« Телохранитель »

Меня трясло.

От злости, от адреналина, от бессилия.

Чёртов Оуэн.

Чёртов самодовольный ублюдок.

Да, на меня напали. Да, если бы он не среагировал, всё могло бы закончиться хуже.

Но каким тоном он разговаривал со мной?!

«Ты могла бы валяться в луже крови».

Какого чёрта он позволяет себе такое?

Я смотрела в окно машины, стиснув зубы.

— Ты чудовище, — прошипела я, даже не глядя на него.

Он не моргнул.

— Я знаю.

Бесил.

Каждое его слово, каждый его тонкий намёк на то, что я — слабая.

Было ещё кое-что.

Меня выбесило не только то, что он спас меня.

А то, что я испугалась.

Всего на секунду.

Когда он толкнул меня в сторону, когда я услышала звук выстрела, я подумала: «Вот и всё».

Я ненавидела этот момент.

Я ненавидела это чувство беспомощности.

Я всегда думала, что могу справиться сама.

И вот, всего один вечер — и я уже понимаю, насколько я была наивной.

Когда мы приехали домой, я не сказала ни слова.

Я вышла из машины, не дождавшись, пока он откроет дверь.

Аксель встретил меня у входа, почуяв моё настроение. Он тихо заворчал, ткнувшись мордой мне в ладонь.

Оуэн шёл за мной.

Его присутствие ощущалось, но я делала вид, что его нет.

Я направилась в гостиную, налила себе воды.

Оуэн встал в дверях, сложив руки на груди.

— Ты злишься, — сказал он, наблюдая за мной.

— О нет, правда? Ты, наверное, настоящий детектив, — парировала я с сарказмом.

Он даже не вздрогнул.

— Ты злишься, потому что не смогла предугадать нападение.

Я резко развернулась к нему.

— Неужели? Спасибо, Капитан Очевидность.

— И ты злишься, потому что я тебя спас.

Я чуть не швырнула в него стакан.

— Я злюсь, потому что ты ведёшь себя так, будто я — беспомощная девочка!

Он медленно качнул головой.

— Нет. Я веду себя так, потому что твоя беспечность могла стоить тебе жизни.

Я сжала кулаки.

— Ты всё равно ведёшь себя как самодовольный ублюдок.

— Возможно. Но живой ублюдок.

Я шумно выдохнула, пытаясь не закричать.

Этот человек действовал мне на нервы.

Не только потому, что был прав.

А потому, что его ледяное спокойствие просто выбешивало.

— Я устала, — бросила я. — Мне надо принять душ.

Я развернулась и пошла в свою комнату.

Но перед тем как закрыть дверь, услышала его голос:

— Если ты когда-нибудь ещё раз попытаешься сбежать или проигнорировать явную угрозу, я не буду церемониться.

Я сжала ручку двери.

— Оуэн…

— Да?

Я развернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я сделаю твою жизнь адом.

Он чуть усмехнулся.

— Поздно. Ты уже сделала.

Я захлопнула дверь.

Я ненавидела его.

Но хуже всего…

Я знала, что он теперь действительно не отступит.

Оуэн:

Я знал, что этот день наступит.

День, когда она впервые по-настоящему осознает, что её жизнь в опасности.

Не как игру.
Не как раздражающий контракт, который я заключил с её отцом.
А как реальную угрозу, которая может настигнуть её в любой момент.

Сегодня она впервые испугалась.

И ей это не понравилось.

Я видел, как она злится, но злость была только верхушкой айсберга.

Под ней было то, что она не хотела признавать — страх и беспомощность.

Она ненавидела эти чувства.

И поэтому она ненавидела меня, потому что я был тем, кто заставил её почувствовать себя слабой.

Но это не было моей целью.

Я просто делал свою работу.

Она ушла в свою комнату, но напряжение всё ещё висело в воздухе.

Я знал, что она не уснёт.

Слишком много эмоций.

Слишком много мыслей, которые она не хотела анализировать.

Я мог бы дать ей время остыть.

Но я не был из тех, кто любит ждать.

Поэтому через несколько минут я постучал в дверь её комнаты.

Тишина.

— Уходи, — раздался приглушённый голос.

Я усмехнулся.

— Это моя работа — не уходить.

— Тебе платят за то, чтобы ты был моим телохранителем, а не за то, чтобы донимать меня.

— Успокойся, я не собираюсь читать тебе нотации.

Тишина.

Я не знал, что она делает за дверью — стоит, скрестив руки, или вообще игнорирует меня, уткнувшись в подушку.

Я вздохнул.

— Я не твой враг, Мариэль.

— О, правда? — в её голосе было столько яда, что если бы слова могли убивать, я бы уже был мёртв. — Потому что ты ведёшь себя именно так.

Я наклонился ближе к двери.

— Я веду себя так, потому что ты упрямая, взбалмошная и ведёшь себя так, будто тебе плевать на собственную жизнь.

— Это неправда.

— Правда. И ты это знаешь.

Она не ответила.

Я мог бы уйти.

Но я не ушёл.

Я провёл рукой по волосам, выдохнул и сказал:

— Я знаю, что ты чувствуешь.

Дверь не открылась, но я почувствовал, что она слушает.

— Я тоже ненавижу ощущение беспомощности, — продолжил я. — Ненавижу, когда контроль ускользает из рук. Когда кажется, что всё идёт не так, как ты хочешь.

Молчание.

— Но если ты будешь отрицать реальность, тебя убьют.

Наконец дверь распахнулась.

Она стояла передо мной, волосы растрёпаны, в глазах смесь злости и усталости.

— Я знаю.

Это было первое признание.

Она знала, что я прав.

Но она не хотела этого слышать.

— Тогда начни вести себя соответственно, — сказал я спокойно.

Она сузила глаза.

— Ты меня учишь?

— Я тебе помогаю. А ты можешь продолжать ненавидеть меня, если так легче.

Я повернулся, уходя.

— Оуэн, — окликнула она.

Я остановился, но не обернулся.

— Ты… — она запнулась.

Я услышал тяжёлый вдох.

— Спасибо.

Это было так неожиданно, что я на секунду замер.

Потом кивнул.

— Не благодари. Просто начни слушаться.

Она фыркнула.

— Не надейся.

Я усмехнулся и пошёл дальше.

Она будет бороться до конца.

Но теперь она хотя бы знала, что эта война — не против меня.

А против тех, кто действительно хочет её смерти.

Я знал, что благодарность далась ей тяжело.

Она привыкла контролировать ситуацию. Привыкла быть той, кто решает, когда сказать «спасибо», а когда показать зубы.

Но сегодня она сделала первый шаг.

Она всё ещё злилась. Всё ещё ненавидела меня.

Но теперь она знала, что я не просто «приставленный нянька».

Я был тем, кто мог спасти её жизнь.

И пусть она никогда этого не признает, но ей стало… чуть спокойнее.

Я видел это в её глазах, когда она закрыла дверь.

И именно поэтому я оставался на своём посту.

Я ожидал, что после вчерашнего она станет хотя бы немного сговорчивее.

Я ошибался.

Когда я спустился вниз, её уже не было за завтраком.

— Где она? — спросил я у экономки.

— В саду, — пожала та плечами.

Я вышел во двор и увидел её на татами, где обычно проходили тренировки.

Она тренировалась с деревянным мечом, её движения были точными, но жёсткими.

Она срывала злость.

Я скрестил руки на груди.

— Ты бы хотя бы позавтракала.

Она даже не обернулась.

— Не знала, что ты теперь следишь за моим питанием.

— Ты вечно делаешь то, что тебя убивает, — усмехнулся я. — Голодовка — следующий шаг?

Она резко остановилась и повернулась ко мне.

— Я думала, что после вчерашнего ты перестанешь раздражать меня.

— Разочарую тебя — это часть моего характера.

Она прищурилась.

— Может, мне стоит попробовать избавиться от тебя другими методами?

Я приподнял бровь.

— Например?

— Отравить кофе, спустить тебя с лестницы, или, знаешь, что-то пооригинальнее.

Я ухмыльнулся.

— Не выйдет. Я не пью кофе, который мне подают. И у меня отличная координация.

Она шумно выдохнула, убирая меч.

— Чёрт, ты действительно невыносим.

— Это уже проходили.

Она подошла ближе, сложив руки на груди.

— Ладно, допустим, ты просто не мешаешь мне жить. Допустим, я даже соглашаюсь, что мне нужна охрана.

— Ты делаешь успехи.

Она проигнорировала мой сарказм.

— Но если ты собираешься быть рядом со мной 24/7, у меня есть условия.

Я склонил голову набок.

— Звучит интригующе.

Она подняла палец.

— Первое. Ты не вмешиваешься в мои дела, если я говорю, что всё под контролем.

— Определять «под контролем» буду я.

Она нахмурилась, но продолжила.

— Второе. Ты не ведёшь себя так, будто имеешь право на мою личную жизнь.

— Это как?

— Это как не следить за мной, когда я, например, с подругами.

— Смотря, какие подруги.

Она закатила глаза.

— Третье. Если я скажу, что ты не нужен, ты просто… уйдёшь на несколько шагов назад.

Я усмехнулся.

— Если ты скажешь, что я не нужен, я буду стоять ещё ближе.

Она тяжело вздохнула.

— Ты невозможно упрямый.

— Иначе бы меня давно не было в живых.

Она посмотрела на меня так, будто обдумывала, не стоит ли меня просто ударить по голове.

Но потом разжала кулаки.

— Хорошо. Если я не могу избавиться от тебя, значит, мне придётся привыкнуть.

Я наклонился ближе.

— Ты ещё не поняла?

— Что?

Я усмехнулся.

— Ты уже привыкла.

Её глаза вспыхнули раздражением.

Она развернулась и ушла в дом.

Но я заметил, как её плечи были уже не такими напряжёнными, как раньше.

Я знал, что этот бой я выиграл.

Но впереди нас ждала настоящая война.