Глава 2. Обжигающая правда
Эсмеральда, словно заворожённая, смотрела на своего обожаемого Феба, на его чудесные губы, которые казались вырезанными из мрамора, столь идеальными они ей виделись. В её взоре пылало обожание, спрятать которое она не могла и не желала. Каждое его слово звучало для неё как небесная мелодия, унося в мир грёз, где существовали лишь они вдвоём.
— Малютка, не знал, что ты такая стеснительная, — усмехнулся отважный капитан де Шатопер, подкручивая свои светлые усы.
Эсмеральда зардевалась ещё больше, её тёмные глаза устремились к полу, а румянец разгорелся ещё ярче. Она прикусила губу, пытаясь сдержать лёгкую улыбку, хотя мысли её были далеко.
О, мой Феб! Она была уверена, что влюблена в своего рыцаря в золотых доспехах.
Девушка желала, чтобы эти сильные руки взяли её в плен, но... нельзя! Ох, как хотелось, но нельзя!
Феб, с лёгкой усмешкой, приблизился и, слегка наклонившись, чтобы увидеть её глаза, продолжал говорить, словно играл на нежных струнах своих слов. Его медовая сладость пронизывала каждую фразу, и в этот миг никто не казался краше.
— Я Вас люблю! — с придыханием выпалила Эсмеральда, прильнув к мужчине. — А Вы, Вы любите меня?
Феб вскочил с сундука, его доспехи сверкнули в свете свечей, как звёзды на ночном небе. Его голубые глаза встретились с её, и на миг мир замер в безмолвии, словно ожидая ответа. Но на смену словам пришёл его громкий смех, наполненный весельем и удивлением.
— Ах, малютка, — начал он, всё ещё улыбаясь. — Какие детские сказки в твоей голове?
Эсмеральда побледнела, словно от удара. Она подняла голову, её глаза наполнились слезами. Как же так? Ведь она верила, что их чувства были взаимны, что её солнце, Феб, казавшийся ей идеалом смелости и чести, любил её в ответ.
— Забудем это, — капитан осознал свою оплошность и попытался исправить ситуацию по-своему. — Не стоит наши встречи омрачать глупостями, лучше расслабимся, — его рука потянулась к девушке, притягивая её к себе и целуя в оливковую шею, пахнущую восточными специями.
— Что Вы делаете?! Как Вы можете? — Эсмеральда отступила, ощущая, как прежние прикосновения капитана обжигали, словно огонь. — Я понимаю, что мечты мои о браке глупы, но я...
— Довольно, — Феб фыркнул, прикрывая рукой рот. Её слова прервал неожиданный и жестокий смех. — Брак? Какой к Юпитеру брак, малютка? У меня уже есть невеста.
Эсмеральда, как замороженная, стояла в оцепенении, стирая одним махом всё, о чём мечтала и представляла. Слёзы стекались по её щекам, прокладывая светлые дорожки.
— Как... Как Вы могли? — проговорила она дрожащим голосом. — Я верила, что Вы стали бы моим рыцарем и спасителем... Было ли это для Вас игрой?
Феб лишь пожал плечами, в его взгляде не было и капли сожаления.
— Слушай, девка, — он поджал губы, сбрасывая любезную маску. — Ты слишком летаешь в романтическом бреде. Брак, любовь... Это всё детские сказки. Давай честно, зачем ты тут? Чтобы псалмы читать? Хватит устраивать спектакль!
Эсмеральда отступила на шаг, её сердце бешено колотилось, как будто вот-вот выпорхнет из груди. Она смотрела на Феба с неверием: этот человек, казавшийся ей олицетворением чести и благородства, оказался таким жестоким.
— Я... я не могу поверить, — прошептала она, её голос дрожал, как осенний лист. — Вы не тот, кем я Вас видела. Я ошиблась.
Феб лишь фыркнул, безразличный к её словам и чувствам. В его глазах, блестевших в полумраке, как льдинки, сверкала усталая усмешка.
— Может, тебе помочь вернуться в реальность? — капитан склонил голову и схватил девушку за плечо, желая сорвать платье. Её глаза наполнились слезами, и она увидела, как жестокими и чужими становятся черты его лица. Желание исчезнуть, раствориться в тени, захлестнуло её.
Она вскрикнула от боли и унижения, пытаясь вырваться из его железного захвата. Но Феб был силён, и его намерения ясно читались. Слёзы отчаяния смешались со страхом, струясь по её лицу.
— Отпустите меня! — закричала она, чувствуя, как её сердце разрывается.
Но тут её верная Джали с громким блеяньем ударила капитана золотыми рожками. Только его сильный удар ноги откинул козочку в сторону. Эсмеральда в ужасе наблюдала это происшествие, её сердце снова сжалось от боли и тревоги.
— Монстр! — закричала плясунья, испугавшись за свою подругу. Эсмеральда, дрожащая и переполненная паникой, резко вырвалась из захвата капитана, оттолкнув его.
Спрятанный в юбке нож сверкнул перед глазами капитана.
— Не подходи!
Феб, увидев лезвие, отступил, но его глаза продолжали излучать ледяной блеск. С улыбкой наблюдая её решительность, он лишь усмехнулся, как будто это всё было ещё одной нелепой шуткой.
— Что ты намерена сделать, девка? Зарезать меня? У тебя не хватит духу, — насмешливо бросил он, шагнув ближе, не отрывая взгляда от её дрожащей руки. — Опусти нож, и мы...
Но её уши больше не слышали, лишь в глазах отражался мужчина. Плясунья подозвала свою козочку, хромающую к хозяйке, и они вместе ушли в люк.
— Ах ты мелкая гадина! — взревел Феб, бросившись в погоню за убегающей девочкой и её козой.
— Мы должны спастись, Джали, — прошептала Эсмеральда, прижав козочку к себе.
***
И вот, изнемогая от усталости, девушка, наконец, остановилась в тени одного из домов, падая на колени на землю. Дыхание было прерывистым, и слёзы беспорядочно лились потоками, сметая былые надежды и мечты — как же могла она быть столь наивной? Но теперь слёзы не могли изменить её судьбу.
Прошло немного времени, и дыхание стало ровнее. Джали, заметив это, положила голову на колени своей хозяйки.
Внезапно раздались шаги возле их укрытия. Сердце Эсмеральды заколотилось быстрее. Она замерла, прикрыв рот рукой, стараясь не выдать себя. К её облегчению, шаги вскоре удалились, не открыв их убежища ни для неё, ни для Джали. Мысли вихрем кружились в голове, она должна была найти убежище подальше от цепких лап капитана Феба.
Знакомый голос с нотками хрипоты и протяжных слов потряс её до глубины души — старый стервятник! Он пришёл за её израненной душой. Эсмеральда сжала кулачки у груди и замотала головой. Нет! Она не даст страху взять верх, даже если судьба столкнёт её с этой безжалостной несправедливостью...
Судья подходил всё ближе, его голос становился яснее. Казалось, он знал, где найти её. Тяжёлые шаги приближались к укрытию, и Эсмеральда крепче обняла Джали, готовясь к неизбежному. Сердце билось в груди, давая понять, что их жизнь висела на волоске.
Но вдруг в тишину пролился мелодичный голос, подобный хору благовещенских колоколов, заполнивших каменные улицы. И что такая красавица забыла рядом с этим противным старикашкой? Она шла под руку с судьёй, нежно улыбаясь, а стервятник... умиротворённо слушал, будто наслаждаясь её компанией. Эсмеральда не могла поверить своим глазам и ушам. Кто эта женщина? И почему она так вольно обращается с судьёй Фролло? Мысли захлестнули девушку, но она понимала, что должна оставаться тихой.
— Клод, не нагружай так своего коня, — мягким голосом упрекнула женщина, и её слова звоном окутали каменные стены.
— Ему давно пора провериться, и кто, собственно, решил привести с другого конца света все эти книги?! — судья обвел живописную картину с сумками и перевязанными книгами. Чёрный конь, что был очень огромным, поддержал своего хозяина и фыркнул, взмахнув хвостом.
— Я немножко увлеклась, да и думала я в первую очередь о тебе, ты тот ещё затворник. Закрой тебя в библиотеки, ты там и умрёшь.
— Ты преувеличиваешь, Мари, — проговорил Фролло, его голос вновь стал суров, но теплоту к женщине было не скрыть. — Ещё немного, и я начну думать, что ты прибыла сюда лишь для того, чтобы потешить своё эго. И в нашей семье должен быть хотя бы один образованный человек, и я взял на себя эту тяжёлую ношу, — ответил Фролло с лёгкой усмешкой, явно наслаждаясь разговором.
— Эй! — женщина игриво ударила его по плечу, дразня. Фролло был слегка смущён, его строгий облик на миг смягчился. Эсмеральда едва могла узнать в этом смеющемся человеке того холодного судью, что гнался за ней с таким неистовством. — Даже девушке не выдержать твоего брюзжания и серьёзного вида. Улыбнись!
Вопреки всему, судья поднял брови и, оглядевшись, расплылся в широкой улыбке. Где-то в отдалении послышался крик ворона.
— Над подачей стоит поработать, а то все невесты разбегутся! — продолжала Мари, её голос снова стал игривым. — Когда ты последний раз смотрелся в зеркало? Или тебе так нравится этот мрачный вид?
— Под венец я пойду после тебя, дорогая, — фыркнул Клод, немного нахмурился, но в его глазах мелькнула искорка.
— Ну уж нет! — теперь Мари как никогда была похожа на судью Фролла, тот же вздернутый нос, те же тонкие изогнутые губы и серые глаза, на лице у неё появилась серьёзность. — Я планирую остаться свободной как можно дольше, пока ты не найдёшь себе достойную невесту. И, между прочим, Клод, перестань быть таким упрямым. Всё-таки жизнь — это не только книги и суд.
Фролло вздохнул, его взгляд смягчился, когда он посмотрел на Мари с той теплотой, которую редко кто видел.
— Мари, у меня слишком много дел, чтобы думать об этом. Спасибо за заботу, — он отмахивался от её слов рукой, словно от ненужной мелочи.
— Хотелось бы взглянуть, кому достанется это сомнительное счастье, — с лукавством произнесла Мари, разворачиваясь и отправляясь вдоль улицы, пританцовывая на каблучках. Она обернулась, весело окликнула: — Ну что, идёшь?
Фролло щёлкнул пальцами, и стоящие в тени слуги незамедлительно подхватили её сумки, направляясь вслед за хозяйкой.
— Надеюсь, она шутит, мой мальчик, — шепнул судья, ласково погладив коня. Снежок, который зажевал траву, ответил тихим ржанием. — Прощай, моя лаборатория, — вздохнул Фролло, и, увидев расшитый платок на земле, нагнувшись, он поднял его. — Всё так же теряешь... глупышка.
Платок был украшен неровными узорами и светился многоцветьем. Запах полевых цветов витал вокруг него. Клод с нежностью вспомнил, как маленькая Мари, только научившись управляться с иглой, старательно выводила первые стежки. Фролло всегда бережно хранил её неуклюжие творения.
Эсмеральда заметила, как он спрятал платок в рукав, и лицо его вновь стало серьёзным, но в глазах оставалось что-то тёплое. С лёгким вздохом, он подошёл к Мари, что шла грациозно, высоко покачивая головой и пританцовывая на улице под удивлённые взгляды прохожих.
— Как Жеан? Всё так же даёшь ему деньги?
— Не напоминай мне об этом распутном мальчишке! Даже Квазимодо со своим скудным умом куда более рассудителен, чем мой брат, — с явным раздражением сказал Фролло. — Жеан вовсе не понимает, что значит ответственность, он только и делает, что тратит деньги на всевозможные глупости и пьянствует до беспамятства.
— Ты сделал всё, что смог, Клод, — Мари тяжко вздохнула и продолжила. — Ты в детстве многое ему позволял, и он сел тебе на шею. Знает ведь, что все твои крики дальше угроз не зайдут. Но ничего. Я дома, и значит теперь я буду заправлять твоими финансами, Клод Фролло! И никаких возражений. Этот лоботряс возьмётся у меня за голову и встанет на путь истинный.
— Твоя решительность меня всегда пугала, Мари, — усмехнулся Фролло, но на его лице появилась тень благодарности. — Но не думаю, что ты сможешь сдвинуть этого бездельника с мёртвой точки. Он слишком привык к праздности.
Мари посмотрела на Клода испытующе, её глаза блестели уверенной твёрдостью и решимостью. В её мире не было места для поражений, и каждый раз, когда кто-то пытался ей навязать свои ограничения, она только сильнее утверждалась в своей позиции.
— Может, и привык, — заметила она, хитро прищурившись. — Но, поверь, я такого не потерплю в своём присутствии. Если нужно, запру его в доме и не выпущу, пока он не одумается. Ты слишком мягок, Клод. В тебе столько терпения, что иной раз кажется — ты можешь простить даже дьявола. Жеан же этим пользуется.
Клод покачал головой.
— О, это что, бродячие артисты?! Клод, нам срочно нужно туда!
— Но... у меня были запланированы дела в соборе, — протестовал Фролло, однако его сопротивление было слабым. Мари уже схватила его за руку и потянула за собой. Он невольно улыбнулся, глядя, как она управляется с ним, словно с ребёнком.
— Ни слова больше!