Завет Влюбленных

Нигма жадно глотнула воздух, выныривая из сумрака транса. Первым, что она увидела, был Иварт, бесцеремонно восседающий за её письменным столом.

- Так значит, высушенная красавка способна на такие чудеса. – Ухмыльнулся он, скользя пальцами по пергаменту, усыпанному пылью от измельчённой травы.– Невероятно. А я всё гадал, отчего ты так к ней пристрастилась.

— Не твоё дело, – ровным тоном отозвалась она, устремив взгляд в потолок.

— Да. – Скучающе выдохнул мужчина, выходя из-за стола. – Как обычно.

Он обошёл её лежащую на кровати фигуру, рассматривая, как диковинную бабочку, приколотую булавкой к картону.

— И что ты там увидела на этот раз? – спросил Иварт, подойдя к окну и устремив взгляд на унылый осенний пейзаж. – Будущее? Прошлое? Или очередного демона, решившего пощекотать твои нервы?

Нигма молчала, собирая ускользающие осколки видения. Он всегда так: появляется в самый неподходящий момент и разрушает хрупкую ткань завесы своими глупыми вопросами.

— Не молчи, Нигма, – его голос стал жестче.

Она подскочила на кровати, злобно прожигая взглядом его спину.

— Можешь злиться - сколько влезет. Я все равно все видел. – Говорит он. – Видел, что ты делала, когда твоя душа отделилась от тела. Мне просто интересно, послушать тебя.

— Я не намерена вести с тобой полуночные беседы. – Она схватила со стула свою теплую накидку. – Я домой.

- Ты никуда не пойдешь. – От его голоса ей стало не по себе. Она дернула ручку – бесполезно, он заблокировал дверь. – Твой дом отныне тут. Забыла?

Он принялся размеренно шагать к ней.

— Вырколак? Помню, ты тряслась при одном упоминании о нём. – Он усмехнулся. – А теперь мастерски призываешь его, подчиняешь его волю, становишься единым целым с этим существом. Похвально.
Он лениво зааплодировал.

- Той ведьмы больше нет. – Сказала она, уверенным голосом. – Ты знаешь это.

- Знаю. – Говорит он, подходя ближе. – Но я помню ту напуганную, наивную, молодую ведьму. Помню, как поделился с ней своей силой, в обмен на преданность. Помнишь ли ты? Сравнимо ли это с перерождением?

Она нервно выдохнула, чувствуя, как прошлое, которое она так старалась похоронить, поднимается из глубин, угрожая поглотить её. Сердце бешено заколотилось.

— Что тебе нужно, Иварт? – прошептала она, отступая на шаг.

— Нужно? – он остановился, наклонив голову набок. – Мне ничего не нужно, Нигма. Просто интересно... насколько далеко ты готова зайти. И что ты готова отдать взамен.

Он сделал ещё один шаг, сокращая расстояние между ними.

— Ведь сила всегда требует платы, не так ли?

В его глазах, как и тогда, много лет назад, плясало недоброе пламя искушения. И Нигма знала, что, как и тогда, ей придётся выбирать. Она замерла, как загнанный зверь.

— Возможно, однажды твои таланты нам ещё понадобятся.

Его слова проникают под кожу, обжигая волной мурашек, словно прикосновение к оголённым нервам.

Нигма с ужасом осознаёт, что дрожит – не от страха, а от странного, пугающего предвкушения. Ярость, как голодный зверь, рвёт её изнутри, терзая острыми когтями. Ладони Иварта, не касаясь, скользят вдоль её рук, словно околдовывая, заставляя задержать дыхание. Он трогает её постоянно – взглядом, голосом, самой своей силой, словно приручает дикую, непокорную птицу.

Ублюдок. Манипулятор.

Что будет, если кто-то войдёт? Какую картину он увидит? Двух людей, связанных невидимой, опасной связью, переполненных невысказанным желанием? Предательская мысль, змеящаяся, как ядовитая гадина, заползает в сознание, но Нигма не может сосредоточиться – её тело охватывает жар, не имеющий ничего общего с пробуждением её сил. Это совсем другое.

— Мы были одним целым. Ты была моей. Твои таланты...

...а он принадлежал ей – своей тёмной властью, своей безграничной силой, своими турмалиновыми глазами, от которых кружилась голова, своим голосом, лишающим воли. Признать это – значит предать саму себя.

Нигма жмурится, вспоминая его призрачные визиты. Она почти поверила, что сошла с ума. Звала ли она его? Подсознательно, повинуясь тёмному инстинкту или желанию, которое она так отчаянно пыталась похоронить?

"А что если...?"

Этот вопрос преследует её, и Нигма готова зашить себе рот, лишь бы никогда не произнести его вслух. Потому что в глубине души, в унисон с её трепещущим сердцем, живёт полузадушенное, опасное согласие.

Разве недостаточно смертей, разрушений, страданий, чтобы ненавидеть его? Разве смерть самой себя не должна была укрепить её решимость?

Лишить жизни, уничтожить, отдать на растерзание порождённым им чудовищам, чтобы эти преследующие её турмалиновые глаза навсегда погасли – Нигма должна этого жаждать, каждой клеткой своего тела, каждым шрамом, каждой седой прядью. Она должна хотеть его смерти, а не отчаянно цепляться за надежду, не тянуться к нему против воли, не желать его больше, чем саму свободу.

От его слов, словно от ядовитого укуса, по телу расползался трепет, смешанный со страхом и неукротимым влечением. Нигма с трудом подавила дрожь.

— Мои таланты? Ты говоришь о том, что ты используешь в своих грязных играх? — Её голос прозвучал резко, полным сарказма, чтобы хоть как-то скрыть подступающую слабость.

Иварт усмехнулся. Он всегда наслаждался её яростью, словно пил из неё жизненные силы.

— Не преуменьшай свои способности, Нигма. Ты — ценный актив.

— Активы не чувствуют, не любят, не страдают, — парировала она, отворачиваясь. — А я - я всё ещё человек. Несмотря на то, что ты пытаешься сделать.

Она чувствовала его взгляд, прожигающий спину. Этот взгляд проникал под кожу, обволакивал её сознание, лишая воли. Он всегда умел заглядывать в самые тёмные уголки её души, обнажая её страхи и слабости.

— Твои чувства — это твоя сила, Нигма. Они делают тебя... особенной.

— Особенной? – Она саркастически рассмеялась, но смех тут же застрял в горле. — Особенной жертвой? Особенной марионеткой?

Тишина, повисшая в комнате, давила на неё, как многотонный груз. Нигма знала, что должна уйти, вырваться из его власти, пока не стало слишком поздно. Но ноги словно приросли к полу.

— Ты можешь быть кем угодно, Нигма, — его голос звучал почти ласково, — если позволишь мне помочь тебе.

Помочь? Это звучало как насмешка. Иварт никогда ничего не делал бескорыстно. За любую услугу он требовал плату, которая всегда оказывалась слишком высокой.

Нигма закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в руках. Она должна сопротивляться. Должна найти в себе силы вырваться из этого порочного круга. Но что-то внутри, какая-то тёмная, извращённая часть её существа, шептала, что сопротивление бесполезно.

— Не говори глупости, Иварт, — произнесла она, наконец, поворачиваясь к нему лицом. — Мы оба знаем, что ты преследуешь свои цели. И я не стану пешкой в твоей игре.

Она смотрела в его турмалиновые глаза, пытаясь прочитать его мысли, но видела лишь отражение собственной тьмы. Она знала, что стоит на краю пропасти, и один неверный шаг — и она сорвётся в бездну, из которой уже не будет возврата.

Она уже была пешкой.

И выбора не было. И Нигма, собрав остатки своей воли, сделала этот шаг.

***

Он приходит к ней во сне, когда она спит.

Призрачные касания скользят по лицу, словно кончики прохладных пальцев. Его трепетные поцелуи оставляют горячие следы на её коже, словно клеймо. Расстёгнутая шёлковая рубашка нежно обвивает её изгибы, обрисовывая каждую линию тела. Его тёмный, обжигающий взгляд разбивает её сердце на миллионы осколков, заполняя душу терпким вином желаний, от которых невозможно укрыться. Чувства, словно атласный шнурок, затягивают узел на горле, лишая свободы и возможности вырваться из этого плена. Он нежно скользит губами по её ключице, слегка прикусывая кожу, оставляя багровые следы своих прикосновений. Медленно поднимается выше, лаская линию шеи до самого уха, чуть покусывая нежную кожу за мочкой. Рука осторожно скользит по телу, обрисовывая кончиками пальцев её изгибы, дразня, распаляя желание большего.

Как можно думать о чём-то настолько сильно, чтобы эти мысли не только завладели разумом, но и душили ночами, заставляя в отчаянии вжиматься лицом в подушку? Иветт изо всех сил пыталась убедить себя, что всё это — лишь пустые грёзы, ненужная фантазия, не имеющая ничего общего с реальностью. Но тщетно. Каждый раз она возвращалась к его губам, представляя их вкус на своих. День за днём она думала о руках, так нежно касающихся кожи, о звучном голосе, произносящем её имя, забывая обо всём на свете. Забывала, что хотела сделать пять минут назад, сбивалась со счёта выпитых чашек кофе. Но обиднее всего было осознавать, что всё это — лишь игра воображения, грёзы. Она лежала в кровати, уткнувшись лицом в подушку, пытаясь не думать о его губах, прикосновениях и чувствах, затопивших её сознание, сметая всё на своём пути.... Но образ Кьерана возвращался снова и снова, преследуя её даже во сне. Он не давал покоя, не позволял отвлечься, не давал забыть.

Кьеран который день ломал голову, пытаясь понять, почему всё сложилось именно так. Он искал зацепки в лабиринтах своей памяти, пытался найти причину, по которой все его мысли вращались вокруг одного имени. И почему это имя заставляло его сердце трепетать, словно пойманную птицу? Он сжимал зубы, пытаясь переключиться на что-то другое, но тщетно — все мысли неизменно возвращались к ней. Он не мог выкинуть из головы нежную линию шеи, которой коснулись его губы во сне, и тихий стук её сердца под его рукой.

Яркие лучи солнца, наглые и настойчивые, ворвались в комнату, разбудив его. Казалось, светило, уже поднявшееся высоко в небе, ощупывает золотыми щупальцами каждый уголок, заглядывая под мебель и взбираясь по стенам. Кьеран застонал и прикрыл глаза ладонью, пытаясь укрыться от этого вторжения.

За его рабочим столом уже вовсю колдовала Иветт. Он лениво повернул голову, прищурился и скользнул взглядом по её фигуре. Казалось, она не замечала его пробуждения. Девушка, увлечённая алхимическими манипуляциями, сосредоточенно смешивала травы, о чём красноречиво свидетельствовал густой, пряный аромат, заполнивший комнату. Что-то бормотала себе под нос, то и дело бросая взгляд в раскрытую книгу. Взяв небольшую миску, она принялась тщательно перетирать в ней какие-то ингредиенты. Затем, задумавшись, на мгновение закрыла глаза. Он не сомневался в её таланте целителя, а потому пригласил к себе, сделать для него то, что поможет его ранам зажить. Ну и потому что она сама отчаянно просилась помочь. Но он не ожидал увидеть её так рано.

— Настойка календулы, вытяжка эвкалипта... измельчённая, высушенная амброзия... должно получиться, — прошептала Ив, сдувая со лба непослушную прядь волос. — Огонь медленный, помешивать по часовой стрелке...

Кир тихо рассмеялся.

— Знала бы ты, какая ты сейчас милая.

Иветт резко обернулась всем корпусом, словно её застали за чем-то предосудительным. Голос Кьерана явно её удивил, и она замерла, словно испуганная птица.

— Я не хотела тебя разбудить, — виновато произнесла девушка, опуская взгляд. — В следующий раз буду осторожнее.

— Давно уже проснулся, просто наблюдал, — Кьеран резко встал с кровати, одним движением отбросив одеяло, и подошёл ближе к ней, рассматривая склянку в её руках. — Ты так увлеклась своим занятием, что даже не заметила.

Мужчина подался вперёд, опираясь руками о край стола и нависая над ней. Иветт подняла на него взгляд, чувствуя, как учащается её сердцебиение.

— Это для тебя, — тихо сказала она, указывая на зеленую массу в миске. — Чтобы раны на руке не воспалились.

Иветт осторожно, почти невесомо коснулась его перебинтованной руки, словно боялась причинить боль или, возможно, разбудить какие-то чувства, которые лучше было оставить в покое. Её пальцы едва ощутимо скользнули по ткани, передавая не только заботу, но и невысказанное беспокойство. Она знала, что раны, которые он скрывал под бинтами, были не только физическими. И ей хотелось хоть как-то облегчить его боль, даже если это всего лишь прикосновение.

Кьеран смотрел на неё, не в силах отвести взгляд. Ему казалось, что время остановилось, а они — главные действующие лица небольшой интимной драмы, разыгрываемой в этом мгновении здесь, в его комнате.

— Спасибо, — произнес он, наконец, всё ещё ощущая тепло от её пальцев на своей руке. — Я польщён твоей заботой.

Они смотрели друг на друга какое-то время, пока Иветт, словно очнувшись от наваждения, снова не отвернулась и не занялась своим варевом. Кьеран медленно опустил взгляд на миску в руках девушки, затем на книгу рядом, а потом снова на неё.

— Впервые встречаю целителя, настолько увлеченного своим делом, — пробормотал он скорее себе под нос и снова усмехнулся.

Он наблюдал, как она сосредоточенно растирает травы, её движения были плавными и точными, словно она выполняла сложный ритуал. Какая-то неведомая сила притягивала его к ней, и он не мог понять, что это: искреннее восхищение, благодарность или что-то большее. Кьеран медленно шагнул ближе к ней и опёрся бедром о край стола. Его взгляд зацепился за тонкую кожу на её запястьях, за выбившуюся из прически прядь волос у виска, за чуть приоткрытые губы. Он хотел запомнить каждую черту её лица, каждый жест, каждое движение. Иветт, почувствовав его близость, резко обернулась, и их взгляды встретились. Словно электрический разряд прошел между ними. На миг всё вокруг замерло, время словно остановилось, оставив их наедине. Он медленно поднял руку и убрал прядь волос с её лица, затем мягко коснулся пальцами её щеки. Она кашлянула, отстраняясь и отворачивая глаза. Ив чувствовала, как её лицо залила краска.

— Если ты продолжишь меня отвлекать, я не смогу закончить мазь, Кир.

Кьеран на мгновение опешил от её слов, затем усмехнулся, и покорно опустился на стул рядом с ней.

— Тогда продолжай работать. Я постараюсь вести себя хорошо, — его обещание прозвучало с лёгким сарказмом, и он скрестил руки на груди, наблюдая за её работой.

Девушка усмехнулась, но ничего не ответила, снова сосредоточившись на миске с травами. Однако Кьеран заметил лёгкий румянец, проступивший на её щеках. Ему нравилось видеть её такой: сосредоточенной, немного смущенной, но такой живой и настоящей. Он, молча, наблюдал за её работой, словно заворожённый. Какое-то время они сидели в тишине, которую нарушал только звук деревянной ложки, помешивающей массу в миске. Кьеран пытался сосредоточиться на чем-то ещё, кроме неё, но взгляд непроизвольно возвращался к ней.

— Готово, — удовлетворённо улыбнулась Иветт, пододвигая свой стул ближе к парню. — Повернись немного.

Он послушно повернулся, позволяя ей получить полный доступ к его раненому плечу. Иветт ловко смотала плотную льняную повязку, под которой, он знал, скрывалось не самое приятное зрелище. Он поморщился от боли, когда ткань отошла от присохшей крови, но не издал ни звука. Девушка осторожно ощупала рану, слегка надавливая на кожу вокруг неё. Затем, смочив чистую ткань в приготовленном отваре, бережно промыла её, удаляя остатки крови и грязи.

— Глубокие, — выдохнула она, рассматривая повреждения. В её голосе звучало искреннее беспокойство.

Закончив промывание, Иветт наложила на раны толстый слой зелёной кашицы, резко пахнущей эвкалиптом и травами. Запах был сильным, но Кир знал, что это должно помочь. Затем, она принялась бинтовать его плечо, ловко и умело накладывая витки ткани.

— Потерпи немного, — прошептала девушка, затягивая последний узел. — Нужно зафиксировать плотно, чтобы мазь не стёрлась. Она закончила, и Кьеран почувствовал облегчение. Боль немного утихла, словно травы начали своё исцеляющее действие.

— Готово, — сказала Иветт, отстраняясь и рассматривая свою работу. — Постарайся не двигать рукой слишком сильно. И завтра нужно будет сменить повязку.

— Спасибо, — искренне произнёс Кир. — Ты действительно хорошо это делаешь.

Она пожала плечами, словно не придавая этому значения.

Иветт отошла назад и оглядела проделанную работу, проверяя узлы на перевязи. Кьеран сидел и смотрел на неё, не сводя взгляда. Ему было больно признаться в этом даже самому себе, но Иветт будоражила его внутри. Возможно, дело в том, что она была совсем не похожа на тех девушек, что обычно были рядом с ним. Кьеран всегда считал себя привыкшим ко всему, но рядом с ней он ощущал странное волнение.

— Я просто делаю свою работу, — ответила она, собирая инструменты и отходя от стола. — Тебе нужно отдохнуть. Я оставлю тебя, мне нужно сходить на занятия по травоведению.

Она направилась к двери, но мужчина остановил её.

— Иветт, — позвал он, — подожди.

Девушка обернулась, вопросительно глядя на него.

— Почему ты это делаешь? — спросил он. — Почему ты заботишься обо мне?

Ему действительно было интересно. Он привык, что люди либо боятся его, либо используют. А Иветт была искренней.

Она на мгновение задумалась, словно подбирая слова.

— Потому что... — начала она, — потому что это правильно. Потому что кто-то должен заботиться о тебе.

— Вот как. – Произнес он, не найдя других слов.

— Мне нужно идти, — прошептала она. Её щёки слегка порозовели. — Занятия скоро начнутся.

Он не хотел её отпускать, но понимал, что она права.

— Тогда я провожу тебя, — предложил он, отпуская её и отступая на шаг.

Она покачала головой, глядя на него с теплотой.

— Не стоит, ты ещё слаб. Отдохни, а я сама доберусь, — ответила она, прикоснувшись рукой к его щеке. — Увидимся вечером.

***

— Говорят, некоторые фейри прячутся под брашовскими мостами, — Иветт мечтательно закатила глаза и, подперев щёку ладошкой, перевернула пожелтевшую страницу старой книги.

Этот сборник сказок, казалось, был в разы тяжелее и старше её самой. Издание 1846 года с пожелтевшими страницами смирно лежало на траве подле голубых рукавов платья Иветт. Сама она расположилась прямо на траве, не заботясь о помятом подоле. Задумчиво нахмурив брови, хозяйка книги с нескрываемым энтузиазмом спросила:

— Когда мы сможем проверить ближайшие мосты?

На губах Меланты, расположившейся на мягкой траве, заиграла лёгкая улыбка. Она сидела чуть поодаль, наслаждаясь лучами ласкового солнца.

— С чего им там быть, Иви? Ты, правда, в это веришь?

— Так ведь пишут в книгах, Мел! — Её улыбка была такой же яркой и наивной, как у ребёнка, верящего в чудеса.

— В книгах много чего пишут, дорогая, — с не меньшей теплотой улыбнулась в ответ Меланта. Она чуть приподнялась с травы, поближе к Иветт.— Мы живем в двадцать первом веке, милая, — Меланта чуть наклонила голову, чтобы положить её на плечо подруги и заглянуть на страницы книги. — Не думаю, что фейри прячутся под старинными мостами.

— Тогда где же? — с задумчивым видом спросила Иветт, захлопнув книгу. Мел издала тихий смешок, потревожив тишину.

— Не знаю, — пожимая плечами, ответила Мел, поддразнивая подругу. — Я бы поискала их в подвалах старого замка, того самого, что заперт на все замки. Ну, или в руинах какого-нибудь заброшенного поместья.... Там должно быть тихо и уютно.

Иветт на мгновение задумалась, плотнее сжимая книгу в руках.

— Кажется, твоя подруга Джоанна — тоже фейри, — наконец произнесла она, нарушив молчание.

— Бывшая подруга, — поправила её Мел с лёгкой усмешкой. — Она наполовину фейри, если тебе так уж интересно. Мы называем таких Лунокрылыми. Прекрасные создания, знаешь ли.... Кстати, Кир говорил мне однажды, что, если бы не знал, что у тебя нет острых ушек, принял бы тебя за одну из них.

Иветт вздрогнула, судорожно сжала ткань платья под пальцами, и её лицо мгновенно переменилось в выражении. "Кьеран" — словно эхо, пронеслось в её голове. На губах Меланты появилась мягкая, понимающая усмешка. Она прекрасно понимала, почему Иветт так отреагировала на упоминание его имени.

— Он постоянно упоминает тебя в разговорах, — сказала она, слегка наклонив голову, и внимательно наблюдая за её реакцией.

— Правда? — В глазах Иветт тут же вспыхнул озорной огонёк, выдававший её тайные чувства.

— Да, — чуть хмыкнув, подтвердила Меланта, стараясь не показывать, как её забавляет смущение подруги. — Практически каждый день, Иви.

— И что же он говорит обо мне? — прошептала Иветт, словно боясь спугнуть это мимолётное мгновение.

— Так, значит, теперь будем секретничать о мальчиках? О, я это просто обожаю! — радостно воскликнула Меланта, игриво наклонив голову набок. — Он, конечно, не говорил это напрямую, но я точно знаю, что Кир считает твои волосы просто восхитительными. Говорит, что они светятся, словно солнечный свет.

— Ты ведь шутишь, да? — Иветт улыбнулась, но в её глазах читалось недоверие.

— Нет! Честное слово! — Меланта отмахнулась, стараясь выглядеть убедительной. — Кьеран не раз упоминал о твоей красоте. Говорил, что ты — самое красивое существо на свете. И это не только моё мнение!

— Меланта, ты обманщица! — засмеялась Иветт, слегка стукнув подругу по плечу книгой. — Ну, не мог он такого сказать! Ты всё выдумываешь!

— Правда, правда! — Меланта притворно обиделась, прикрыв рот ладонью. — Он говорил об этом так, словно его мозги просто расплавились! — Она подползла ближе, заговорщицки наклонившись к подруге. — Представь только, что он вытворяет с тобой в его снах...

Лицо Иветт мгновенно изменилось в выражении и вспыхнуло румянцем, словно её щёки опалили жаром.

— Не смей... — прошептала она, отводя взгляд.

— Признайся, тебе же самой интересно, что он хочет с тобой сделать, — поддразнила её Меланта, игриво наклонив голову в бок и широко улыбнувшись.

— Откуда ты знаешь, что я об этом думаю, Мел? — изумилась Иветт.

— У меня есть свои секреты, милая, — загадочно произнесла Мел, коварно ухмыляясь. — Я знаю многое, о чём ты даже не догадываешься.

— Ну же, признавайся! — потребовала Иветт, не выдержав любопытства.

Меланта хмыкнула, едва сдерживая смех.

— Ты хочешь услышать, что он хочет с тобой сделать?

— Хочу, — тихо прошептала Иветт, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

Меланта чуть прищурилась, переведя взгляд в сторону, словно вспоминая что-то, вычитанное в книге.

— Он хочет нежно сжать твои тонкие запястья, чувствуя, как бьётся пульс под кожей. Он хочет ощутить твои губы на своих губах, раствориться в поцелуе, забыв обо всём на свете. Он хочет запустить пальцы в твои волосы, ощущая шёлк прядей, запутаться в них, словно в паутине... Он хочет...

— Хватит! Пожалуйста, хватит... — перебила её Иветт, краснея и чувствуя, как её сердце бешено колотится в груди, а губы предательски зудят в предвкушении.

Меланта, видя её смущение, разразилась искренним смехом.

— Клянусь, Иви, я ещё никогда не видела такой бурной реакции! Ты невероятно милая! Не думаю, что я с кем-то еще так смеялась! Ты делаешь мою жизнь веселее.

— Замолчи, Мел, — мягко отмахнулась Иветт, стараясь скрыть смущение и не краснеть ещё больше. — Ты слишком много болтаешь, клянусь! В следующий раз я зашью тебе рот!

— Ты ведь всё равно хочешь знать, откуда мне всё это известно, так? — хитро прищурившись, спросила Меланта.

— Я определённо хочу это знать, — кивнула Иветт, наконец-то вернув себе контроль над бушующими эмоциями.

— Каждое утро каждое существо в Ордене выделяет особый... запах, — начала объяснять Меланта. — Это сложно объяснить словами, но суть в том, что я могу улавливать эти запахи, словно бабочек, и видеть воспоминания из чужих снов.

— То есть ты... могла видеть мои сны?! — пискнула Иветт, широко раскрыв глаза от ужаса.

Меланта закусила губу и снова засмеялась, не в силах сдержать веселье.

— Каждый чёртов раз, Иви! — сквозь смех проговорила она. — И, знаешь, такое ощущение, что это не просто сны, а какие-то тщательно скрываемые вами обоими реальные воспоминания! Ты меня, конечно, прости, но это просто умора.

Щёки Иветт вспыхнули, как два алых мака, и она, не в силах выдержать насмешливого взгляда подруги, зажмурила глаза и спрятала лицо в ладонях.

— О боже.... Это просто ужасно!

— Ну, он тут совершенно не причём, золотце, — Меланта встала с травы, отряхнув платье от травы. — Он даже не подозревает, что я вижу твои сны.

— Просто заткнись ради всего святого! — прошипела Иветт, пряча лицо в ладонях. — Сама виновата, что спрашивала обо всём этом. Теперь буду мучиться, пока не умру.

— Хорошо, хорошо, — Меланта подняла руки в примирительном жесте. — А теперь пойдём собирать вербену. Сейчас как раз самое подходящее время для её сбора. Ты же помнишь, что от неё зависит зелье?

Иветт медленно поднялась с травы, всё ещё краснея, и поплелась за подругой, чувствуя себя немного разбитой. Ей явно нужно было время, чтобы успокоиться и переварить полученную информацию. Они направились к небольшому сосновому бору неподалёку, и Иветт заметила, как Меланта то и дело по-особенному втягивает воздух, словно, принюхиваясь.

— Чувствуешь запах? — тихо спросила она.

— Конечно, — кивнула Иветт, улыбнувшись. Запах вербены был очень сильным, пропитывал воздух, и у неё уже начинало щекотать в носу.

Меланта подняла голову, внимательно оглядывая окрестности, словно выискивая что-то невидимое.

— Теперь пойдём за ним, — она уверенно указала вглубь тёмного бора, настойчиво жестикулируя. — Запах становится легче распознать, когда мы близко, а там должно быть много вербены.

Иветт, поежившись, последовала за ней, стараясь не отстать в тёмных зарослях, куда почти не проникал солнечный свет.

— Здесь очень темно, — пробормотала она, прищурившись и стараясь разглядеть дорогу.

— Не волнуйся, Иви, — Меланта оглянулась, одарив её ободряющей улыбкой. — Я знаю дорогу. Я здесь выросла.

Солнце, словно утомлённый странник, постепенно опускалось за горизонт, окутывая тёмный лес мягким покрывалом полумрака. Верхушки деревьев едва улавливали последние лучи, в то время, как земля уже погрузилась в сумрак. Меланта и Иветт, утомлённые сбором трав, уютно устроились под сенью могучего дерева, словно стремясь укрыться от надвигающейся ночи. Они наслаждались мягкими прикосновениями изумрудной травы и свежим ароматом лесного воздуха. В окружающем пространстве всё ещё витал сладковатый аромат вербены, словно напоминая о прелестях уходящего дня.

— Ты устала, Иви? — спросила Меланта, удобно устроив голову на мягкой траве и глядя на подругу с заботой. — Я знаю одно место, совсем недалеко отсюда. Там есть пещера невероятной красоты.

— Правда? — с неподдельным восторгом воскликнула Иветт, и в её глазах зажглись искорки любопытства. — Покажи мне!

Меланта, с лёгкостью поднявшись на ноги, подала руку подруге, помогая ей встать.

— Это совсем недалеко, минут десять ходьбы. Не больше.

Иветт, поправив помятое платье, одарила подругу широкой улыбкой, словно предвкушая что-то интересное.

— Отлично! Тогда веди, Мел.

Спокойная прогулка по темному лесу быстро переросла в неспешное восхождение по крутому склону холма. Воздух в этих местах стал свежим и холодным, в нём отчётливо чувствовался тонкий аромат диких цветов, росших на склонах. Меланта внезапно остановилась, указав пальцем на небольшой, едва заметный провал между массивными камнями.

— Вот оно, — прошептала она, словно открывая тайну.

Иветт, затаив дыхание, подошла ближе и заглянула вглубь тёмного провала, словно в бездонную пропасть.

— Там так темно... Я ничего не вижу, — пробормотала она с сомнением.

— А что ты хотела? Это же пещера, Иви! — засмеялась Меланта, легкомысленно подтолкнув подругу к входу. — Я спущусь первой, покажу дорогу, а ты за мной. Держись поближе и не отставай.

Меланта осторожно протиснулась сквозь узкую щель между камнями и бесследно исчезла в непроглядной темноте небольшого подземелья.

— Эй, не задерживайся, а то я заблужусь здесь! — донёсся её приглушённый голос из недр скалы. — Я не помню, куда идти!

— Я уже иду, иду! — пробормотала Иветт, протискиваясь через узкую щель между камней. Преодолев препятствие, она, наконец, оказалась в просторной пещере, где её ждала Меланта. Мягкий лунный свет, проникавший сквозь небольшое отверстие в потолке, едва освещал пещеру, рисуя причудливые тени на стенах.

— Впечатляющее зрелище, — прошептала светловолосая, поражённая увиденным. Своды небольшого подземелья украшали многочисленные сталактиты и сталагмиты, свисающие сверху и торчащие из пола под самыми разными углами. Меланта стояла в самом центре комнаты, внимательно рассматривая камни, словно выискивая что-то особенное.

— А теперь нам нужно осторожно отколоть небольшой кусочек сталагмита, — проговорила Меланта, оглядываясь по сторонам. — Но это должен быть обязательно сталагмит сапфирово-синего цвета, — мечтательно добавила она, — Он становится таким, когда на него попадает лунный свет. Только тогда он обладает нужными свойствами.

— А зачем он нам? Какими свойствами? — с любопытством спросила Иветт.

— Для тех же целей, что и вербена, — ответила Мел, словно это было само собой разумеющееся. — В сочетании с ней, если всё сделать правильно, получится очень мощное зелье. Говорят, оно способно излечить даже самые смертельные раны.

— В самом деле? — Иветт вскинула брови, поражённая услышанным. — Так значит, ты никогда не готовила его раньше?

— Да, именно так, — призналась Меланта, загадочно улыбнувшись. — Хочу попробовать нечто новое. Но его очень сложно приготовить, это древний рецепт.

— Ходит легенда, что туда входит секретный ингредиент, — понизив голос, ответила Меланта. — В старинных книгах можно найти несколько вариантов, описанных скорее со слухов различных опытных травников и целителей. Но никто из них толком не знает, что это за секретный ингредиент. Никто из них так и не смог сотворить это зелье.

— Вот как, — задумчиво произнесла Иветт, склонив голову набок. — И как же мы тогда собираемся его приготовить?

— Полагаю, методом научного отбора. Будем искать секретный компонент методом проб и ошибок, — рассмеялась Меланта, отгоняя сомнения. — О! Кажется, я нашла то, что нам нужно! А вот и тот самый сталагмит, — воскликнула она, указав на камни в глубине пещеры.

— Смотри, какой он красивый, — заметила Иветт, подойдя ближе и восхищённо рассматривая сапфирово-синий кристалл. — Как думаешь, может, нам стоит отколоть кусок побольше? Чтобы было больше материала для экспериментов?

— Ты читаешь мои мысли, Иви! — Мел внезапно выпустила тонкое острие, словно шип, прямо из кожи на ладони и с его помощью отпила приличный кусок сталагмита. — Так оно вернее будет.

— Твои способности, пожалуй, никогда не перестанут меня удивлять, Мел, — восхищённо пробормотала Иветт, не переставая удивляться талантам подруги.

— Да, я весьма искусна, не правда ли? Скромность — это не моё, — гордо произнесла она, сияя от похвалы и самолюбования. — И это ты ещё моих скрытых талантов не видела, Иви!

— Очень искусна, — улыбнулась Иветт. — Ну что, может, вернёмся в Орден, пока нас там не хватились? Я уже замёрзла.

— У нас нет комендантского часа, Иви, можешь гулять хоть всю ночь, — засмеялась Мел. — Но раз ты настаиваешь, то пошли.

Прохладный ночной воздух, напоённый ароматом хвои и прелой листвы, охватил их тела, как мягкое, уютное покрывало, когда девушки вышли из тесного подземелья на свет луны. Небосвод над их головами был усыпан россыпью мерцающих звёзд, словно кто-то рассыпал бриллианты по чёрному бархату. Прогулка сквозь темный лес теперь казалась куда более спокойной и безопасной, благодаря тому, что они были вместе.

Остаток пути девушки прошли в тягостной тишине, каждая погрузилась в свои мысли.

Подойдя к дверям своих комнат, Меланта внезапно остановилась и, нарушив молчание, сказала:

— Кстати, о наших секретных навыках.... У меня есть кое-что для тебя, Иви.

— В самом деле? — с любопытством спросила Иветт, поворачиваясь к ней. — И что же?

— Закрой глаза и протяни руки ладонями вверх, — уверенно сказала Меланта, подмигнув подруге.

Она, послушно закрыв глаза, протянула руки вперёд, слегка нахмурив брови. Меланта аккуратно положила в её ладони кусочек того самого сталагмита, который они добыли в пещере.

Ив открыла глаза, и на её лице отразилось неподдельное удивление.

— Но, Мел, ты же хотела приготовить зелье. Зачем тогда отдаешь мне один из самых необходимых ингредиентов? Ты же говорила, что без него ничего не получится.

— Это для тебя, — серьёзно ответила Меланта, внимательно изучая реакцию подруги. — Для чего-то нужного и важного, Иви.

— Для меня? — удивлённо переспросила Иветт, с интересом рассматривая тёмно-синий камень в своей руке, покрытый мерцающей россыпью блёсток. — Но зачем он мне?

— Именно так, дорогая, — подтвердила Меланта, чуть хмыкнув. — Воспринимай это как особый подарок. Талисман, оберег.... Как тебе угодно.

Помахав подруге на прощание ладонью, Мел быстро скрылась за дверью своей комнаты, оставив Иветт в замешательстве. В комнате было темно и тихо, лишь лёгкий ветерок колыхал занавески на окне. Девушка долго рассматривала подарок Меланты, перекатывая холодный сталагмит в ладонях. Свет луны, проникавший сквозь окно, заставлял его переливаться таинственным светом.

— Полагаю, однажды я обязательно придумаю, как тобой распорядиться, — прошептала она сама себе, задумчиво глядя на подарок подруги.

Сент-Эмерод окутывала дымка мелкого, моросящего дождя, пропитавшего землю влагой и свежестью. Кьеран молча шагал на утреннюю тренировку вместе с остальными членами отряда, его сапоги шуршали по мокрой траве.

— Знаешь, она снова мне снилась, — пробормотал он, не отрывая взгляда от кинжала, который искусно вращался в его руке, словно танцуя, и ловил на своё отточенное лезвие редкие капли дождя.

— Зная тебя – сон был неприличным, — хмыкнул Конрад, подмигивая Кьерану с неизменным остроумием, словно подталкивая на откровенность.

Кир резко остановил вращение клинка, зафиксировав взгляд на его острие, словно загипнотизированный, и наблюдая, как по металлу стекают маленькие капельки воды. Он покачал головой и медленно убрал кинжал в ножны, его лицо помрачнело. Кьеран прикрыл глаза, вспоминая события последних дней. Каждое прикосновение, каждый взгляд Иветт отзывались в нём каким-то странным, тяжёлым чувством внутри.

— Насколько правильно испытывать то, что навязано богами? Действительно ли чувства подлинны? — Тихо, словно сам себе сказал парень. — Полагаю, она чувствует то же самое.

Конрад внимательно следил за выражением лица Кьерана, словно желая заглянуть в его душу, разглядеть скрытое за маской упрямства и нежелания поддаваться своим чувствам. Он чуть хмыкнул, но не стал спорить, понимая, что переубедить его в таком настроении невозможно. Затем медленно поднял голову, глядя на серые свинцовые тучи, затянувшие небо.

— Кир, — голос Конрада звучал серьёзно и даже немного грустно, — Я знаю тебя достаточно давно и, пожалуй, понимаю, как никто другой. Я вижу, что скрывается за твоей бравадой и показным равнодушием...

— Прекрати, — оборвал его Кьеран тихим, спокойным голосом, резко подняв руку, словно отгораживаясь от чужих слов и чужой правды.

Конрад усмехнулся одними уголками губ и покачал головой, внимательно скользнув взглядом по тёмно-карим глазам друга.

— Да уж, упрямый, как всегда, — пробормотал он, легонько хлопнув Кьерана по плечу.

В этот момент перед брюнетом возник один из бойцов — широкоплечий Чед, сплюнув под ноги и крепче сжав рукоять своего меча.

— Сегодня сражаемся вместе, друг. Покажешь, на что ты способен?

На губах Кьерана заиграла лёгкая усмешка, отражающая предвкушение боя. Он кивнул Чеду, принимая вызов, а затем обернулся к нему, словно оценивая силу соперника. В его глазах вспыхнул огонь азарта. Встретиться с Чедом в поединке — отличный способ выплеснуть накопившуюся энергию и отогнать от себя назойливые мысли, терзавшие его в последние дни. Он на мгновение задумался, словно прикидывая шансы, а затем шагнул вперёд, готовый принять вызов. Внутри него разгорелось желание не просто расслабиться и отвлечься от навязчивых мыслей, но и доказать себе, что он всё ещё в отличной форме. Соперник, встретившись с его взглядом, почувствовал уверенность Кьерана, ту самую уверенность, которая могла бы поколебать дух любого.

— Давай, я готов, — произнёс Кир, активно разминая плечи и руки, готовясь к предстоящему поединку. Мысли о заботах и проблемах, ещё недавно терзавшие его душу, начали постепенно отступать, уступая место сосредоточенности и жажде борьбы, бушующей в крови. В воздухе витала атмосфера азарта и вызова, и в этот момент для него не существовало ничего важнее этого поединка, этой схватки, в которой он мог выплеснуть всю свою накопившуюся энергию. Бойцы, стоявшие в стороне, внимательно следили за ними, словно чуя в воздухе запах крови и предвкушая захватывающее зрелище. Тесная тренировочная площадка казалась ещё теснее, словно сжимаясь в предвкушении начала яростной схватки.

Соперник, не теряя времени, сделал первый выпад, атакуя мечом, но брюнет оказался быстрее и проворнее. С уверенностью и невероятной ловкостью он парировал удар и тут же перешёл в контратаку, двигаясь с такой точностью и скоростью, словно его тело, повинуясь неведомой силе, перестало быть просто смертным и обретало нечеловеческую лёгкость и мощь. Бойцы, как заворожённые, подошли ближе, словно магнитом притянулись к этому захватывающему зрелищу. Они с затаённым дыханием следили за каждым выпадом, поворотом, броском, ощущая, как волны азарта и напряжения прокатываются по их телам, подгоняя кровь. Казалось, что Кьеран уже одержал верх над противником, но Чед не собирался сдаваться — он лишь крепче сжимал рукоять меча, готовясь к новой атаке.

— А эта новенькая блондиночка, которую Меланта за собой таскает, весьма хороша собой, — донеслось вдруг до Кьерана, словно сквозь толщу льда, из уст его соперника.

Он на мгновение сбился с ритма, его движения стали скованными, и он почувствовал, как сердце на секунду пропустило удар.

— Что ты сказал? — прорычал он, не веря своим ушам.

— Я ничего не говорил, друг. Ты ослышался, — ответил Чед, тяжело дыша и с трудом удерживая равновесие.

Но Кьеран услышал другое — то, что Чед не произнёс вслух, но явно подразумевал:

— Интересно, какова она в постели? Холодна, как лёд, или страстна, как огонь? — скалясь, прошептал Чед, вызвав одобрительный гул и похотливые возгласы у наблюдавших за ними бойцов.

Кир замер на мгновение, чувствуя, как кровь вскипает в жилах от внезапно вспыхнувшей ярости. Он с силой сжал кулаки, стараясь не утонуть в волне отвращения и гнева, ядовитой лавой заполнившей его грудь. Мужчина буравил взглядом лицо соперника, не сводя с него глаз, словно желая испепелить своим взглядом.

— Заткнись, — тихо, но угрожающе процедил Кьеран сквозь зубы, борясь с желанием сорваться и выместить всю свою ярость на этом наглом выскочке.

Он медленно, словно хищник, выжидающий удобный момент для нападения, двинулся вокруг Чеда, не отпуская из рук оружие и готовясь к новой атаке, но внезапно, словно наваждение, в толпе он увидел её. Её светлые волосы развевались на ветру, как знамя, и она стояла там, неподвижная и прекрасная, словно неземное создание.

— Клянусь, сегодня вечером она будет моей, — снова услышал он голос Чеда, пропитанный похотью и самоуверенностью.

Кьерана словно ударило током, и он почувствовал, как внутри всё закипает от дикой, необузданной ярости. Сжимая рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев, он попытался игнорировать слова Чеда, но взгляд предательски метался к её фигуре, затерянной в толпе. От одной только мысли о том, что кто-то посмеет посягнуть на неё, внутри него вскипел яростный ураган, и он почувствовал, как в душе разгорается неуправляемый пожар.

Кьеран, словно обезумевший зверь, занёс кулак и обрушил его на челюсть Чеда. Снова. И снова. Ярость застилала глаза, превращая его в машину для убийства.

— Хватит, Кир! Остановись! — заорал Конрад, силой оттаскивая друга от окровавленного бойца, лежащего без сознания на земле. — Что на тебя нашло? Ты совсем с ума сошёл?!

Кьеран тяжело дышал, его грудь ходила ходуном, словно в агонии. Внутри него продолжала клокотать ярость, затмевая разум и лишая воли. Сбросив руки Конрада со своего плеча, он сделал несколько шагов назад, пытаясь унять бушующий ураган эмоций.

— Ты что, чёрт побери, совсем оглох? Ты не слышал, что этот ублюдок сказал?! — прорычал он, метая гневные взгляды в сторону поверженного Чеда.

— Да я вообще молчал! Я ни слова не говорил! — взвыл Чед, выплёвывая сгустки крови и пытаясь подняться на ноги.

Кьеран огляделся по сторонам, понимая, что всё внимание сейчас приковано к нему. Он попытался найти в толпе Иветт, но её там не было.

Сделав несколько глубоких вдохов, он постарался взять себя в руки. Бросив последний взгляд в сторону избитого громилы, он резко развернулся и медленно пошёл в сторону Штаба, словно уходя из этого безумного мира.

— Слушай, Кир, что это сейчас было? — недоумевал Конрад, идя следом и пытаясь догнать его. — Ты чуть не убил Чеда ни за что ни про что?

Кьеран хмыкнул, чувствуя, как злость по-прежнему клубится внутри, отравляя разум.

— Просто так, — отрезал он жёстко, не глядя на Конрада.

Замешательство Конрада возрастало в геометрической прогрессии.

Кьеран прикусил губу до крови, чувствуя, как ярость на мгновение затмевает сознание, перед глазами всё поплыло. Он собрал всю свою волю в кулак, стараясь не сорваться и не вернуться к Чеду, чтобы добить его. Превозмогая ярость, он выдохнул и отвёл взгляд в сторону.

— Он говорил о ней, — тихо пробормотал он, почти беззвучно.

— Что? Кто говорил о ком? — нахмурился Конрад, не понимая ни слова. — Ты уверен? Я, например, не слышал, чтобы Чед вообще что-то говорил. Только хрипел и стонал.

Кьеран замер, чувствуя, как внутри поднимается волна ненависти ко всему миру, и в первую очередь — к этому самодовольному амбалу. Медленно подняв голову, он пристально посмотрел в глаза Конраду, словно пытаясь доказать свою правоту.

— Он говорил об Иветт, — повторил он ледяным тоном, — И я не позволю ему даже смотреть в её сторону, не то, что... прикасаться к ней.

— Воу, полегче, братик! — Конрад вскинул руки в примирительном жесте, словно пытаясь уберечься от бушующей стихии. — У тебя температура? — он приложил ладонь ко лбу друга. — Нет, вроде бы.... Но ты явно не в себе, чёрт тебя дери! Может, у тебя слуховые галлюцинации? Пора к лекарю, дружище!

Кьеран резко отбросил руки Конрада от себя, словно прикосновение друга жгло его, как огонь.

— Я совершенно здоров! — огрызнулся он, чувствуя, что снова начинает терять контроль над собой.

Он сделал несколько резких вдохов, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, словно птица, рвущаяся из клетки. Закрыв глаза, Кьеран попытался успокоиться, но слова Чеда об Иветт звучали в голове, словно проклятое эхо, не давая покоя. Открыв глаза, он посмотрел Конраду прямо в лицо, пытаясь убедить его в своей правоте.

— Я видел её там, в толпе. — Произнёс Кьеран тихо, но твёрдо.

— Её не было там, Кир! Она сейчас с Мелантой, успокойся! — почти закричал Конрад, отчаянно пытаясь достучаться до разума друга. — Я уверен, что кто-то околдовал тебя! Ты просто сходишь с ума!

Кьеран горько усмехнулся, чувствуя, как внутри всё разгорается с новой силой в ответ на слова Конрада. Он покачал головой, отказываясь верить, словно не хотел отдавать себе отчёт, что всё это — лишь мираж, порождённый его разгорячённым воображением. Он отвернулся от Конрада и устремил взгляд в пустоту, словно надеясь найти там ответы на мучившие его вопросы. Ярость постепенно отступала, оставляя после себя лишь туман в сознании и гулкое эхо в ушах. Он попытался успокоить бешено колотящееся сердце, но каждая мысль неизменно возвращала его к образу Иветт.

— Мне кажется, что без помощи верховной леди тут не обойтись, брат, — произнёс Конрад, и в его голосе звучала неподдельная грусть, словно его лучший друг внезапно сошёл с ума. — Но решать, конечно, тебе.

Кьеран медленно повернулся к нему лицом, внимательно вглядываясь в его глаза. Где-то в глубине души он понимал, что Конрад прав. Что-то было не так, и ему нужна помощь. Сделав глубокий вдох, он почувствовал, как воздух медленно заполняет лёгкие, и только сейчас заметил, что его руки по-прежнему крепко сжимают рукоять меча. Он с силой разжал пальцы и отбросил оружие в сторону, развернулся и пошёл в сторону кабинета главы Ордена, чувствуя, как тяжесть покидает его тело.