Сквозь нас

Честно говоря, я никогда не понимал смысл любви, вряд ли ли пойму. Сейчас жизнь жестокая, может, раньше я этого не понимал или просто не хотел верить в это. Но у меня не было выбора — жизнь заставила. Всё было шикарно до этого «шикарного момента». Я был идеальным сыном, но сейчас скорее — кошмар. Скажем так... как—то раз я защищал своего младшего брата Макса. Тогда казалось, что это было правильно. Сейчас жалею об этом. Сильно жалею.
Я защищал Макса от придурков. Макс был скромным, маленьким мальчиком и сейчас он такой же, а я — без совести, как мне говорила тётя. Папина сестра — Влада.
Влада вроде нормальная женщина и тётка. Но для такая правильная — аж блевать тянет. Никогда не врала в своей идиотской жизни. Правильная, как ботаничка в пятом классе. Как выглядела — не помню и не хочу. На хрена мне помнить такую дуру? Делать мне нечего?
Мы с Максом ходили в одну школу, сейчас он в интернате, а я — в другой. Я учился где—то в восьмом классе, а он — в шестом. На перемене я узнал, что моего брата бьют, моего.
Я взорвался. Настоящая ярость. Всё закончилось тем, что те парни теперь боялись вообще в школу появляться. Но тупая директриса вызвала папу. Хотя не это бесило — она наябедничала, что я — якобы бандит и сяду в тюрьму в 18. Папа не хотел ничего слышать, ни слова от меня. Даже не захотел узнать, почему я так сильно побил этих парней. Через некоторое время подключилась социальная служба, но папа заплатил им деньги, чтобы они провалили, и да, это действительно получилось.
Мой папа — мэр этого города, Чекалина. Я знал его, как свои пять пальцев, каждую дорогу, каждый уголок этого дебильного города. Я знал, что папа чертовски дорожил этим городом. Папа отправил Макса в интернат лишь потому, что не хотел, чтобы Макс общался с таким психом, как я.
Говорят, что родной человек — это навсегда. Ха, вот я и стал чужим. Даже хуже.
В тот же день мы поругались, и я ушёл из дома. Мне было 14 лет, мне помогали Ваня и его семья. Ванёк — мой лучший друг уже несколько лет. Я уже в 10—м классе, иду в 11—й. Я живу один в квартире, работаю там же, где и в прошлом году. Отца редко вижу, но он даёт мне деньги на квартиру. Несколько лет я хожу в одну и ту же школу — как ни странно, думал, что меня отчислят после первого же года, но нет. У меня есть кошка, и её зовут Саша. Это её так Макс назвал, а животных нельзя брать в тот интернат, куда он ходил. Отцу было абсолютно по барабану, и поэтому Макс попросил меня взять Сашу себе. Я не мог отказать брату.
Саша — шотландская вислоухая. Мягкая, круглая, спокойная. Висячие ушки, глаза будто из мультика. С детьми ладит — я проверял. Как—то родственники с малышнёй приходили. Саша любит спать. Не знаю, где Макс нашёл такую прелесть, но рад, что она у меня.
Вчера вечером шёл к Ваньке. Он живёт в многоэтажке — вроде 14 этажей, хрен его знает. Мне кажется, там сотни квартир. И вдруг замечаю — девчонка. На девятом, вроде. Что—то меня зацепило в ней. У неё были длинные волосы, вроде обычная симпатичная телка, но взгляд необычный — как будто поймал что—то важное. Тёмные волосы, которые идеально легли по её спине. Внешность, конечно, не была как у куклы, но была похожа на модель. Я даже слегка улыбнулся ей.
Блять, что за хрень я несу. Кому—то расскажу — подумают, что я влюблённый дебил. Меня же все боятся и в школе, и во дворе. Учителя знают меня и даже они боялись. Один меня боялся как сына мэра, другие — как Рома.
Ром — моя старая кликуха. Несколько лет только её и слышу. Ром — сокращение от Романов. Меня зовут Алексей Романов. Вот так и вышло — Ром, главный хулиган района.
Вдруг кто—то мне написал. Кто мне пишет опять?
Я посмотрел на экран и сказал про себя «Ну конечно». Мне писала Диана Крылова. Думал, она уже не будет писать сегодня, хотя бы один день, но нет. Она чёрт снова написала. Я открыл переписку с Дианой.
Диана  «Привет, котик, скажи, я же красивая?»
Чёрт, как же она достала. Всё время хочет, чтобы я ей твердил «ты самая красивая», «самая лучшая» и прочее говно. Может, кинуть в чёрный список? Но она типа моя девушка. Потом будет скандал. Ещё какой. Да, у Дианы внешность — огонь. Как будто художник рисовал. Самая красивая тёлка в школе. Но ни я, ни она не любим друг друга. Она просто хочет встречаться с самым крутым, а я с ней просто... чтобы все отстали. Всё. Больше ничего.
Я закрыл телефон и просто уставился в потолок. Больше никто не писал. Ни отец, ни Макс, ни те, кто когда—то называл себя «друзьями». Только Диана, которая хочет слышать, что она идеальная. А мне как—то плевать. Жизнь — странная штука. Одни рядом, хотя не нужны. Другие исчезают, хотя ты их любишь. Или любил.
Макс... Малой сейчас где—то там, в интернате. Папе на него пофиг. Как и на меня. Для него я не сын, а ошибка. Так проще, наверное. Проще сказать «Он сам виноват», чем признать, что когда—то просто не захотел услышать ни меня, ни Макса. Иногда кажется, что если бы я тогда промолчал, ничего бы не было. Может, Макс не попал бы в этот сраный интернат. Я бы остался дома. Может, и Саша жила бы с ним, как раньше. Но я сказал, я полез... И всё сломалось.
Я вздохнул и встал с кровати. Пошёл на кухню налить воды. Саша уже лежала в коробке, свернувшись клубочком. Её лёгкое дыхание — единственный звук в квартире, который я слышал.
На улице начинался вечер. Я глянул в окно и вдруг вспомнил ту девушку, которую увидел, когда шёл к Ване.
На девятом этаже, в той же многоэтажке, где жил Ванёк, девушка с длинными волосами. У неё был такой взгляд... как будто она знала, что я чувствую. Хотя мы даже не знакомы. Чёрт, что—то в ней было. Не просто внешность. Что—то внутри. Я снова усмехнулся.
— Ром, ты реально с ума сходишь — пробормотал я себе.
Но внутри стало как—то... спокойнее. Не знаю почему. Просто стало.
Может, завтра снова её увижу. Или нет. Но вдруг... А вдруг это что—то значит? О чём я вообще думаю? О какой—то девке.