Глава 4. Нарушая правила
Я добежала до машины, рванула дверь и запрыгнула внутрь. Эмма вдавила педаль газа в пол, шины взвизгнули, и мы сорвались с места. Я пыталась отдышаться, грудь сдавило паникой, в салоне повисла гнетущая тишина — никто не решался заговорить. Эмма гнала по трассе, фары выхватывали куски асфальта из ночной тьмы. Я достала телефон: куча пропущенных от Софи и два сообщения. Первое — "Колу пришло какое-то сообщение, его настроение резко поменялось, и он исчез". Второе — "Мы уходим". Пальцы дрожали, пока я набирала ответ: "Уезжайте с Джорданом из города как можно скорее". Она отписала короткое "Окей". Я бросила телефон на сиденье рядом, экран мигнул и погас.
— Какого чёрта, Джереми? — мой голос, резкий и хриплый, прорезал тишину. — Ты не говорил, что она может колдовать!
— Она и не могла, — процедил он сквозь зубы, не оборачиваясь.
— Тогда что это было? — выпалила я, прожигая взглядом его спину с заднего сиденья.
— Видимо, наша попытка её убить пробудила в ней магию, — равнодушно сказала Лиззи, сидящая рядом, её тон был холодным, как будто это её не касалось.
— Какого чёрта вы такие спокойные? — мой голос дрогнул, ярость мешалась с отчаянием. — Думаете, они нам это просто так спустят?
Через время Эмма свернула на обочину, где уже стоял мой BMW — чёрный, блестящий под тусклым светом фонаря, Джордан и Софи сидели внутри него, срезав по другой дороге, они смогда обогнать нас. Мы вышли, чтобы пересесть и бросить угнанную тачку. Ночь была глубокой, почти непроглядной, редкие машины мелькали вдали, их фары терялись в темноте. Тусклые фонари вдоль дороги едва освещали сухой асфальт. Все направились к машине, но я остановилась.
— Джереми! — крикнула я. Он обернулся, его взгляд был поникшим, но в нём тлела злость. — Ты ничтожество, — выплюнула я, подлетев к нему и с размаху ударив кулаком в челюсть.
Он отшатнулся, но удержался на ногах.
— Ты! — начала я, но слова застряли в горле. Ярость кипела внутри, разрывая меня, но под ней пряталась горечь. Я послушала этого идиота, поверила ему, как только он заговорил про мою сестру. Чувствовала себя дурой, которую использовали, а теперь, когда всё рухнуло, в моём списке врагов оказались Первородные и неубиваемый гибрид льва. Я ударила его ещё раз, кулак угодил в скулу, он едва улыбнулся, вытирая кровь с разбитой губы — наглая, издевательская ухмылка. Он был единственным, кого я могла винить за этот кошмар.
Лёгким движением руки я повалила его на землю заклинанием. Он потянулся к пистолету, но я вырвала оружие магией и притянула к себе — металл холодно лёг в ладонь. Мои вампиры замерли, не смея вмешиваться, их взгляды скользили по мне с опаской. Лиззи облокотилась на капот машины, скрестив руки, и наблюдала, как будто это было шоу. Я шагнула ближе к Джереми и выстрелила ему в ногу деревянной пулей — той самой, что он обычно использовал против нас. Он вскрикнул, схватившись за рану, кровь проступила сквозь пальцы. Я бросила на него взгляд, полный презрения.
— Ты разрушил мою жизнь! — процедила я сквозь зубы. Слёзы подступили к глазам — чужие, неправильные, я пыталась их прогнать. — Выполни свою часть сделки! — мой голос сорвался на крик.
Я стояла над ним, наблюдая, как он истекает кровью на грязной обочине.
— Пока Сара жива, ты ничего не узнаешь, — прохрипел он, его лицо исказилось от боли.
Я выдохнула, передвинула руку и выстрелила ему во вторую ногу. Он закричал снова, пистолет выскользнул из моих пальцев и упал на землю. Я обернулась — Лиззи. Она вырвала его магией.
— Достаточно, — серьёзно сказала она, шагнув ко мне. — Ты его не убьёшь.
— Почему же? — спросила я, выгнув бровь. — Он бесполезный кусок дерьма, который только и умеет создавать проблемы.
— Мы найдём другой способ убить гибрида и закончим дело, — уверенно сказала она.
Лиззи подошла к Джереми, присела рядом, вытащила пули из его ног — он скорчился, стиснув зубы от боли. Она надкусила своё запястье, и тёмная кровь потекла по коже. Дала ему выпить, чтобы раны затянулись. Я отвернулась, чувствуя, как магия бурлит во мне, вытаскивая наружу всё, что я прятала годами — одиночество, обиду, злость. Почему на Элизабет эта сила так не действует? Я прикрыла глаза, пытаясь унять бушующий внутри ураган. Вокруг закружился ветер, ветки хрустели под его напором, тёмное ночное небо затянуло тяжёлыми тучами. Прогремел гром, низкий и раскатистый.
Магия пронизывала каждую клеточку тела, требуя выхода, чтобы не поглотить меня изнутри. Я открыла глаза — все замерли, глядя на меня. Молния ударила прямо в дорогу в сорока метрах от нас, осветив ночь белым всполохом. Следующая — ближе, гром гремел не переставая. Я не собиралась останавливаться — дала магии вырваться наружу. Погода сходила с ума: ветер усиливался, тучи сгущались, воздух стал тяжёлым и влажным. Лиззи подняла на меня взгляд, но молчала. В её глазах мелькнуло... понимание?
— Садитесь в машину и ждите нас, — сказала она, не отрываясь от меня, и двинулась в мою сторону.
Остановилась напротив. Я заметила, как из её ладоней начала сочиться магия — другая, не наша привычная сила еретиков, а что-то тёмное, чужое. Она взяла меня за руки, её пальцы были ледяными, и от этого касания по коже пробежал холодок. Я на миг растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ураган разошёлся с новой силой: ветер вырывал деревья с корнем, валил столбы, обрывал провода, искры сыпались на дорогу. С противоположной стороны закрутился смерч, снося всё на своём пути. Упала первая капля, тяжёлая и холодная, а через секунду хлынул ливень, стеной обрушившись на нас.
Я почувствовала, как магия начинает отпускать. Мы стояли посреди этого хаоса стихии, промокшие до нитки, одежда липла к телу, волосы прилипли к лицу. Я улыбнулась — устало, но с облегчением. Лиззи засмеялась, её смех прозвучал неожиданно звонко в шуме дождя. Мы разомкнули руки и пошли к машине.
— В такую погоду мы не доедем до Джорджии, — сказал Джордан, убирая мокрые волосы с глаз. — По новостям передали, что стихия обрушилась на все соседние штаты.
— Здесь есть городок в пяти минутах, можно переночевать в мотеле, — поддержала его Софи.
— Хорошо, — сказала я, голос всё ещё дрожал от напряжения. — Едем туда.
Мы остановились в скромном мотеле у дороги — низкое здание с потускневшей краской и неоновой вывеской, мигающей в темноте. Софи и Джордан заселились в совместный номер — у них явно что-то было, хотя при мне они стеснялись это показывать, пряча взгляды и случайные касания. Остальные заселились по одному. Я выбрала самый дорогой номер, но даже он выглядел уныло: потёртый ковёр, скромный телевизор в углу, кровать с продавленным матрасом. Плевать, подумала я и направилась в ванну.
Макияж размазался, чёрные потёки стекали по щекам, от укладки не осталось и следа, мокрая одежда неприятно липла к телу, как вторая кожа. Я умылась, смывая грязь и усталость, надела свежий халат из шкафа и рухнула на кровать. Сон не шёл. Мысли крутились вокруг сестры — Джулии, которую я, возможно, теперь никогда не увижу. Вспоминался разъярённый взгляд Кола Майклсона, как он кинулся ко мне в том подвале, и что он мог бы со мной сделать. Сара — она не только выжила, но стала сильнее, и это пугало больше всего. Час проворочавшись, я всё-таки провалилась в тяжёлый, беспокойный сон.
Я проснулась утром, когда солнце начало слепить меня сквозь полупрозрачные шторы этого убогого мотеля — тонкие, застиранные, с пятнами от времени. Вчерашняя одежда, промокшая и грязная, уже валялась в мусорке в ванной. Я спустилась вниз, в тесный холл с уставшим от времени линолеумом, и взяла кофе из автомата — чёрный, горький, дешёвый. Боже, я будто снова стала бедной девчонкой из прошлого. Побрела в магазинчик рядом с мотелем — крохотную лавку с сувенирами: магниты с названием этого жалкого городка, футболки с дурацкими слоганами и немного одежды на вешалках. Она была далека от моего привычного стиля — никакого шёлка или кожи, только простые тряпки. Выбора не было, для дороги до Дарквилла сойдёт. Я взяла яркий топ с открытыми плечами и длинными рукавами, светлые джинсы-клёш и загипнотизировала продавщицу — молодую девушку с голубыми глазами — чтобы она "подарила" мне это. Копаться в хаосе вчерашнего дня в поисках сумочки и кошелька было выше моих сил.
Ураган прошёл, растворился в ночи, оставив после себя лужи, поваленные ветки и запах сырости. Сегодня небо было ясным, солнце заливало всё мягким светом. На улицу вышла Эмма, её короткие светлые волосы уже были уложены, а лицо выглядело озадаченным. Я сидела на пластиковом стуле возле мотеля — дешёвом, шатком, видимо, их жалкой попыткой сделать "террасу".
— Доброе утро, — сухо сказала она, её голос был напряжённым.
— Доброе, — отозвалась я, глядя на кофе в бумажном стаканчике.
— Кажется, мы слегка в заднице, да? — спросила она, прищурившись.
— Самую малость, — ответила я, поджав губы, и выдавила слабую улыбку.
— Я не знаю, почему ты согласилась на это, как он тебя убедил, этот охотник, — продолжила она, сделав паузу. — И не пытаюсь узнать. Просто знай, что мы в любом случае с тобой. До конца.
Она неловко улыбнулась, и я кивнула, бросив на неё мимолётный взгляд. Ей было 29, когда я её обратила — светлые волосы с желтоватым оттенком, острые скулы, взгляд, полный решимости. Я любила всех своих вампиров особенной любовью. Не как мать, нет. Они напоминали мне кукол из детства — я расставляла их, как хотела, они делали, что я скажу, и почти не разочаровывали. Тогда, в детстве, я обожала своих кукол. Помню, как старший брат Чарльз украл одну из них, чтобы позлить меня. Я весь день плакала, искала её, будто потеряла часть себя. Её нигде не было. А потом Чарльз, когда ему надоело меня мучить, помахал куклой у меня перед носом и побежал. Я рванула за ним, споткнулась на ступеньках, разодрала колени в кровь, но он даже не оглянулся. Сквозь слёзы я поднялась и продолжила погоню. Он забежал в круг, поставил магический барьер и поджёг куклу заклинанием прямо у меня на глазах. Я кричала, умоляла его остановиться — в те годы куклы были редкостью, родители бы не купили мне новую. Потом я сообразила поглотить магию барьера — он рухнул, но было поздно. Тогда я впервые почувствовала её — дикую ярость, что испепеляет изнутри, которой нужен выход, иначе она сожжёт тебя дотла. Используя частички магии из барьера, я отшвырнула Чарльза на несколько метров. Он сломал ребро, а родители меня наказали.
— Грейс? — голос Эммы выдернул меня из воспоминаний. Я моргнула, непонимающе взглянув на неё. — Все готовы ехать, ребята уже у машины.
Я поднялась, допила остывший кофе и поплелась к пассажирскому сиденью BMW. Через три часа мы были дома. Я вздохнула с облегчением, увидев своё поместье — высокие окна, тёмный камень стен, ухоженный сад. У дома спокойно дожидался мой любимый Porsche — глянцевый, отражая солнце. На крыльце стоял Люк, которого я оставила за главного. Его светлые брови нахмурились, русые волосы трепал лёгкий ветер, а в голубых глазах читалось беспокойство. Я вышла из машины и вперила в него тяжёлый взгляд.
— Только не говори, что что-то не так, — злобно бросила я, чувствуя, как терпение тает.
— Прости, Грейс, — начал он оправдываться, отступив на шаг. — Клянусь, никто из наших не при делах.
— Какого чёрта произошло, Люк? — спросила я, теряя остатки спокойствия.
Он кивнул в сторону дома, и я влетела внутрь, ботинки глухо стукнули по полу. Один из вампиров — высокий темнокожий парень с короткой стрижкой — жестом позвал меня следовать за ним в подвал. Я поспешила вниз, ступени скрипели под ногами. Мой рот приоткрылся от удивления. В небольшом подвале, который обычно использовался, как винный погреб и местом для всякого хлама, в углу, закованный в тяжёлые цепи, сидел Том. Мой малыш Томми. Я перевела вопросительный взгляд на вампира, который привёл меня сюда. Тот поднял руки, словно защищаясь.
— Он чуть не слопал твою горничную, — виновато произнёс он, отводя глаза.
Том поднял голову, его взгляд был усталым, мутным.
— Грейс? — спросил он, прищурившись. — Грейс, вытащи меня отсюда, со мной что-то не так.
Я за секунду вернулась в гостиную и подлетела к Люку.
— Объяснись, — резко бросила я. Он сделал шаг назад, словно ожидая удара.
— Его кто-то обратил, — начал он, голос дрожал. — Но клянусь, Грейс, никто из наших этого не делал.
Я отступила, переваривая услышанное, обвела взглядом вампиров, собравшихся в просторной гостиной. Кто-то ещё стоял на улице, их силуэты маячили в окнах. Я пыталась успокоиться, чтобы здраво оценить ситуацию, но внутри всё клокотало.
— Кто это сделал? — спросила я холодным, спокойным тоном, приложив титанические усилия, чтобы не сорваться на крик. Остальные вошли в дом, шаги эхом разнеслись по комнате.
— Что происходит? — спросил Джереми, его голос звучал устало.
— Я повторюсь, — сказала я, повышая тон. — Кто из вас, идиотов, обратил Тома?
Все молчали, опустив глаза, избегая моего взгляда. Я подлетела к Люку, схватила его за плечо и начала поглощать его магию. Кожа под пальцами засветилась красным, он жалобно застонал и оскалился от боли, пытаясь сопротивляться.
— Либо вы признаетесь, либо сдохнете, — процедила я сквозь зубы.
Люк выгнулся, зашипев от боли.
— Грейс, пожалуйста, клянусь... — простонал он, его лицо побледнело.
Но я не собиралась останавливаться. Никто здесь не смеет обращать вампиров кроме меня — это одно из главных правил. А уж тем более моего любовника, моего Тома. Вдруг за спиной раздались медленные, издевательские хлопки. Я отпустила Люка, он рухнул на колени, хватая ртом воздух. Резко развернулась. Из ниоткуда появилась та, кого я меньше всего ожидала увидеть.
— Валери Тулл, — еле выдавила я, голос дрогнул от неожиданности.
— Меделин Андреас, — сказала она, задрав подбородок и скрестив руки, её губы тронула лёгкая ухмылка.
— Я предпочитаю Грейс, — твёрже ответила я, выпрямившись.
Все замерли, будто воздух в комнате сгустился. Время словно остановилось, и я услышала, как моё сердце бьётся в тишине.