Вивьеннус. Наследие красной шляпы.

Солнечные лучи едва пробивались сквозь плотные шторы, когда утро в доме Хоукеров разнеслось звуками турецкого сериала, перемешанного с бодрой музыкой для йоги. Телевизор, как всегда, орал на всю громкость. Ракель, вся в обтягивающем спортивном костюме, уже делала растяжку посреди просторной гостиной, с грацией, достойной обложки глянцевого журнала. Её зелёные глаза сверкали в такт дыханию, и даже её дыхание казалось отрепетированным.

На кухне Лэм возился с завтраком — скреб кастрюли, жарил яичницу, успевал подглядывать за таймерами на телефоне и заглядывать в новости на планшете. Дом жил своей утренней жизнью, будто вчерашняя ночь и весь этот цирковой кошмар были каким-то странным сном.

Дед, Лукас, с утра пораньше уехал к врачу — у него очередные анализы, да и сам он говорил, что «чувствует по костям» приближение дождя. Лью уже сидел за столом в пижаме с ушками, медленно жевал свои хлопья и читал научно-фантастическую книгу, которую кто-то неосторожно оставил на диване. Он выглядел полностью довольным — будто его не пытались удержать в цирке вчера вечером. Утренний ангелок с душой интригана.

Лэй проснулся с трудом — ощущение тревоги от ночной переписки с Серафиной ещё не отпустило. Он помедлил в постели, провёл рукой по лицу и лишь после этого встал. Душ был быстрым — скорее, ритуал, чтобы вычистить остатки сна. Спускаясь по лестнице, он натянуто улыбнулся, делая вид, что всё в порядке.

— Доброе утро, сын, — Лэм повернулся к нему с кухонным полотенцем на плече. — Как спалось? Что сегодня по плану? Не забыл, что у тебя пробный экзамен по химии?

— Не забыл, — пробормотал Лэй и сел рядом с Лью.

— А ты выглядишь уставшим, — Ракель, не прекращая упражнений, глянула на него через плечо. — После школы мы едем в молл, шопинг, мальчики. Я уже давно хочу купить тебе новую рубашку, Лэй, ту, что подчёркивает скулы.  И вам следует обновить гардероб.

— Мам...

— Что «мам»? Я же мать. Мне можно. — Она усмехнулась, снова склонившись к полу.

Лью отложил ложку и посмотрел на брата с лукавой улыбкой.

— А может, ты устал не из-за школы, а из-за таинственных «ночных приключений»? — произнёс он громко, будто намёком, но без лишних деталей.

Лэй глянул на него строго, но ничего не ответил. Просто продолжил есть.

Утро катилось вперёд, как будто ничего особенного и не происходило. Как будто всё было нормально. Как будто в их жизни не было цирка, Серафины, гадалок и липких теней за кулисами.

Лэм отвёз Лэя и Лью в школу, попутно напоминая про домашку и расписание на день. Потом, поцеловав жену на прощание, уехал на работу — обычный рабочий день для бизнесмена, где каждое решение весит тонну. Лью пошёл в свой класс с привычной лёгкой улыбкой — он всегда был немного особенным, умным и хитрым, словно играл на несколько ходов вперёд. Лэй же остался у входа, где уже собралась небольшая компания. Лэй только подошёл, как к нему тут же подбежали друзья — Мэган, Перси и Кевин.

— Лэй! — воскликнула Мэган с улыбкой, — где ты вчера пропадал? Мы же все вместе ходили в цирк, а потом тебя не было! Что случилось?

— Да, — добавил Кевин, — ты куда делся? Мы в комнате страха были, а ты куда-то ушёл с Лью.

Лэй пожал плечами и усмехнулся:

— Ну, мы просто немного разошлись. Хотели посмотреть кое-что отдельно. Ты же знаешь, Лью всегда что-то своё замышляет.

— Ага, — хитро подмигнул Перси, — а потом мы ещё встречали одну девушку. Какая-то странная, красивая, подходила к нам и прямо спросила твой номер.

— Точно! — поддержала Мэган. — Она сказала, что знает тебя. Типа, гадалка или ещё кто-то. И ей очень надо было с тобой поговорить.

— А вы-то дали? — спросил Лэй, наклонившись к друзьям с любопытством.

— Ну, мы, конечно, не прям так, — улыбнулся Перси, — но подкинули ей пару намёков, что можно как-нибудь связаться.

— Она вообще загадочная какая-то, — добавила Мэган. — Говорила про судьбу, карты таро и всякую мистику. Честно, я сама немного поверила.

Кевин усмехнулся:

— Да ну, это всё фигня. Главное — шоу было шикарным. Второй акт обещают ещё круче, хочу пойти снова.

— А я нет, — Лэй спокойно покачал головой. — Для меня цирк — это не просто шоу. Там есть вещи, которые лучше не знать.

— Ты что, серьёзно? — удивлённо спросила Мэган. — Это же всё для веселья.

— Может быть, — ответил Лэй. — Но некоторые тайны слишком опасны, чтобы их раскрывать.

Друзья молчали, понимая, что сейчас лучше не настаивать. В воздухе повисло чувство, что за весёлой маской скрывается нечто гораздо более сложное.

Школьный двор кипел жизнью. Высокие здания с большими стеклянными фасадами, строгими линиями и аккуратными вывесками корпусов создавали ощущение порядка и современности — здесь учились одни из лучших, и это чувствовалось во всём. Коридоры были просторными, стены украшали школьные проекты, а рядом всегда можно было услышать оживлённые разговоры и смех. Здесь не было места для скуки или безделья — ученики приходили не просто «отсидеть» уроки, а чтобы учиться, стремиться к лучшему, соревноваться и находить себя. Но при этом школа была открыта к самовыражению — кто-то носил яркие кроссовки, кто-то делал смелые причёски, кто-то экспериментировал с макияжем или аксессуарами. Никто не заставлял ходить в скучной форме, но в классе требовали дисциплины и ответственности. Подростки со всего города, представители разных социальных кругов и культур, встречались здесь, чтобы учиться, готовиться к экзаменам, обсуждать планы на будущее и иногда — просто быть собой, в комфортной и поддерживающей среде. Каждый знал: образование — ключ к успеху, но и личность, и стиль тоже важны.

Лэй,как только попал сюда сразу оказался в центре внимания — его уважали не только за ум и ответственность, но и за то, что он всегда был собой, без лишних масок. Здесь он мог быть и серьёзным старшеклассником, и просто обычным парнем, который любит тусоваться с друзьями.

Во время занятий Лэй пребывал будто в другом измерении. Руки писали формулы, но мысли были далеко: в шорохе занавеса, в тяжёлом дыхании дедушки, в голосе Серафины, что всё ещё звучал у него в голове. Мир становился вязким, как сироп, и ни одна формула на доске не казалась важной. Когда пришёл пробный экзамен по химии, Лэй заполнил первую строку... и завис. Вспоминались слова гадалки, вырезка, которую он читал ночью, и дед, дрожащими руками прячущий старые дневники. Ручка дрожала в пальцах.

— Лэй, — раздался голос учителя. Тот уже стоял рядом. — Дай лист. Спасибо.

Пауза.

— Это... очень слабо. Останься после. Поговорим.

Позже, в пустом классе, когда остальные ушли, учитель подошёл ближе, сложив руки на груди:

— Ты ведь знаешь, что я дружу с твоим отцом. Лэм хороший человек. Но если он узнает, что ты витаешь в облаках на экзаменах — будет зол. Я не скажу ничего, но дам тебе шанс. Во время физкультуры ты посидишь в библиотеке, пропишешь заново. Без шпаргалок. Справедливо?

Лэй кивнул:

— Спасибо. Я сделаю нормально, обещаю.

Позже, в библиотеке, в углу возле окна, он уже сидел за партой, сосредоточенно заполняя новый бланк. Рядом хрустела страницами Перси, который то записывал, то смотрел в потолок. Через десять минут тот встал и потянулся.

— Я пошарюсь по полкам, может, найду чего интересного. Историю футбола, к примеру.

— Удачи, — буркнул Лэй, не поднимая головы.

Прошло не больше пяти минут.

— Лэй... — раздался за спиной тихий, напряжённый голос. — Эй, Лэй. Смотри, что я нашёл.

Парень обернулся. Перси держал в руках ветхий журнал или книгу с рваными краями. Между страниц торчал сложенный вчетверо жёлтый лист.

— Это вырезка из газеты. Посмотри сам.

Лэй взял её. На снимке была арка с надписью: «Цирк Вьен. Один день – одна жизнь». Под аркой — толпа людей, одетых в старомодную одежду, и внизу карандашом было подписано: «Никто не выходит прежним...»

— Она датирована... 1964 годом, — Перси покрутил обложку. — Это, чёрт возьми, шестьдесят лет назад. Думаешь, это тот же цирк?

Лэй не ответил. Он просто смотрел на снимок. Сердце сжалось.

Перси нахмурился, когда Лэй ещё раз пробежался глазами по пожелтевшей вырезке. На ней всё ещё чётко читалась надпись: «Никто не выходит прежним...».

— Ну... стрёмно немного, — признался Перси, — но, если хочешь, я помогу тебе порыться. Может, найдём ещё что-то. Просто... — он пожал плечами. — Может, это просто совпадение, газета старая, да и цирков полно.

— Совпадение? — Лэй покачал головой. — В этом цирке слишком много несуразного. И дед мой... он ведь что-то знал.

Они вышли из читального зала и подошли к стойке библиотекарши. Старушка в очках, с серыми волосами, собранными в пучок, внимательно слушала Лэя, слегка наклоняя голову.

— Извините... — начал он. — У вас, случайно, не сохранилось больше газет того времени? 1960-е, 1970-е?

Библиотекарша приподняла бровь.

— Молодой человек, это, конечно, нечастый запрос. Но да, кое-что осталось. Правда, эти стопки уже подготовлены к утилизации — бумага хрупкая, хранить тяжело. В кладовке, за третьим стеллажом. Но если вам так интересно... — она улыбнулась, словно им нравилось копаться в пыли. — Пошли, покажу.

Кладовка была маленькой, тёмной и пахла сырой бумагой. На полу — ящики с надписями «1963–1970», «Старые культурные события», «Архив: не систематизировано». Всё покрыто тонким слоем пыли.

— Если что-то найдёте — берите. Никто не обидится. Это всё равно списывается, — сказала библиотекарша, кивая и уходя прочь, оставив их в полумраке.

Лэй и Перси начали копаться. Минут через десять Лэй вытащил ещё одну газетную статью:

«Цирк Вьен снова в городе. Та же арка. Те же лица. Магия на три дня». Подпись: 1964, июль.

Перси, роясь неподалёку, вдруг замер.

— Лэй... ты должен это увидеть.

Он подал ему вырезку с жирным заголовком:

«Трое детей исчезли после ночного представления. Родители утверждают, что они вошли в цирк — и не вышли».

Фотографии не было. Только текст. Дата — через четыре дня после первой статьи.

Лэй прочитал статью дважды. Руки похолодели.

— Это... — начал он, но не смог закончить.

Перси кивнул, впервые без шуток на лице:

— Теперь я тоже думаю, что это не совпадение.

Лэй ещё раз провёл пальцами по вырезке, словно надеясь, что текст исчезнет, если смотреть достаточно долго. Перси молча стоял рядом, пока не нарушил тишину:

— Это всё... звучит как сюжет для хоррор-фильма, Лэй. Только не весело ни хрена. — Он вздохнул. — Слушай, а дед твой... Он ведь давно про цирк говорил, да?

Лэй кивнул. Немного помолчал, потом заговорил тише:

— Да. Только ты один это знаешь. Я никому не рассказывал. Дед, он... немного того, ну, все думают. А он просто... сломанный. У него был брат. Старший. Пропал как раз в день, когда в город впервые приехал Цирк Вьен. Больше его никто не видел. Дед всё время считал, что его... что его похитили.

— Чего... — Перси аж выпрямился. — Ты серьёзно?

— Ага. У него дома куча тетрадей, вырезок, статей — он собирал всё, что связано с этим цирком. Думает, что там что-то не так. И теперь я начинаю в это верить. Эта статья... всё слишком совпадает.

— Брат твоего деда... То есть твой дядя-дед, или как это сказать, пропал именно после визита в цирк? — переспросил Перси.

— Да. И дата та же, что на этой вырезке. Лето шестьдесят четвёртого. Дед всегда говорил, что цирк не меняется. Ни люди, ни трюки, ни даже арка. Как будто он застывший во времени.

— Жесть. — Перси провёл рукой по волосам, нахмурился. — Слушай... а может, нам стоит туда сходить ещё раз? Ну, не просто как зрители, а... ну, посмотреть. Вдруг что-то найдём?

— Нет. — Лэй сразу покачал головой. — Я не хочу рисковать. Это не просто шоу, Перси. Там что-то есть. И если дед был прав, то... это может быть опасно.

— Но может быть и ответ. — Перси посмотрел на него серьёзно. — Слушай, я не буду делать ничего без тебя. Но подумай. Это может быть шанс понять, что произошло. И если ты прав, и цирк действительно опасен — мы должны хотя бы предупредить остальных. Мэган, Кевина. Чтоб не ходили туда второй раз.

— Я и собирался. Им нельзя туда. Никому нельзя.

Они переглянулись. Впервые за долгое время между ними повисло напряжение, не дружеское, а почти тревожное. Лэй почувствовал, как плечи наливаются тяжестью — не просто страха, но ответственности.

Он взглянул на вырезку в руке.

"Никто не выходит прежним..."

— Всё начинается снова, — прошептал он.

Когда ребята вернулись из архивной кладовки, у каждого в руках была по паре старых вырезок и пожелтевших газетных листов. Лэй всё ещё держал ту самую статью с чёрно-белой фотографией арки и зловещей надписью, которая теперь будто выжигалась у него в голове. Они молча сели на свои места в библиотеке и начали дописывать пробный экзамен, который химик дал им в качестве второго шанса. Писали быстро, почти машинально. Мысли были далеко от молекул и формул. Когда они вышли в коридор и направились по пустынному зданию к кабинету учителя, Перси нарушил молчание:

— Лэй... а ты ведь тогда, когда мы пошли в цирк, в какой-то момент пропал. Сказал, что брат тебя позвал. Но потом ты долго не возвращался. Что реально произошло?

Лэй замедлил шаг. Он бросил взгляд по сторонам, убедившись, что никого нет поблизости, и сказал тихо:

— Я зашёл за кулисы.

— Чего? — удивлённо выдохнул Перси.

— За кулисы цирка. Всё было как... как другой мир. Там не было людей, которые готовились к выступлению. Всё выглядело... будто вымершее, но в то же время живое. И я видел то, что не должен был видеть. Существа. Людей. Тени. Не знаю, что это было. Но точно не обычный цирк. Всё слишком... неправильное.

— Кто-нибудь ещё знает? — спросил Перси, нахмурившись.

— Да, — кивнул Лэй. — Лью знает. Он видел, как я выхожу оттуда. Он тоже понял, что что-то не так. И ещё... Серафина.

— Эта та, которая тебе писала?

— Да. Она меня нашла. Помогла выйти. Сказала, что я не должен был туда заходить, но уже поздно. Что карты изменились. Что теперь всё будет по-другому.

— Подожди. — Перси остановился и уставился на Лэя. — Циркачка из этого чертового шоу просто взяла и вывела тебя? А потом ещё и пишет тебе сообщения, как будто всё нормально?

— Да. Она сказала, что хочет помочь. Что у меня будет выбор. Путь.

— Лэй, ты вообще слышишь себя? Это звучит жутко. Зачем ей тебе помогать? Если она часть всего этого... цирка. Может, она специально ведёт тебя куда-то. Может, она вообще не человек. — В голосе Перси звучала искренняя тревога.

— Я не знаю, — честно ответил Лэй. — Но её глаза... Знаешь, она не выглядела как монстр. Но и как обычная девушка — тоже нет.

— Это может быть маска. Всё, что ты рассказываешь, звучит, как ловушка. — Перси провёл рукой по волосам, напряжённый. — Может, ей что-то от тебя нужно. А может, она тебя просто пометила, как добычу.

— Или как ключ, — прошептал Лэй, глядя вперёд, в никуда. — Ключ ко всему этому.

Они замолчали. Школа казалась слишком нормальной, слишком светлой и шумной для подобных разговоров. Но именно поэтому всё и казалось ещё более странным — будто цирк проникал в реальность медленно, изнутри.

— Ладно, — наконец произнёс Перси. — Ты знаешь, я всегда с тобой. Но, чёрт возьми, теперь мне вообще не хочется туда возвращаться. Ни на шоу, ни тем более за кулисы.

— Мне тоже, — Лэй кивнул. — Надо предупредить остальных. И понять, чего хочет Серафина. Пока ещё не стало поздно.

После того как они вышли из библиотеки и пошли по коридору, Лэй на мгновение остановился, достал телефон и быстро набрал сообщение в общем чате:

«Ребята, приходите сегодня ко мне с ночёвкой. Нужно кое-что обсудить. Очень важно. Без цирка, просто мы. Вечером. Берите свои пижамы, чипсы и головы.»

Отправив, он посмотрел на Перси и сказал:

— Надеюсь, они согласятся. Мне не по себе всё это держать в голове одному.

— Они согласятся, ты же знаешь. — Перси хлопнул его по плечу. — А сейчас давай по домам. Мне нужно хоть пару часов побыть в реальности, где нет гипнотизёров и исчезающих детей.

На выходе из школы Лэй попрощался с другом и уже собирался идти, как на парковке увидел знакомый блеск белого внедорожника. Из машины вышла Ракель — как всегда в образе, с солнцезащитными очками, пышными волнистыми волосами и в кожаном жакете цвета шампанского.

— Мальчики! — воскликнула она, маша рукой. — По машинам! Сегодня у нас большая модная миссия!

Лэй и Лью переглянулись, но без особого сопротивления пошли к ней. Они уже знали, что спорить бесполезно — если у мамы план, то он уже подписан и утверждён во всех модных домах мира. Молл был ярким и шумным. Ракель ходила по бутикам с грацией опытного охотника за трендами, таща за собой сыновей. Она перебирала вешалки, прикладывала одежду к Лэю с прищуром:

— Этот пиджак подчёркивает твои плечи, ты видишь? А эти джинсы... Боже, просто конфетка! Но нам нужны брюки. Стильно и строго.

Лью, устав таскаться за ней, сначала просто плёлся рядом, пока Ракель не повернулась к нему с блеском в глазах:

— А теперь, зайчики, самое важное! Магазин мечты! Там есть новая коллекция pastel-кэжуал — просто ванильная бомба!

Магазин действительно выглядел как мечта сахарной принцессы — повсюду бантики, плюшевые игрушки, светлые витрины, неоновые сердечки, зеркала в форме облаков. Ракель моментально оказалась в своей стихии.

— Лью, смотри! Эти заколочки! Они тебе к глазам идеально! А эта кофта с котиками... Боже, ну разве это не милота?

Лью краснел, но улыбался, позволяя маме надевать на него ободки, заколки и шарфики. Он сам рассматривал витрины, и в какой-то момент даже подошёл к полке с крошечными значками в форме грибочков и лягушек.

— Этот мне нравится, — сказал он, показывая маме.

— Ах! Я знала, что у тебя вкус как у ангела, — захлопала в ладоши Ракель. — Берём всё!

Лэй в это время просто стоял у витрины, слегка усталый, слегка отстранённый. Он сделал вид, что рассматривает футболки, но на самом деле просто пытался на мгновение отключиться.

И вдруг он почувствовал, как что-то изменилось.

Словно в толпе мелькнула тень. Или — наоборот — свет. Кто-то прошёл мимо, и Лэй вдруг поднял взгляд. Между рядами стояла фигура — издалека, у противоположной стены магазина. Кто-то высокий, в тёмной одежде, с платком на шее и красной шляпой, слегка приподнятой на затылке. Лицо скрыто. Но в ту секунду, когда этот кто-то повернулся — Лэй поймал взгляд. Короткий, мимолётный. Но он прошил насквозь. Взгляд был знакомым. И он не был человеческим. Лэй моргнул. И фигура исчезла между вешалками.

Он не сказал ни слова. Просто сделал шаг вперёд. И почувствовал, как мама зовёт его по имени:

— Лэй? Ты где там?

Он обернулся и снова был в магазине, полном плюша и розовых ленточек. Всё как всегда. Снова нормальность. Но сердце его стучало чаще. Лэй сделал несколько шагов от витрины, бросив последний взгляд в сторону, где только что мелькнула странная фигура. В груди всё ещё дрожало лёгкое беспокойство, но он постарался не показать виду. Он подошёл к матери, которая с удовольствием примеряла на Лью мятный свитшот с надписью «Cutie energy».

— Мам, сегодня ко мне придут друзья. С ночёвкой.

Ракель обернулась, как будто услышала предложение всей своей жизни. Её глаза вспыхнули, губы расплылись в предвкушённой улыбке.

— Друзья? Ночёвка?! Ах, это прекрасно! — она положила ладони ему на плечи. — Ну тогда мы с отцом официально объявляем, что... у нас будет свидание! Мы уберёмся из дома! Полностью! Представляешь?

— Что?.. — удивился Лэй.

— Да-да, — засмеялась Ракель. — Вы взрослые, вы заслуживаете пространства. Мы с Лэмом давно не были вдвоём, и теперь, когда вы заняты, почему бы и нет? — Она достала из сумочки карточку и вручила ему. — Вот вам немного денег на пиццу или суши, или что вы там едите... Только без фейерверков в ванной, как в прошлый раз.

В этот момент из примерочной с лёгким хлопком распахнулась шторка, и вышел Лью.

На нём была розовая футболка с зайцем, светло-голубые джинсы с вышивкой в форме радуги и в руках — милейшая маленькая сумочка в форме сердечка. Волосы он заколол сбоку разноцветной заколкой в форме клубники. Он сиял.

— Я тоже буду с вами, — заявил он уверенно, став перед братом с гордо поднятым подбородком.

Лэй, не сдержавшись, чуть усмехнулся и кивнул:

— Конечно, будешь. Какой вопрос.

— Только без слишком страшных историй, ладно? — добавил Лью. — Я в прошлый раз неделю спал с фонариком.

— Обещаю, — подмигнул ему Лэй.

— А дедушка? Он будет дома? — вдруг спросил он, поворачиваясь к маме.

— Нет-нет, — Ракель отмахнулась, крутя в руках чёрную лакированную сумку. — Он уехал с друзьями после обеда. Что-то там про рыбалку, речку, и что «наконец-то добрался до нормальных мужиков». Не волнуйтесь, дом сегодня — только ваш.

Она подмигнула, а потом добавила, понижая голос:

— Мы с Лэмом собираемся... мм... устроить себе жаркую ночь. С танцами. Вино. Стейки. Ничего запрещённого. Ну... почти.

Лью скорчил рожицу, Лэй от стыда чуть не задохнулся.

— Мам!

— Что? — хихикнула она. — Я просто молода душой!

Счастливые, уставшие, но нагруженные пакетами и коробками, они вышли из торгового центра и сели в машину. По дороге домой Лью рассказывал, какие заколочки он выбрал, а Ракель прокручивала на экране музыку, под которую «начнётся наш вечер свободы».

А Лэй... всё ещё чувствовал это лёгкое жжение между лопаток. Как будто кто-то снова смотрел на него.

Примерно к восьми вечера в доме Хоукеров уже витал аромат пиццы, попкорна и предвкушения. Дверной звонок прозвенел три раза подряд — это был, конечно, Кевин. За ним ввалились Перси и Мэган с подушками, рюкзаками и целой коробкой сладостей.

— Добро пожаловать в логово, — усмехнулся Лэй, пропуская друзей внутрь.

— Мы пришли спасать твою душу от скуки, — заявил Кевин, размахивая пакетом с чипсами. — Или хотя бы заставить тебя не думать о химии.

В это время в гостиной отец семейства, Лм, уже усадил Лэя и Лью на диван. Он встал перед ними с выражением лица, которое обычно сопровождает обсуждение ядерного кризиса или нового бюджета.

— Итак, парни. Вы знаете правила. Но давайте освежим их.

Лью вздохнул, а Лэй едва не закатил глаза.

— Первое. Никаких поджогов. Даже «ради науки».

— Это был один раз! — возмутился Лью.

— Второе. Никаких экспериментов с едой, телом или электроникой. Мы всё ещё восстанавливаем микроволновку после «попкорна из молнии».

— Лью... — прошептал Лэй, с укором.

— Третье. После десяти вечера никто не выходит из дома. Никаких «гуляем на минутку» и «я просто вынесу мусор» — мусор подождёт до завтра.

— Хм, ладно... — промямлил Лэй.

— Четвёртое. Жирное — не есть после восьми. Энергетики — вообще табу. Газировку — в меру. А телевизор — максимум до двенадцати.

В этот момент по лестнице спустилась Ракель — с идеально уложенными волосами, в чёрном вечернем платье, как с подиума.

— Дорогой! — она хлопнула в ладоши. — Всё, достаточно! Мы опаздываем! Дети справятся, правда же?

— А как же правила?.. — попытался возразить Лэм.

— Они умные, они справятся. Мы заслужили наш вечер. Отель уже ждёт, вино охлаждается, стейк маринуется, свечи... горят, — она подмигнула и поцеловала мужа в щёку.

— Берегите дом, парни, — Лэм бросил последний взгляд на сыновей и вышел, слегка за мамой Ракель, которая, шепча что-то романтическое, буквально вытолкала его за дверь.

Когда она захлопнулась, в доме воцарилась абсолютная, сладкая, подростковая свобода. В гостиной уже стоял круг из подушек и пледов. Ребята устроились поудобнее: Мэган закинула ноги на кресло, Перси разложил напитки, а Кевин расстелил настолку, которую, по его словам, «все обязаны попробовать». Лью с сияющими глазами взял себе пиццу и воссел между Лэем и Кевином. Но Лэй выглядел серьёзно. Он подождал, пока все немного успокоятся, и сказал:

— Ребята... Я собрал вас здесь не только чтобы поболтать, поиграть или смотреть фильмы.

— Ух ты, как в фильмах про вампиров, — хихикнул Кевин, запивая газировку.

— Я серьёзно, — перебил Лэй. — Это касается... цирка. И всего, что связано с ним.

Наступила тишина. Даже Лью, уже дотягиваясь за вторым куском пиццы, остановился.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Перси.

— Я кое-что знаю. И если вы готовы слушать... я расскажу всё.