Волчья метка

«Все очень просто, а мы все усложняем. Вот почему мы заходим в тупик».
Вики Дауни, тева/тесуке пуэбло

Ночь прошла беспокойно, боль в руке и в шеи не давали уснуть и лечь поудобней. Болезненное состояние перетекало от полудремы к тяжелому сну. Да и в палате я чувствовала себе некомфортно: нежилые стены, были связаны с нерадостными воспоминаниями, к тому же сам коттедж находился в стороне от остальных зданий - за окном первого этажа жил своей жизнью лес, за четыре года я отвыкла от подобной живой тишины. Шумели деревья, ветер завывал точно так же, как волчьи голоса вдали, вся комната, казалось, была погружена в лесные шорохи за занавешенным окном.

Проснулась я от шума за стенкой - скрип дверок шкафа, звук воды и звон склянок сообщил, что Мира приступила к работе. Она на секунду заглянула ко мне в палату, сказав, что скоро придет с обходом. Странное скованное состояние было не только из-за зудящих ран, но и внутри меня. Очень не хотелось начинать этот день. Я знала, что разговоры продолжатся, боялась, что снова придет Рид. Я даже не знала чего ожидать от такого повышенного внимания тех, кто раньше меня даже не замечал.

Но Мира была по рабочему собрана, деловито осмотрела раны и поменяла повязки. Следы от когтей на руке по-прежнему имели нездоровый воспаленный цвет.

- Думаю, нет смысла держать тебя тут, в Зеленом дело пойдет быстрее, - «Зеленым» тут звался коттедж тети Сары. Тут все дома были разного цвета, и по привычке именовались по цвету, а не по принадлежности. Некоторые цвета были неслучайны - зеленый символизировал аптекарей, кем и являлись мои родственники уже много поколений подряд; ну, а этот, конечно же, был единственным белым. А некоторые цвета не несли никакого дополнительного смысла, вероятно, просто нравились первым хозяевам. Но по традиции цвет фасада не изменялся и поддерживался следующими поколениями. Хочешь новый цвет – построй себе новый дом. Очень веселенький вид у поселка, туристам нравится.

Осмотр шеи удовлетворил Миру, она довольно кивала в ходе проверки:

- Глотать легче?

Я прислушалась к своим ощущениям, с утра я по привычке сдерживалась, смягчая этот процесс. К моей радости, я почти не поморщилась.

- Лучше, - хрипло вышло у меня. О чудо! Я снова говорю!

- Тогда давай так, ты подожди Сару с завтраком, она все равно уже скоро должна прийти. А там решим, на каких условиях я тебя отпущу, - она позволила себя легкую улыбку, как бы отмечая свой юмор, и быстро ушла, увозя с собой медицинский столик.

Пожалуй, Мира тоже относилась к тем единицам, к кому я не испытывала жгучей неприязни. Правда, и общалась я с ней всегда больше в пределах ее клиники, но иногда я чувствовала, что ее расположение ко мне вызвано не только долгом врача, но и личной симпатией. Очень печальная картина вырисовывается, если строишь свои симпатии, исходя из того, кто тебя не презирает.

Минут через тридцать пришла тетя, держа перед собой поднос, на котором едва умещалась еда. Самое время! Для полукровки во мне проснулся довольно волчий аппетит.

- Доброе утро! Как спалось? - тетя водрузила свою ношу мне на колени. Чего тут только не было! Бекон, сосиски, яичница, сыры, овощи - в студенческом городке, я, конечно, так не питалась. Да и не требовалось мне так много калорий, ведь они не затрачивались на перекидывание в зверя. А вот тут всегда питались так, только мясо еще больше.

- Нормально. Мира сказала, что после завтрака отпустит меня, - не теряя времени, я налегла на завтрак.

- Да-да, дома всегда лучше, - а еще нечего занимать единственную палату. Ведь весь лазарет представлял собой приемную, палату и кладовую. А вот кладовая полным полна: каких тут лекарств и оборудования только не было. Что и говорить, волкам к людским врачам попадать не стоит, а то их быстро запрут в какой-нибудь лаборатории. Но и Мира не со всеми случаями могла справиться, помню, пару раз к нам приезжал волк-врач из другой стаи. Где эти стаи живут, я не знаю, близко оборотни не селятся, но в таких случаях взаимодействуют. Стаи небольшие, в этой всего двадцать семь человек, у каждого свой профиль, который им диктует альфа, в зависимости от нужд общины. Не хватает инженера - пойдешь на инженера, некому детей учить - пойдешь в учителя. Некоторые берут на себя сразу несколько областей. Вот и Мире приходиться крутиться. Она многопрофильный врач: обычный терапевт, и повитуха, и зубы с клыками полечить может, но чаще всего ей приходиться выполнять функции хирурга. Почти после каждого обращения кто-нибудь возвращается с ранами. В теле зверя, человек почти не властвует, его сознание лишь на кромке волчьего - доминирующего. А звери они и есть звери, не знаешь, что и ждать от них. Все решает сила.

После завтрака тетя помогла мне собраться. Нужно пересмотреть свой гардероб – я так и не смогла натянуть узкий рукав на повязку, поэтому он собрался в неудобные складки у локтя. А вот высокий ворот у горла мне пригодился, я натянула его повыше, чтобы спрятать огромный пластырь.

Жутко неуютно было покидать стены медпункта, моему настроению вторил не прекращающийся ветер, снег летел прямо в лицо. По дороге к дому, мы с тетей насладились повышенным вниманием, но непогода теперь играла мне на руку. Я еще больше натянула на голову капюшон куртки, прячась в нем от снега и чужих взглядов. Кто открыто стоял около дома, кто выглядывал из окна, десяток глаз провожали меня весь короткий путь. Вот он информационный взрыв! Действительно небывалое дело, чтобы какую-то полукровку отметил меткой сильный волк. Моя неуверенность, казалось, передалась даже тете, она вежливо кивала соседям, но такой интерес нервировал и ее.

Только, когда тетя Сара закрыла за нами дверь, я поняла, что почти не дышала. Волчий взгляд даже в теле человека пронизывает до костей. Десяток их взоров я, будто сумку с кирпичами, несла на себе. Не только я с облегчением оказалась за стеной от них. Видя это, может, тетя вспомнит, почему мне здесь не место - с парой или без.

Коттедж у тети был небольшой - гостиная, кухонька и санузел на первом этаже, три небольших спальни - на втором и чердак. Самая большая спальня из них всегда именовалась "родительской", когда-то она принадлежала моим бабушке с дедушкой, а потом в ней жили тетя с мужем, а мама в одной из маленьких - "детских". Затем муж бросил тетю, как я слышала, из-за того, что "щенков не могла выносить", и подался в другую стаю, ну, а мама... Спустя время в маминой комнате стала жить я, а тетя переехала в соседнюю "детскую". Ничего не поменялось за четыре года. Я не навещала тетю, два раза она меня навещала, два раза мы встречались на нейтральной территории, остальное время переписывались, потому что телефонные звонки в эту глушь - только нервы себе трепать. С интернетом лучше, но не для моей тети... Письма почтой - это ее максимум. Вначале я писала каждый месяц, потом раз в два месяца. Правда, последнее письмо я прислала недавно, сообщила, что приеду после экспедиции, и тетя оставила мне свой платок на местной почте. Мой запах волки могли и не признать, спустя четыре года. Не подумайте, стая на людей не нападала, таких случаев давно не было. Но только потому, что люди в эти места без сопровождения местных не совались, все походы с ночевкой шли широкой дугой от поселка. Эти места считались опасными, а жители резервации старательно поддерживали и подпитывали эти слухи. Забреди на дорогу по темноте кто случайный Морган бы его отпугнул воем, но чем ближе к поселку, тем больше волки стаи вели себя, как сорвавшиеся с цепи псы - их инстинкт прогнать чужаков со своей территории с трудом сдерживает даже альфа.

Как только я разделась у входной двери, меня сразу направили в спальню. Мне было приятно, что тетя ничего не изменила в комнате, мой подростковый дух до сих пор здесь витал, осев постерами на стенах, наклейками на раме зеркала, гирляндой фонариков над кроватью.

- Все, как ты оставила, - сдала мне комнату тетя. Это пояснение было лишним, и так видно, что все на своих местах, кроме пыли. Я прошла внутрь, замечая, что комната без меня оказалась непривычно чистой. При мне она такой не была.

- Спасибо, - я улыбнулась тете, которая стояла в дверях и не решилась зайти на мою территорию. Я представила, как она заходила в комнату для уборки, бережно возвращала вещи на свои места после протирания пыли и ждала, что хозяйка вновь вернется сюда.

- Вещи все тут, - она указала на составленные в углу аккуратной пирамидкой чемодан, сумку и даже рюкзак, брошенный в лесу, - Тебе нужно отдохнуть. А если что-то будет нужно, то я на кухне, - как всегда тетя была кратка и ясна. Оставив меня в комнате, она тихо удалилась.

Она меня любила, но мне всегда казалось, что она не знала, как со мной быть и что говорить. Отчасти для нее я тоже была неведомой зверушкой, повзрослевшей неведомой зверушкой. Мне еще только предстоит обсудить с ней случившееся, но уверена, что знаю ее мнение. Для нее это неожиданно, но дело ясное. Волк признал меня парой, будь я сама волком, то должна была бы принять его. Все эти волчьи штучки и феромоны для меня стали бы отличной приманкой, моя судьба была бы решена. Но я не волк, Рид промахнулся, хоть всю меня пометь, но я планирую свалить отсюда, как только получится.

Мой план был таков: нужно узнать, что с моей машиной, немного подлечиться, сообщить тете Саре новости - и только меня и видели! По мне так план хороший. Главное, свести к минимуму встречи с местным населением, а тем более с Ридом.

Отдыхать в кровати мне вовсе не хотелось, побродив по комнате, заглядывая в ящики комода и просматривая корешки книг на полке над письменным столом, решила хотя бы частично распаковать вещи. Со мной был походный набор для полугодовалой экспедиции, поэтому тут были даже летние вещи, которые отправились вместе с сумкой в узкий шкаф. Много времени на распаковку не понадобилось, оставаться тут надолго я не собиралась, достала только самое необходимое, а остальное так и оставила в чемодане, который задвинула под кровать. Даже эти простые действия затратили у меня много сил, но мне все-таки очень хотелось сходить в ванную и попытать счастье как-нибудь освежиться, не намочив повязки. Миссия невыполнима.

За обедом тетя мялась, и видно было, что она не знала, как подойти к разговору.

- Что с моей машиной? - пора приступить к исполнению плана. Тетя не сразу смогла перескочить на другую тему, какое-то время вспоминая.

- Машина... ее пригнали к Брюсу в мастерскую. Но я не знаю, что он смог сделать. Нужно сходить к нему, - Брюс был автомехаником, слесарем и помогал своему сыну строителю, Роду. А еще Брюс был отцом Миры, возможно, получится узнать про машину через нее, то есть уменьшить вероятность пересечения с другими, а это тоже часть моего плана, - Ларк... Я понимаю, что ты еще не пришла в себя, может не завтра, но тебе нужно поговорить с Ридом, - начинается, - мальчик сам не свой, его зверь беспокоен, зализывая твою рану, он не мог никого к тебе подпустить, чуть не взбесился от горя, чудом Моргану удалось до него достучаться. А потом он не отходил от твоей палаты... – опять это непривычное взволнованное состояние тети. А сейчас торопливо, почти проглатывая слова, пыталась меня в первый раз в чем-то переубедить. Даже мой переезд в студенческий городок и нежелание приезжать сюда она приняла молча.

Для меня ее аргументы звучали немного жутковато и даже гадко - все эти упоминания про "зализывание раны" не добавляют привлекательности этой истории.

- В палате, в которой я лежала от его ран, - напомнила я факт, который, видимо, волнует лишь меня, - но жалеешь ты его, - я не хотела спорить с тетей, но все больше заводилась от происходящей несправедливости.

- Конечно, я жалею его! - тетя даже встала и заходила по комнате, - ты его пара, весь вред, причиненный тебе, отразился на нем же стократно. Не его вина, что его зверь выбрал тебя, этого нельзя изменить или повлиять. Будь ты волком, укус не причинил бы тебе вреда.

- Но я не волк! Тут ты права, - я тоже встала, - и я такого не просила тоже. И что даст наш разговор? Ничего между нами быть не может, я его чуть меньше, чем ненавижу, но чуть больше, чем терпеть не могу. Только нервы друг другу трепать.

- Но почему бы не попробовать? - тетя смотрела на меня, и я узнавала этот взгляд - непонимание, большую часть времени она старалась не вспоминать, что я не такая, как они, но порой, как сейчас, она сталкивалась с этим прямо в лоб, - Ты могла бы попытаться, уанжити - это дар, данный единицам. Такие союзы живут счастливо всю жизнь.

Только в их реальности жертву, подвергшуюся нападению, пытаются сосватать за нападавшего. Я думала, что взорвусь, от всего переполнявшего меня возмущения! Но это бессмысленно, тетя никогда меня не поймет, и теперь очевидно, чью сторону она заняла. Как бы я хотела кого-нибудь на своей стороне, кто увидел бы, что нельзя навязать кого-то только наградив его громкими словами "уанжити".

- Счастливы, если они волки, - поставила я точку в нашем разговоре, - спасибо, все было очень вкусно. Если я тебе не нужна моя помощь, то я пойду наверх.

Не дожидаясь ответа, я вышла из кухни, и только вслед услышала печальный вздох:

- Иди...

Уже в комнате я поняла, что мы с тетей до этого никогда так не спорили. Эта мысль плавно перетекла в чувство вины, которое прочно засело во мне вместе с уверенностью в своей правоте. Почему-то до этого я думала, что это взаимоисключающие явления.

Хорошо, что мой рюкзак подобрали после того звериного броска, хорошо, что он остался почти цел, только одна ручка порвана, хорошо что мой планшет пережил падение - ведь часть документов по исследованию была в нем. Этим я и коротала остаток дня, не показывая носа из комнаты.

Около шести послышался стук в дверь. Я отодвинула ноутбук и тихонько слезла с кровати, на цыпочках подошла к двери и прислонилась к ней.

- Здравствуй, не отвлек? – донесся до меня с первого этажа голос Моргана.

- Где Ларк? – вряд ли тетя не поприветствовала гостя, а это значит, что она отвечала ему предельно тихо. Никто не интересовался моими способностями, но тетя знала, что я слышу лучше обычных людей. Все же стоило попытать счастье и приоткрыть дверь, - Как она?

Голос Моргана удалялся, видимо, гостя пригласили пройти. Ну, тетя!

- Я знаю о вашем разговоре, - конечно, знаешь. Не могла же Мира скрыть его от своего мужа, - Я хочу, чтобы ты еще раз с ней поговорила.

Тетины ответы мне по-прежнему не были слышны.

- И? – Морган уже спрашивал не в качестве гостя, а в качестве альфы, которому не нравились ответы тети. Я высунулась в коридор, - Объясни ей еще раз, переубеди.

Последнее слово резко оборвалось. Я нырнула обратно в комнату, испугавшись, что меня застукают. То ли Морган меня услышал, то ли тетя все-таки сообщила ему, что я его прекрасно слышу. Вскоре входная дверь хлопнула.

Я ожидала, что тетя по приказу своего альфы предпримет еще одну попытку разговора. Но она не приходила. А я отсиживалась в комнате. Только один раз прокралась в туалет, стараясь не попадаться тете на глаза, лишь бы избежать повторного разговора. На самом деле, можно было и не красться, это мало бы мне помогло, слух тети-волчицы отменный, если бы она хотела мне что-то сказать, она вышла бы ко мне даже на вздох.

Когда пришло время ужина, она заглянула ко мне в комнату, я была подготовлена, поэтому заняла защитную позицию в кровати.

- Ты плохо себя чувствуешь? – нахмурилась она.

- В сон клонит, - я натянула на себя одеяло, оставив открытым только лицо.

- Хочешь, я принесу тебе сюда? – тетя подошла ко мне и проверила мой лоб.

- Есть пока не хочется, - я зевнула, готовая отбиваться, если разговор перейдет к неприятной теме.

- Ну, хорошо, - она ласково провела ладонью по моим волосам и ушла. И все? А где же попытка мне все еще раз объяснить и переубедить? Отложила на завтра? Или она не так послушна своему альфе, как мне казалось раньше.

К ночи голод заставил спуститься меня вниз. Но на столе меня ждала только записка, что ужин в холодильнике. Тетя ушла, видимо, по своим волчьим делам.

А потом пришла ночь, а вместе с ней вой за окном - не прекращающийся заунывный вой, пару раз я выглядывала в окно, но видела только отблеск желтых глаз. Раньше таких сторожей у нашего дома не наблюдалось, это странно, но я догадывалась, кто этот зверь. И почему-то мне казалось, что под окнами медпункта я тоже слышала его. Фонарей тут не водится, ни к чему они тем, кто видит прекрасно в темноте. Вой стих, пока я торчала в окне, но начался вновь, стоило мне отойти. Не дежурить же мне тут всю ночь! Остаток ночи я провела с наушниками в ушах и подушкой на голове.