе.

И она расслабилась. Но, по-видимому, чересчур сильно, словно выпустив из рук нити управления, от того и едва не потеряла равновесие, чуть не упав в его объятия. Он, словно молниеносный ястреб, стремительно среагировал, успев подхватить Иветт за талию, удерживая её от падения на холодный каменный пол. Его руки обвили её тело нежно, но в то же время крепко, словно боясь её выпустить. Ощущение близости, словно ураган, обрушилось на него, лишая рассудка, снося все барьеры. Кьеран держал её в своих объятиях, и она буквально таяла в его руках, словно снежинка на ладони. Она была так близко, что он мог почувствовать исходящее от неё тепло, согревающее его изнутри, уловить лёгкий, пьянящий аромат её волос, услышать её сбившееся дыхание, словно нежную мелодию. Ив, словно завороженная, чувствовала обжигающее дыхание Кьерана всего лишь в нескольких миллиметрах от своих губ, и замечала, как в его глазах бушует неистовая буря, как тёмный огонь желания разгорается всё сильнее и сильнее. На этот раз он молчал, словно потерял дар речи, точно так же, как и она, не в силах вымолвить ни слова, словно боясь нарушить хрупкую тишину, повисшую между ними. Наконец, собрав остатки воли, Кьеран медленно развернул Иветт лицом к себе.

— Дыши правильно, — наконец-то произносит он хриплым голосом.

— Ты тоже. - Произносит она, ощущая его сбившееся дыхания. - Или тренера не играют?

Его губы растянулись в лёгкой, обворожительной улыбке, а глаза потемнели, словно в них отразилась сама ночь. Он слегка отстранился, словно давая ей возможность отступить, но одновременно с этим его взгляд словно приковывал её к месту, не позволяя сделать ни шагу назад.

– Я прекрасно дышу, – с вызовом произнёс он, испытывая её терпение, – даже лучше, чем ты.

И, словно подтверждая свои слова, он снова подался вперёд, сокращая расстояние между ними до критической отметки, вновь почти соприкасаясь губами с её губами, словно искушая её, заставляя сделать первый шаг.

– Уверен? – прошептала она, будто играясь с ним, испытывая его на прочность, и, словно насмехаясь над ним, слегка прикусила свою нижнюю губу, заставляя его потерять последние остатки самообладания. Его взгляд снова зацепился за её манящие губы, а желание - неуправляемый зверь, вырвалось на свободу, грозясь поглотить его разум. Он едва не задыхался от близости, от переполнявших его ощущений, от её запаха, от её тепла. Что она с ним творит?

С трудом сглотнув, чувствуя, как сердце начинает учащённо биться, отдаваясь в ушах оглушительным набатом, Кьеран, собрав остатки воли, ответил:

– Абсолютно уверен, – тихо, с хрипотцой в голосе, прошептал он, еле сдерживая себя, чтобы не наброситься на неё и не утонуть в её нежности.

– Что ж, – произнесла Иветт, отводя взгляд в сторону, словно пытаясь скрыть охватившее её волнение. – Я, пожалуй, пойду, уже слишком поздно, и мне нужно выспаться перед завтрашним днём.

Он качает головой, не давая ей отстраниться. Руки всё ещё удерживают её тело в своих объятиях, он не даёт ей отодвинуться, удерживая крепко, но нежно.

- Нет, поздно было полчаса назад, — он чуть наклоняет голову, приближаясь, — ты останешься здесь.

Глаза Иветт расширились от удивления, словно она не ожидала от него такой напористости. Заметив её испуганный взгляд, Кьеран хрипло рассмеялся, пытаясь разрядить напряжённую обстановку. Его руки плавно скользнули по её спине, притягивая её тело ближе к своему. И, наконец, переступив черту, которую он так долго пытался удержать, он прижался губами к её шее. От его прикосновений Иветт тут же бросило в жар, словно в её кровь влили раскалённую лаву. Комната вокруг закружилась, словно в безумном танце, а ноги ее ослабели, едва удерживая на весу. Если бы Кьеран не держал её так крепко, она бы давно уже свалилась на пол. Он чувствовал её реакцию на свои прикосновения – её тело дрожало, словно осенний лист на ветру, её сердце бешено колотилось в груди, а дыхание стало сбивчивым и прерывистым. Он понимал, как она взволнована, как напугана, как возбуждена, и это лишь подстёгивало его желание, разжигая страсть с новой силой. Он прижимал её всё теснее к себе, давая ей опору, позволяя удержаться в его объятиях, не упасть в пропасть, разверзнувшуюся у неё под ногами. Одна рука его всё ещё нежно поглаживала её спину, словно успокаивая, а другая скользнула выше, зарываясь пальцами в её мягкие, шелковистые волосы на затылке, притягивая её голову ближе к себе. Его губы жадно пробовали нежную кожу её шеи, покрывая её россыпью лёгких, трепетных поцелуев, заставляя её дрожать всем телом от наслаждения. И вот, с губ Иветт сорвался первый, нежный, едва слышимый стон, словно вырвавшийся из самой глубины души. Теряя последние остатки самоконтроля от её стона, он резко, как разъярённая буря, прижимает Иветт к холодной каменной стене, лишая её малейшей надежды на побег. Его руки, крепкие, как стальные оковы, обвивают её талию, не позволяя уйти ни на миллиметр. Иветт судорожно вцепилась пальцами в его широкие плечи, откинув голову назад в отчаянной попытке вдохнуть хоть немного воздуха. Внизу живота, словно медленно расползающийся яд, начало пульсировать странное, ноющее чувство, парализующее волю и заставляющее подчиниться его власти. Потеряв последние крохи самообладания, Иветт обвила его шею руками, прижимаясь еще ближе, словно стремясь слиться с ним в одно целое, раствориться в этом безумии. Одна его рука все еще властно удерживала ее за талию, не позволяя отстраниться, а вторая, словно обезумев, скользила все выше, проникая под тонкую ткань одежды, заставляя ее задыхаться от нахлынувшего наслаждения.

— Кьеран... Ты не думаешь, что нам... стоит остановиться? — прошептала Иветт, ее голос дрожал, словно тонкая нить паутины, натянутая ветром и готовая вот-вот оборваться.

В ответ он лишь отрицательно покачал головой, не в силах оторваться от ее манящих, припухлых губ, не в силах заглушить бушующий в его груди огонь, пожирающий остатки разума и самоконтроля. Его тонкие, аристократичные пальцы, нежно скользнули по ее телу, пробираясь все выше, испытывая границы дозволенного, и остановились у самого края одежды, словно ожидая его решения, словно робко спрашивая разрешения.

— Нет, — выдохнул Кьеран, с трудом выговаривая слова, будто они застревали у него в горле. Он вновь, словно одержимый, впился губами в ее губы. — Я хочу... больше, — хрипло прошептал он ей в губы, чувствуя, как все его тело буквально полыхает от переполнявших его ощущений, как кровь бешено бурлит в венах, заставляя его сердце грохотать в груди, словно дикий зверь, рвущийся на свободу.

Внезапно тишину, словно раскат грома, пронзил приглушенный шум и голоса за дверью. Кьеран, словно очнувшись от колдовского наваждения, тяжело вздохнул и неохотно отстранился от Иветт. Звуки за дверью, словно ледяной душ, окатили его, возвращая часть контроля над чувствами и помогая немного протрезветь. Он сделал глубокий вдох, пытаясь унять бушующий внутри ураган страстей и привести дыхание в норму. Его взгляд, все еще не мог оторваться от Иветт – ее губы были припухшими и влажными от поцелуев, глаза потемнели от желания, а лицо пылало нежным румянцем.

— Кьеран! — раздался приглушенный, но настойчивый голос за дверью. «Конрад?» — мысль промелькнула в его голове, словно искра.

Словно его окатили кипятком, Кьеран резко отвел взгляд от Иветт, собрав всю свою волю в кулак, отчаянно пытаясь взять себя в руки и вернуть привычное самообладание.

— Черт возьми, — прохрипел Кьеран, словно зверь, загнанный в клетку, — что ему, дьявол, нужно в такой час? — В голосе звучало раздражение и досада, сквозило сожаление об упущенной возможности.

— Кир! Ты где, черт тебя дери? — вновь раздался из-за двери приглушенный, но от этого не менее настойчивый голос Конрада. Он плотно сжал губы, чувствуя, как раздражение, словно ядовитая змея, медленно пробуждается в его груди, отравляя его сознание. Выскочив в коридор, Кьеран тут же столкнулся с Конрадом, который выглядел одновременно обеспокоенным и слегка раздраженным.

— Я здесь, черт тебя дери, что случилось?! — рявкнул Кьеран, стараясь придать своему голосу привычную твердость и уверенность, подавить предательскую дрожь, выдававшую его волнение. Он понимал, что его дыхание, сбившееся от недавних страстей, уже наверняка выдало его с головой.

— Простите, что прерываю столь интересное времяпрепровождение, — процедил Конрад с кривой усмешкой, поджав губы. — Но Верховная срочно вызывает нас.

Бровь Кьерана поползла вверх, выражая явное удивление и недовольство.

— Она хоть на часы смотрела? Среди ночи! Что, разучилась ждать до утра?

— Я с тобой полностью согласен, дружище, — поддержал его Конрад, вздохнув. — Но, по ее словам, дело не терпит отлагательств. Причем, это именно ее слова, произнесенные с такой интонацией, что спорить бесполезно.

Кулаки Кьерана непроизвольно сжались от злости и досады.

— Ладно, пошли, — проворчал он, стараясь унять раздражение. — Меланта, скорее всего, уже там, изображает непоколебимое спокойствие.


Кьеран считал, что сейчас, после всего случившегося, стоять и безропотно внимать речам той, кто тесно сотрудничает с главным врагом Альентара, это, по меньшей мере, крайне странно. А по большей – просто безумно. Он был уверен, что Иветт, Меланта и Конрад разделяют его недоверие. Но, подчиняясь правилам игры, им приходилось натягивать на себя маску безразличия и делать вид, будто ничего не произошло. Безусловно, Кьеран был в ярости, готовый взорваться в любой момент, но мастерски скрывал этот кипящий внутри вулкан за отточенной годами маской скуки. Кьеран с трудом заставлял себя не вслушиваться в монотонную речь Элеанор, избегая ее взгляда и нарочито рассматривая картины на стенах. Его рассеянное внимание вернулось к происходящему, когда Верховная вдруг приблизилась к массивному креслу и развернула его. Взоры всех присутствующих, как по команде, устремились на Джоанну, беспомощно сидящую в нем. Она, словно загнанный зверек, украдкой поглядывала на них исподлобья, из-под полуопущенных ресниц. Ее руки, и без того худые, безвольно лежали на коленях, а тусклые, рыжие волосы, растрепанные и безжизненные, казалось, не знали расчески уже целую вечность. Она словно махнула на себя рукой, забыв о былой привлекательности и ухоженности. Тишина в комнате стала настолько плотной, что звенела в ушах, нарушаемая лишь тихими вздохами и легким шелестом ткани.

— Зачем ты здесь? — резко спросил Кьеран, нарушая гнетущую тишину. В его голосе сквозило неприкрытое презрение.

— Кьеран, не стоит быть столь жестоким, — мягко возразила Элеанор, поднимаясь из-за стола и медленно обходя его. — Джо пережила настоящую трагедию. Она была жестоко обманута и в конечном итоге предана Ивартом.

Кьеран медленно перевел свой взгляд на Элеанор.

— Ты предлагаешь мне ее пожалеть? — Он удивленно приподнял брови, всем своим видом демонстрируя полное отсутствие намерения это делать.

— На самом деле, я просто предлагаю вам забыть прошлые разногласия и двигаться дальше, — ответила Верховная, нарочито опираясь на спинку кресла, в котором сидела Джоанна, словно оказывая ей некую поддержку.

Кьеран презрительно хмыкнул и вновь перевел взгляд на Джоанну, которая, словно провинившаяся школьница, избегала их взглядов, уставившись в пол, словно в надежде стать невидимой.

— Или, может быть, он просто от тебя устал, да? — съязвил он, слегка приподняв уголок губ в саркастичной усмешке.

— Я понимаю, что предала вас, — тихо прошептала Джоанна, не поднимая головы. — Я была... под его влиянием.

Кьеран громко хмыкнул, внимательно вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь разглядеть за маской раскаяния истинные намерения.

— О, нет, — возразил он, качая головой. — Не стоит прикидываться невинной овечкой. Ты прекрасно отдавала себе отчет во всех своих действиях. Ты знала, на что идешь.

— Ты предала нас, думая, что если Кьеран не отвечает на твои чувства, то этот монстр, Иварт, внезапно тебя полюбит! — взорвалась Меланта, не в силах сдерживать гнев и возмущение. — Ты готова была подло работать на него, предавая нас, рискуя нашими жизнями, лишь бы удовлетворить свое чертово эго!

— Мел, успокойся, — промолвил Конрад, положив большие руки на ее плечи, пытаясь усмирить ее ярость и хоть немного утихомирить. Но она, не слушая его, продолжала прожигать Джоанну взглядом, полным ненависти.

— Успокоиться? — Ее глаза округлились от возмущения. — Никогда! Джо больше не моя подруга!

Меланта, скрестив руки на груди, гордо вскинула голову и перевела гневный взгляд на Джоанну.

— Я никогда тебя не прощу, — добавила она, отворачиваясь от нее с презрением.

— Мел! — воскликнул Конрад, крепко удерживая ее за плечи, опасаясь, что она сейчас сорвется с места и набросится на неё. — Успокойся! Не делай глупостей!

— Зачем ты вообще ее приняла обратно? Предателям не место в Ордене, — холодно отрезал Кьеран, глядя прямо в глаза Элеанор. — Она может в любой момент снова начать работать на него. Кто даст гарантию, что она не повторит своего предательства?

Элеанор глубоко вдохнула, плотно стиснув губы, и тихо хмыкнула, словно не желая продолжать этот бессмысленный спор.

— Кьеран Саммерсет, прошу тебя, успокойся, — произнесла она, устало прикрыв глаза. — Джоанна останется в Ордене, и это решение не подлежит обсуждению, — ледяным тоном отрезала Элеанор, словно ставя точку в затянувшемся споре.

— Ну-ну, продолжайте и дальше жить в своих розовых мечтах! — язвительно выкрикнула Меланта, и, резко дернувшись, попыталась вырваться из объятий Конрада.

— Всем вон из моего кабинета! — рявкнула Верховная, окончательно теряя терпение. Ее голос прозвучал словно удар хлыста, заставляя всех невольно вздрогнуть.

Кьеран медленно выдохнул, понимая, что дальнейший спор с ней совершенно бессмысленен, и развернулся к двери, потянув за собой ошеломленную Иветт. Как только они покинули кабинет, дверь с громким стуком захлопнулась за ними, отрезая их от Верховной и ее сомнительного протеже.

— Я просто не понимаю, — раздраженно выпалила Меланта, вырвавшись в коридор и скрестив руки на груди. — Что это за чертово сборище предателей? А? Кто-нибудь мне, наконец, объяснит, что здесь вообще происходит?! Сначала Верховная, теперь Джоанна... Кого еще нам подсунут?

Она злобно посмотрела на Конрада, словно он был в чем-то виноват.

— Мы все еще не до конца понимаем истинные мотивы Элеанор, — попытался объяснить Конрад, стараясь сгладить острые углы. — Зачем ей понадобилась Джо?

— Да от Джо никакого толку, Кон, — фыркнула Меланта, закатив глаза. — Ее полезность для Ордена всегда была весьма... сомнительной. Видимо, Иварт просто наигрался и решил выбросить ее как ненужного щенка.

— Как знать, — задумчиво проговорил Кьеран, в голосе которого звучала настороженность. — Не уверен, что ее просто так выбросили, как старую игрушку. Слишком уж все это подозрительно. Я почти уверен, что она глаза и уши этого шута. А Верховная гарантирует её пребывание в Ордене.

— Кир, ты хоть понимаешь, что это все значит?! — Голос Меланты дрожал от ярости и страха. Кьеран, встревоженный ее состоянием, внимательно посмотрел на нее, ожидая продолжения. — Орден рушится прямо у нас на глазах, разваливается изнутри из-за интриг и подлости этих двух стерв! И кто знает, может быть, здесь, среди нас, притаилась целая свора прислужников Хаоса, готовых в любой момент вонзить нож в спину.

— Мел, — устало вздохнул Кьеран, стараясь успокоить ее панику. — Не стоит так нагнетать обстановку. Все будет хорошо. Мы разберемся с этим. Я думаю, нам необходимо как можно скорее донести все, что мы знаем, до Совета.

Меланта с сомнением вздохнула.

— Остается только надеяться, что хотя бы среди членов Совета не найдется еще одного продавшего душу Хаосу.

— Да у тебя уже, похоже, развивается настоящая паранойя, — усмехнулся Кьеран, подходя к двери своей комнаты. — Расслабься, Меланта. Сохраняй спокойствие и веру в лучшее.

Она в ответ лишь горько усмехнулась.

Повисшая в комнате Иветт тишина, нарушаемая лишь учащенным стуком собственного сердца, давила на нее, словно тяжелый груз. Она беспокойно ворочалась в постели, тщетно пытаясь уснуть. Стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором тут же возникал Кьеран, словно навязчивое видение, не дающее покоя. Она отчетливо помнила, как всего час назад он с силой прижимал ее к холодной стене оружейной комнаты, заставляя ее задыхаться от желания. И если бы не внезапный вызов к Верховной... что бы случилось дальше? Какую черту они бы переступили? Она непроизвольно провела пальцами по своим губам, все еще ощущая жар его поцелуя, мысленно задавая себе этот вопрос уже, наверное, в сотый раз.

— Кьеран... — Тихо, почти неслышно, словно выдыхая самую сокровенную тайну, прошептала она. Дальнейшие попытки уснуть стали просто невыносимыми, поэтому Иветт, отбросив в сторону одеяло, решительно скинула его с себя и почти бегом покинула комнату. Только богам было известно, насколько сильно она жаждала оказаться в его объятиях, прямо сейчас, немедленно. Поддавшись внезапному порыву, она бесшумно подошла к двери его комнаты и, не раздумывая ни секунды, потянула ручку, врываясь внутрь. К ее огромному удивлению, Кьеран стоял прямо у двери, по всей видимости, преследуя ту же самую цель, что и она. Иветт, затаив дыхание, стояла перед ним, одетая лишь в тонкое, шелковое ночное платье, и, чувствуя, как румянец заливает ее щеки. Мягкий свет ночника проливался в комнату, погружая ее в уютный полумрак. Кьеран неподвижно стоял напротив, с каким-то хищным вниманием рассматривая Иветт, словно застывший в ожидании прыжка опасный зверь. Секунда. Другая. Третья. Они одновременно сорвались с места, устремляясь навстречу друг другу, жадно впиваясь губами в губы, стремясь сократить до минимума разделяющее их расстояние. Иветт, отвечая на его страсть, прижималась к нему еще сильнее, обвивая его шею руками и выдыхая тихие, сладостные стоны сквозь прерывистые поцелуи. Кьеран, больше не в силах сдерживать охватившее его желание, одним движением подхватил ее под бедра, заставляя ее обвить его талию ногами, прижимаясь еще ближе. Осторожно опустив Иветт на мягкую кровать, Кьеран навис над ней, заслоняя собой свет. Он крепко, собственнически прижал ее запястья над головой, словно боясь, что она вдруг исчезнет, оставляя его наедине лишь со своими невозможными мечтами. Иветт подалась навстречу, изгибаясь в спине. Её ноги, в полумраке комнаты казавшиеся почти фарфоровыми, обвили его крепкую поясницу. Кьеран, не скрывая своего желания, приподнял кружевной подол её ночнушки, обнажая нежную, трепетную кожу. Его пальцы, скользя по девичьим бёдрам, оставляли лёгкий, волнующий след, выдавая его нетерпение. Он был охвачен страстью, которая требовала немедленного утоления. Каждое её движение, каждый вздох подливали масла в огонь, и он чувствовал, что больше не может сдерживаться. Она отвечала на его прикосновения, подаваясь навстречу и позволяя ему вести. Тонкая нить слюны соединяла их губы, когда она, задыхаясь от нахлынувшего желания, прервала поцелуй. Слова, сорвавшиеся с её губ, прозвучали как мольба:

— Кьеран ... возьми меня.

Кьеран, захлестнутый волной желания, прижался лицом к нежной коже ее шеи, жадно вдыхая ее аромат. Кожа под его губами казалась почти невесомой, хрупкой, как лепесток цветка. Его пальцы, медленно спускаясь с запястий Иветт, коснулись ее талии, ласково скользя по ее изгибам. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что он торопится, что нужно быть осторожнее. Но страсть была сильнее разума, и он не мог, не хотел останавливаться. Иветт, охваченная нарастающим волнением, отвечала на каждое его прикосновение едва заметной дрожью. Всё ее существо словно перевернулось, чувства обострились до предела. Она не могла отвести взгляда от Кьерана, заворожено наблюдая за каждым движением его тела, за тем, как потемнел его взгляд, сосредоточенный только на ней. Он касался ее, лаская кожу губами и пальцами, и от этого всепоглощающего внимания она теряла голову. Рука Иветт запуталась в его волосах, слегка оттягивая пряди. Она хотела, чтобы он снова был рядом, чтобы они снова слились в поцелуе. Кьеран, ощущая, как её пальцы путаются в его волосах, вновь перехватил её запястья, удерживая их над её головой одной рукой, второй лаская её кожу под тонкой тканью ночной сорочки. Он набросился на ее губы в жадном поцелуе, сплетая языки. Его пальцы скользили, дразня и распаляя ее, по влажной плоти между ее бедер. Едва сдерживаемые стоны срывались с ее губ, сливаясь с его дыханием, когда она чувствовала, как нежно, но уверенно он двигает ими по поверхности. Он умело находил те точки, от которых внутри Иветт разливалось приятное, сладостное напряжение. Сдерживаться становилось невыносимо, и Иветт, словно чувствуя его желание, слегка выгнулась в спине, приподнимая бедра. Он почувствовал, как его член, налившийся жаром, коснулся ее самого чувствительного места, и она вздрогнула от этого обжигающего прикосновения. Он в ответ выдохнул сквозь зубы. По ее коже пробежали мурашки предвкушения. Кьеран сдержанно толкнулся вперед, скользя вдоль ее влажной промежности, и невольно прикусил губу. Он повторил это движение еще несколько раз, не отрывая от нее темного, полного желания взгляда. В этот момент Иветт казалась воплощением его самых сокровенных фантазий, прекрасной, раскрепощенной, принадлежащей только ему.

– Ты такая красивая, – шептал он, любуясь ею, – и такая чувствительная...

Он склонился, осыпая ее лицо легкими поцелуями. Ускоряя ритм ласк, он наблюдал, как ее глаза закрываются в блаженстве, а губы приоткрываются в тихом стоне. Каждый ее звук распалял его, усиливая желание.

– Посмотри на меня, – тихо попросил он, нежно приподнимая ее за подбородок. Углубляя поцелуй, Кьеран одним решительным движением притянул ее бедра к себе и вошел внутрь. Внутри было очень тесно и скользко. Иветт шумно втянула воздух, ее пальцы судорожно вцепились в льняную простыню, смяв ее. От неожиданной, острой боли Ив невольно сжалась, уткнувшись лицом в его шею. Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и постаралась спрятать их. Кьеран замер, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям. Он нежно гладил ее лицо, перебирал волосы, касался губами щек, век. Он вернулся к ее губам, целуя мягко и успокаивающе, словно желая утешить. Медленно провел рукой по бедру, стараясь прикосновениями снять напряжение.

– Прости, цветочек, – прошептал он, убирая выбившуюся прядь волос за ухо. – Просто немного потерпи, ладно?

Она кивнула в ответ, с трудом сдерживая дрожь в теле. Иветт сосредоточилась на дыхании, стараясь разогнать волну дискомфорта, прокатившуюся по телу. Кьеран и правда сделал все, чтобы их первая близость была максимально комфортной: его нежные прелюдии, ласковые слова, все это помогло ей расслабиться. И сейчас она чувствовала, что влаги внутри достаточно. Собравшись с духом, Иветт осмелилась на первое движение, которое, к ее удивлению, отозвалось не только желанием, но и острой вспышкой боли, пронзившей низ живота. Она невольно вздрогнула. Кьеран оставался неподвижным, чутко прислушиваясь к ее ощущениям, позволяя любимой самой задавать темп и определять границы комфорта. С каждым последующим, робким толчком бедрами боль становилась все менее интенсивной, словно стираясь, растворяясь в нарастающей волне удовольствия. Иветт еще не испытывала тех неземных ощущений, о которых шептались подруги, но в этот момент это казалось неважным. Главное, что Кьеран был сейчас внутри нее, полностью и без остатка, и она позволила этому случиться, доверившись ему безгранично. Его взгляд, полный нежности и восхищения, прожигал ее насквозь, заставляя кровь приливать к щекам. Каждый успокаивающий поцелуй, каждое ласковое прикосновение, каждый шепот на ухо доставляли гораздо больше наслаждения, чем она могла себе представить. Каждая клеточка его тела пульсировала от нарастающего желания, которое постепенно затуманивало разум. Но Кьеран, стараясь обуздать свою страсть, помнил о ее нежности и хрупкости, о том, что сейчас самое главное – не навредить, не спугнуть, не причинить боль. Он видел, как темнеет ее взгляд, словно она смотрит прямо в его душу, видел расширенные зрачки, отражающие пламя их общей страсти. Он слышал ее сбивчивое дыхание, и понимал, что она полностью доверилась ему, отдалась в его власть. Убедившись, что Иветт привыкла к нему и ей комфортно, Кьеран позволил себе немного ослабить контроль. Он, слегка приподнявшись, опираясь на согнутые в коленях ноги, начал двигаться в ней более свободно и ритмично.

– Боги, Иветт, – прошептал он, задыхаясь от нахлынувших ощущений. – Ты сводишь меня с ума...

Волны светлых, шелковистых волос рассыпались по смятой простыне, обрамляя ее лицо. Кьеран, завороженный ее красотой, провел пальцами по изящной линии шеи, опускаясь ниже, к ее небольшим, но упругим грудям, которые ритмично вздымались и опускались в такт его движениям. Он бережно взял одну грудь в ладонь, ощущая ее, и слегка сжал. Линии ее тела, плавные и женственные, вели дальше, очерчивая тонкую, гибкую талию и изгибаясь в округлых, манящих бедрах. Кьеран двигался и любовался ею, чувствуя, как упоение пронизывает каждую клеточку его тела. Он ощущал Иветт своей целиком и полностью, она отдалась ему без остатка, доверяя ему. А внутри нее было так горячо, влажно и тесно, что он едва сдерживал свою страсть, боясь потерять контроль и причинить ей боль. В ее первый раз он должен оставаться нежным, внимательным и аккуратным, даря ей не только удовольствие, но и чувство безопасности. Он взял в руку несколько шелковистых прядей ее волос, сначала ласково перебирая их пальцами, затем слегка сжал и потянул назад, заставляя Иветт послушно запрокинуть голову. Ее веки сомкнулись, а перед ним открылся роскошный вид на изящную линию ее шеи, по которой тут же принялись блуждать его губы, оставляя едва заметные, дразнящие следы. В какой-то момент Иветт осознала, что начинает испытывать что-то совершенно новое, что-то невероятно приятное, пульсирующее внизу живота. Поцелуи, его сильные руки, ласкающие ее тело, дурманящий запах вишни и сандала, заполненность, сменяющаяся освобождением и новым проникновением... Ей хотелось большего, она жаждала усилить эти ощущения. Она начала двигать бедрами в такт его движениям, подталкивая его к более быстрому темпу. Выгнувшись в пояснице, она встретилась с его взглядом, и в ее глазах, блестящих от возбуждения, читалось одно лишь желание.

– Кьеран ... – выдохнула она, – я хочу еще. Хочу большего. Мне... мне это нравится.
Её слова, словно выпущенная стрела, поразили его в самое сердце, срывая последние оковы с его сдерживаемой страсти. Он почувствовал, как внутри просыпается его более темная, необузданная сторона. Больше не было места нежности и осторожности. Резким движением Кьеран подался вперед, прижимая ее запястья к мягкой поверхности кровати над головой, лишая возможности сопротивляться. Его дыхание обжигало ее ухо, когда он, хриплым, полным желания шепотом, проговорил:

– Хочешь большего, Иветт?

– Д-да, – прошептала она в ответ, и этот звук, полный желания и возбуждения, окончательно лишил его остатков самообладания.

Кьеран, словно поддавшись невидимой силе, резко увеличил темп, и движения стали более глубокими, сильными и требовательными. Затем, не прерывая поцелуя, он выпрямился, притягивая ее к себе и одним плавным, уверенным движением развернул Иветт. Она ахнула от неожиданной смены позы, инстинктивно опираясь руками на его сильные бедра и выгибаясь в спине, позволяя ему полностью руководить процессом. Ее длинные волосы, рассыпавшись по плечам и спине, струились вниз, а ягодицы соблазнительно выпирали, провоцируя и разжигая его страсть. Кьеран, поддавшись первобытному инстинкту, крепко перехватил ее запястья, заводя их за спину, словно пленяя ее. Второй рукой, с едва ощутимым давлением, он сжал её шею. Иветт, словно дикая кошка, извивалась под его прикосновениями, отдаваясь власти захлестнувшего ее возбуждения. Ощущения внутри были настолько острыми и приятными, что она, запрокинув голову и выгнувшись в спине, не в силах сдержаться, громко выкрикнула его имя, прикусив нижнюю губу, чтобы хоть немного заглушить стон наслаждения. Она полностью растворилась в нем, теряя связь с реальностью. Кьеран не останавливался, напротив, он поддался охватившей его страсти, ускоряя темп и углубляя толчки, заставляя Иветт выгибаться в спине и издавать протяжные стоны. Его ладони скользили по ее телу, то нежно лаская, то страстно сжимая, удерживая ее в его власти и не позволяя отстраниться. Одна рука по-прежнему властно контролировала изгиб ее шеи. Захлестнутая волной удовольствия, Иветт запрокинула голову назад и полностью отдалась во власть его прикосновений и страстных поцелуев, которыми он щедро осыпал ее кожу. Движения становились все более резкими, он проникал в нее до самого предела, а затем, почти полностью выходил, лишь для того, чтобы с новой силой ворваться внутрь. Иветт слышала его прерывистое, тяжелое дыхание у самого уха, чувствовала, как он тихо стонет, с трудом сдерживая себя. Ему было хорошо, как никогда. Хорошо именно с ней. Кьеран уперся горячим лбом в ее шею, словно ища в ней опору, и снова ускорился, входя в нее все глубже и ритмичнее. С каждым толчком ее стоны становились громче и протяжнее, наполняя комнату жаром их страсти. Она запрокинула голову назад, закрыв глаза, отдаваясь во власть нахлынувших ощущений. Ее грудь слегка подпрыгивала в такт движениям, и Кьеран, не в силах устоять, бережно сжал одну из них, ощущая, как ее сосок затвердевает под его пальцами. Он чувствовал, как волна наслаждения накрывает его с головой, знал, что финал близок и скоро он потеряет контроль, излившись в ней. Ему отчаянно хотелось, чтобы Иветт достигла пика первой, чтобы подарить ей этот незабываемый опыт, но он понимал, что в этот раз ей будет сложно, ее тело еще не до конца познало все грани удовольствия.

– Как ты... как ты себя чувствуешь, цветочек? – прошептал он, стараясь затянуть момент, отсрочить неминуемое.

– Хорошо... мне очень хорошо, Кьеран, – выдохнула она в ответ, и в ее голосе звучала искренняя благодарность и нескрываемое наслаждение.

– Насколько сильно хорошо? – поддразнил он, заглядывая ей в глаза.

Она повернулась к нему, ища в его темных, бездонных глазах отражение своей страсти, и на выдохе, словно признаваясь в чем-то сокровенном, прошептала:

– Очень сильно.

Терпение лопнуло, как натянутая струна. Он крепче ухватил ее за запястья и одним жестким, решительным рывком перевернул ее на спину. Теперь она лежала на кровати, полностью под ним, и Кьеран устроился между ее ног. Глаза его потемнели, а взгляд стал ещё более жадным. Он навис над ней, приковывая ее запястья к изголовью и не отрывая от нее взгляда. Она лежала на смятой простыне, с легким румянцем на щеках, разметавшимися по подушке волосами и затуманенным от страсти взглядом. Еще несколько резких глубоких толчков, и мужчина вынул член чтобы обильно и с протяжным вздохом кончить. Иветт замерла, заворожено глядя на него, ее тело все еще горело неутоленным желанием. Кьеран, зная об этом, едва отдышавшись, опустился к ее бедрам. Она сразу поняла его намерения, и с предвкушающей улыбкой откинулась на подушки. Он нежно раздвинул ее ноги и, оставив легкий, трепетный поцелуй между ними, стал ласкать ее влажную, бархатистую кожу. Иветт выдохнула, чувствуя, как удовольствие нарастает, и податливо распахнула ноги шире, стремясь навстречу желанной близости. Его язык рисовал замысловатые узоры, то нежно скользя, то дразняще надавливая. Вскоре к этим ласкам присоединились два его пальца, проникая внутрь и усиливая ощущения. Чем больше Иветт извивалась под его прикосновениями, чем громче становились ее стоны, тем очевиднее было, что желанный пик совсем рядом. И вот, после еще нескольких искусных движений, ее тело пронзила судорога наслаждения. Она резко вскрикнула, инстинктивно сжимая его волосы в руках, запрокинула голову и разразилась долгожданным оргазмом. Иветт казалось, что она только что пережила смерть и возродилась заново. Несколько минут после оргазма она пребывала в состоянии блаженного неведения, не понимая, кто она, где находится и что произошло лишь мгновение назад. Она просто растворилась в мягкой, обволакивающей истоме, прильнув к плечу Кьерана. Таким был их первый раз, и он превзошел все ее самые смелые ожидания. Когда они оба пришли в себя, единственное, что отразилось на их лицах, – это довольные и влюбленные улыбки, говорящие больше, чем любые слова. Он притянул ее к себе, нежно укладывая рядом и устраивая ее голову у себя на груди. Его ласковые прикосновения мягко скользили по ее волосам. Кьеран не мог отвести от нее взгляда, жадно впитывая каждую деталь ее лица, запоминая каждую линию, каждый изгиб. Он словно хотел запечатлеть этот момент навсегда в своей памяти. Затем он наклонился к ее уху и едва слышным шепотом произнес:

– Теперь ты моя, Иветт. Полностью моя. И я твой. Мы принадлежим друг другу. И так будет всегда.

Она, смущенно улыбаясь, обвила его шею руками. Иветт восхищалась в нем всем – от бездонных карих глаз, глубоких, как омуты, до его сложного характера и завораживающей харизмы. Он был соткан из противоречий, парадоксальным образом сочетая в себе нежность и страсть, силу и ранимость, дерзость и заботу. Он был ее личной вселенной, непреодолимой силой притяжения. Наверное, именно это и есть настоящая, всепроникающая любовь – когда даже дыхание рядом с ним становится особенным, трепетным и осознанным, а в его отсутствие мир теряет краски и сердце замирает. Каждое его прикосновение – словно разряд молнии, пронзающий ее тело волной дрожи, а любой поцелуй, даже легкий, мимолетный, становится сладок и желанен, как изысканное лакомство. Как иначе объяснить эту дрожь, охватывающую ее с головы до ног при его приближении? Если это не любовь, то почему ее сердце трепещет от одного его взгляда, полного страсти и нежности? Почему каждое мгновение рядом с ним наполнено таким невероятным наслаждением, почему она нуждается в нем каждую секунду, как в воздухе? Почему она тает под его умелыми руками, как воск под солнцем, и почему его прикосновения обжигают огнем желания? Ответ был очевиден: это была любовь, всепоглощающая, всесильная любовь, сильнее которой не существует ничего на свете.

– Я люблю тебя, Кьеран. - Шепчет она в миллиметре от его губ. - Так сильно люблю...

– Я тоже люблю тебя, Иветт. До беспамятства, – его горячий шепот опалил ее губы, и эти слова, словно волшебное заклинание, эхом откликнулись в ее голове, заполняя ее разум и сердце до краев. Кьеран, казалось, проникал в самую ее душу, пуская там крепкие корни. – Безмерно, мучительно, бесконечно. С каждым мгновением все сильнее...

Она улыбнулась, углубляя поцелуй, полный нежности и страстного желания, словно стремясь утонуть в нем.