Доминика из долины оборотней

2 ноября 2020 года, понедельник, день восьмой

   Я смотрела на неё, совершенно ошарашенная. Рэнди что, действительно ждёт от меня ответа? Похоже, и правда ждёт.

–  Рэнди, мама рассказала мне о птичках и пчёлках лет тридцать назад. И к тому же я читала, смотрелафильмы... Не такая уж я и наивная.

–  Угу, я так и думала, – покивала Рэнди. – Мама-человек, человеческие книги, человеческие фильмы, ага-ага.Именно оттуда я и сама черпала сведения в своё время, минус мама, конечно. Ещё я застала парочку уроков гигиены до того, как сбежала из дома и бросила школу.

–  Да, и уроки гигиены, – кивнула я. – Ну и уроки анатомии тоже.

–  Это было уже после моего побега, в старших классах, – вздохнула Рэнди. – Но сомневаюсь, что и они быменя подготовили. А с кем-нибудь из женщин-оборотней ты на эту тему разговаривала? Кто-нибудь тебе объяснил различия?

–  Нет. Я же считалась ребёнком. И предполагалось, что пройдёт ещё много-много лет, до того как я...   – А времени-то и не осталось, счёт идёт на дни. Ну, мне так кажется. Вот почему я и решилась на этот разговор.

–  Всё настолько ужасно? – теперь я начала волноваться. – Я понимаю, что Фрэнк очень большой и оченьсильный...

–  Ты тоже, – прервала меня Рэнди. – Ники, я пришла не запугивать тебя, а наоборот, успокоить. Развеять твоистрахи.

–  Но я не боюсь! Я хочу Фрэнка! Ой! – я прикрыла рот ладошкой.

–  Не нужно стесняться правды, – Рэнди успокаивающе погладила меня по плечу. – Я тоже хотела Гейба. Исейчас хочу, и никогда не перестану его хотеть, это нормально. Но это не мешало мне бояться. Первого раза, боли. Если даже ты рядом с Фрэнком кажешься маленькой и хрупкой, то что же говорить обо мне?

–  Ты вообще крошечная.

–  Вообще-то у меня вполне средний человеческий рост, – Рэнди гордо выпрямилась. – Но всё познаётся всравнении. В общем, я, действительно, сильно боялась боли, и этот страх здорово подпортил мне наш первый раз. Я не могла полностью расслабиться, отдаться удовольствию, всё ждала этой чёртовой боли. И не дождалась.

–  Больно не будет? – я на самом деле была ошарашена. – Но в первый раз всегда больно, я читала.

–  Точь в точь мои тогдашние мысли. Больно бывает людям, а мы – бессмертные. У нас очень высокий болевойпорог и мгновенная регенерация. Откуда взяться боли?

–  Ты что, совсем ничего не почувствовала?

   Рэнди на секунду задумалась, потом вдруг легонько ущипнула меня за руку.    – Больно?

–  Нет.

–  Ты почувствовала?

–  Да.

–  Теперь понимаешь разницу?

–  Теперь понимаю, – я заулыбалась.

   Облегчение нахлынуло волной. А ведь на подсознательном уровне я тоже боялась. И даже не понимала этого, пока сейчас не услышала от Рэнди, что все мои страхи беспочвенны. Я аккуратно поставила пустую кружку на траву, помня, что она «из пластилина», и крепко обняла ту, что позаботилась о том, чтобы развеять мои страхи, о которых я и не догадывалась.

–  Спасибо! – от всей души прошептала я.

–  Ой, да ну что ты! – воскликнула она, похоже, слегка смущённая моим энтузиазмом. – Просто я бы дорогоотдала за то, чтобы меня в своё время кто-нибудь предупредил. И это у нас с Гейбом ещё всё спонтанно вышло, а если бы «по плану»? Я бы точно извелась бы от этих дурацких страхов.

–  И поэтому ты решила предупредить меня?

–  Ну, да. Я подумала, что это будет не лишним.

–  Это определённо было не лишним. Уж не знаю, где и когда мы...

   Я запнулась. Произнести подобное вслух, или даже озвучить в мыслях, я пока всё же стеснялась.    – Я поняла, – кивнула Рэнди. – Просто, на будущее. И ещё одно. Этот вопрос, как оказалось, возникает у большинства бессмертных женщин. Может даже у всех, просто не все идут с ним к Джеффри.

–  Ты о чём? Есть ещё что-то, что мне стоит знать?

–  Пожалуй. В общем – мы регенерируем, но не во всём. Девственная плева у нас не восстанавливается. Так чтоне волнуйся, тебе не придётся терять её каждый раз заново.

–  О! – я удивлённо похлопала глазами. – Об этом я даже и не задумывалась. Но если вдуматься...

Действительно...

–  Так и я не задумывалась. В смысле – ДО. Но потом... В общем – просто прими к сведению на будущее,думаю, лишней эта информация не будет.

–  Спасибо, – в неизвестно какой раз поблагодарила я её.

   Не зря дядя Гейб... то есть просто Гейб, даже в мыслях перестроиться сложно... В общем, не зря он называл её ангелом. Да и не только он.

–  Не за что, – Рэнди пожала плечами и улыбнулась. – Если будут ещё какие-то вопросы – обращайся. Чем могу– помогу.

–  Вообще-то вопрос есть, – задумчиво протянула я. – Но он очень личный.

–  Давай.

–  Ладно, – я ещё какое-то время посомневалась, но всё же выпалила: – А у гаргулий действительно нет волосниже шеи? И у тебя тоже?

–  Действительно, – совершенно спокойно кивнула Рэнди. – И у меня тоже. Но разве ты не видела Фрэнка? Васвроде как застали в весьма компрометирующей ситуации?

–  Не настолько. – Сама же затеяла этот разговор, вот и не красней! Хотя не очень получалось, щеки ужепривычно обдало жаром. – Я видела его только до пояса. Но мне непонятно – ты же жила среди людей. Неужели никто не обратил внимание на эту твою особенность?

–  Нет, никто.

–  И даже мама? Я знаю, что она приёмная, но всё равно.

–  Она, похоже, вообще меня голой никогда не видела.

–  Как же так? – у меня подобное в голове не укладывалось. – А кто же тебя купал?

–  Няня. И то лет до восьми, где-то. Дальше – сама.

–  Сама? А волосы как же? – Мне самой мама помогала с волосами лет до сорока, пока я не постриглась.   – У меня были короткие волосы. Я справлялась.

–  Ладно, допустим. А школа? Физкультура, душ?

–  В начальной школе мы не принимали душ после физкультуры. А потом... Даже не знаю. Если кто и замечал,то никак этого не показывал и не комментировал. К тому же я не одна была безволосая, правда, остальные брились, это сейчас модно, так что я не была такой уж белой вороной. Вот если бы у меня голова была лысая, как у наших предков – это была бы жесть. Мне больше проблем доставляли черные брови при светлых волосах – это очень даже заметно. Многие считали, что я крашу или брови, или волосы. Фрэнку в этом плане повезло. А я иногда даже подкрашивала брови в коричневый, чтобы так в глаза не бросалось. Это было уже после побега, когда я поняла, что другая, и старалась не выделяться.

–  Да, я слышала твою историю, – сочувственно вздохнула я. – Мне жаль.

–  А мне нет. Да, те годы были непростыми и очень одинокими – это было тяжелее всяких материальныхтрудностей. Но не случись этого – я не встретила бы Гейба.

–  И не спасла бы Гвенни, Каро, а, значит, и меня, – подхватила я. – Но, мне кажется, вы с д... с Гейбом всёравно бы встретились, так или иначе. Вы же половинки!

–  Пожалуй, ты права. Но я всё равно ни о чём не жалею.

–  Я понимаю. Когда я осознала, что благодаря моему похищению были спасены одиннадцать человек, топодумала, что моя рана – небольшая плата за столько жизней.

–  Из каких же случайностей порой складывается наша судьба, – задумчиво протянула Рэнди. – И судьба, апорой и сама жизнь других людей, даже не знакомых с нами, зависит порой от каких-то наших поступков и решений. Порой я тоже вспоминаю все мелочи, которые сложились в цепочку, в конце которой оказалась наша с малышкой встреча... И просто дух захватывает от сознания того, что измени я хоть что-то, прими какое-то другое решение, вплоть до выбора заправки или того, чем я перекусывала в придорожном кафе – и в итоге не оказалась бы именно в то время в том месте. На десять минут раньше или позже – и мы бы с ней разминулись.    – И мне приходит в голову то же самое. Ведь мама попросила меня отнести формочки для кексов миссис Клиффорд в среду, после школы, а я понесла их вечером во вторник. И даже здесь всё решил случай. Приди я немного раньше – спугнула бы мистера Бродерика, помешав ему устроить взрыв. Приди чуть позже – всё уже произошло бы. В любом случае я не оказалась бы замешенной в историю со взрывом, и не привлекла бы к себе внимание той организации. И меня бы не похитили. И многие люди погибли бы... Да, кстати, я многое пропустила за эти дни? Последнее, что я помню – осталось вычислить главного босса. Получилось?

–  Да. Вчера, после обеда, Эндрю его отыскал. В смысле – определил его личность и местоположение.   – Я как раз спала, – прикинула я. – Это хорошо, что теперь можно обезглавить гидру, я рада. А то они ведь могли бы начать всё заново.

–  Не успеют. Сейчас за ними ведётся круглосуточное наблюдение. Они, видимо, узнали, что ФБР накрыло ихлавочку...

–  ФБР? – хмыкнула я.

–  Да, такова легенда. Считается, что тот знакомый Гейба, к которому он обратился, несколько лет выслеживалэту организацию. Обычно исчезновением и похищением людей занимается именно ФБР, многие из жертв были в розыске – исчезновение целых семей не проходит бесследно, у них остаются родственники, друзья, соседи, которые бьют тревогу. В общем, считается, что была проведена спецоперация именно силами ФБР, и что бы там некоторые задержанные не говорили про каких-то странных сверхсильных гигантов – кто им поверит-то? Скажут: «У страха глаза велики». В штурмовых отрядах ФБР далеко не хлюпики служат, а уж в полной боевой выкладке – тем более. Да и потом – при подобных штурмах, наверное, какие-то особые спецподразделения подключают, морских котиков или ещё кого, я как-то не в курсе. Главное – никаких документальных свидетельств нашего присутствия там не осталось, Эндрю всё вычистил до блеска. А задержанным преступникам веры никакой.

–  Это хорошо. Я всё же немного волновалась. Знала, что Эндрю – кудесник, но всё же червячок точил.   – Не волнуйся, единственный, кто знает некоторую часть правды – это тот самый знакомый Гейба. Но и он не знает главного – кто мы такие. Думает просто, что Гейб возглавляет некий отряд супер-тренированных бойцов, особо элитный и очень секретный. Гейб и «бойцы его отряда» несколько раз помогали ему при сложных операциях – освобождение заложников, например. Он не задавал вопросов, как им это удавалось, списывал на особую тренированность и, возможно, употребление каких-то секретных препаратов, повышающих реакции и всё такое. В том, что эти удивительные бойцы, при всей своей «невероятности», всё же люди, у него не возникало и тени сомнений, а Гейб не развенчивал его заблуждение. В общем, когда в этот раз Гейб позвонил ему – дважды просить или что-то объяснять было не нужно.

–  А какая у него должность в ФБР? Наверное, высокая?

–  Я не знаю. Ни должности, ни звания, ни имени. Гейб не сказал, а я не стала интересоваться. Не думаю, чтоэто знает даже Ричард, а он в каком-то смысле правая рука Гейба. Кстати, о Ричарде. Бедняга в совершенно растрёпанных чувствах, пытается придумать, как оказаться в двух местах одновременно.

–  И в каких же именно местах?

–  Не конкретно где-то, просто он хочет участвовать в захвате боссов, сама понимаешь, после того, чтосотворили с Эбби, у него на них зуб, большой и острый. Но и оставлять её хоть на минуту для него смерти подобно. Вот и не знает, как поступить. Гейбу проще – мы там будем вместе, но не брать же туда Эбби. Опасности вроде бы никакой, особенно учитывая её бессмертие. И лично моё мнение – Эбби имеет право плюнуть в глаза своим палачам. Но Ричард упёрся рогом: «Для неё это опасно», и всё тут. Вот и мучается.

–  А сама Эбби что думает на этот счёт?

–  Не знаю. И не известно, в курсе ли она вообще. Я ушла к тебе, когда мужчины начали разрабатыватьстратегию и уточнять детали – это скучно.

–  Мужчины?

–  Да. Гейб, Эндрю, Ричард и мой отец. Остальные на связи, ваши – с помощью «видеоконференции», наши –через Коула, им так удобнее. Так что Ричард своё мнение высказал, а Эбби – ещё нет. Ну, у неё есть на это ещё три дня. И у тебя, кстати, тоже.

–  У меня?

–  Конечно. Именно из-за тебя всё и откладывается. Иначе мы отправились бы «в поход» уже этой ночью. НоФрэнк убедил всех, что ты тоже имеешь право там быть. И выторговал эти три дня, чтобы ты более-менее освоилась в новом теле. Так что совещание перенесли на утро, а саму операцию – на ночь со среды на четверг.    – Мой Фрэнк, – улыбнулась я. – Он знает, что мне нужно ещё до того, как я сама успеваю это осознать. Но неужели дя... Тьфу, никак не привыкну! Неужели Гейб согласился?

–  А куда бы он делся? Я поддержала Фрэнка – уверена, что он прав, – а против меня у Гейба аргументов нет.   – Я к этому никогда, наверное, не привыкну – кто-то берет верх над д... Гейбом! Потрясающе! В голове не укладывается.

–  Да чему все так удивляются-то? – пожала плечами Рэнди. – Гейб очень здравомыслящий, и всегда готовприслушаться к чужому мнению.

–  Теперь – да, ты действительно расколдовала «принца Габриеля» одним своим появлением в его жизни. Испасибо, что поддержала Фрэнка. Я ни за что не хотела бы упустить возможность увидеть падение тех, кто повинен в страданиях и смерти стольких людей, чья вина была только в том, что они – иные. Или – родственники иных. И я изо всех сил буду стараться научиться пользоваться своим новым телом за эти дни!    – В принципе, тебе не нужно за эти три дня научиться листать книгу или завязывать шнурки. Достаточно просто не ломать стены. В крайнем случае, Фрэнк может держать тебя на руках – так ты никому и ничему не навредишь. Но быть ты там должна, я уверена.

–  Я там буду, – кивнула я. – Даже если придётся всё время сидеть на руках у Фрэнка и ни к чему неприкасаться – не велика жертва, я обожаю, когда Фрэнк держит меня на руках, и можно к нему прижиматься и обнимать его за шею. – Я мечтательно прижмурилась. – Он ведь будет без футболки. И, наверное, в облике гаргульи. У него в это время такие уши красивые, ммм...

–  Уши? – брови Рэнди взлетели вверх. – Ты балдеешь от его ушей? От этих здоровенных лопухов страннойформы?

–  Что ты понимаешь? – отмахнулась я. – Они прекрасны. И форма у них не странная, а как у эльфов, вот!   – Да? – на этот раз голос Рэнди звучал задумчиво-недоверчиво. – Может, мне стоит перестать комплексовать по этому поводу? «Эльфийские уши» – звучит совсем неплохо.

–  Ты что, на самом деле считала свои уши некрасивыми? – удивилась я. – Думаю, тебе стоит узнать у Гейба,какими их видит он.

–  А смысл? Для него я прекрасна в любом виде, и спрашивать не нужно, он и так мне об этом постоянноговорит.

–  Тогда в чём проблема?

–  Наверное, ты права – проблемы нет никакой. Эльфийские уши, хммм...

   В этот момент из кустов выбежал Лаки, держа в зубах палку.

   «Играть! Лаки играть! – он выронил палку рядом с Рэнди и стал облизывать её щеку, радостно маша хвостом. – Хозяйка кидать палку! Лаки приносить! Лаки любить хозяйку!»    – Перевод нужен? – с улыбкой поинтересовалась я.

–  Думаю, догадаюсь, – Рэнди отодвинула от своего лица морду собаки, не давая себя облизывать,одновременно чеша ему за ушами. Потом взяла палку и запустила её куда-то поверх деревьев.

   «Летит! Летит! Догнать! Принести!» – Лаки резко рванул с места и исчез за деревьями.

–  У него очень большой словарный запас, – в который раз поразилась я. Возможно, если бы я не слышаласначала утку, контраст не был бы таким заметным.

–  Да уж, – хмыкнула Рэнди. – В этот раз поверю тебе на слово. Но одно только слово «обожаемая» чегостоило.

–  В этот раз самым длинным было слово «принести». Но сомневаюсь, что Лаки действительно проговаривал вуме все эти слова на английском. Мне кажется, и он, и утки думают образами и чувствами, а мой дар переводит это в слова. А Лаки тебя обожает, тут никаких сомнений.

–  Пожалуй, это многое объясняет, – задумчиво покивала Рэнди. – Я читала, что овчарки входят в тройкусамых умных пород собак, и у взрослой, обученной овчарки такой же словарный запас, как у ребёнка двух с половиной лет. Имеется в виду не сколько эти дети могут произнести, а сколько слов они способны понять. А это совсем немало. Лаки ещё молод, но весьма сообразителен для своего возраста. И всё же вряд ли он поймёт слово «обожание», если его услышит. Но испытывать это чувство он очень даже может.

   В этот момент к нам подлетел герой нашего разговора и затанцевал возле Рэнди, виляя хвостом так, что зад ходил ходуном.

   «Лаки приносить палку! Лаки молодец! – ликовал он. – Кидать ещё! Лаки приносить ещё!»

–  Ты – молодец! – гладя пса по голове, проворковала Рэнди, словно прочла его мысли. Потом вновь кинулапалку. – Принеси!

   «Летит! Летит! Приносить палку!» – с этими мыслями Лаки помчался следом.

–  Ты не говоришь ему «Апорт»? – удивилась я.

–  Не-а, – Рэнди помотала головой. – Насколько я поняла, Лаки, до появления здесь, знал несколько команд, ноне «Апорт». И мы с Томасом решили, что не обязательно учить его командам со стандартными словами. Главное – чтобы он нас понимал.

–  Но тогда он не станет понимать кого-то ещё.

–  На это и расчёт. Зачем мне нужно, чтобы чужие командовали моим псом? Конечно, здесь ему подобное негрозит, но вообще-то представь ситуацию, когда собака натренирована на стандартные команды. Это значит, что любой проходящий мимо придурок может крикнуть: «Фас», и пёс подчинится. Потому что его так приучили. Или наоборот: он задержал вора, а тот ему: «Фу!» – и собака его отпускает. Разве это дело?

–  Выходит, нестандартные команды – это вроде кода доступа? Чтобы посторонние не могли воспользоваться?

Это имеет смысл.

–  Интересное сравнение. Но в принципе – так оно и есть.

–  Как тебе только в голову такое пришло? Я бы ни за что не сообразила.

–  Так и я не сама это придумала. Просто как-то наткнулась на просторах интернета на историю. Там женщинарассказывала про своего дога и его команды. Оказывается, вместо команды «Фас» ему говорили: «Бекон», а вместо «Фу» – «Выплюнь каку».

   Я расхохоталась. Это, действительно, были очень оригинальные команды, к такому «коду» ключик вряд ли подберёшь.

–  Ну, «Выплюнь каку» – это понятно. А почему «Бекон»? Или это было просто первое пришедшее ей в головуслово? Чтобы никто не догадался?

–  Нет, это слово было выбрано вовсе не просто так. Понимаешь, эта собака была нужна ей для самозащиты, ане для нападения, поэтому убивать или калечить потенциальных насильников и грабителей в её планы не входило. Опять же дог – это не болонка, даже не овчарка.

–  Ничего общего, – хихикнула я.

–  Так вот, при команде «Бекон» этот дог должен был вцепиться врагу в задницу. Больно, но не смертельно, ипри этом сразу же выводит из строя. Гораздо безопаснее, чем если бы он вцеплялся врагу в шею или перекусывал бы сухожилия на руке. Для хозяйки безопаснее. Чтобы не вляпаться в превышение допустимой самообороны и всё такое.

   Я снова рассмеялась, но быстро захлопнула рот ладонью и испуганно оглянулась на палатку. Фрэнк продолжал сопеть в той же позе.

–  Нет, его сейчас и пушками не разбудишь, – успокоила меня Рэнди. – И уж тем более – твоим смехом. Но яуверена, стоит тебе слегка вскрикнуть, неважно, от испуга или боли – Фрэнк взлетит ракетой.

–  Ой, я просто представила себе эту картину – дог, вцепившийся преступнику в зад, дожидающийся команды«Выплюнь каку», – я снова захихикала, но тихонько, зажимая смех ладонью, не желая испытывать судьбу и крепость сна Фрэнка.

–  Да, та ещё картина, – ухмыльнулась Рэнди. – Потому-то я и решила не обучать Лаки стандартным командам.   В этот момент снова появился пёс с палкой и всё теми же восторгами. Я заметила, что все его мысли были «с восклицательными знаками». Похоже, здесь, в Долине, пёс был действительно счастлив, и уже совершенно освоился, что удивительно, учитывая, что он попал к Рэнди дней десять назад, может, чуть больше. Но в его глазах она была богиней, и это было заметно любому. Наверное, в парах собака-хозяин тоже существует что-то вроде половинок.

–  Ладно, пора мне домой, – Рэнди стала убирать обёртки от моего завтрака, чтобы не оставлять на полянемусор. – У тебя три дня и две ночи, чтобы максимально приспособиться к своему новому телу. Кстати, надеюсь, у тебя есть купальник? Мы всё же летим в Пуэрто-Рико, грех не воспользоваться такой оказией. Если нет – я тебе куплю, завтра Гейб везёт меня в Грейт-Фолз, у меня как раз-таки ни одного купальника не имеется.    – Пуэрто-Рико? – удивилась я.

–  А я тебе не сказала? Ах да, точно, отвлеклась. В общем, когда эти боссы узнали, что ФБР прикрыла ихлавочку, то тут же расползлись по щелям, надеясь отсидеться. Вот только от нас не скроешься. Двоих Эндрю отыскал, когда они были ещё дома, и наши проследили за их бегством. Один удрал на ранчо, купленное на имя дальнего родственника, второй спрятался ещё круче – неизвестно какими путями в его собственности оказался бункер времён холодной войны, в котором можно автономно переждать ядерную зиму. В общем, с этими двумя всё просто, а вот третий и самый главный, успел удрать раньше, чем Эндрю его вычислить. И ему пришлось повозиться, чтобы отследить всю его собственность, купленную через подставных лиц, и обнаружить, что у него есть небольшой частный остров среди Виргинских островов. Дальше нужно было убедиться, что он именно там, но это уже – дело техники.

–  А что это означает? Кто-то туда отправился?

–  Отправился, но позже, просто чтобы убедиться, что этот гад останется там, где находится сейчас. Такие женаблюдатели приставлены к двум остальным. А что тот на месте, Эндрю определил гораздо проще: он подключился к видеокамерам аэропорта «Луис Муньос Марин» в Пуэрто-Рико – это единственный международный аэропорт, расположенный поблизости, – и включил программу распознавания лиц. И – бинго! – тот, кого мы ищем, прилетел туда три дня назад, пересел в вертолёт и направился в сторону Виргинских островов.

–  А если бы он отправился в другой аэропорт, а до места добирался бы, например, на корабле? Тогда этотметод не сработал бы.

–  Ну, как я поняла, Эндрю не обошёл вниманием и ближайшие порты, и автострады, где они есть, и многоедругое, о чём я даже не догадываюсь. Главное – результат получен, и лично мне не особо важно, каким образом. Эндрю ведь тоже не интересуется, как именно я жарю котлеты, хотя секрета я из этого не делаю. Ему просто не интересно вникать во все тонкости кулинарии, достаточно того, что ему периодически перепадает котлетка-другая.

–  Угу. Совсем не обязательно знать, как устроен телевизор, чтобы наслаждаться его просмотром, – кивнула я,показывая, что поняла мысль Рэнди. – Надеюсь, этот гад не попытается удрать и оттуда.

–  А зачем? Это же его самое тайное убежище, он уверен, что там его никто не отыщет, учитывая, что иприобретён остров на чужое имя через восемь подставных лиц цепочкой, и прилетел он туда по фальшивым документам. Просто он не предполагал, что у нас есть Эндрю. Но если всё же попытается удрать... Сразу же, как только Эндрю вычислил этот остров, на Пуэрто-Рико тут же отправилась парочка моих родственников на частном самолёте. Как ты понимаешь, им даже вертолёт не понадобится, чтобы долететь до нужного острова.

Думаю, сейчас они уже там. И уж они присмотрят, чтобы наш объект никуда не делся.

–  Хорошо, – кивнула я. – Значит, Виргинские острова? Я никогда там не была.

–  Я тоже. Когда Гейб узнал об этом, он предложил задержаться там после... Раз уж мы всё равно будем там –грех не воспользоваться случаем. Ну и вы с Фрэнком тоже приглашены – лишний денёк-другой вдали от родителей вам точно не помешает.

–  Родители... – расстроенно протянула я. – Знаешь, не думаю, что они меня отпустят...

–  Почему?

–  Мы раньше никогда не расставались дольше чем на несколько часов. Всего раз меня оставили одну на парудней – и вот что получилось. Мне кажется, папа не отпустит меня одну, но и со мной полететь не сможет – маму-то он тем более не оставит.

   Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы – ведь я уже представила эту поездку, прочувствовала, она была такой реальной. Но мечта оказалась неисполнимой.

–  Какая ерунда! – возмущённо воскликнула Рэнди. – Поехать туда – твоё право. Ты имеешь право на месть,имеешь право видеть, как этот гад будет трястись и писаться, поняв, кто за ним пришёл, и что ему предстоит. Твой отец не может лишить тебя этого! И к тому же ему вовсе не обязательно сопровождать тебя, пусть остаётся с твоей мамой и заботится о ней. Потому что во-первых, ты будешь окружена мужчинами своей семьи, которые позаботятся о тебе ничуть не хуже твоего отца. А во-вторых – рядом с тобой будет Фрэнк, а уж он присмотрит за тобой лучше всех остальных, вместе взятых.

–  Мне кажется, этого-то папа как раз и опасается, – пробормотала я себе под нос.

–  И последнее, но не значимости, – сделав вид, что не услышала мою ремарку, продолжила Рэнди. – Не особоты теперь в защите-то нуждаешься. Твой отец ещё до конца этого не осознал, для него ты все ещё маленькая хрупкая девочка, но на данный момент окружающее пространство нуждается в защите от тебя, а не наоборот.    – Против меня играет то, что я не выгляжу как наши взрослые, – вздохнула я. – И пусть я теперь такая же сильная и неуязвимая, как они, мой отец видит перед собой ребёнка. Ему сложно перестроить свои инстинкты и многовековые стереотипы.

–  Это ты мне говоришь?! – хмыкнула Рэнди. – Да это было моей самой большой проблемой, когда я сюдапопала. Гейб отказывался считать меня взрослой. Мозгами понимал, но... Господи, видела бы ты, как он себя корил после нашего первого поцелуя! Мне эта моя «детская», с его точки зрения, внешность много крови попортила – я-то точно знала, что уже взрослая, но попробуй, докажи это ему! И лишь когда я впервые обратилась, в мозгах у Гейба, наконец-то, произошёл сдвиг в нужную мне сторону. Вот после этого-то мы и...

Ну...

–  Я поняла, – наши с Рэнди щеки стали одного цвета, ярко-розового.

–  В общем, твой отец самолично, собственными глазами, видел твоё превращение в пантеру. Думаю, как быты ни выглядела сейчас, он уже никак не может считать тебя ребёнком. И в любом случае, у нас есть почти три дня, чтобы его переубедить. Я Гейба подключу.

–  И к чему это ты меня подключишь? – на другом конце поляны стоял мой вышеупомянутый дядюшка,собственной персоной.

   Рядом с ним, с палкой в зубах, стоял Лаки, преданно заглядывая ему в глаза. Забрав палку у пса, Гейб почесал его за ухом, заставив блаженно прижмуриться, после чего, не глядя, запустил палку через голову куда-то назад.    У меня отпала челюсть. В прямом смысле. Чудеса когда-нибудь закончатся? Вся семья прекрасно знала отношения моего дядюшки к собакам. После того, как в детстве его едва не загрызли волкодавы, оставив на его лице и теле ужасные шрамы, исчезнувшие только после перерождения, он боялся собак. Страх глупый и иррациональный, ведь теперь ни одна собака не могла бы причинить ему вред, но когда это фобии бывали НЕ иррациональными? На то они и фобии. То, что он разрешил своей половинке завести собаку, конечно, вызвало у меня удивление, впрочем, не сильное, учитывая, что по словам тех, кто их видел, собака – это мелочь, он для Рэнди и звезду с неба достал бы. Но одно дело – разрешить собаке жить в своём доме, и совсем другое – эту собаку гладить, причём удовольствие от процесса явно получали оба. Это было выше моего понимания!    Быстро преодолев расстояние между нами, Гейб пальцем мягко надавил на мой подбородок снизу, заставляя закрыть рот.

–  Не нужно таких удивлённых глаз, Ники, – ухмыльнулся он. – Да, я больше не боюсь собак.

   После чего он поднял Рэнди на руки и жалобно пробормотав:

–  Девочка моя, я соскучился, – припал к её губам. Рэнди тут же включилась в процесс, запустив пальцы в еговолосы.

   «Ничего, у Фрэнка волосы скоро отрастут, и я тоже так смогу», – с лёгкой завистью подумала я, продолжая пялиться на эту парочку, хотя понимала, что нужно бы отвернуться.

   Наконец они прервали поцелуй и теперь смотрели друг другу в глаза.

–  Я ушла всего час назад, – чуть задыхаясь, сказала Рэнди в своё оправдание. – И ты был занят.

–  Почти полтора! – укоризненно поправил Гейб. – И я уже давно освободился, а тебя всё нет и нет!

–  Я уже собиралась домой, – Рэнди ласково погладила его по щеке. – Я знала, что малышки скоро проснутся…   – И Гил с Гербом прекрасно за ними присмотрят. А твоя мама приготовит им вкусный завтрак.

–  Да, ей очень нравится её новый статус бабушки. Но… Гейб, – Рэнди подозрительно прищурилась. – Почемуты здесь?

–  Соскучился, – он посмотрел на неё такими жалобными глазами, что я не удержалась и фыркнула. Ониповернулись ко мне с таким видом, словно только что осознали то, что на поляне они вообще-то не одни.    – Прости… Гейб, – на этот раз я почти не споткнулась на имени. – Это я задержала Рэнди. Понимаешь, нам нужно было о много поболтать, и…

–  Подожди, Ники, не извиняйся. – Рэнди продолжала внимательно всматриваться в лицо Гейба. – Ты знал, чток подъёму близняшек я вернулась бы, не зависимо от того, сколько нянек в наличие в доме, если не договаривалась об обратном. То есть тебе оставалось поскучать ещё минут десять-пятнадцать не более. Не верю, что ты не смог бы подождать ещё четверть часа. Я очень рада тебе, Гейб, я скучаю каждую минуту, проведённую вдали от тебя, но всё же скажи – почему ты пришёл сюда. Ведь был какой-то повод, верно.

–  Верно, – вздохнул Гейб, сдаваясь. – Повод был, просто я понятия не имею, как тебе об этом сказать.   – Это что-то плохое? – Рэнди нахмурилась. Я тоже заметно подобралась – события последней недели давали о себе знать. – Кто-то попал в беду? Что могло произойти за то время, что меня не было?

   Действительно, что? Кого-то снова похитили? Ранили? Что-то ещё? Но вряд ли Гейб оттягивал бы рассказ о подобных известиях, а он ведь явно не хотел сразу об этом говорить. Значит, это не срочно. Но что тогда? Я терялась в догадках.

–  Нет-нет, девочка моя, никто в беду не попал, не волнуйся. Все в добром здравии, насколько мне известно.Это… кое-что из прошлого. Эндрю отыскал некие сведения и не решился сам тебе рассказать, попросил меня. Я вышел тебе навстречу, чтобы поговорить… наедине. Не дома.

–  Он обнаружил что-то, касающееся меня? – нахмурилась Рэнди. – Но я считала, что после того, как нашласьмоя семья, загадок не осталось…

–  Может, мне уйти и оставить вас одних? – спросила я. Мне было неловко, что я оказалась невольнойсвидетельницей явно чего-то очень личного. – Я могу отойти… ну… до моста, например. Не знаю, смогу ли я вас оттуда слышать, если смогу, то отойду подальше.

–  Не нужно, – Гейб помотал головой. – Если кто-то должен уйти, то это будем мы. Но, в принципе, я могу итут рассказать, это не секрет, просто дома… Там куча детей и вообще…

–  Гейб, не тяни! Я с ума сейчас сойду от всяких нехороших предположений.

–  Ладно. – Гейб уселся на траву, пристроив Рэнди на коленях. Я тоже села, устроившись чуть сзади, чтобыненавязчиво исчезнуть из их поля зрения, и навострила уши. – Поначалу я сомневался, нужно ли тебе это вообще рассказывать. Как говорится: меньше знаешь – крепче спишь. Но понял, что ты должна это знать. Ты и так столько лет жила, окружённая ложью, я не хочу уподобляться твоим приёмным родителям. О них, кстати, речь и пойдёт.

–  А-а… – Рэнди испытала явное облегчение. – А я-то уж чего только не передумала. Но эти люди… Послетого, как они со мной поступили, я не желаю иметь с ними ничего общего. У меня своя жизнь, у них своя. Пусть живут долго и счастливо, но подальше от меня.

–  Не выйдет, – вздохнул Гейб. И поймав вопросительный взгляд Рэнди, уточнил. – Жить долго и счастливо уних уже не получится.

   На какое-то время на поляне установилась тишина, если не считать звуков природы, разумеется. Рэнди, опустив голову, переваривала услышанное. Я тоже. Наконец, она подняла глаза на Гейба.

–  Они умерли?

–  Да, – вздохнул Гейб. Не думаю, что он жалел тех людей, скорее ему было жаль Рэнди, которую явноопечалило это известие. Всё же эти люди её вырастили.

–  Давно?

–  Десять лет назад.

–  То есть… вскоре после моего побега?

–  Да.

–  Значит, после того, как их отпустили…

–  Их не отпустили, Миранда. Они никого не отпускают.

–  Но… Тот врач сказал… Их отпустили, потому что они не мои кровные родственники. Поэтому они стали ненужны… – голос девушки становился всё тише, пока совсем не прервался.

–  Это уже было не важно. Любой, кто попал в лапы корпорации, был обречён, не зависимо ни от чего.   Я переводила взгляд с одного на другую, пытаясь понять, о чём они говорят. Последняя фраза Гейба несколько прояснила для меня ситуацию. Похоже, приёмные родители Рэнди тоже стали жертвами тех самых палачей, что схватили меня. Но ведь саму-то Рэнди схватить не успели, она сбежала. Подслушала разговор и сбежала. В любом случае, переродившуюся гаргулью им было бы не одолеть, просто шанса это выяснить у них не было. Ещё я помню, что приёмные родители сами связались с этой корпорацией, неизвестно как на неё выйдя, чтобы отдать им своего приёмыша, ставшего ненужным и, по их мнению, опасным. Похоже, этим своим поступком они подписали себе смертный приговор.

–  Но… Но тот врач в «тюрьме» сказал, что их отпустили. Дали что-то подписать и отпустили. Я ему поверила!

–  Я тоже. Думаю, он и сам в это верил. Вот только решал не он.

–  Но почему Эндрю узнал это только сейчас? Или он и раньше знал, только не говорил?

–  Миранда, ты представляешь, какой объём информации он перелопатил за эти дни? Его основной целью былипоиски главных боссов, а до этого – месторасположение объектов, каналы финансирования, да много чего. И лишь найдя пристанище последнего негодяя, он взялся более подробно просматривать базу данных по пленникам, соотносил её со списками пропавших без вести из полицейских архивов.

–  И он наткнулся на моих… приёмных родителей?

–  Да. До недавнего времени мы ведь даже твою прежнюю фамилию не знали. Наткнувшись на твой файл,

Эндрю просто стёр его со всех носителей, сделав себе копию. И уже здесь, копая глубже, наткнулся на данные о твоих усыновителях. Он же знал, что именно сказал тебе тот главврач, поэтому решил, что ты должна это знать.    – Он правильно решил, – Рэнди тяжело сглотнула. – Я должна была это услышать. И, знаешь… Я не желала им смерти, никто не заслуживает такого, но… Они сами выкопали себе могилу. Сами связались с этими ужасными людьми. И я не собираюсь чувствовать себя виноватой!..

–  Ты ни в чём не виновата, Миранда, поверь. Это был их выбор, неправильный выбор, и они за этопоплатились.

–  А… дети? Что узнал Эндрю о Майке и Сью? Неужели их тоже… – голос Рэнди оборвался.

–  Нет! Нет, о детях там ни слова, только эти двое и всё. Твои брат и сестра живы и здоровы. Ну, были в тотмомент, по крайней мере. Что с ними произошло за эти десять лет, мы не знаем. Но в руки корпорации они не попали определённо, никаких сведений об этом нет.

–  Хорошо… – облегчённо выдохнула Рэнди. – Они в то время были в Далласе, их туда отправили к бабушке,подальше от меня. Наверное, это их и спасло. Думаю, пока выяснилось само их существование и местоположение, уже стало понятно, что я к той семье отношения не имею.    – Видимо, так и было. Хорошо, что у них остался кто-то из родственников.

–  Да, одни они не остались. Но всё равно, потерять родителей так рано… Сьюзи было всего восемь, как сейчасСтейси. Мы не были особо дружны – сказывалась разница в возрасте, да и к тому же она была любимицей родителей, а я ревновала, как все дети, но… Мне жаль. И её и Майка. Так жаль…

   Она уткнулась лбом в плечо Гейба, вцепившись в его рубашку так крепко, что порвала её.

–  Я не хочу сейчас возвращаться домой, – она шмыгнула носом, явно пытаясь сдержать слёзы. – Я хочу в нашупещеру. Пожалуйста.

–  Конечно, – вставая с ней на руках, кивнул Гейб. – Мы пробудем там столько, сколько ты захочешь, япредупредил твоих родителей, чтобы не волновались. Пока, Ники, передавай привет Фрэнку.

   И он мгновенно исчез среди деревьев. Лаки, в это же время появившийся на поляне, выронил палку и помчался следом. Конечно, он моментально отстал, но я уверена, по следу он их отыщет. И Рэнди не помешает в такой момент лишнее сочувствие. Она же явно просто храбрится, но эта новость была для неё ударом. Надеюсь, Гейб сумеет её убедить в том, что никакой её вину здесь нет и быть не может.

   Ещё какое-то время я стояла и смотрела в ту сторону, куда умчался Гейб с Рэнди на руках, потом вздохнула, аккуратно, представляя себе что-то очень хрупкое, подцепила ручки сумки и понесла её в палатку. Фрэнк скоро проснётся, и явно будет голодный. Бутерброды окажутся совсем не лишними.