2. 14 лет спустя
Я открыл глаза. Рука автоматически метнулась к мокрым волосам, которые я тут же откинул со лба.
Что произошло? Ах да, моё дурацкое прошлое снова вернулось на границу моего сознания.
Мне было пять, когда отец активировал мои способности. После моего рождения оборотень внутри меня был запечатан до момента первого укуса, и только он мог разбудить его снова.
Отец же укусил меня будучи в своей человеческой форме, но это всё равно повлияло на зверя внутри. Я отчётливо помню, что было тогда, хоть это и ужасно больно — понимать, что отец убил собственную мать из-за тебя.
С тех пор я был официально принят в стаю Сибелиус. На самом деле, это моя фамилия, фамилия моего отца, деда и прадеда. Последний, кстати, и основал стаю. Все в нём, а нас было около сорока, носили эту священную фамилию, хоть и настоящих родственников у меня было всего три: отец, сводная сестра Рамона и такой же брат Ральф. У всех нас разные матери, но это не помешало нам с братом подружиться. Он воспитывал меня, помогал стать настоящим оборотнем. Мы часто тренируемся и сейчас, раньше даже на охоту вдвоём ходили. Но потом у него появилась девушка, а у меня — лучший друг.
Стив был классным парнем, весёлым и жизнерадостным. Его прадед был лучшим другом моего, что о многом говорит.
— Ран? Я слышал, как ты кричал.
В палатку просунулось лицо Ральфа. Он имел поистине чудесные тёмные волосы и почти чёрные, отцовские, глаза, что на солнце отливали красным.
— Опять кошмар приснился?
Я кивнул. За четырнадцать лет моей жизни здесь, он научился понимать меня. Иногда он был мне верным советчиком. Я всегда старался слушать его и действовать так, как он велит. Хотя это касалось только тренировок.
На самом деле в последнее время мы виделись не так часто, как мне хотелось бы. Ему двадцать пять, и два года назад у него родился сын. Он не был обижен на меня из-за того, что я сместил его с места будущего вожака стаи, хотя я и знал, что в душе он злится по этому поводу. Я был полукровкой, а значит, в много раз сильнее остальных, поэтому драться со мной он не решится.
Он опустился на матрац рядом со мной. Да, мы жили в палатках, спали на матрацах и ели еду, приготовленную на костре. В нашей обители было только одно место, где имелось электричество. И, поверьте, даже самые любопытные детишки не совались туда.
Это место называлось «Пыточной», кажется, название говорит за себя. Я знаю только то, что там находится электрический стул. Наши приводят туда врагов и пытают их, пропуская ток по телу. Если враг не желает говорить, то его мысли считывали, с помощью шлема, который работал так же, от электричества. Старая придумка прадеда, говорят, полезная вещь, если враг молчит, как партизан.
Среди стаи ходил слушок, что считывание информации проходит гораздо болезненней, чем пытка.
— Со временем это забудется, — уверил Ральф.
Я вздрогнул от резкости его голоса и сначала не понял, о чём он вообще. На самом деле, брат говорил это далеко не в первый раз. Я знал, что это всё враки и воспоминания о смерти матери будут преследовать всю жизнь, но никогда не говорил ничего против. Мне не хотелось спорить с ним.
— Пойдём, иначе мы опоздаем на завтрак.
Я снова кивнул и стал одеваться. Это заняло не слишком много времени, поэтому вскоре мы вышли на улицу.
Было по-летнему тепло. Ласковый ветер потрепал мои волосы и полетел дальше, по своим делам. Я огляделся. Народу было маловато.
— Разве не рано для завтрака? — спросил я удивлённо.
На что брат лишь покачал головой и пошёл вперёд.
Вскоре остальные стали подбираться. К тому времени Ральф, с помощью некоторых других оборотней, разожгли костёр, а я сходил, умылся. При возвращение уже вкусно пахло жаренным мясом, отчего слюны в моём рту стало в сто раз больше.
— Смотри, не наедайся сильно! — раздался голос рядом со мной и на плечо легла чья-то рука.
Я развернулся, уже узнав, кто посоветовал мне не наедаться, и улыбнулся. На меня смотрел лучший друга, чьё счастливое лицо, как всегда, излучало радость.
— Стив! — воскликнул я, вспоминая, что сегодня мы идём на охоту. — Точно.
— Я что пришёл то, — проговорил он, почесав затылок. — На самом деле я тебя увидел, поэтому и подошёл, но мне хотелось предложить тебе кое-что.
— Так, мне уже страшно.
— В принципе, это правильно, — он по-заговорщически наклонился ко мне и, обдав моё ухо горячим потоком воздуха, прошептал: — Давай сегодня к людям сходим?
— Ты прекрасно знаешь, что там нельзя так часто охотиться на людей. Раз в два месяца, это закон, — так же, шёпотом, ответил я, на что он лишь состроил гримасу. — Даже не думай об этом!
— Но Ран! — воскликнул он громко. Я наградил его тяжёлым взглядом и он зашептал снова: — В прошлый раз нам совсем не повезло, а следующий раз будет только через полтора месяца! Я не выдержу. Сам же знаешь, что мне, как чистокровному оборотню, требуется больше людского мяса для поддержания своей человечности.
То было правдой. Мне, как полукровке, человеческое мясо и кровь не были нужны, потому что я сам оставался полу-человеком. Так же, как и укушенным. Но чистокровки, рождённые оборотни, как Стив, должны были раз в два месяца убивать одного человека на четверых оборотней. В остальное время мы питались животными. В полнолуние мы не должны были выходить за пределы нашей обители, иначе могли не сдержаться и напасть на город, что был в четырнадцати милях от нас. Для оборотней это расстояние было пустяковым, для людей - нет. Поэтому мы могли позволить себе подобраться к ним, собираясь в маленькие группы. В одиночку ходить запрещалось. Почему — не знаю.
К безопасности здесь относились очень серьёзно и считали, если охота на людей будет проводиться большее количество раз, чем один в два месяца, то наше существование могут заметить.
Мы со Стивом уже девять лет ходим вместе. Как «Мы с Тамарой ходим парой», только со Стивом. Я был доверен ему только потому, что его прадед дружил с моим, ну ещё и потому, что он чистокровка. Хотя тут, конечно, больше всего повлияла дружба. В стае его семье доверяли.
На самом деле он был действительно популярен из-за этого. Их уважали за преданность стае, в котором они с самого начала, как я и говорил.
Я не был обделён вниманием тоже. Кажется, не стоит объяснять, почему? Девушки млели лишь от одного моего вида, чем я порой пользовался.
Смотря в сияющие глаза Стива, радужка которых была окаймлена у зрачка золотым, я не мог не согласиться с его просьбой. Я понимал, что может случиться, если ему не будет хватать человеческой крови. А мне ведь так не хотелось терять его.
— Ты сам знаешь, что будет, если нас запалят, — предупредил я.
— Да, конечно, — ответил он серьёзно. — Но это будет весело, я уверен!
— Весело! — притворно-радостным голосом сказал я. — Мы нарушим закон.
— Преступники, — захихикал он и, больше ничего не сказав, повёл меня на завтрак.
За едой мы говорили мало, слушая то, о чём разговаривают старшие. Мой отец сидел во главе нашего, так сказать, семейного круга, из более сотни оборотней. По правую руку сидел я, по левую — Рамона и Ральф. Рядом со мной был Стив, являющийся важной персоной в нашей большой семье. Около него — его родители.
Отец говорил о недавней охоте. Большая группа, самая большая, в которую входили восемь человек, поймали двух людей. Как говорили, они были пьяными и стояли в закоулке, крича неприличные выражения. Там их наши и сцапали.
На самом деле мне было жалко людей. Они вынуждены быть нашей едой. Конечно, мы «добывали» их не только в одном городе. Охотники ходили в разные точки мира, где находили еду. Группы съедали их где-нибудь в лесах, и только после возвращались.
Мы со Стивом были самой маленькой группой. Обычно ходили по трое, или вчетвером. Так, считали они, безопаснее и веселее. Спросите: кого могут бояться оборотни? Ответ прост: других оборотней.
Наша стая воевала со многими, кто считал нас жуликами и подлецами. Мы единственные, кто редко питается людьми и старается делать это как можно незаметнее. Остальные же делают это постоянно, считая, что люди - еда, созданная специально для нас.
Я ненавидел себя за это, ведь я делал то же, что и все они. Я не чистокровка и не укушенный, в каком-то плане, но Стив отказывался делать это один. Я понимал, что ему неприятно делать это, особенно когда я рядом вынужден смотреть. А в одиночку ходить слишком опасно.
О времена, о нравы...
Большой группой гордились. Не знаю, что в этом было такого офигенного, когда мы со Стивом, да и все остальные, делали то же самое Но, с другой стороны, нами и так восхищались. Не скажу, что во мне тлела зависть из-за того, что всё внимание идёт к ним, но было неприятно, что весь завтрак говорили об одном и том же.
Под конец я вообще перестал слушать и молча поглощал еду, думая лишь о предстоящей охоте.