Глава 5
Комната Разиэль Шармы была похожа на святилище богини хаоса и гламура. Яркие подушки валялись повсюду, журналы с глянцевыми обложками создавали живописные завалы, а запах лака для ногтей, попкорна и дорогих духов витал в воздухе. На огромном экране мерцали кадры «Сплетницы», но звук был приглушен – фон для настоящей драмы. Невада, наконец-то вырвавшаяся из тисков «подготовки к замужеству», развалилась на ковре, методично покрывая ногти черным лаком с бунтарским видом. Разиэль, в ярком халатике, с воодушевлением размахивала руками, рассказывая о последнем (и пока прощальном) свидании с Раджем:
"...и он сказал, что мои глаза напоминают ему звезды над Гоа! Звезды, Лисик! Представляешь?" – Разиэль вздохнула, мечтательно закатив глаза. "А потом он прислал это..." – она показала на изящную серебряную подвеску в форме слона, лежащую на столе. "Говорит, талисман, чтобы я не забывала... Ну я и не забываю! Каждый день пишу, но он там, в Дели, вечно на каких-то семейных обедах или церемониях... Скучаю ужасно!"
Лиса, полулежа на боку, подпирая голову рукой, слушала с улыбкой. Она чувствовала легкую вибрацию счастья подруги – теплую, золотистую волну. Это была ее новая, едва уловимая способность: улавливать сильные эмоции близких, как легкий бриз. Дар отца, эмпатия, начинал просыпаться, сливаясь с ее собственной, еще неопознанной силой. Она могла не только чувствовать, но и... слегка влиять. Успокоить, приглушить тревогу. Пока что неосознанно.
"Звучит романтично," – прокомментировала Невада, не отрываясь от ногтя. "Хотя 'звезды над Гоа' – это уже перебор. Пафосно." Но в ее голосе не было злости, лишь легкая насмешка.
"Зато искренне!" – парировала Разиэль. "В отличие от речей тех кандидатов в мужья, которых мне мама подсовывает. 'Ваша дочь обладает... плодородной конструкцией, – она передразнила чей-то голос, заставляя Лису фыркнуть. – Нет, спасибо!"
Наступила пауза, заполненная только тихими диалогами с экрана. Лиса чувствовала, как внутри клокочет ее собственная новость. Она перебирала брелок с опалом от Габриэля – он стал ее талисманом, теплым и успокаивающим. Сказать? Им же можно доверять. Они знают о дарах...
"Эй, а у меня тоже есть новость," – начала она нерешительно, приподнимаясь на локте. Ее голос звучал громче, чем она планировала. "Такая... ну... личная."
Две пары глаз мгновенно устремились на нее. Невада перестала красить ногти. Разиэль замерла с кусочком попкорна на полпути ко рту.
"Все в порядке?" – спросила Невада, ее брови поползли вверх.
"Да! Нет! То есть... в порядке, просто..." – Лиса глубоко вдохнула, чувствуя, как щеки пылают. "Я... кажется... влюбилась."
Тишина. Потом взрыв.
"ЧТО?!" – в унисон закричали Разиэль и Невада, чуть не опрокинув миску с попкорном.
"Ты что?! В кого?!" – Разиэль подскочила на кровати, ее глаза сияли азартом охотника за сплетнями.
"Кто этот счастливец? Детали! Сейчас же!" – Невада отложила лак, ее черные глаза сверкали любопытством и внезапной бодростью.
Лиса закусила губу, смех и смущение боролись внутри. "Ну... это не 'кажется'. Я, скорее... поняла. Что всегда что-то к нему чувствовала. Но отрицала. Очень активно." Она посмотрела на подруг, видя полнейшее непонимание. "В Мерфи."
Тишина стала оглушительной. Даже Блэр Уолдорф на экране казалась притихшей. Разиэль открыла рот, но не издала ни звука. Невада медленно выдохнула: "Ми... Миллера? Того самого Мерфи, который... который смотрит на тебя, как на прокаженную, и сыплет колкостями? Этого Мерфи?"
"Да," – тихо сказала Лиса, опуская глаза. "Этого самого. Я знаю, как это звучит. Безумие. После всего... Но эти чувства... они не сейчас появились. Они были всегда. Только раньше я их не распознавала как... как это. А теперь..." – она сжала брелок. "Теперь ясно. Ярко и... страшно."
***
Несколько дней назад...
Комната Лисы была островком спокойствия по сравнению с буйством красок у Рази. Разиэль сидела на краю кровати, теребя подол платья, ее обычная жизнерадостность куда-то испарилась. Она выглядела потерянной и напуганной.
"Лис, этот... 'бред', как ты говорила... про мой дар," – начала она, избегая взгляда. "Это... это правда? Я не схожу с ума? Эти видения... они такие реальные. И такие... странные."
Лиса села рядом. "Ты не сходишь с ума, Рази. Правда." Она взяла руку подруги. Ладонь Разиэль была холодной и влажной. Лиса сосредоточилась, как учил ее дядя Габриэль для контроля над эмпатией. Она представила теплое, золотистое сияние, текущее из ее рук в руку Рази. Спокойствие. Уверенность. "Почувствуй," – прошептала она.
Разиэль вздрогнула, ее глаза расширились. "Ох... Это... как горячий шоколад внутри... Тревога... уходит..." – она выдохнула с облегчением. "Это... это твоя сила?"
"Часть ее," – кивнула Лиса, отпуская руку. Эффект был виден сразу: плечи Рази опустились, дыхание выровнялось. "У меня есть способности, Рази. Как у мамы, папы, дяди Габриэля. Мы... мы не обычная семья. Мы уехали два года назад не просто так. Была угроза. Для меня. Из-за моих... спящих сил." Она опустила глаза, не вдаваясь в ужасающие детали про Тьму и кошмары. "И у тебя... у тебя дар предвидения. Ты видишь кусочки прошлого, настоящего, может, будущего. Особенно когда касаешься людей или вещей, с которыми они связаны. Как в тот раз, когда я красила тебя, и ты увидела мой разговор о Мерфи."
Разиэль слушала, затаив дыхание. Страх в ее глазах постепенно сменялся изумлением, потом робкой надеждой. "Предвидение... Как у твоей мамы? Но она видит во сне, а я..."
"У каждого дар уникален, Рази. Твой – через прикосновение, через сильную эмоциональную связь, я думаю. И он сильный. Очень." Лиса улыбнулась ободряюще.
"И это не бред. Это дар. И мы с тобой справимся. Я помогу тебе понять его, научиться контролировать. Невада тоже в курсе. Мы – волшебная троица, помнишь? Ничего нас не сломит. Даже сверхспособности."
Разиэль медленно кивнула, на ее губах дрогнула улыбка. "Волшебная троица," – повторила она. Потом бросилась обнимать Лису. "Спасибо, Лисик. Я... я так боялась. Теперь... теперь немного легче." В ее голосе слышалась не только благодарность, но и решимость.
***
Вернувшись в настоящий момент девичника, Лиса видела, как Разиэль первой оправилась от шока. Ее лицо расплылось в сияющей улыбке.
"Я ТАК И ЗНАЛА!" – воскликнула она, хлопая в ладоши. "Божечки, Лиса! Это же идеально! Вы всегда были... ну, знаешь, особенными друг для друга! Даже когда ругались как кошка с собакой! Идеальная пара врагов-друзей-любовников! Романтика!"
Невада покачала головой, но усмехнулась. "Особенными – это мягко сказано. Огонь и бензин." Она посмотрела на Лису более серьезно. "Но... если это реально для тебя, Лисик... Тогда да. Вы подходите. Странно, безумно, но подходите. При одном условии," – ее глаза сверкнули. "Он должен перестать быть обиженным козлом и перестать сыпать на тебя ядом."
Девчонки засмеялись, и Лиса почувствовала волну облегчения. Они приняли. Не осудили. Разиэль вскочила:
"Попкорн кончился! Беру штурмом кухню!" – и выскочила из комнаты.
Оставшись вдвоем с Невадой, Лиса почувствовала смену атмосферы. Веселье улеглось, сменившись тишиной, полной невысказанного. Невада снова взяла лак, но не красила, а вертела флакончик в руках.
"Лисик," – начала она тихо, не глядя на подругу. "Через месяц... эта 'встреча'. Знакомство с тем самым... избранником моих родителей." Она произнесла слово "избранник" с таким презрением, что Лиса вздрогнула. "Я... я буду нуждаться в вас. Очень. И в Рази, и в тебе. Чтобы вы были рядом. Чтобы... чтобы я не сделала чего-нибудь глупого. Или не сбежала прямо со встречи."
"Мы будем," – твердо сказала Лиса, кладя руку на руку Невады. Она почувствовала бурю эмоций: страх, гнев, безысходность, и... стыдливую надежду. "Куда угодно и когда угодно. Ты не одна."
Невада кивнула, сжав ее пальцы. "Спасибо." Потом она посмотрела на Лису, и в ее глазах мелькнул знакомый огонек дерзости, смешанный с уязвимостью. "А теперь твоя очередь. Спрашивай. Я видела твой вопросительный взгляд."
Лиса улыбнулась. "Зак. Что... что там между вами? Это просто... побег от реальности? Или...?"
Невада отвела взгляд, но Лиса уловила румянец на ее смуглых щеках. "Зак... Он... Он просто есть. Когда все давит, когда хочется сломать что-нибудь... он рядом. Не лезет с дурацкими советами. Не пытается меня 'успокоить'. Он просто... слушает. Или молчит. Или рассказывает какую-нибудь чушь про машины, чтобы отвлечь." Она вздохнула. "Это... больше, чем побег. Гораздо больше. Но... какая разница? Осенью меня выдадут замуж за незнакомца. А Заку... ему не нужны проблемы с моей семьей. У него свои планы. Колледж. Его собственная жизнь." Голос ее дрогнул. "Так что... это просто 'сейчас'. Пока можно."
Лиса обняла подругу. "Пока можно," – повторила она, понимая всю горечь этих слов.
***
После нашествия на кухню и нового запаса сладостей, троица решила сменить обстановку. Вечер был теплым, и традиционное паломничество к озеру казалось идеальным. По дороге Невада, чтобы развеять мрачные мысли, показывала девчонкам несколько каратэ-приемов – резкие, отточенные движения, сила, скрытая в ее стройном теле.
"Бам! И противник в нокауте!" – она эффектно завершила комбинацию, заставляя Разиэль ахнуть.
"Будущее муженьку не позавидуешь," – усмехнулась Лиса.
"Он даже не узнает, что его ударило," – парировала Невада с опасным блеском в глазах.
И, как по заказу, у озера их уже ждала мужская часть компании: Зак, Мерфи и, конечно, вездесущий Инал, пытавшийся что-то смастерить из веток. Зак широко улыбнулся, увидев их. Инал завизжал от радости. Мерфи... Мерфи лишь поднял голову, его голубые глаза на мгновение встретились с глазами Лисы, и в них мелькнуло что-то сложное – привычная настороженность, но и... любопытство? – прежде чем он снова уставился на воду.
"Эй, красотки!" – крикнул Зак. "Присоединяйтесь! Инал строит хибарку для белок, но белки, кажется, не в восторге."
"Это не хибарка! Это форт!" – возмутился Инал.
Лиса, поддавшись внезапному приливу смелости (или безумия?), шагнула вперед. "Привет всем." Она специально посмотрела на Мерфи. "Привет, Мерф."
Разиэль и Невада тут же начали глупо ухмыляться, толкая друг друга локтями и Лису в спину. Зак бросил на Мерфи быстрый оценивающий взгляд. Мерфи медленно повернул голову.
"Дэвис," – кивнул он коротко, его голос был ровным, но в нем не было открытой враждебности. Прогресс?
Они устроились на траве. Девчонки начали рассказывать о своих выходках (опуская, конечно, мистическую часть), смеялись, подкалывали Инала про его форт. Лиса чувствовала себя удивительно легко. Она ловила на себе взгляд Зака – заинтересованный, немного насмешливый. И взгляд Мерфи... украдкой, быстро отводимый. Зак что-то шепнул Мерфи на ухо. Тот нахмурился, но встал и, неохотно, подошел с Заком ближе к девчонкам. Инал тут же пристроился рядом.
Разговор потек – о музыке, о дурацких новостях из города, о планах на оставшееся лето. Мерфи молчал большую часть времени, но его присутствие было ощутимым. Лиса ловила каждое его слово, каждый жест. И вот он не выдержал. Когда Лиса что-то сказала про новый альбом их любимой группы (их общей любимой когда-то), Мерфи фыркнул.
"Ну да, 'Silver Owls'. Еще один их унылый эксперимент," – он бросил камешек в воду. "Хотя тебе, 'Лунная Пчелка', наверное, нравится? Все это ми-ми-ми про звезды и любовь?"
Старое прозвище – 'Лунная Пчелка' (смесь 'Лисы' и 'Пчелы' из детства) – прозвучало как вызов. Разиэль замерла. Невада нахмурилась. Зак закатил глаза. Лиса почувствовала, как знакомый укол обиды и злости кольнул в груди. Но вместо того, чтобы огрызнуться или смутиться, она лишь медленно подняла брови и... закатила глаза с таким театральным презрением, что даже Невада фыркнула.
"Оригинально, Миллер. Как всегда," – сухо парировала Лиса, поворачиваясь к Разиэль, как будто его реплика была не стоит внимания. "Так ты говорила, Рази, этот новый сериал...?"
Атмосфера немного напряглась, но не порвалась. Мерфи больше не вставлял колкостей, но Лиса чувствовала его взгляд на себе – тяжелый, непонимающий. Почему она не взорвалась?
Позже, когда стемнело и комары стали одолевать, все потянулись по домам. Лиса шла с легким сердцем. Она ответила на колкость не злобой, а... безразличием? Нет, не безразличием. С достоинством. И это было победа. Маленькая, но победа.
***
Дома царило уютное вечернее спокойствие. Вивьен вязала что-то мягкое, Никлаус читал книгу. Они подняли головы, когда вошла Лиса.
"Как день, солнышко?" – спросила Вивьен, ее карие глаза внимательно изучали дочь.
"Отлично!" – Лиса искренне улыбнулась. "Девичник удался. Потом были у озера. Все хорошо." Она рассказала пару забавных моментов про Инала и его форт, опуская, конечно, нюансы с Мерфи и глубину разговора с Невадой. Родители смеялись, их лица светились теплом и любовью. Лиса чувствовала их спокойную радость – теплые, ровные волны, окутывающие ее. Ее собственная эмпатия тихо откликалась.
Позже, в своей ванной, Лиса готовилась ко сну. Она чистила зубы, ее мысли витали вокруг сегодняшнего дня: смех с подругами, признание, разговор с Невадой, Мерфи... его колкость... ее реакция... Чувство легкой, почти воздушной уверенности не покидало ее. Она сплюнула пасту, подняла голову и посмотрела в зеркало.
И замерла.
Ее правый глаз... светился. Не метафорически. В глубине карего зрачка, прямо вокруг черной точки, горело крошечное, но неоспоримое золотое кольцо. Оно пульсировало мягким, холодным светом, как далекая звезда. Неестественным. Сверхъестественным.
Лиса моргнула. Раз. Два. Три.
Золотое кольцо погасло. Зрачок снова был просто темным, окруженным знакомой карей радужкой. Как будто ничего и не было.
Она стояла, вцепившись пальцами в край раковины, холодный мрамор под ладонями. Дыхание перехватило. Сердце бешено колотилось. Паранойя? Усталость? Отблеск света? Но свет в ванной был мягким, рассеянным. И ощущение... Ощущение было иным. Не внешним. Внутренним. Как будто что-то внутри глаза ненадолго проснулось и заявило о себе.
Она медленно поднесла руку к глазу, касаясь века. Ни боли, ни дискомфорта. Только леденящий страх, пробивающий теплую уверенность всего вечера.
Способности.
Это были способности. Ее необузданные, загадочные способности. Они не просто пробуждались. Они проявлялись. Физически. Зримо. И это... это было лишь начало. Начало чего?
Лиса посмотрела в зеркало еще раз, вглядываясь в свои теперь уже обычные глаза. Ответа не было. Только отражение ее собственного, нового страха, смешанного с предчувствием: ей предстояло узнать это. Нравилось ей это или нет. И это знание могло быть куда страшнее, чем золотой свет в зрачке.