Обреченность

  Перед глазами девушки раскрылась беспечная красота окружающего её мира. Нет ничего красивее звездного неба. Подняв свои светлые глаза ввысь, Эрика ахнула от созерцания такого вида. Мир кажется нам ординарным, но мы всегда смотрим на него с восхищением. «Всё-таки жизнь не так уж и плоха», пронеслось у нее в голове.

Она присела на старые шины трактора, привезённые когда-то братом отца в девяностые годы, которые так и остались без надобности. Счастливая от мирного затишья в душе, довольная, Эрика поедала чипсы, которые звонко хрустели в ночной тиши.

Широко раскрыв глаза, вглядываясь в чужие участки земли, она пыталась найти что-то занятное в этот ночной час. Заинтересовала её двигающаяся чёрная точка, которая в следующую секунду приняла свой истинный облик — это была всего лишь собака с чёрной шерстью. Тяжело дыша, пёс приблизился к ограде, неподвижно, сосредоточенно глядя в её очи.

Эрика от резкого прибытия нежданного гостя вжалась в железную изгородь. Сам пёс не чувствовал неудобств или смятения в присутствии человека и просто вглядывался в неё, будто разыскивал в ней что-то родное.

Она подумала, что собака всего лишь голодна, и, почувствовав сильный запах приправы, прибыла к его источнику. Приметив, что еда для неё недостижима, наблюдала за Эрикой пронзительным взглядом, выпрашивая маленький кусочек, чтобы унять бурю в своём бездонном желудке.

Эрика предложила ночному приятелю поужинать вместе с ней. Наверное, со стороны это смотрелось забавно: человек обращается к псу, как себе подобному. Но молодая особа не видела нечего глупого в своём поступке. С юности она ко всему живому относилась с уважением.

Точно осознавая свою правоту, она не решалась сходить с этого пути, уяснив для себя одну правду: человеку любим лишь он сам. Эрика поняла, что каждому человеку наплевать на всё, кроме себя. И почему же? Она не смогла отвергнуть мысль об уважении ко всему живому, жить обычной размеренной жизнью, не ощущая глобальных недопониманий человека со Вселенной.

После той ночи девушка постоянно ждала своего ночного друга, который всегда прибегал к её ограде в одно то же время.

Пёс не знал слово «опоздать», всегда разглядывал молодую особу с необыкновенным интересом для животного. Поначалу её пугал такой тщательный интерес к своей персоне, но она всё равно шла на ночное свидание с незнакомым псом.

Она уже стала его звать «Чернышем» из-за его шерсти, которая была черна как та самая ночь, когда они в первый раз встретились. Эрика ждала приближения ночи, чтобы поскорей скрасить своё одиночество с новым другом. Удивительно, но он стал ей ближе чем кто-то. Он был ее покровителем свыше, пёс без слов поддерживал, вытаскивая своего человеческого друга из длительной «комы». Эрика, не сдержавшись, впервые за эти годы расплакалась в знойную ночь, уткнувшись в чёрную шерсть, удерживая большого пса в объятиях, вспоминая самые сокровенные моменты своей жизни, когда она была беспомощным ребёнком, которому не хватало родителей и общения со сверстниками.

Смирившись, она заставила замереть своё сердце, покрытое коркой льда, дав обещание никому раскрывать своих чувств. Это спасало её ранимую натуру.

Сейчас эта сильная девушка плакалась существу, которое до конца не понимало ранимой души девушки.

Черныш слизнул горькие слёзы с белоснежного лица, уткнувшись в тонкую девичью шею. Боясь пошевелиться, он лишь взглянул на её дрожащие губы своими большими миндальными глазами. Были наполнены те преданные собачьи очи тоской и пониманием её душевных мучений.

В одно мгновение девушка оказалась в крепких объятиях мужчины. Он решительно всматривался в её светлые очи, его чарующие миндальные глаза блестели сочувствием к ней.

Испугавшись, она выскользнула из объятий незнакомца, он же непроизвольно сжал её тонкую кисть, показывая тот самый лживый взгляд чёрного пса.

Он безмолвно выражал всю гамму своих чувств одинокой душе. Она же с ужасом оглядывала мужчину, который только мягко улыбался. Повсюду слышался его шепот, и только ей одной были адресованные те слова, которые звучали из самой глубины его обречённой души.

—Чертовщина! — воскликнула она.

А он лишь горько улыбнулся И ослабил свою сильную хватку. Испаряясь сказав ей несколько слов на прощание: «До свидания, Миледи».

Она осталась одна. Как ни странно, в душе её не было урагана, переживаний, было так легко, впервые за многие годы, и она, подняв взгляд, искренне улыбнулась ночному небу.

Глаза её распахнулись, сердце заколотилось от наступившего осознания.

—Я жива? — спросила она у ночного неба. Ответом ей был её сердца.