Акт 11
Жук
Мир был полон удивлений. Я уже встречал свет и тень, ветер и дождь, видел, как рядом со мной тянутся вверх соседи, и даже огромная птица однажды садилась так близко, что я чувствовал тяжесть её тела. Всё это было испытанием, но вместе с тем радостью. Я учился жить, учился быть открытым.
И вот настал день, когда я впервые почувствовал не просто давление извне, не просто тень или тяжесть, а настоящую боль.
Утро началось спокойно. Солнце поднималось, ветер был лёгким, в земле чувствовалась влага. Всё складывалось в картину тихого счастья. Я раскрыл листья навстречу теплу, впитывал свет, и во мне жила уверенность, что всё идёт правильно.
Но в какой-то миг на одном из моих листьев я ощутил странное прикосновение. Сначала оно было едва заметным, словно кто-то осторожно коснулся меня. Я подумал, что это снова роса или капля дождя. Но затем прикосновение стало острее. Оно не скользило, не исчезало, оно впивалось.
Я дрогнул всем телом. Моё сознание метнулось к этому месту. На моём листе кто-то сидит. Он был тяжёлым для моего маленького тела. Его лапки царапали поверхность, оставляя следы, и я почувствовал, как он начал грызть. Маленькими, упрямыми движениями он выгрызал кусочек за кусочком моей живой ткани.
Я не знал раньше, что такое боль. Все испытания до этого были внешними. Ветер качал, дождь давил, тень лишала света, но всё это я мог принять. А теперь кто-то разрушал меня изнутри. И это было невыносимо. Я хотел сбросить его, хотел закричать, но у меня не было ни силы, ни голоса. Я мог только дрожать и чувствовать, как часть меня уходит.
Страх накрыл меня.. Если он не остановится, если он съест весь лист, что станет со мной? А если он перейдёт на другие? Я был мал и не мог защититься.
Я вспомнил себя камнем. Тогда я был равнодушен к подобным вещам. Жук мог ползать по мне, и я ничего не чувствовал. Но теперь я был живым, и каждое прикосновение становилось частью меня. Я больше не мог быть равнодушным.
Боль принесла с собой и другое чувство. Понимание, что даже если один лист будет повреждён, я всё равно останусь живым. Я всё ещё могу тянуться к свету, всё ещё могу пить влагу, всё ещё могу расти. Потеря части меня не означает конец всего.
Жук продолжал своё дело. Его челюсти откусывали кусочки, и я видел, как сквозь прорехи пробивается свет. Лист уже не был целым, но он всё ещё был моим.
Я начал воспринимать эту боль иначе. Она учила меня. Я не неуязвим, но именно в этом моя стойкость. Я не должен быть целым, чтобы продолжать жить.
В какой-то момент жук улетел, довольный своей добычей. Он оставил меня с израненным листом. Я дрожал, но стоял.
Я посмотрел на свои другие листья, они были целы. Они всё так же ловили свет. И даже повреждённый лист всё ещё тянулся вверх, несмотря на раны. Слабость открывала путь к стойкости. Я больше не боялся, что могу быть повреждён. Теперь я знал, что смогу выстоять даже после этого.
И когда ветер снова прошёлся по моим листьям, он коснулся и израненного. В этом прикосновении не было жалости. Была жизнь, которая продолжалась.