Волчья метка

"Пусть звезды унесут вашу печаль,

Пусть цветы наполнят ваше сердце красотой,

Пусть надежда навсегда сотрет ваши слезы.

И прежде всего, может тишина сделать вас сильным".

Шеф Дэн Джордж

Я безропотно шла за ним, не отнимая руки. Только недавно, я уже путалась в днях, это было бы странно непривычно, но с событий в Де-Мойне и дальше - это стало таким естественным. Я так и не узнала, сколько я пробыла в отключке с той заправки в Каспере... Надо бы узнать... Но сейчас это было все таким неважным и утомительным.

Хоть я была жутко уставшей, но удивилась, когда мы остановились у дома тети Сары. Он меня просто проводил.

- Скоро уже утро, но тебе простительно проспать сутки, - он слабо улыбнулся и отпустил мою руку.

- Простительно было бы и неделю, - неловко продолжила я.

Мне хотелось спросить - а ты? Сейчас под светом из окон дома мне были видны последствия нашего пленения и схватки с оборотнями Трента. Запекшаяся кровь на лице не давала разглядеть серьезность раны. А потертый свитер с чужого плеча скрывал раны на запястьях, но серая ткань прилипла к свежим ранам на боку и плече, пропитавшись кровью. Позаботится ли он сам о своих ранах? Дадут ли ему передышку тяжелые мысли и боль утраты?

- Ты.. - я начала подбирать слова, чтобы предложить побыть с ним. Но замялась.

- Что?

Я уже открыла рот для второй неловкой попытки, как, словно тень, подошла моя тетя. В отличие от других женщин стаи, по ней нельзя было сказать, что ее застали врасплох. Как всегда собранная - теплая шаль почти полностью укутывала ее невысокую фигуру, приоткрывая мне знакомое шерстяное бардовое платье. Пожалуй, только пучок слишком сильно затянут. Она остановилась возле нас и критическим взглядом окинула Рида.

- Тебе не помешал бы мой лечебный отвар, - будничным тоном сообщила она, - Заходи, боюсь, скорую помощь сейчас оказать можем только мы.

Каждый сейчас из нас троих вспомнил о Мире. Да, сейчас она никому не сможет помочь.

- Эээ... да, - откашлялся Рид. Он растерянно оглянулся, будто кто-то может ему сейчас помочь отказаться от приглашения, - Я должен проверить Ба. Это все подождет, - он опустил голову, рассматривая свой вид.

- Твоей бабушке точно не нужна сейчас компания, - покачала головой тетя, - Она прощается с сыном и готовит его к обряду. Да и не стоит тебе в таком виде показываться ей на глаза.

Ответить на это Риду было нечего. Тетя первой зашла в дом, затем и я шагнула на порог, кивком приглашая Рида. Он стоял на том же месте и, кажется, нервничал. Неожиданно. Как волком в дом врываться и занимать хозяйскую кровать - мы первые, а как по приглашению - так тушуемся.

Я провела его в нашу маленькую гостиную. Тетя расторопно включила торшеры и достала аптечку.

- Займись его ранами, а я пока приготовлю отвар, - она скрылась в кухне.

Кроме диванчика и кресла, сесть было некуда, поэтому Рид неуверенно застыл по центру комнаты.

- Садись на диван, - указала я ему, пока перебирала содержимое корзинки, которая заменяла нам аптечку.

- Не хочу пачкать, - развел он руки, демонстрируя грязную одежду.

- Поэтому садись на диван. Он застелен пледом - постираем, - я разложила все необходимое на столике и подвинула его к дивану. Рид сел на самый краешек, мои слова его совсем не убедили.

Я оценила фронт работ. Одному Богу известно, сколько ран еще скрывается под одеждой. По-хорошему ему бы принять душ и смыть с себя всю грязь и кровь. И избавиться от этой одежды. Но у меня были большие сомнения, что получиться уговорить его сделать это тут, раз уж с таким трудом затащили его в дом.

- Я сейчас, - проследив, что он остался на месте, я вышла на кухню.

Когда я вернулась с миской воды, Рид сидел все так же на краешке дивана. Он согнулся, опираясь локтями в колени и спрятав в ладонях лицо. Я болезненно поморщилась, когда увидела, что его пальцы касаются раны на виске. Как он не чувствует боли?

При моем приближении он выпрямился.

- Ты устал. Откинься на спинку дивана, - в этот раз он меня послушался сразу.

Я решила начать с раны на виске. Смочила губку в теплой воде и легкими прикосновениями начала убирать слои грязи и крови с раны. Рид не отрывал от меня взгляда. Что очень смущало.

Передо мной будто развернулась карта побоев: вот ссадина и кровоподтек от удара Пилотной куртки в туалете, а это уже более свежий след от клыков. Рид не морщился и не дергался.

Обработав раны на лице, я неуверенно посмотрела на его тело. Одежду нужно будет снять. Рид без лишних просьб, потянулся, чтобы стянуть с себя свитер.

- Подожди, - остановила я его. Мягко отвела его руки, и вязала ножницы. Пусть у него и высокий болевой порог, но мне не хотелось смотреть, как он срывает свитер вместе с кожей.

Я медленно разрезала ткань и аккуратно отвела края. Здесь раны были намного серьезней. Мне пришлось повозиться, чтобы отлепить ткань от раны. Я помогла Риду стянуть остатки свитера. Обрабатывать раны на теле было еще более неловко. Мне было неловко и вдвойне за себя стыдно, что в такие моменты меня это может заботить. Движения мои стали неуклюжими, я путала баночки с мазью, роняла крышку. В итоге, чтобы бывает со мной часто, чтобы скрыть это, я начала болтать. Что потом всегда вспоминается еще более неловким.

- Ты не переживай, ты мой не первый пациент. В детстве я прочитала в энциклопедии, что волки санитары леса, а еще в одной детской книжке прочла про доктора, который ходит по лесам и лечит зверушек. Мое детское представление это все странным образом смешало, поэтому я представляла себя волком-полукровкой, который должен ходить по лесам и лечить зверей, - Рид сжалился надо мной и больше не следил за каждым моим действием. Он откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Но если уж меня понесло... - Я брала у тети большую корзинку, складывала туда разные мази и бродила по лесу в поисках пациентов. Только из меня не вышел полевой врач, кого ни находила, всех несла домой. Птенца дрозда, полуживого гофера...

- И что? Спасла дома, - неожиданно спросил Рид. Я и не думала, что он слушает мою трескотню. Похоже было на то, что он дремлет или думает о своем.

- Гофера, увы, нет, - вспомнила я о своей детской трагедии.

- Я тебе не говорила, но вряд ли он был жив, когда ты его нашла, - тетя Сара поставила на столик большую кружку, пар от которой разносил по комнате дурманящий травяной аромат, - Выпей до дна.

- Спасибо, - Рид тут же повиновался и потянулся к кружке.

- Осторожней, - я едва не впечаталась в его грудь.

Тетя вновь завернулась, как в кокон, в свою огромную шаль.

- Ты куда? - удивилась я.

- Пойду помогу женщинам с приготовлениями, - она коснулась печальным взглядом Рида, - А ты допей все до дна.

Рид очень бодро сделал первые глотки, выпив за один приход треть отвара. А потом распробовал вкус.

- Что это? - прохрипел он. Его глаза заслезились, а горло прихватил кашель.

- Не успела тебя предупредить, что этот напиток залпом не пьют. Да и он же горячий, как ты его умудрился так заглатывать?

- Если не крутой кипяток, то я пью нормально, - пожал плечами Рид. Теперь он глотал с опаской, морщась от вкуса, - Так что это такое?

- Ооо, тебе не доводилось еще его пить? Он знаменит здесь. Тетя называет его лекарство для души. Ее собственное изобретение.

- Я думал, лекарство для души уже давно изобрели, - ухмыльнулся Рид.

- Не говори такое при тете Саре, - погрозила ему пальцем, - Спиртное легко пьется, но после него бывает похмелье. А тут эффект наоборот. Пьется отвратно, но потом тебе будет намного лучше.

- Поверю на слово.

Когда я закончила сверху и подошла очередь ран на ногах, уже светало. Рид уже некоторое время сидел с закрытыми глазами. Нужно было бы, конечно, и ноги проверить, но не хотелось его тревожить. Отвар тети, как всегда, чудесным образом подействовал. Рид сам этого не замечал, но ожил. Даже мог ухмыляться и язвить. Надеюсь, когда он проснется, душа его тоже не будет так болеть.

Я решила дать ему немного поспать, а потом продолжить обработку. Села рядом с Ридом на диван и моментально уснула.

Проснулась с ощущением, что только дала закрыться глазам на пару секунд. Еще не понимая, что меня потревожило, я выпрямилась. На диване рядом со мной было пусто, все медикаменты тоже убраны. В окно светило бледное зимнее солнце. Шум на кухне, видимо, и был причиной моего пробуждения.

- Где Рид? - потирая сонные глаза, спросила я у тети Сары. Она торопливо упаковывала еду по контейнерам и складывала ее в корзину.

- Они собирают помост и делают носилки. Нужно принести еду, никто и прерваться на секунду не желает, - она засуетилась еще быстрей.

Я помогла ей собрать провизию. Как все было закончено, она тут же ушла, унося с собой тяжелую ношу. Сейчас вся стая готовиться к похоронному обряду. За все время, что я тут жила, он проводился дважды. Всего две смерти, но такие разные. Один раз умер пожилой член стаи, мирно встретивший конец в своем доме, рядом с родными. А вторым был молодой сын Дорис, трагически погибший во время оборота. Он попал под пулю браконьера. Эту смерть я восприняла тогда тяжело, потому что так же погибла моя мама. Зверем в лесу.

Тетя Сара, когда меня забрала из детского приюта, сказала, что с мамой произошел несчастный случай, и она больше не вернется. Пятилетнего ребенка не очень волновал, что это за несчастный случай, только то, что мама больше не вернется. А когда начала жить в стае, то, вначале не желая того, а потом, жадно собирая каждую деталь, узнала все кусочки этой истории. Только вот тетю Сару было уже неловко расспрашивать о слухах, что доходили до моих ушей. Подстреленная охотником и добитая дикими животными, найденная Морганом и похороненная за пределами стаи, как изгнанная. Вот конец истории моей мамы.

С сыном Дорис, конечно, было все иначе. Его, как и Моргана, принесли в стаю в шкуре волка и с почестями проводили по всем обычаям стаи. Но он, как и моя мама, как и Морган, навсегда остался в теле зверя, а для всего человеческого мира - без вести пропавшим. Для оборотней это не существенно, для них оба облика равны, но не для меня. Мне казалось безумно страшно и одиноко погибать вот так - одному, в лесу, принятому за дикое животное.

***

Я вновь чувствовала себя вынужденной узницей. Не могла выйти из дома, не знала, чем себя занять. Когда каждый в стае был занят приготовлениями, я тоже хотела помочь. Потому что это Морган, потому что это дядя Рида. Не знаю, что из этого важнее. Я с Морганом всегда чувствовала странную связь. Он никогда не был ко мне особенно расположен, но я всегда помнила, что он любил мою маму, помнила, из-за чего он бросил вызов брату. И Рид. Теперь я сопереживала его утрате.

Но я знала, что выйди и предложи свою помощь - это будет неуместно. В такой момент никто не хочет видеть чужаков рядом. Нужно было спросить тетю Сару, чем я могу помочь здесь. Когда она вернется. Поэтому я решила приготовить еще еды. Оборотни или люди - неважно кто, когда теряют близких, часто забывают о самых первичных потребностях. Просто поесть.

Оставшуюся половину дня я так и провела на кухне. Готовила еду впрок. Когда входная дверь открылась, я бросилась тете навстречу. Так извелась от ожидания. Она выглядела измученной.

- Устала? Приготовить тебе поесть? - закружила я вокруг нее.

- Нет, ничего не хочу, - она медленно разувалась, бессильно потянула за край шаль, но та никак не хотела выпускать ее из своего кокона, - Я только переодеться. Скоро начнем обряд.

Я вздохнула и выглянула в окно. Солнце садилось. Стук в дверь показался слишком резким. Тетя отступила, чтобы открыть входную дверь. За ней стоял Люк. Одной ногой на пороге, другой нет - будто не уверен, нужно ему сюда или нет.

- Рид просил передать, чтобы ты собиралась. Скоро начнется обряд, - смотрел он на меня.

От неожиданности я даже не смогла задать вопрос, а Люк кивнул моей тети и ушел.

- Я? - спросила я тетю.

- Это хорошо, - одобрительно кивнула она, - пойдем собираться.

- Но разве мне можно? Стоит ли туда идти? Никто не будет против? - разволновалась я, а тетя лишь мягко подталкивала в сторону лестницы.

- Ты же его уанжити. И ты потеряла дядю.

Моих вещей тут почти не осталось - несколько, что были мне или малы, или разонравились. И среди них не нашлось ничего серого. Здесь этот цвет считался траурным. По давним обычаям, чтобы не выделяться и чтобы смерть не захватила тебя вместе с усопшим. Мне понятно было, почему этот цвет остался неизменно траурным. Нет ничего тоскливее и печальнее этого цвета. Беспросветная скорбь. Тетя мне выделила одно из своих платьев. Оно было серым, теплым и немного удушливым. Самое подходящее.

- Нужно торопиться.

Я кивнула тете и еще раз оттянула узкое горло платья. Мы обе накинули серые шали, я закуталась с головой, прячась и от холода, и от взглядов.

Мы подошли не последними, но большая часть стаи была уже здесь. Я поискала взглядом Рида. Он только что вышел из дома Моргана, спустился по ступенькам и направился к носилкам, на которых лежал Морган, завернутый в белый саван. Рид выглядел изможденным. Белый пластырь на лице и повязка на плече, выглядывающая из-под свитера, ярко выделялись на фоне серых одежд и посеревшего цвета лица. Будто почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня. Я неуверенно кивнула. Только сейчас, кажется, остальные заметили мое присутствие. Рид сменил направление и под пристальными взглядами подошел ко мне.

- Как ты? - почему-то спросил он меня. Тихо, слегка наклонившись.

- Как ты? - перенаправила ему вопрос. Он только кивнул и указал на тетю, что, наверное, означало держаться рядом с ней. И ушел обратно под тем же молчаливым надзором.

Я встретилась взглядом с Клэр. В ее глазах больше не было ненависти или презрения ко мне. Лишь пустота. Она стояла рядом с матерью, братьев видно не было. Что стало с телом Фреда? Может быть, сейчас братья хоронят его за пределами стаи, как когда-то Морган и тетя Сара хоронили мою маму.

Не видно было ни Ба Купер, ни Миры, ни Нормы с Кирой. Мне оставалось только догадываться, кто сейчас находился, в каком состоянии и кому за кем приходилось присматривать.

Мэри раздала всем тонкие свечи, которые все зажгли от факела в руках Люка. Рид, Род, Брюс и Дерек подняли носилки и медленно двинулись за Люком. Следом устремилась молчаливая процессия со свечами. Мы как печальные светлячки шли по ночному лесу. Как ни странно, но мы с тетей шли сразу же за носилками. Странная непонятная мне иерархия. Мне не было места во время подготовки, а теперь я чуть ли не в начале.

Я узнавала дорогу, она вела к коварному обрыву в лесу. Спрятанный пятачок земли, который потом резко уходил в крутой овраг, глубиной около трех метров. Скорее даже не овраг, а второй уровень. Будто огромные лесные ступеньки.

У самого края был возведен помост из прочных веток. С веток была содрана кора, они были разрисованы черными кольцевыми полосами. Такие же были и носилках. А вокруг помоста, шепча молитвы, медленно двигалась миссис Купер. Старейшая во всей стаи. А теперь ей еще довелось хоронить сына.

Люк остановился, пропуская носилки вперед. Тетя меня тоже остановила около Люка. Невидимая граница отделяла нас. Мужчины укрепили носилки наверху помоста и отступили к нам. Рид встал рядом со мной.

Бабушка Купер начала бережно раскладывать какие-то вещи по краям носилок. Только приглядевшись, я поняла, что это, видимо, личные вещи Моргана. Его связь с человеческим миром. Я рассмотрела книгу, семейную фотографию, нож, флягу, небольшая шкатулка, содержимое которой оставалось для нас тайной. А, может быть, только для меня, а для остальных знакомая часть обряда. Отдельно на верхушку выступающий ветки повесила кожаный браслет. Знак принадлежности к стае.

После того, как мешочек с вещами опустел, она подошла к Люку и взяла у него факел. Факел был мощным, на длинной палке, но пожилая женщина уверенно им взмахнула, поджигая носилки. Они запылали тут же. Пламя взметнулось, окутав тело в белом саване. Жар от огня коснулся меня, я чудом подавила в себе желание отступить.

И тут волной с задних рядов полилась песня. Ее подхватывали и чем ближе стояли, тем громче начинали петь. Мне не знаком был этот диалект, я не знала слов, но я понимала смысл. Прощальная песня. Пронизывающая и леденящая кровь в жилах. Низкий голос справа от меня подхватил песню. Я затаила дыхание, вслушиваясь в песню Рида. Казалось, что он поет то же, но еще и о другом. Как-то с одними и теми же словами каждый вкладывал свой смысл. Это был не идеальный хор, многие срывались, многие проглатывали слова вместе со слезами, голос Рида местами переходил на хрип.

Песня плавно завершилась. Я почувствовала, что люди позади меня отступают. Тетя Сара задула свечу, а за ней и Рид, и Род. Я повторила за ними. В полной темноте мы уходили от похоронного костра, у которого одиноко осталась стоять одна мать. Скоро ветки, удерживающие носилки, сгорят, и их ноша упадет, пожираемая огнем. А потом прах с золой развеет ветер.

Я вновь шла за Ридом по лесной тропинке в полной темноте. Только с совершенно другого обряда. Затем я заметила, что все сходят с тропы, пропадают в темноте леса. Тетя Сара так же молча отступила в сторону. Остались одни мы с Ридом.

- Время прощания для волков, - ответил на мой немой вопрос Рид.

Он проводил меня до входа в поселок.

- Утром будет собрание стаи. Тебе тоже стоит быть.

- Но я же не в стае.

- Ты в моей стае, помнишь? - Рид говорил, отступая. Так и не услышав от меня ответа, развернулся и скрылся в лесу.

А я в одиночестве побрела домой. Немного задержалась у дома Моргана. Там ли сейчас Мира с дочкой? Или перебрались в дом родителей? В обоих домах свет не горел.

Дома, в полной темноте, я поднялась на второй этаж. Не было сил ни переодеваться, ни умываться. Я сняла колючее платье, оставив только нижнюю сорочку, отогнула покрывало и забралась с головой под одеяло.

Волчица и волк поменялись. Теперь он неподвижно лежал, а волчица обеспокоенно наматывала вокруг него круги. Он не спал, безразлично смотрел вдаль.

***

Мне кажется, что я не спала, просто блуждала в своих тревожных мыслях. Даже показалось, что волки мне не приснились, а представились. Хотя, скорее всего, я незаметно для себя погружалась в короткую дрему.

Я прислушалась к звукам в доме. Тишина. Рид не уточнил время собрания, а утро понятие растяжимое. Возможно, тетя уже ушла на него, оставив меня одну. Набравшись решимости, я выползла из кровати, наспех собралась и вышла из дома.

Собрание уже началось. Около того же стола, где недавно лежало тело Моргана. Но никто не сидел. Все собрались полукругом и слушали Брюса. Рид стоял с краю, а недалеко от него моя тетя. Это облегчило мне выбор. Я встала между ними. Тетя удивленно на меня посмотрела, а затем перевела взгляд на Рида и одобрительно кивнула. То, что происходит между нами, очевидно, ее очень устраивает. Мы с Ридом лишь поприветствовали друг друга короткими улыбками.

- ... если мы хотим сохранить стаю, - поймала я конец фразы Брюса.

- Неужели ему хватит наглости прийти тогда, когда мы скорбим по его брату, - возмутилась Кортни Уик.

- Сегодня или завтра - это проблему не поможет решить.

- Ответить ему может любой. И мне не мешает, - выступил Род.

- А что толку? - махнул на него рукой Дерек, - Только подомнет и все.

- Пусть подминает тогда и нас Дирком, - сплюнул Трэвис.

- Если нас будет много, то есть шанс, что он отступит, - согласился Род.

Молодые парни стаи хотели бросить вызов Тренту. Это так по-мальчишески. Дирк и Трэвис били себя в грудь кулаком, пытаясь загладить грехи своего дяди. Но вот остановит ли это Трента или он будет только рад избавиться сразу от тех, кто идет ему поперек.

- Он будет только рад избавиться от таких глупцов, как вы, - вдруг озвучил мои мысли хриплый голос сзади. Я обернулась и увидела, что миссис Купер, оказывается, сидела на своем крыльце. Она сидела на стуле совершенно неподвижно, и если бы не другие устремленные на нее взгляды, то я бы подумала, что мне послышались ее слова, - Пережует и выплюнет.

- Тогда какой выход? - спросил у нее Дон Уик.

- Позвольте, на этот вопрос отвечу я, - раздался пугающе знакомый голос.