Глава 8
За два дня до дня рождения Лисы
Твайлайт Хиллз дышал предвечерней прохладой. Лиса, Рази и Невада брели по мощеным улочкам центра, смеясь над какой-то глупостью, которую только что выдал Инал. В кармане Рази легонько позванивала бутылка – «подарок», стащенный из погреба родителей. Вино было терпким, фруктовым, и после пары глотков по телу Лисы разлилась приятная теплота, на миг отгоняя привычную тяжесть в груди.
«Черт, а оно и правда ничего», — усмехнулась Рази, пригубив из пластикового стаканчика. Ее глаза блестели азартно..
Невада лишь покачала головой, но от стаканчика не отказалась. «Ты хоть понимаешь, что будет, если мама почувствует запах?» — спросила она, но в голосе звучала скорее усталая покорность, чем гнев. «Она тебе на моей помолвке споет серенаду». Глаза Невады на мгновение стали отрешенными. Мысль о предстоящем браке с незнакомым индусом по воле родителей висела над ней тяжелой тенью.
Лиса слушала подруг. Она подняла взгляд, следуя за жестом Рази, и... мир резко накренился. Прямо напротив, выходя из антикварной лавки «Забытые Реликвии», стоял Мерфи. Он что-то говорил Заку, который был рядом, и улыбался своей колючей, но такой знакомой улыбкой. Зак поймал взгляд Невады, и между ними пробежала мгновенная, напряженная искра – напоминание о тайных встречах, украденных у судьбы минутах.
Бум.
Звук собственного сердца заглушил все. Теплота от вина сменилась ледяным жжением в грудине. Воздух словно сгустился, превратившись в сироп, который невозможно вдохнуть. Лиса судорожно глотнула.
«Ф-фух...» — вырвалось у нее хрипло.
«Лис?» — Невада мгновенно повернулась к ней, насторожившись. Рази перестала смеяться.
Лису повело. Она схватилась за холодный каменный выступ здания, чтобы не упасть. Руки предательски дрожали, как в лихорадке. Перед глазами все поплыло, краски слились в мутное пятно, где выделялись только фигура Мерфи и его ярко-голубые глаза, прикованные теперь к ней. Она чувствовала его взгляд – тяжелый, изучающий. В ушах зазвенело.
«Лиса! Ты в порядке?» — Рази схватила ее за локоть, голос дрогнул от тревоги. «Ты побледнела как полотно!»
«Алкоголь...» — прошептала Лиса, отчаянно пытаясь выровнять дыхание. Она заставила себя оторвать взгляд от Мерфи, уставившись в мостовую. «Просто... перепила, наверное. С пустым желудком... Глупо». Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой, болезненной.
«Тебя шатает!» — Невада встала с другой стороны, ее прагматичный тон не мог скрыть беспокойства. Она тоже бросила быстрый взгляд в сторону Мерфи и Зака, которые явно наблюдали за этой сценой. «Может, присядем?»
«Нет, нет, я... я в порядке. Просто прошло резко», — настаивала Лиса, выпрямляясь. Она сжала дрожащие руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль помогла немного прояснить зрение. Она не видела ничего темного, никаких теней, только эту жуткую физическую слабость и панический холод внутри. И взгляд Мерфи. Всевидящий. «Пойдемте отсюда, ладно? Просто... пойдемте».
«Ты уверена?» — Рази не отпускала ее руку.
«Абсолютно», — солгала Лиса, делая шаг. Ноги подчинялись с трудом, но держали. Она не смела оглянуться. «И... пожалуйста, никакого больше вина. Вообще. Я, кажется, не переношу его». Это была часть правды, удобная ширма. Главное – чтобы подруги не копали глубже. Невада и Рази переглянулись, но возражать не стали. Тревога в их глазах не угасла, но они приняли объяснение. Пока.
Мерфи так и остался стоять, наблюдая, как они уходят. Зак что-то спросил его, но Мерфи лишь покачал головой, его лицо стало непроницаемым.
***
Утро Дня Рождения.
Голоса. Множество голосов, доносящихся снизу, сквозь толщу сна и привычных кошмаров, разорванных обрывками. Лиса открыла глаза. Солнечный луч играл на браслете-восьмерке на ее запястье. Шестнадцать. Сегодня ей исполнилось шестнадцать. Ощущение было странным – не радостное предвкушение, а скорее тяжесть, как будто к этому дню было привязано что-то неотвратимое. То самое чувство приближающейся конечности, что преследовало ее последний месяц, сегодня ощущалось острее.
Она прислушалась. Голос дедушки Уильяма, низкий и чуть хрипловатый. Громкий, уверенный бас дяди Натаниэля. Мелодичный смех тети Киры. Спокойные реплики дяди Габриэля. Ненавязчивый гул Агнес и Вивьен. И баритон отца, Никлауса. Все Дэвисы и Холмсы собрались. Для нее. Шармов не было – их ждали вечером, на вечеринке.
Лиса встала. Душ, тщательный макияж, чтобы скрыть тени под глазами от беспокойной ночи. И платье. Она выбрала его неделю назад с Рази – воздушное, струящееся, цвета спелого летнего дня: теплый, нежный оттенок желтого, напоминающий солнечный свет на полевых цветах. Оно подчеркивало ее стройную фигуру и красивый цвет лица. Она знала, что выглядит эффектно.
Сделав глубокий вдох, Лиса спустилась в гостиную. Шум голосов нарастал.
«А вот и именинница!» — первой ее заметила Агнес, сияя. «С Днем Рождения, дорогая!»
Волна поздравлений накрыла ее. Объятия Вивьен, теплые и пахнущие лавандой. Крепкое рукопожатие Никлауса, его зеленые глаза лучились гордостью и любовью. Поцелуй в щеку от тети Киры, шутливое приветствие дяди Габриэля, который вручил ей изящно упакованную коробку. Даже дедушка Уильям произнес традиционное поздравление.
И только от дедушки Уильяма веяло пустотой и глухой печалью. Лиса подошла к нему, чтобы поцеловать в щеку. Его кожа показалась ей необычно холодной. И в тот миг, когда она отстранилась, глядя ему в глаза – темные, глубокие, но словно лишенные искры – она увидела. Прямо за его спиной, на мгновение, как дымка, сгустился темный, неосязаемый силуэт. Бесформенный и зловещий. Он не имел лица, не имел четких контуров, но от него веяло ледяным безмолвием и... тоской. Невыразимой, всепоглощающей тоской.
Лиса резко моргнула. Силуэт исчез. Дедушка смотрел на нее как ни в чем не бывало, лишь с привычной старческой усталостью в глазах. Сердце Лисы бешено колотилось. Она заставила себя улыбнуться, поблагодарить, отойти. Это был сон наяву? Галлюцинация? Или... что-то еще? Она не сказала никому. Кто бы поверил? Кто бы не счел ее сумасшедшей? Никто из присутствующих, кроме родителей и Агнес, и то в теории, не знал о способностях семьи. Для остальных это были просто странности.
День прошел в привычной для семьи Дэвис суете: завтрак, разговоры, подарки. Лиса старалась быть вовлеченной, смеяться шуткам дяди Натаниэля, восхищаться изящным колье от Агнес. Но тень от увиденного у дедушки и постоянное внутреннее напряжение не отпускали. Она ловила на себе взгляд Вивьен – внимательный, чуть тревожный. Мать что-то чувствовала, конечно. Она всегда чувствовала.
Солнце клонилось к закату, окрашивая гостиную в теплые оранжевые тона, когда телефон Лисы тихо завибрировал в кармане платья. Сообщение от Рази:
Рази: ВСЕ ГОТОВО!!! ТЫ ГДЕ?? ПРИЕЗЖАЙ БЫСТРО, СКАЗКА ЖДЕТ! У ОЗЕРА! НЕ ОПОЗДАЙ НА СВОЮ ВЕЧЕРИНКУ, КОРОЛЕВА! 🎉🔥💃
Лиса украдкой взглянула вокруг. Взрослые увлеченно спорили о чем-то. Дедушка дремал в кресле. Никто не смотрел в ее сторону. Идеальный момент.
«Я... я схожу на минутку, подышать», — бросила она в пространство, уже направляясь к двери в сад. «Скоро вернусь!»
«Оденься теплее!» — автоматически отозвалась Вивьен, не отрываясь от разговора.
«Конечно!» — Лиса была уже в дверях. Она не пошла, она *побежала*. По саду, мимо знакомых с детства деревьев, к калитке на заднем дворе. Летнее платье развевалось вокруг ног, ветер трепал волосы. Она бежала, чувствуя, как тяжесть семейного дня сменяется лихорадочным ожиданием. К озеру. Где ждала ее вечеринка. Где ждал... он.
***
То, что открылось ее взгляду, когда она выбежала на поляну у старого озера, заставило Лису замереть на мгновение. Рази превзошла саму себя.
Старая деревянная беседка сияла огнями гирлянд, отражаясь в темной воде озера. Такие же огоньки висели на деревьях. Длинный стол ломился от угощений. И люди. Знакомые лица, полузнакомые – все смеялись, разговаривали.
«ЛИСАААА!» — первый ее заметил Инал, визгливо закричав. Но его тут же обогнали Рази и Невада, буквально налетев на именинницу с объятиями и криками «С Днем Рождения!».
«Ты пришла! Ты видишь? Это все для тебя!» — Рази сияла. – «Я же говорила, мегавечеринка!»
«Это... невероятно, Рази», — прошептала Лиса, ошеломленная. Сердце забилось чаще от радости. Она видела Зака, который махал ей; Инала, уже нацелившегося на торт; Розалин и Терезу; Авраама и Саеру, улыбающихся с краю. И... его.
Мерфи стоял чуть поодаль, у самого края света от гирлянд. Рядом с ним смеялась Лилу – высокая, эффектная блондинка. Лилу что-то говорила, Мерфи улыбался в ответ. Рядом с ними стоял Том, его друг. Лиса почувствовала, как что-то холодное и колючее кольнуло ее под ребра. Ревность. Глупая, необоснованная, но жгучая. Она знала, что Мерфи не симпатизирует Лилу, но вид их вместе...
«Эй, именинница, хватит глазеть!» — Рази дернула ее за руку. «Идем, тебя еще столько людей должны поздравить! И торт нужно резать!»
Вечеринка набрала обороты. Лису таскали от группы к группе. Она улыбалась, благодарила, старалась быть в центре, но часть ее внимания была прикована к Мерфи. Он перемещался, разговаривал с Заком, с Иналом, даже с Невадой пару слов перекинул (Невада лишь кивнула с привычной сдержанностью, Зак наблюдал за ней с расстояния). Но чаще он оказывался рядом с Лилу и Томом. Лиса ловила себя на том, что ищет его взгляд, но он словно избегал прямого контакта.
Потом Рази выкрикнула: «А давайте в Правду или Действие!»
Идею подхватили. Сдвинули стулья в круг на лужайке у воды. Лиса, Рази, Невада, Зак, Мерфи, Лилу, Том, Розалин, Тереза, Инал – все уселись. Бутылка пошла по кругу. Сначала вопросы и задания были безобидными. Инал признался, что все еще боится темноты. Тому пришлось станцевать лезгинку. Розалин рассказала про свой самый неловкий поцелуй.
Потом очередь дошла до Мерфи. Он выбрал «Действие». Рази, сидевшая рядом, ее глаза блестели от игривого озорства, ухмыльнулась.
«Окей, Миллер! Держись!» — она оглядела круг. «Твоё действие... Поцелуй именинницу! В губы! Не меньше десяти секунд!»
В воздухе повисла тишина. Все замерли. Лиса почувствовала, как кровь ударила в лицо. Невада нахмурилась. Зак закашлялся. Лилу засмеялась натянуто. Том присвистнул. Мерфи сидел неподвижно, его лицо было каменным. Он смотрел не на Рази, а прямо на Лису. Его взгляд был нечитаемым.
«Рази, это слишком», — тихо, но твердо сказала Невада.
«А что?» — Рази развела руками. «Они же старые друзья! Почти родственники! Десять секунд – раз плюнуть! Имениннице же приятно будет!»
Мерфи медленно поднялся. Весь круг затаил дыхание. Он сделал шаг в сторону Лисы. Она вскочила.
«Нет!» — вырвалось у нее громко. Голос дрогнул. «Я... я не хочу! Задание не выполню!»
Рази фыркнула разочарованно. Мерфи остановился. Он не сел, стоял как вкопанный.
Игра продолжилась, но напряжение витало в воздухе. Когда бутылка указала на Лису, она выбрала «Правду». Но вопрос задавала не Рази, а Мерфи. Он стоял чуть в стороне от круга, его голос прозвучал тихо, но отчетливо, прорезая шум:
«Почему ты так смотрела на меня? На меня и Лилу?» Он сделал паузу, его голубые глаза приковались к Лисе, в них читалась старая обида, но и что-то еще – вызов? Желание понять? «Неужели ревновала?»
Тишина снова воцарилась. Лиса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она видела, как напряглись Невада и Рази. Лилу надула губки. Все смотрели на нее. Вопрос, который грыз ее всю вечеринку, был брошен им лично.
Лиса заставила себя поднять подбородок. Она посмотрела прямо на Мерфи, в его холодные голубые глаза. Внутри все сжалось в комок боли и гнева. На ситуацию. На себя. На его обиду, которую она понимала, но не могла объяснить.
«Ревную? Тебя?» — ее голос прозвучал холодно. Она сделала паузу, глядя Мерфи прямо в лицо. «Нет, конечно. Мы ведь просто друзья».
Она видела, как его глаза вспыхнули – не гневом, а острым, ранящим уколом обиды. Он резко кивнул, его лицо снова стало маской.
«Честно», — только и сказал он хрипло, разворачиваясь и уходя обратно к столу с напитками. Игра распалась. Лиса больше не могла сидеть в этом кругу. Она встала и отошла к самой кромке воды, подальше от света гирлянд и ставшего фальшивым смеха.
Темная вода озера была неподвижной, как черное зеркало. Лиса обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Глупая, глупая! Зачем она так сказала? Какая дружба? Там, внутри, была только боль и эта дурацкая, неистребимая...
Шаги на траве. Негромкие, но узнаваемые. Она не обернулась. Мерфи остановился рядом, не касаясь ее. Его дыхание было ровным, но она чувствовала напряжение, исходящее от него.
«Почему?» — спросил он тихо, глядя не на нее, а на черную воду. «Почему ты так смотрела на меня? На меня и Лилу? Неужели ревновала?»
Лиса сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Она не повернулась.
«Я уже ответила. Иди к своим друзьям», — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. «Мне не до разговоров».
«Не ври, Лиса», — он повернулся к ней. Его голос был тише, без привычной колючести. Почти... усталый. «Я же видел твой взгляд. Тот самый. Как тогда, в центре, когда тебе стало плохо. Только тогда было... страшно. А сегодня...» — он замолчал, подбирая слова. «Сегодня было что-то другое. Живое. Болезненное».
Она молчала. Что она могла сказать? Признаться? Сказать, что да, ревнует? Что все эти два года... что чувства не умерли, а только глубже ушли, как заноза? Нет. Никогда. Обида за ее молчаливый уход все еще стояла между ними высокой стеной, и хотя лед последнее время начал медленно-медленно таять, пробить эту стену она не могла.
«Мы были лучшими друзьями, помнишь?» — Мерфи продолжил, его голос стал еще тише, почти интимным в темноте у воды. «Рассказывали друг другу все. А теперь... стена. Толще крепостной. И я не понимаю, почему. Что я сделал? Или что случилось с тобой?»
Его слова били прямо в больное место. В ту самую пустоту, которая образовалась между ними из-за ее бегства, из-за ее секретов, из-за ее страха. Лиса почувствовала, как комок подступает к горлу. Эта стена... она была ее защитой. Но сейчас, под этим звездным небом, у этого черного озера, слушая его сбивчивый, искренний голос, она вдруг почувствовала, как камень за камнем эта стена начинает трескаться. Ненамного. Но трескаться.
«Я... я не знаю, Мерф», — прошептала она, наконец поворачиваясь к нему. В ее глазах стояли слезы, но в темноте он их не видел. «Все так... сложно. И я... я не могу...»
Он смотрел на нее, и в его голубых глазах было столько знакомой теплоты, столько старой дружбы и новой, непонятной боли, что у Лисы перехватило дыхание. Он медленно поднял руку. Не для объятий. Он взял ее руку – ту, что была сжата в кулак – и осторожно, почти нежно, разжал пальцы. Его прикосновение было теплым, шероховатым от занятий спортом. Лиса не сопротивлялась. Он вложил ей в ладонь маленькую, бархатистую коробочку темно-синего цвета.
«С Днем Рождения, Лис», — сказал он просто. «Я... я помнил».
В этот момент случилось оно. Сначала – знакомое тепло в левом глазу. Оно всегда начиналось так. Но прежде чем она успела испугаться, жар охватил и правый глаз. Острый, почти болезненный. Как будто кто-то влил под веки расплавленное золото. Она вскрикнула, инстинктивно закрывая глаза, но было поздно. Она видела сквозь прищуренные веки – отражение в темной воде озера. Два ярко-золотых диска, пылающих во тьме ее лица, как глаза какого-то древнего, чужого существа. Оба! Оба глаза!
Ужас, чистый и первобытный, сжал ее горло. Она резко вырвала руку из руки Мерфи. Синяя коробочка выпала из ее ослабевших пальцев и мягко упала в траву. Она не кричала на него. Она просто отшатнулась, ее глаза были широко распахнуты от ужаса, но теперь уже не светились – только паника отражалась в них.
«Прости... я... я не могу...» — прошептала она, задыхаясь. Она не могла объяснить. Она не могла остаться.
Лиса развернулась и побежала. Прочь от озера, прочь от света гирлянд, прочь от его растерянного, ошеломленного взгляда. Она снова оттолкнула его. Сильнее, чем когда-либо. Потому что на этот раз она убегала не только от него. Она убегала от себя.
***
Вечеринка закончилась на сдержанной ноте. Лиса вернулась, бледная, но соврав, что просто разволновалась от неожиданного подарка и усталости. Рази извинялась сто раз, Невада молча поддерживала Лису за плечо. Мерфи держался особняком. Его подарок Лиса позже нашла в траве – маленькая синяя коробочка. Она не открывала ее.
Теперь она сидела на своей кровати, в темноте. Гул голосов снизу давно стих, гости разъехались. В руках она держала ту самую синюю коробочку. Но мысли ее были не о подарке.
Она смотрела в зеркало на туалетном столике, освещенное лишь тусклым светом уличного фонаря из окна. Карие глаза смотрели на нее из темноты. Обычные. Человеческие.
Почему оба? — вопрос бился в ее висках, как навязчивый ритм. Почему рядом с Мерфи? Что в нем такого? Почему именно тогда, когда он взял меня за руку?
Первое свечение левого глаза случилось вскоре после возвращения, во время одного из особенно жутких кошмаров. Оно пугало, но было ее тайной, ее аномалией. Теперь их было два. И это свечение... оно не было похоже на просто свет. Оно было живым. Золотым и пугающе могущественным. Оно чувствовало Мерфи? Реагировало на него?
Она сжала коробочку в руке. Вопросов было больше, чем ответов. Гораздо больше. И чувство приближения чего-то неотвратимого, тяжелого, как камень на груди, снова накрыло ее с головой. Шестнадцать. День Рождения прошел. А тени только сгущались.