1. 22.07.19...
Двор, наполненный солнечным светом.
Я сидел в песочнице со своим товарищем и другом — медведем Троем. Мама находилась совсем рядом, я чувствовал её тепло и мельком наблюдал за её радостной и немного усталой улыбкой. Последнее время я слишком часто кричу, видя монстров во снах. Но мама говорит, что я не виноват. Никто не виноват. Я знаю, она скрывает от меня что-то, но никак не могу узнать, что.
В руке зажата жёлтая лопаточка, с помощью которой я хотел построить замок из песка. Мою личную крепость, где мы с мамой и Троем будет жить. Как на зло, у меня ничего не выходило. Я хныкал, стукая лопаткой по песку, надеясь, что какие-то неведомые силы смогут мне помочь.
Мама растянула свою улыбку ещё шире и приблизилась ко мне. Её теплая рука потрепала мои светлые волосы. Я ощущал её рядом с собой и улыбался, надеясь, что она всегда будет рядом.
Она присела рядом со мной на корточки и стала помогать строить замок, зачёрпывая песок лопаткой. Я неуклюже потянулся к ней, повторяя «Мама, мама!». Я действительно любил её, особенно в те моменты, когда она дарила мне свою улыбку. Весь мир отходил на второй план. Все мои игрушки по сравнению с ней были ничем.
— Ран, — рассмеялась она приятным звонким смехом и коснулась пальцами моей ладошки, — милый.
Лицо засветилось от счастья, когда её пальчики взяли мои. Внезапно хмурый взгляд метнулся в чистое голубое небо. Небо, сравнимое с цветом её прекрасных глаз. Детский разум учуял волнение около себя и я, гонимый неизвестным страхом, захныкал снова. Она одобрительно улыбнулась мне и покачала головой.
— Не бойся, милый, твоя мама с тобой.
Воздух наполнился неизвестной мне вонью. Я встал на ноги и подбежал к ней, обхватив руками ноги и прижавшись головой к коленкам.
— Мне страшно. Тут очень плохо, — пробормотал мой изломанный страхом голос.
— Пойдём домой, — она подняла меня на руки.
Я обвил её шею и прижался, слыша умеренное биение её сердца. В нём было столько доброты и сочувствия всем живым существам, что я порой думал о том, кто она на самом деле: человек или ангел.
Я закрыл глаза, под её продолжительный шаг погружаясь в дремоту. В голове было пусто и спокойно. Ничего не предвещало беды.
Как вдруг я услышал рык. Грозный и яростный, он взбудоражил моё сознание и заставил задрожать. Подняв голову, я посмотрел в ясно-голубые глаза матери, в которых отражалось...нечто.
Огромный волк смотрел на неё, приоткрыв пасть с, наверное, сотней острых клыков. Моё сердце испуганно забухало в груди. Руки матери сжались, прижимая к себе крепче.
Из-за волка — наверное, это всё-таки был он, — вышел человек. Его светлые волосы грязными прядями спускались с плеч.
Я знал этого человека. Это...мой отец.
— Папа! — крикнул я, выставив руку в его сторону. На глазах навернулись слёзы. Я очень скучал по нему за всё это время.
— Вольф! — воскликнула мама. Голос её дрогнул и перестал быть ласковым. — Что ты здесь делаешь?!
— Ребёнок хочет ко мне, Лидия, — маняще произнёс он и его тёмно-карие глаза, с золотистыми прожилками, сверкнули красным в свете солнца.
Он хочет забрать меня, догадался я, одновременно понимая, что не хочу этого. Моя любовь к матери была намного больше, чем к отцу, поэтому я, как можно крепче, обхватил её шею и прижался к груди.
— Нет, он останется со мной, — мама погладила меня по спине и поцеловала в макушку. — Он скучал, но я не отдам его тебе. Ты испортишь его.
— Он должен стать одним из нас.
— Нет! — уверенный голос матери заставил содрогнуться моё нутро. — Он не станет одним из вас! Он слишком хороший.
— Пока хороший, — поправил мужчина, называющий себя когда-то моим отцом. — Отдай его мне, Лидия, и ребёнок никогда не будет знать ни страха, ни боли. Если я начну обучать его сейчас...
— Нет! — упорно повторила мать. — Я желаю для него лучшего будущего. То, что предлагаешь ты, не является лучшим.
— Позволь мне обучать его. Он мой сын точно так же, как и твой.
— Он останется человеком.
— Я ведь могу забрать его силой, — губы отца изогнулись в презрительной усмешке и я почувствовал, как на глазах наворачиваются слёзы. Он угрожал моей матери. Угрожал своей силой. Она знала, что может случиться, если она не отдаст меня ему, поэтому я решил уйти добровольно.
— Мама, — пролепетал я, отклоняясь от неё и заглядывая в добрые глаза, внутри которых сейчас плескался океан волнения.
Больше я ничего произнести не смог. Её страх передавался мне, заставляя сердце колотиться ещё сильнее. Я боялся, что не выдержу и умру прямо в её руках, но держался, хоть на глазах уже и навернулись слёзы.
— Не волнуйся, Ран, я не отдам тебя ему, — уголки маминых губ приподнялись.
Что я мог сказать на это? Ничего. С учётом моего возраста, я вообще не имел право голоса. Мои родители решали всё за меня.
Отец подался вперёд, протянув руки в мою сторону. Я не хотел идти к нему, продолжая прижиматься к матери. Взгляд быстро скользнул по его рукам, отметив многочисленные шрамы. Я не знал, откуда они у него, но подозревал, что стоящее рядом с ним существо как-то связано со всем этим.
— Нравится? — хвастливо спросил отец, почесав существу за ухом. — Ты станешь таким же, если пойдёшь со мной.
Перспектива стать огромным волком мне не очень-то нравилась. Я хотел вернуться в песочницу и забрать Троя, но не мог слезть с маминых рук. Не мог даже шевельнуться, глазами следя за движениями моего отца. Он гладил огромного волка, ничуть не боясь его. Так, словно он был обычной собачкой.
Я мотнул головой. Потом ещё. И ещё. Мне не хотелось идти с ним, особенно теперь, когда он выглядел так устрашающе.
— Ребёнок не хочет идти с тобой, — провозгласила мать. — Оставь же нас раз и навсегда.
— Если бы всё было так просто, милая Лидия, если бы, — отец угрюмо посмотрел на неё и склонил голову набок. Ему нравилось играться с ней, испытывать её чувства. Но она была действительно сильной женщиной, и в отличие от меня, даже не дрожала.
— Выбери себе другую игрушку, прошу, — прошептала она. — Для продолжения твоего рода подойдёт любой другой ребёнок.
— Я хочу полукровку, — ответил отец, оттачивая каждое слово. — И если ты добровольно не отдашь его сейчас, я заберу его силой.
— Вольф, не делай этого, — произнесла мама и я услышал испуг в её словах. Слёзы мокрой дорожкой побежали по щеке. — Не порть ему жизнь.
— Твой окончательный ответ? — нетерпеливо спросил отец.
— Нет, — голос мамы дрогнул. Она знала, что произойдёт сейчас, но держалась стойко.
В моих воспоминаниях она запечатлелась именно такой. С светящимися любовью глазами, рыжими волосами, собранными в «конский хвост» на затылке. Улыбчивая и горделивая. Шикарная и храбрая. Даже в такую минуту она ничего не боялась. Или старалась делать такой вид. У неё получалось, я успокаивался и верил, что всё будет хорошо.
Двое показались из-за папиной спины. Я даже не знаю, когда они успели оказаться так близко, но вскоре чужие руки взяли меня и крепко сжали. Я закричал, потянув руки к ней, такой родной и тёплой, она закричала тоже, и этот крик запомнился мне так же, как и её смерть.
Тот самый огромный волк настиг её и повалил на пол. Один из мужчин передал меня в крепкие руки отца. Его шершавая рука коснулась моей головы и он произнёс:
— Теперь всё будет по-другому, мой милый Ран.
Со стороны мамы послышались булькающие звуки. Она всё ещё махала руками в воздухе, пытаясь достать до шерсти волка, но не могла. Кровь собиралась под ней грязным красным пятном. Я кричал, драл глотку, но ничего не происходило. Отец просто смотрел на меня, всё ещё держа руку на голове, словно всё так и должно было быть. Мне было больно и страшно. Пугало то, что я ничего не мог поделать.
Волк поднял голову, морда его была в крови так же, как и шерсть на щеках. Нос красный, а не чёрный, каким был до этого. Он посмотрел на отца и тот кивнул ему. Волк отошёл в сторону и я смог лицезреть разодранный труп, который был моей мамой ещё минуту назад.
Слёзы брызнули из моих глаз, друг за дружкой сбегая по щекам. Я не мог ничего понять. Что происходит? Почему они сделали это? Что им надо от меня?
Мамины стеклянные глаза смотрели в небо, где медленно проплывали белоснежные облака. Такие мягкие и бархатные, как её голос, которого я больше никогда не услышу.
Её шея была перегрызана, а одежда местами разорвана когтями волка. Я понимал, что не волк это вовсе, но как его ещё называть? И они хотят сделать меня таким же?
Я тянулся к ней и хныкал, не слыша голоса отца. Не слыша ничего в этом мире. Не понимая, почему так произошло. Я не верил отцу, не верил, что он позаботится обо мне, особенно после того, что он сделал с мамой.
— Видишь, Ран, видишь? — отец ухмыльнулся, сверкнув глазами. — Такая награда ждёт любого, кто ослушается меня. А сейчас, — его голос приобрёл стальные нотки, — добро пожаловать в стаю Сибелиус.
Вдруг что-то острое вонзилось между лопаток и я снова закричал. Голоса уже не было, поэтому изо рта вырвался лишь хрип. Я дёрнулся, но стало лишь больнее. Что-то впивалось в меня, раздирая плоть. Слёзы бежали по щекам. Вот она, смерть, подумал я. А хрип всё раздавался из моих уст. Во рту уже яро чувствовался солоноватый привкус. Кровь. Она уже на моём языке.
Перед глазами поплыли чёрные пятна. Мне было страшно, тело холодело, а слёзы всё продолжали течь. Мама, лежавшая перед глазами, ничем не могла мне помочь. Её пальцы больше не шевелились. Я со страхом понял, что это и мой конец тоже. Я потерял её, но я готов идти за ней куда угодно.
Моё тело обмякло в руках отца. Я слышал, как он отдаляется от меня и смеётся.
— Теперь ты с нами, малыш, — произнёс он, передавая меня другому мужчине. — А сейчас стоит обработать твои раны.
Я терял сознание, слыша стук шагов того, кто нёс меня на руках. Пронзительный вой раздался сзади, заставив тело ещё раз покрыться мурашками. Последний раз.
И так началась моя новая жизнь.