Вивьеннус. Наследие красной шляпы.

Грохот толпы постепенно утихал, пока Кевин и Перси, отталкивая плечами сбившихся в кучу зрителей, пытались пробиться к выходу. Воздух был густой, напряжённый, как перед грозой, но вместо дождя над их головами нависала тишина — зловещая, скрипучая, будто шатёр дышал им в затылок.

Они вырвались наружу. И тут — голос.

— Кевин? Перси?! —
Мэган бежала к ним, хромая, с растрёпанными волосами и испуганными глазами. За руку она крепко держала Лью — тот прижимался к ней, весь в ссадинах и грязи.

— Вы целы? — выдохнула она.

— Это вы целы?! — Кевин схватил её за плечи, будто проверяя, настоящая ли она. — Мы думали, что вы исчезли! Лэй... Он пошёл за вами! Он пытался вас найти!

— Что? — Лью резко поднял голову. Его лицо побледнело. — Лэй был здесь? Он шёл за нами?

Мэган мотнула головой.

— Но... мы были в другой части шатра... Мы... Мы сами не знали, куда бежать! Я потеряла вас всех!

— Он не с нами, — хрипло добавил Перси. — Когда всё погасло, он пропал. Я думал, он вас уже нашёл...

Молчание. Несколько секунд — и сердце каждого застучало сильнее.

— Надо ему позвонить, — сказал Кевин, дрожащими пальцами вытаскивая телефон. — Может, он где-то...

Он замер. Экран мигнул, словно задумался, а потом — "Абонент недоступен".

— Чёрт...

Вдалеке завыли сирены. За территорией цирка начали собираться машины с мигалками. Полиция, пожарные, медики...
Голоса:
— Всем оставаться на местах!
— Граждане, не паниковать, сохраняйте спокойствие!
— Проходите по одному!

Толпа сжималась. Металлические барьеры уже начали поднимать, отсекая шатёр от дороги.

— Ребята... — тихо сказал Лью. Его голос дрожал. — А если он... внутри? Если он... не вышел?

— Значит, он зашёл туда добровольно, — пробормотал Перси, опуская глаза.

— Лэй не стал бы уходить без нас, — отрезала Мэган. — Он пошёл нас искать. А теперь его нет.

— Мы не уйдём отсюда, — сказал Кевин. —  Пока не найдём его. Или хотя бы не поймём, что с ним случилось.

Шатёр постепенно пустел. В темноте и хаосе, оставленных позади шоу, полиция начала проталкиваться сквозь толпу — медленно, но уверенно стараясь усмирить разрастающуюся панику. Люди кричали, искали детей, кто-то звал по имени, кто-то хватался за прохожих, умоляя помочь, кто-то — просто стоял, остолбенев, не в силах понять, что только что произошло.

Полицейские подгоняли толпу прочь от главного входа, кто-то из сотрудников пытался объяснить, что идёт расследование, что всех отпустят по домам, только бы сохраняли спокойствие. Но толпа не хотела подчиняться — все искали, все боялись, всё казалось неправдой.

В стороне, прижавшись друг к другу, стояли Кевин, Перси, Мэган и Лью. Их лица были напряжены, дыхание сбивалось от тревоги и усталости. Они, казалось, замерли в безмолвии, пока Лю не заговорил:

— Надо найти Лэя. Он пошёл искать нас. Он был один.

И тогда решение пришло как вспышка — раз цирк сейчас пустой, нужно попытаться войти снова. Пока полиция не оцепила шатёр полностью, есть шанс пройти внутрь и осмотреть всё. Перси шагнул первым, за ним Кевин. Мэган и Лью замялись, и Кевин уже хотел сказать, чтобы они остались, вдруг родители объявятся, но Лью отрицательно покачал головой:

— Нет. Это глупо. Если с вами что-то случится — мы ничем не сможем помочь. Мы идём вместе.

Прежде чем полицейские завершили баррикадирование шатра, друзья обогнули его, пробрались через боковую часть и, подняв тяжёлое полотно с края, юркнули внутрь. Там царила тишина. Мрак был вязким, плотным. Фонари телефонов выхватывали из темноты обрывки занавесов, следы от каблуков на пыльном ковре, блестки грима, затоптанные на полу — словно крошки, ведущие по следу.

Они шли осторожно, пытаясь вспомнить путь, которым Лэй мог бы пойти. И он вывел их наружу, к тому самому месту за шатром, где железная дорога терялась в ночи. Там, на краю насыпи, среди мятой травы и грязи, что-то отблескивало тусклым светом.

Телефон. Разбитый. Экран треснут, корпус вмят. Лэй. Все замерли. Тишина казалась оглушающей. Где он? Что произошло?

Пока один из друзей бережно поднял телефон, остальные невольно обернулись в сторону рельсов, словно надеясь, что где-то в этой темноте поезд ещё можно догнать. Но его давно уже не было.

Они просто сели прямо на холодную землю рядом с железной дорогой. Никто не знал, что делать. Никто не знал, что сказать. Только тьма, свернувшаяся вокруг них, будто слушала.

— Вы... вы думаете, его забрали? — нарушил молчание Перси. Его голос был хриплым, будто сдавленным собственным горлом.

Кевин сидел, уставившись в разбитый экран телефона Лэя, и не поднимал головы.

— Но... его же не выбирали, да? — он выдохнул. — Всё это... всё это шоу, эти намёки, эта чертова болтовня про избранных, про отбор... — он ударил кулаком по колену. — Нам всё это втирали, будто бы заберут Лью, Мэган. Ну какого, мать его, черта забрали Лэя?! Что вообще происходит?

— Это не должно было быть так... — прошептала Мэган.

Лью стоял немного в стороне. Он молчал. Его худощавая фигура почти слилась с темнотой, но плечи дрожали. Он не позволил себе разреветься, как маленький, — он просто тихо плакал. Плакал так, как плачет тот, кто остался один в мире, который ему слишком велик.

Он смотрел на небо. Звёзды были в той же тьме, что и его брат. Та же бескрайняя пустота.

— Мы всё равно его найдём, — с трудом выговорил он, сжав кулаки. — Я клянусь. Мы его найдём.

Мэган подошла и села рядом с ним, обняла за плечи.

— Мы найдём его, друг мой. Клянусь, найдём, — прошептала она. — Это не конец.

Но Лью отстранился.

— Нет, — его голос задрожал, но был удивительно твёрдым. — Это не игра. Мы зашли слишком далеко. Всё это время мы думали, будто мы в каком-то детективном фильме. Маленькие герои, детки против зла... А теперь? Лэй пропал. Его забрали. Это уже не весело.

Он обернулся к ним, глаза в слезах, голос резкий.

— Мы должны рассказать родителям. Мы должны всё рассказать. Всё. Про Серафину. Про фокусы. Про цирк. Про похищение. Всё. Мы не можем больше молчать.

В этот момент зазвонил телефон. Один, второй, третий.

Экраны зажглись, и на них мигали имена родителей.

«Папа, Мама, Домой, Где ты?»

— Чёрт, — выдохнул Кевин. — Нас ищут.

— Конечно ищут... — Мэган сжала телефон и кивнула. — Всё. Пора рассказать правду. Всё. До конца.

***

Стерильный свет полицейского участка бил по глазам, а на пластиковых креслах вдоль стены, притихшие и вымотанные, сидели дети. Кевин, Перси, Мэган и Лью. Их лица были бледны, глаза — пустые, губы сжаты в тонкую линию. Они только что дали показания. Каждый из них повторил одну и ту же историю: про цирк, про исчезновение Лэя, про блеск, про туман, про бегущий поезд. И про страх, который всё это сопровождал.

Полицейский в форме, мужчина лет сорока, с усталым лицом, время от времени кивал им, делал заметки. Он не верил. Но слушал.

Дверь резко распахнулась.

— Где он?! — голос Ракель, такой звонкий и нервный, прорезал воздух.

Следом за ней вошёл Лэм — хмурый, напряжённый, в строгом пальто, сжатые кулаки дрожали от злости. И сразу за ними — дедушка Лукас, седой и измождённый, но спокойный, как будто знал, чего ожидать.

— Лью! — Ракель бросилась к младшему сыну, села на колени прямо на пол перед ним, прижала его руки к груди. — С тобой всё в порядке? Ты цел? Где Лэй? Скажи мне, пожалуйста!

Лью дрожал, его губы задёргались, и он опустил голову.

— Мама... — прошептал он, — я должен вам кое-что рассказать... вам всем.

Он всхлипнул, а потом всё вырвалось наружу. Слова лились потоком: про цирк, про Вьен, про исчезновение, про гипноз, про Серафину, про планы, про страх. Кевин и Перси вторили, дополняли, Мэгган рассказывала, как исчезала сама.

Тишина нарастала... пока не взорвался Лэм.

— Ты говорил им это?! — он развернулся к Лукасy, его голос был почти криком. — Это ты вбил им в головы свои байки про исчезающих детей и клоунов-маньяков?!

— Я говорил, что цирки — это зло, — спокойно ответил Лукас. — Я пытался защитить их. Вы просто никогда не слушали.

Шум нарастал. Родители Перси, Мэган, Кевина — все говорили сразу. Отец Мэгган резко встал.

— Всё. Мы уходим. Моя дочь больше не будет ввязываться в это! — Он потянул её за руку. — Пусть занимаются этим сами. Удачи с поисками.

— Нет! — закричал Кевин. — Мы должны найти Лэя! Он наш друг! Его забрали, он где-то там!

— Мы не оставим его, — подхватила Мэган, сжав кулак.

— Он не игрушка, не ошибка, — сказал Лью. — Он наш брат.

Лэм поднял руку и подошёл к дежурному офицеру.

— Сэр, — голос его был твёрдым, ледяным, — вы можете отследить, куда поехал этот... цирк? Они ушли буквально час назад. Дорога... она же должна куда-то вести?

Полицейский кивнул, медленно.

— Мы пытаемся выяснить. Проблема в том, что... — он оглянулся на коллег — ...этой дорогой уже лет десять никто не пользовался. Поездов на ней быть не должно.

— Что вы несёте? — Лэм сжал кулаки. — Так значит, вы можете или нет?!

— Господин Хоукер, — осторожно сказал офицер, — по закону мы не можем объявить подростка пропавшим, пока не пройдёт 24 часа. Мы не можем выслать поисковую группу.

— Не можете?! — Лэм шагнул к нему. — Это мой сын! Чёрт возьми, он сейчас, возможно, в поезде с похитителями! Вы хотите сидеть и ждать?! Что с вами не так?!

Лукас подошёл ближе, положил руку на плечо сына.

— Они циркачи. — Его голос был как ветер в пустом вагоне. — Они могут исчезнуть, как дым. Они не оставляют следов.

— Тогда мы сами найдём их. — Лэм смотрел прямо в глаза полицейскому. — Мне плевать, что вы можете. Мы не будем ждать.

В помещении царила усталость. Воздух был тяжёлым, будто из-за невидимого груза, который давил на плечи всех присутствующих.

Полицейский в форме, тот самый с проницательным, но утомлённым взглядом, заговорил, утирая пот с виска:

— Может, кто-нибудь из родителей подойдёт и даст официальное заявление по делу пропавшего ребёнка? Завтра мы начнём поиски. Сейчас, к сожалению, мы не можем ничего предпринять. Пожалуйста, если у вас есть фото, документы — передайте их. Мы создадим досье.

Ракель, не раздумывая, поднялась.

— Я подойду, — сказала она с дрожащей решимостью и прошла к столу.

Полицейский взял ручку и взглянул на неё через очки.

— Имя пропавшего ребёнка?

— Лэй... Эйлиан Хоукер, — выдохнула она. — 16 лет. Высокий, тёмные волосы, немного растрёпанные. У него... очень умные глаза. Добрый. Очень умный мальчик. Красивый. Слишком взрослый для своих лет. — Голос её задрожал, но она держалась. — Вот его фотография.

Полицейский молча кивнул, взял фото.

— Мы будем использовать показания младшего брата, — добавил он. — У него была наиболее точная информация. Напомните, его имя?

— Лью Эдриан Хоукер. Ему четырнадцать. Он... — она улыбнулась сквозь слёзы, — он немного более наивный, но очень чувствительный. Такой милый ребёнок. Они с Лэем были как неразлучные.

Тем временем Лэм молча вышел на улицу. Его лицо было каменным. В темноте он закурил сигарету, вдохнул резко. Поднёс телефон к уху:

— Виктор. Проблема. Срочно. Высылай всех, кого найдёшь. Этот цирк, который был в городе — он забрал моего сына. Мне нужно знать, куда он направился, где он был до этого, где может быть. Тридцать минут. Через тридцать минут ты перезваниваешь мне с полной информацией. Без отговорок.

— Принято, сэр. Будет сделано.

Связь оборвалась. Лэм втянул дым, сжал зубы.

Позади него, в дверях, появился Лукас.

— Ты не найдёшь его, — спокойно сказал он. — Смирись.

Лэм медленно обернулся. Его глаза метали молнии.

— Мой сын — не твой брат. Он не может просто исчезнуть. Может, в твоё время ты не смог ничего, потому что ты никчемный, слабый. Может, он вообще сбежал от такого, как ты!

— Я искал своего брата всю жизнь, — тихо сказал Лукас. — И знаешь, в итоге я его нашёл.

— Тогда почему ты не успокоился со своими байками? Про цирк, про исчезновение, про проклятие?! — голос Лэма срывался на крик. — Что ты вообще несёшь?!

Лукас не моргнул.

— Потому что он мне сам это сказал. Он не пропал. Он сбежал. Он выбрал свой путь. Он нашёл свободу. Вошёл в новый мир. Я держу на него обиду, да. За то, что бросил нас. Но я понимаю его.

Лэм был на пределе.

— Мой сын не сбежит. У него идеальная жизнь!

— Которую ты для него построил. — Голос Лукаса стал ледяным. — Ты не спросил, чего он хочет. Ты просто выложил дорогу и заставил его идти по ней. Ты построил себе семью как витрину: красивая жена, умные дети, дом, будущее. Но ты никогда не подумал, хотят ли они этого. Ты выстраиваешь образ. А он — просто мальчик. Он мечтает. Он живой.

Молчание.

Лэм отвернулся. Он был белее стены. И в этот момент Ракель вышла из участка с Лью, прижав его к себе. Лэм подошёл, не сказав ни слова, открыл машину. Лью бросил короткий взгляд на деда, но промолчал. Ракель тоже.

Машина захлопнулась. Мотор завёлся. И, не оборачиваясь, они уехали, оставив Лукаса стоять под уличным фонарём, одинокого, с болью в глазах и мокрой от дождя курткой.

Салон машины был полон тишины. Лэм резко закрыл дверь водительского сиденья и с силой завёл мотор. Машина тронулась, и уже на первом повороте он сорвался:

— Представляешь, что этот мародёр несёт?! — его голос был злым, дрожал от гнева. — Он сказал, что Лэй сбежал от нас! Он смеет говорить, что я слишком контролировал его жизнь! — он стукнул кулаком по рулю. — Как он может такое нести, Ракель?!

Ракель, сидящая на переднем сиденье, не повернулась к нему. Она смотрела в окно, её голос звучал мягко, как шелест занавески в тихом доме:

— Лэм... пожалуйста. Сейчас не время для ссор. Ты знаешь, он уже не тот. Он пожилой. Старый. Он всю свою жизнь провёл в сожалениях. Лучше не слушай его сейчас.

— Не слушай?! — воскликнул Лэм. — Он выставляет меня тираном! Он говорит, что я выстроил для всех "идеальную жизнь", в которую никто не хотел... — он судорожно выдохнул. — Я всё делал ради вас. Ради Лэя, ради Лью...

Ракель положила ладонь ему на плечо.

— Я знаю. Но сейчас главное — найти Лэя. Всё остальное — потом. Не упускай фокус, прошу.

Сзади, на заднем сиденье, вдавленный в угол, молча сидел Лью. Он прижимал к груди куртку брата, которую случайно прихватил из участка. Его взгляд был направлен в окно, но видел он не городские огни, а лицо брата.

«Мог ли Лэй действительно сбежать?»

Эта мысль казалась ему абсурдной. У Лэя была прекрасная жизнь — любящие родители, друзья, уютный дом. Разве у него чего-то не было?

Но чем больше он думал об этом, тем сильнее сомнение закрадывалось внутрь.

«А если дедушка прав? А если брату действительно чего-то не хватало?»

Он прижал кулак к губам, чтобы не разреветься.

— Но всё равно, — шепнул он себе. — Он не мог просто так уйти. Он не останется там. Он вернётся. Я знаю, он жив. Он жив... и он вернётся.

Слёзы навернулись на его глаза, но он не позволил им скатиться.

Когда они вернулись домой, в доме стояла напряжённая тишина. Было ощущение, будто стены сами затаили дыхание, боясь сказать хоть слово.

— Лью, иди в свою комнату, — тихо сказала Ракель, снимая с плеч пальто. — Отдохни. Утро вечера мудренее, дорогой.

Лю кивнул и молча пошёл наверх, но остановился на середине лестницы. В этот момент раздался звонок телефона. Голос отца прозвучал напряжённо:

— Да, слушаю.

Это был Виктор. Лью замер, притаился на ступеньке, чуть пригнувшись, чтобы его не заметили. Он знал: подслушивать нехорошо. Но он должен был знать.

Голос Виктора шёл чётко, будто сквозь шум радиопомех:

— Мы отправили мобильную группу. По рельсам поезд действительно шёл, следы есть. Но он ушёл в старый туннель — и дальше ничего. Рельсы там заканчиваются. Дальше просто обломки, завал, стена из камней после аварии. Он не мог проехать.

— И что это значит? — голос Лэма был сдавлен, будто он сдерживал крик.

— Это значит, что поезд как будто исчез. Там нет камер, сигнала, никакой зацепки. Мы опросили местных. Там никто ничего не видел. Это физически невозможно, но... его нет.

Несколько секунд молчания.

— Мне всё равно, — холодно и резко сказал Лэм. — Найдите его. Подключите всех. Любыми способами. Мне плевать, сколько это будет стоить. Мне плевать, сколько людей вы туда отправите. Найдите моего сына, пока не стало поздно. Сегодня. Сейчас.

— Мы постараемся сделать всё возможное, мистер Хоукер, — коротко ответил Виктор.

Лэм отключился. Несколько секунд он просто стоял в темноте, вжавшись ладонями в виски. Потом тяжело выдохнул, провёл рукой по лицу. Его плечи дрожали, но не от холода.

Лью всё это время сидел на лестнице, сжимая перила. Он чувствовал в горле горький ком. Медленно он поднялся, вернулся в свою комнату. Взял телефон, открыл чат с друзьями.

Напечатал: "Поезд исчез." Отправил.
И, не дождавшись ответа, выключил экран. Подошёл к окну, глядя на ночное небо.

Ты где, Лэй...?